По цене одной души

— Семь, — улыбнулся демон. — И все мы равны, несмотря на то, что некоторые ваши исследователи полагают, будто существуют какие-то чины. Вот если пробудится Люцифер... впрочем, это тебя уже не касается.

— И вам служат Высшие?

— Да. По девять каждому. И еще есть восемь вольных, которые служат тому, кому им выгодно служить в данный момент.

— Значит, слуга принадлежит Верховному демону Мерезину?

— Вообще-то, его слуге, Высшему демону Набериусу. Но опосредованно да, Мерезину. И если этот Верховный сюда все-таки заявится, мало вам не покажется. Уж поверь, его не зря называют Несущим Беды.

— Тебя волнуют людские беды? — фыркнула я.

— Меня волнует рост могущества Мерезина, — усмехнулся в ответ демон. — Но, помимо этого, мне не нравятся его методы. Я ведь все-таки Властитель Обмана. Не беру души силой.

— Берешь хитростью?

— Люди сами себя обманывают. Тех, кто этого не хочет и не делает, обмануть нельзя.

— А что требуется от меня? — задала я, наконец, самый важный лично для себя вопрос. — Призвать тебя?

— Таков идеальный вариант. Для меня, разумеется. Но ты ведь этого не сделаешь.

Я отрицательно качнула головой. Демон протянул руку и провел по моей щеке. Два пальца скользнули по подбородку, заставляя поднять лицо. Потом ладонь двинулась дальше, к затылку, зарылась в волосы.

— А жаль, — вздохнул демон.

Он стоял теперь совсем близко. Я ощущала щекой его дыхание, запах мятной жевательной резинки. Совершенно человеческий аромат. И тепло руки, продолжающей удерживать мою голову.

— Ты ведь думала об этом. Признайся, думала?

— О чем?

— Ты знаешь. Там, в кафе. Представляла, как...

Я возблагодарила природу и родителей за то, что создали меня редко и несильно краснеющей. Но щеки все равно вспыхнули, а по позвоночнику пробежала жаркая волна. Демон удовлетворенно улыбнулся, но потом вдруг выпустил меня и отступил на шаг.

— Но я здесь, чтобы заключить соглашение. Заметь, не сделку, именно соглашение.

— В чем разница? — спросила я. Голос прозвучал хрипло, как чужой.

— В отсутствии неотменимых обязательств. Никто никому ничего не должен, все исключительно на добровольной основе. Никакого залога души, никаких меток.

— И почему я должна тебе верить, Властитель Обмана? — хмыкнула я, радуясь, что проснувшаяся насмешливость помогла мне несколько успокоиться.

— Я уже рассказал тебе о девушках, посвященных Вселенной. Жаль, опоздал, но просто не мог раньше до тебя добраться.

— Не знал, что после исцеляющей магии я просплю сутки? — подозрительно прищурилась я.

— Это знал, — скривился демон. — Не знал, что помощники слуги так круто тряхнули дух покойного хранителя традиции, что выпытали-таки имя его преемника. Всеведущ, знаешь ли, один только Творец, на демонов, даже Верховных, этот приятный бонус не распространяется.

В голову тут же ринулось стадо вопросов о Боге. О Творце, как его назвал демон. Кстати, и про ангелов спросить не помешало бы... Усилиями воли и левого полушария я заставила себя вернуться к главному:

— И чем ты можешь помочь?

— Если ты меня призовешь, я найду слугу и заберу его душу в ад. Навсегда.

— Ага. А заодно и мою.

— Такова цена призыва, — пожал плечами демон.

— Другой вариант есть? — мрачновато поинтересовалась я.

Предложение демона отлично укладывалось в рамки выданного мне Риммой предсказания. Ни смерти, ни жизни. Существование в аду с перспективой возврата в этот мир в качестве жуткой твари, охотящейся на проклятые души. Неужели все-таки придется его принять?

