По цене одной души

Я кивнула. Вообще-то, обычно решения насчет приворотов принимала комиссия, в состав которой обязательно включалась пифия. Но эта ведьма сама себе пифия. И ей, кажется, вполне можно верить. С ее даром, если б она ворожила всем подряд, за месяц вышло бы куда побольше трех эпизодов.

Вероятно, в данном случае стоило вообще рекомендовать ведьму к обучению с последующим приемом в ряды Лиги. Если согласится. Кстати, можно как раз и спросить.

— И... долго учиться?

— Три года.

— Дорого?

— Бесплатно.

Да, бесплатно. Лиге дешевле выходило обучать людей, обладающих магическим даром, чем разгребать последствия их необдуманных действий. А уж эту даму возьмут с лапками. Вот так, сходу, хоть и поверхностно, "прочитать" довольно опытную меня под силу не каждой пифии с дипломом магистра.

— Хорошо, — кивнула хозяйка. — Что мне надо сделать?

— Я Вам дам направление в Академию, на кафедру пифий. Там Вам все расскажут, — ощутив явное облегчение, сообщила я. — А теперь давайте все-таки попробуем поискать мою пропажу.

— Но зачем? — удивилась женщина. — У Вас что, нет своих, профессиональных магов?

— Есть. Но они ничего не смогли найти. Потому, что моего друга похитил сильный маг, которому, скорее всего, известны все методы магического поиска, используемые профессионалами. Потому я и думаю, что Вам с Вашим... хм, нестандартным подходом, может повезти больше.

Подумав с полминуты, хозяйка кивнула и посмотрела на свой шар. Нормальный, кстати, шар, вполне годный. Явно купленный у настоящего мастера артефактов. Выбранный по наитию, и совершенно верно. Для любителей магических игрушек наши мастера предлагают богатый ассортимент вещей красивых, но абсолютно никчемных, однако эту даму обмануть не удалось.

— Есть у Вас какая-нибудь вещь пропавшего?

Я задумалась, припоминая, что из лежащего в моей сумке могло иметь к Сашке хоть какое-то отношение. И вспомнила. Брелок для ключей в форме пентаграммы с красивым, но бессмысленным набором рун, был когда-то сделан им собственноручно и подарен мне на день рождения. Должен подойти, металлы долго помнят работавших с ними.

Ведьма покрутила брелок в пальцах, сжала в кулаке и положила левую руку на шар. Я ощутила нити силы, почти сразу протянувшиеся между артефактом и вещицей. Неправильная, но очень, очень мощная ворожба.

В стекле заклубилась темно-синяя муть. Я успела подумать, что при стандартном, верно проводимом поиске, мути следовало бы быть красной. Это давало слабую надежду. Либо совсем ничего не получится, либо выйдет что-нибудь совершенно неожиданное.

— Подвал, — пробормотала ведьма. — Нет, скорее погреб. Сверху совсем маленькое деревянное строение, вряд ли дом. Если только дачный домик какой-то. Но вероятнее сарай, я чувствую дерево и железо. Неподалеку довольно много текущей воды. Не ручей, река, но не слишком большая. Очень близко. Вокруг темно и прохладно. Ужасно больно рукам, на них что-то холодное, я не понимаю ощущения, но оно неприятное. Все.

Брелок звякнул, выпав на пол из безвольно разжавшейся ладони. Женщина откинулась на спинку стула, рукавом вытирая струйками стекающий со лба пот. Я сидела, разинув рот.

Насколько мне было известно, только одна пифия на всю Россию умела считывать ощущения других людей на расстоянии, по предмету. Это чрезвычайно, безумно редкий дар. Которым, правда, обладает каждый первый самодеятельный экстрасенс. Прикидывается, что обладает. А вот Ирина Викторовна не прикидывалась.

Темно-синий цвет мути! Как я сразу не догадалась, идиотка? Именно такую реакцию у шара вызывает сила настоящих некромантов. Передо мной только что провели прямой телемост с Сашкой!

— Я помогла? — слабым голосом спросила ведьма.