— Я уже рассказал тебе, что мог. Узнаю что-то еще, сразу расскажу. Если найдешь слугу сама и получишь от него признание в том, что он служит Высшему демону Набериусу и следует его воле, Мерезин больше не сможет укрывать его от меня. Тогда просто произнеси вслух мое имя, и я приду за меченой душой.

— Так просто? — удивилась я.

— Для тебя — да. Если мы заключим соглашение.

— Ладно, — подумав с минуту, я все-таки решилась. — Что нужно сделать, чтобы заключить это твое соглашение?

Демон довольно улыбнулся и торжественно проговорил:

— Я, Дрэйкон Дельфиус Тифоэй, Верховный демон, согласен помогать смертной Елене Александровой в обнаружении и устранении слуги Высшего демона Набериуса всеми доступными мне средствами. Теперь ты.

Ух ты, почти пионерская клятва. С трудом придушив неуместную улыбочку, я набрала в легкие побольше воздуха и выпалила:

— Я, Елена Александрова, смертная, согласна помогать Верховному демону Дрэйкону Дельфиусу Тифоэю в обнаружении и устранении слуги Высшего демона Набериуса всеми доступными мне средствами.

— Хорошо, — снова улыбнулся демон. — Теперь скрепим соглашение.

— Кровью? — хлопнув глазами, спросила я, начиная подозревать, что все-таки только что продала душу.

— Зачем? — хмыкнул демон. — Это ведь не купля-продажа души.

Он легко и быстро шагнул вперед. Я рефлекторно уперлась ладонями ему в грудь, пытаясь оттолкнуть. Ха, оттолкнуть несущийся на полной скорости товарный поезд было бы, наверное, проще. Теплые ладони взяли меня за запястья и осторожно развели мои руки в стороны. Шепот щекотнул шею возле уха:

— Это не обязательство. Просто обещание.

Дальнейшее почти не сохранилось в моей памяти. Просто легкое поначалу, а потом все более страстное и настойчивое прикосновение губ к губам. Игра, вызов, танец в языках пламени. То ли моего, то ли адского. Я не осознавала, сколько это длилось, не заметила, когда демон исчез. Очнулась же от того, что один из прибывших на место магической схватки чистильщиков тряс меня за плечо.

— Что здесь было? — спросил он, узрев, наконец, осмысленное выражение на моем лице.

Я не без труда поднялась на ноги. Так и не вспомнила, как оказалась сидящей на опоясывающей дом бетонной отмостке. Видимо, после ухода демона ноги все-таки позорно проиграли битву со слабостью.

— Не знаю, — ответила я, оглядев троицу озадаченных уборщиков. — На меня напали трое, потом что-то напало на них. Думала, мне тоже конец, но меня оно не тронуло. Только вот перед этим тот тип, который валяется... валялся на газоне, приложил меня "ледяным смерчем". Так что, наверное, я потеряла сознание от слабости.

— Лена! Леночка!

Ольга Прокофьевна, сашкина мама, растолкала чистильщиков и бросилась меня осматривать.

— Я почувствовала, что здесь что-то творится, вызвала команду, а потом меня будто заморозило, — бормотала она, легкими, точными пассами убирая царапины и ссадины, оставшиеся на мне после удара "ледяного смерча". — Что тут случилось, Леночка?

— На меня напали трое, — повторила я. — Потом что-то или кто-то, понятия не имею, что или кто именно, напало на них. А потом меня тоже будто заморозило. Спасибо.

— Не за что. Ты ведь к нам направлялась?

Я вздохнула. Врать смысла не было, меня застигли на месте преступления. В прямом и переносном смысле. Но, признаться, я сомневалась в своей способности разговаривать с Ветринскими после встречи с демоном. Может, позже, когда хоть немного приду в себя.

— Идем.

Ольга Прокофьевна мягко, но настойчиво потянула меня за руку. Один из чистильщиков открыл было рот, чтобы возразить, но от него бесцеремонно отмахнулись:

— Потом пообщаетесь. Девочке нужен отдых, не видите?