— Вы даже пока не представляете, насколько талантливы, — не удержалась я, подбирая брелок и принимаясь разыскивать в сумке бланк направления.

— Значит, из меня выйдет хороший маг?

— Один из лучших в мире, возможно.

— Надо же, — улыбнулась хозяйка. — Елена, а Вы не сварите кофе? Он там, на кухне, в шкафчике над столом, на второй полке.

— Угу, — кивнула я.

После такого мне и самой очень хотелось кофе.

* * *

— Ну, и как там ведьма? — поинтересовался куривший на крыльце Смолин.

— Пифия, — буркнула я. — Настоящая пифия с даром дистанционного ментального контакта.

Полковник вытаращился на меня, как анимаг на заговорившего таракана.

— Уверена?

— Еще бы.

— Направление дала? Она согласилась? — тут же по-деловому засуетился шеф.

— Дала, согласилась, — подтвердила я.

— Откуда узнала про дар?

— А как Вы думаете? — зло рыкнула я. — Сашку искали.

— Что узнали?

Я коротко пересказала сообщение Лагуновой, чем повергла Смолина в глубочайшую задумчивость. Кажется, тот способ, к которому прибегла я, и был аккурат последним не испробованным. Теперь вот полковник злился на себя за то, что сам не догадался вызвать из Новосибирска ту самую, единственную на всю Россию.

— И где его теперь искать?

— Да понятия не имею! — разозлилась я. — Не обыскивать же, в самом деле, все подмосковные дачные поселки, рядом с которыми есть река. А ну как этот чертов сарай вообще в центре города где-нибудь примостился?

— А почему бы и нет? — рыкнул Смолин, прикуривая вторую сигарету прямо от остатков первой. — Это ничем не хуже поисков точек пентаграммы.

Поразмыслив, я кивнула. Только вот заниматься тем и другим все-таки нужно было параллельно. Потому, что каждая точка пентаграммы это жертвоприношение. И по головке нас за них не погладят. А где взять столько народа? Только если всех поотзывать из отпусков, да еще добровольно-принудительно согнать на это дело большую часть столичных магов.

Глава 5. В которой маразм ощутимо крепчает

Цинизм — это юмор в плохом настроении.

Герберт Джордж Уэллс

Звонок в дверь утром ухитрился опередить будильник. Я от души выругалась, сползла с кровати, на ходу пытаясь попасть руками в рукава халата, и потащилась интересоваться, кого там ни свет ни заря принесла нелегкая. Легкой смерти мое радужное настроение ранним пташкам не сулило.

— Служба собственной безопасности, — сообщил равнодушный голос в ответ на мой злобный вопрос, кому там субботним утром жить надоело.

Обалдеть. Вот не буду врать, что не ожидала. Ожидала, но не так скоро. В понедельник, не раньше. Воображаю, каких масштабов скандал пришлось закатить мадам Мищенко, чтобы заставить лодырей из ССБ работать в выходной. Впрочем, такие мероприятия как раз по ее части. Я бы даже сказала, ей нет равных в их организации и проведении.

На всякий пожарный уточнив подлинность сунутого чуть не в самый глазок удостоверения, я открыла дверь. И тут же оказалась чертовски бесцеремонно отодвинутой в сторону. Чья-то рука в черной кожаной перчатке сунула мне постановление об обыске. Подписанное, кто бы мог подумать, самим председателем Магистрата, архимагистром Довлатовым.

Кто там говорил про занудных мужчин? Вероятно, мадам Мищенко как раз из их числа, уж ей-то точно проще дать то, что она просит, чем объяснить, почему это невозможно. Боже, я сказала: "она просит"? Не верьте, я оговорилась. Марина Львовна никогда и ни о чем не просит, исключительно требует.

Прибывшая троица тем временем весьма нахально принялась перерывать все содержимое моей квартиры. Вот скажите, какую нормальную женщину не взбесит, когда постиранное, выглаженное и аккуратно сложенное стопочкой постельное белье летит на пол, под ноги не удосужившихся даже разуться субъектов? А уж копание наглых мужских ручонок в нижнем белье вкупе с изучением содержимого пачки прокладок и подавно способно любого ангелочка превратить в разъяренную демоницу.

— Можно поаккуратнее? — для начала вежливо попросила я.

— А нужно ли? — бессовестно хохотнул один, здоровенный громила, но мигом осекся, увидев заплясавшие на кончиках моих пальцев огоньки.

— Нужно, — ласково сообщила я, любуясь пламенем.

Кажется, осознав, с кем в точности имеют дело, товарищи присмирели. По крайней мере, с вещами стали обращаться заметно вежливей. А потом один из них вытащил из нагрудного кармана кольцо на нитке.

Я невольно разинула рот при виде этого доисторического приспособления. Они б еще собаку-ищейку сюда привели, ей богу. Ведь давно уже создан куда более совершенный артефакт, позволяющий определить принадлежность вещи конкретному человеку. Здорово смахивающий на счетчик Гейгера, но вполне себе работающий. Более того, могли бы просто попросить, я бы и сама показала Сашкины вещи.

Как ни удивительно, парочка в моем доме валялась до сих пор. Уходя, Ветринский не удосужился собрать все. Хотя, как я сильно подозревала, он просто не помнил, где и что хранится. Никогда, кстати, не помнил, вечно удивляясь тому, что носки лежат во втором сверху ящике комода. Будь его воля, вещи вообще пребывали бы исключительно на стульях и диване, у всех, в первую очередь, у него на виду.

— Вон там, в шкафу, — задушевно сообщила я ребятам, пальцем указывая направление. — Если откроете ближайшую к окну створку, на нижней полке найдете коробку. В ней все вещи Ветринского.

Следующие пять минут незваные гости упоенно перебирали две футболки, зажигалку, пару метательных ножей и одни весьма фривольные трусы, в шутку купленные мной на день Святого Валентина. Над каждым предметом колечку пришлось покрутиться, удостоверяя его принадлежность пропавшему некроманту.

Трусы народ разглядывал особенно долго и придирчиво. Причем двое в процессе отчаянно краснели. Странные, все же, существа — мужчины. Мои трусики перебирать они ничуть не стеснялись.

— Вам, может, еще рассказать, как именно мы ими пользовались? — медовым голоском поинтересовалась я.

Тут покраснел и третий, пробурчал нечто невнятно-отрицательное, и сунул многострадальные трусы обратно в коробку. На всякий случай прикрыв футболками. Надо же, какая стыдливость, кто бы мог подумать.

Потом, как я, впрочем, и ожидала, осмотр квартиры с этим самым колечком наперевес продолжился. Больше, однако, обнаружить ничего не удалось. Ничего, связанного с Сашкой, да и вообще хоть сколько-нибудь подозрительного.

За время поисков я успела выдать не удосужившимся представиться поименно ребятам прозвища. К стыду своему, весьма неоригинальные, зато довольно меткие. Самый тощий и дерганый стал Трусом, громила с наглыми глазами Балбесом, а третий, до изумления неприметный, зато самый спокойный и самоуверенный — Бывалым.

Вот этот самый Бывалый, расположившись на диване и закинув ногу на ногу, смерил меня, пристроившуюся на стуле возле компьютера, спокойным, явно оценивающим взглядом, и поинтересовался:

— Какие отношения связывали Вас с пропавшим Александром Ветринским?

Если честно, я обалдела. Можно подумать, кто-то в конторе этого не знал. Можно подумать, если бы данные конкретные три товарища этого не знали, они бы сейчас тут торчали. Что ж, каков вопрос, таков и ответ.

— А сколько раз за три года у нас был секс, вам не сообщить? — нежно поинтересовалась я. — Или, например, где мы этим занимались? Кстати, диван, на котором Вы столь вольготно расположились, был одним из любимых мест.

— Издеваетесь? — уточнил Бывалый, явно почувствовав себя неловко на упомянутом подобным образом диване.