* * *

Через десять минут мы уже сидели на знакомой мне до боли кухне. Тут ничего не изменилось. Все та же белая и оранжевая плитка на стенах, создающая иллюзию присутствия солнца в любую погоду и даже в любое время суток, все та же серебристо-серая мебель. Только белоснежный тюль сменился кремовой римской шторой.

Ольга Прокофьевна разлила по кружкам чай, источающий аромат ванили, поставила на стол вазочку с печеньем и конфетами и немного виновато улыбнулась:

— Ничего последнее время не готовлю.

— Пустяки, — тоже улыбнулась я.

Маленькая странность в копилку больших. Ольга Прокофьевна — виртуоз любой и всяческой выпечки, от домашнего хлеба до изысканных пирожных. Готовить, при этом, не умеет совершенно, даже начинкой для знаменитых пирогов всегда занимался Николай Иванович. Ворча и ругаясь на ежедневно раскаленную плиту. И, коль скоро на этой кухне гостей не встречает обычный букет сдобных ароматов, тому есть веские причины.

— Так зачем ты приехала?

Я пригубила чай, наслаждаясь его душистым, расслабляющим теплом. И почувствовала накатывающую усталость. Драка с троицей магов и встреча с демоном даром, конечно же, не прошли. Но оттягивать разговор еще дольше не было ни возможности, ни особого смысла.

— Поговорить о Саше. О том, почему вы его не ищете.

Ольга Прокофьевна ничего не сказала. Помолчала, глядя на украшающий стену календарь. Потом вздохнула и взяла из вазочки конфету. Я тоже молчала, ждала. Пауза затягивалась, пришлось прервать ее самой.

— Марина Львовна таскала меня на сеанс к пифии. Той самой, Савельевой.

— Я знаю. Только бессмысленно это.

Доев конфету, Ольга Прокофьевна отхлебнула чаю, поставила кружку и наконец-то посмотрела на меня. Лицо у нее было усталое. Постаревшее какое-то.

— Искать нужно слугу, — тихо проговорила она. — Этим мы и занимаемся. А с Мищенко больше никогда никаких дел иметь не будем. Ни с кем из них.

Я сглотнула. Безусловно, в каком-то смысле Сашкина мама была права. Искать следовало именно слугу. В конце концов, речь шла не об одной жизни, Сашка был лишь последней жертвой, подумать надо было и об остальных. Теперь уже — о девушке и ребенке.

— Мы зря ввязались в эту историю, — вздохнув, продолжила Ольга Прокофьевна. — Николай поддался всем этим паническим разговорам про гибель рода. Ты ведь знаешь, что из четверых наших детей дар унаследовал только Саша. Поэтому...

— Ничего не надо объяснять, — серьезно ответила я. — Этих разговоров мне хватило, когда брат женился. Каждый считает своим долгом прочесть целую лекцию о сокращении числа магов, гибели великих родов... и это несмотря на то, что мой отец, можно сказать, и есть основатель рода. Представляю, что говорили вам.

— Ну да, — устало кивнула женщина. — Только вот сложилось все неправильно. Как того и следовало ожидать. Теперь мы имеем неизвестно чьего ребенка, однозначно не являющегося Повелителем, и, похоже, совсем скоро кланов останется только пять.

— У нас появилась ниточка к слуге, — осторожно сказала я, беря Ольгу Прокофьевну за руку. — Точнее, к следующей жертве. Но ведь это шанс.

— Ничего не слышала об этом.

Своего я добилась. Вместо тоски и отчаяния в глазах Сашиной матери вспыхнула надежда. И плевать на обещание молчать. Пускай Довлатов хоть совсем зачахнет над всей своей строгой секретностью, как Кощей над златом. Но слишком далеко заходить все же не стоило.

— Не могу пока ничего рассказать, — ответила я на пристальный, вопросительный взгляд. — Но если все получится, следующей точки не будет.

— Помолиться, что ли, за это? — усмехнулась Ольга Прокофьевна.

— А помолитесь, — усмехнулась я в ответ. — Хуже точно не будет.

Я одним большим глотком допила чай. Все-таки сашкина мама знает толк в этом напитке, даже я, совсем не знаток, в состоянии это заметить. Будь у меня время, выпила бы еще чашку.