Неужели дошло? Хотя нет, не похоже. Можно было еще чуток добавить, для верности. Жаждали подробностей, так получайте, мало не покажется.

— Просто я по наивности посчитала, что после столь внимательного изучения забытых этим товарищем у меня дома трусов, подобные вопросы задавать довольно глупо.

— Отвечайте серьезно, госпожа Александрова, — подал из угла немного дрожащий голос Трус.

Ах, серьезно? Вот даже как? Госпожа Александрова? Между прочим, с нижним бельем той, кого называешь госпожой, следует обращаться повежливей. Оглядев троицу, я вдруг поняла, что получаю от сложившейся ситуации совершенно аномальное удовольствие. Превращаю неизбежную гадость в развлечение.

— Я с ним жила, спала и общалась, — совершенно серьезно сообщила я. — На современном канцелярском языке подобные отношения называются сожительством. Такой ответ вас устроит?

Обычно я так не говорю. И не веду себя так. Обычно я приличная девушка. Но не после того, как три мужика совершенно неприличным образом перерыли все мое самое сокровенное. Надеялись смутить? Да шиш вам, золотые рыбки. Сегодня ваша очередь смущаться.

— И почему вы прекратили... сожительствовать?

— Потому, — ласково пропела я, — Что подошли к той черте, после которой нужно или идти в ЗАГС, или отправляться каждому своей дорогой. А поскольку в ЗАГС ни один из нас не собирался, по крайней мере, под ручку друг с другом, мы выбрали второй вариант.

— А если серьезно?

— Мы уже договорились говорить серьезно, — сухо отозвалась я. — Я не собиралась выходить за него замуж, он не собирался на мне жениться. А все спрашивали, спрашивали... прямо как вы сейчас. И нам это надоело.

— И вы не продолжаете отношений?

— Это вы о трусах? — невинно уточнила я, заставив всю троицу густо покраснеть и дружно опустить очи долу. — Да нет. Просто сначала руки не доходили, а потом Сашка женился. Возвращать такую вещь женатому мужчине... Сами понимаете, супруга может все не так понять.

— Но ведь Вы тоже состоите в других отношениях?

Ага, Бывалый решил меня подловить. Размечтался.

— Ну, Артур, в отличие от вас, не имеет нехорошей привычки устраивать в квартире обыски. И, к тому же, не делает вид, что не знает о наличии в моей жизни прошлых отношений.

— То есть, теперь вы только коллеги? — сдался Бывалый.

— Коллеги и друзья, — пожала плечами я.

— И не более того? — подозрительно уточнил Трус.

Эту неокрепшую юношескую психику пресловутые трусы явно потрясли до самых потаенных глубин. И теперь эротические сны парнишки надолго сменятся жуткими кошмарами.

Впрочем, самым интересным и забавным в ситуации было совсем не это. Похоже, мадам Мищенко решила использовать ССБ вместо частных детективов. Дабы проверить, насколько драгоценный зять верен ее единственной, любимой доченьке.

Нет, Марина Львовна на деле не была сумасшедшей, хотя и частенько таковой казалась. И потому прекрасно понимала, что я не имею к похищению Сашки никакого отношения. Но вот что ей наверняка хотелось узнать, так это то, что в действительности нас связывало теперь. После развода ее вера в дружбу между мужчинами и женщинами точно иссякла окончательно и бесповоротно.

Если так, то она малость промахнулась. Надо было послать ребят по нашим конторским пифиям. Вот у них наверняка сыскалось бы что-то даже поинтереснее проклятых трусов. И уж точно посвежее. Не в плане чистоты, а в плане времени появления вещи в доме.

Честно говоря, раньше меня несколько передергивало от всех этих историй с корпоративных гулянок, доходивших до моих ушей. И да, я радовалась, что рассталась с Ветринским. Не хотелось бы мне узнавать подобное, будучи его женой. Хотя и тогда, вспоминая Ганку, отчасти я его понимала. Теперь же, когда мне стали известны все обстоятельства Сашкиной поспешной женитьбы на этой особе, я его окончательно простила и оправдала.