— Уходишь?

— Ага, — кивнула я. — Поеду домой. Банально хочу выспаться.

Ольга Прокофьевна проводила меня, и, когда я уже перешагнула порог, вдруг сказала:

— Это была большая ошибка, Лен. Жаль, что вы с Сашей расстались.

Я нашла в себе силы беспечно улыбнуться:

— Возможно. Мы всегда неплохо ладили, но, наверное, лучше нам все-таки быть просто друзьями.

* * *

— Сидишь?

Голос из-под глубокого капюшона прозвучал язвительно. Сидящий в углу пленник отозвался в тон:

— Танцевать тут негде. Впрочем, если снимешь этот браслетик, можем попробовать.

Ответом ему был ехидный смех:

— Нет уж. Бить тебя глупо, а убивать нельзя. Пока. Кстати, у меня две новости: хорошая и веселая. С какой начать?

Пленник неловко почесал нос скованными руками и равнодушно дернул плечом:

— Хорошая для тебя или меня?

— А как ты думаешь? Вот веселая, пожалуй, для обоих. Твоя подружка снюхалась с демоном.

— Неужто с твоим хозяином? — хмыкнул некромант.

— Представь себе, нет. С его конкурентом. Она так хочет тебя отыскать... будь это вообще возможно, я был бы тронут.

— Нет ничего невозможного.

Из-под плотной ткани вновь послышался язвительный смех:

— Тут ты прав. Кстати, совсем недавно ты утверждал, что невозможно жить вечно. Но, поскольку я сам своим существованием убедительно доказываю обратное, соглашусь.

— Давай встретимся в конце вечности и обсудим этот вопрос опять, — без тени улыбки отозвался некромант, вытаскивая из брошенной на пол сумки бутылку воды.

— Мы не встретимся. Ты не доживешь. Но знаешь, я выпью за упокой твоей души. В конце вечности.

Пленник, осторожно зажав бутылку между колен, открутил пробку и жадно приник к горлышку. Каждый раз после ухода слуги он сперва давал себе зарок экономить воду, но в итоге злился сам на себя и решал, что в его положении нет смысла беречь собственную жизнь. Забавно было бы помереть, не дожидаясь жертвоприношения. Хоть так отомстить, спутав все планы. Но, каждый раз, когда воду приносили вновь, не выдерживал и пил ее. Трудно заставить себя умереть от голода и жажды, когда еда и питье рядом, только руку протяни.

— Думаю, мы встретимся в аду много раньше.

— Ты встретишься там со своей подружкой.

Легкий порыв ветра возвестил об уходе слуги. Надо полагать, тому нравилось исчезать именно так, оставив за собой последнее слово. Пленник коротко и зло выругался. Он снова остался наедине с собственными невеселыми мыслями. И на этот раз мысли эти были особенно мрачными. Слуга ведь мог и не соврать про Лену.

Конечно, мог и соврать. Ленка немало знает о демонах, и уж точно ей известно, какова цена сделки с ними. Другое дело, способна ли она действительно пожертвовать собственной душой, чтобы остановить подготавливаемый слугой прорыв. Может быть, и способна. Особенно если ей не оставят выбора.

* * *

Звонок Довлатова застал меня на пороге квартиры. Присев на тумбу в прихожей, я молча выслушала новости. Оказывается, в Москву уже направлялся другой хранитель традиции. И завтра утром Магистрат рассчитывал получить списки девушек, подходящих для целей слуги.

А еще дорогие коллеги успели выяснить личности напавших на меня. Все они были магами, причем не местными. Белорус, итальянец и испанец. География, прямо скажем, впечатляла, слуга не мелочился. Значит, опасность грозит всем посвященным девушкам вообще, независимо от места их проживания. И, кажется, все мои теории о том, что товарищ постоянно обитает в Москве или поблизости можно выбрасывать на свалку истории. По той простой причине, что выстраивались они исходя из того, что слуга действует в одиночку. А это, как теперь уже окончательно ясно, далеко не так.