По цене одной души

Глава 31. В которой следствие чуть продвигается

Если в жизни нет удовольствия, то должен быть хоть какой-нибудь смысл.

Максим Звонарев

До самого утра я копалась в древностях. Сначала в наших архивах, на всякий случай, потом из Парижа пришел ответ на запрос, сделанный Журавлевым. Более шести тысяч страниц документов о тамошних алхимиках за последние пять веков.

— Сумасшедшая, — констатировал Глеб Валерьевич, увидев количество файлов, к которым мне открыли доступ.

— Ага, — с трудом подавив зевок, кивнула я. — Только вот если память моя в данный момент не спит с другим самым бессовестным образом, на понедельник у нас назначено следующее жертвоприношение. И лучшей зацепки до сих пор нет.

— Ты ж все равно ничего не найдешь, — пожал плечами босс.

— С той же вероятностью и остальные опять не поймают слугу на месте преступления, — устало огрызнулась я.

Честное слово, чем стоять над душой со своим пессимизмом, лучше бы сел и помог копаться в свалившейся на меня груде пыльного старья. Пыльного, правда, исключительно в фигуральном смысле, на электронных копиях никакой пыли, ясное дело, быть не могло. Не считая той, что с занудным упорством оседала на мониторе.

Определенно, моя реплика начальственной особе не понравилась, но крыть было нечем. Потому, посопев с минуту, Журавлев все-таки поинтересовался, не нужна ли мне чья-нибудь помощь.

Я призадумалась. Само собой, помощь мне бы не помешала, но вот чья? Чтобы затея имела смысл, потенциальный помощник должен быть в курсе, кого мы, собственно, ищем. А таковых личностей, как я понимала, наблюдался катастрофический дефицит. Похоже, и Журавлев это тоже сообразил.

— Может, у него совсем другое кольцо было, — цепляясь за соломинку, предположил он.

— Нет. Я послала девушке пять фотографий, и она указала именно на цеховой знак.

— Копия?

— Зачем слуге копия? Такой дешевой театральщиной развлекаются шарлатаны. Нет, у него наверняка подлинное кольцо гильдии. Вот где он его взял, это вопрос.

— Тебе затем и понадобился реестр? — догадался Журавлев.

— Да, — кивнула я. — Поскольку едва ли в данный момент этот нехороший человек является действующим членом гильдии, начну с пропавших колец. Может, найду что-то интересное.

Цеховой знак есть у каждого мага. Его получают из рук главы гильдии, и на нем обязательно имеется номер, чтобы в случае чего установить принадлежность вещи. В смутные времена, бывало, останки магов только по ним и опознавали. И даже теперь, когда наличие соответствующего образования подтверждает диплом Академии, цеховые знаки не утратили сакрального смысла.

Они могут отличаться в зависимости от гильдии и страны. Например, у нас, боевых магов, форма одна на весь мир — кулон в виде меча, оплетенного ветвью, свернутой в знак бесконечности. А вот у алхимиков почти в каждой стране знаки свои.

Ношение цехового знака является обязательным и по сей день. Правда, нынче разрешается его не демонстрировать. Я, например, свой кулон прячу под одеждой. Достали уже и идиотские восторги знакомых мужского пола, и поджатые губки дам. Но для меня это всего лишь вещица. Магическая, по которой меня в теории должны отыскать в случае чего. Только вот боюсь, что, если наступит случай, когда меня придется таким манером разыскивать, знак мне не поможет все равно.

Кстати, после смерти мага цеховой знак возвращается в гильдию. В старину он, помимо поискового маячка, служил заодно и свидетельством о смерти. И суть в том, что подобные вещи просто так не носят. Для слуги кольцо тоже, скорее всего, имело какое-то значение. Было или его личной собственностью, или трофеем.

В очередной раз глянув на бесконечный список файлов, я затосковала. И за что мне, одной ни в чем не повинной девушке, столько счастья? И с кем бы им все-таки поделиться? Мелькнула даже шальная мысль про демона. Между прочим, и старофранцузский, которого тут в избытке, он наверняка знает. В отличие от меня.

Мыслишка получила пинок под зад и шустренько скрылась с горизонта разума. Притащить Верховного демона в контору было бы совсем уж запредельной наглостью. Во-первых, под каким видом? А во-вторых... да хватит и того, что во-первых.

Когда гора не идет к Магомету, можно попробовать обратный вариант. Скопировать или даже распечатать документы, само собой, мне не удастся. Да и кому-то более подкованному в компьютерных делах пытаться тоже вряд ли стоит. Если французы заметят, выйдет международный скандал. Но ведь можно сделать снимки экрана с самыми мерзкими фрагментами...

— Я сейчас к тебе Игнатенко пришлю, — созрел, наконец, Журавлев.

— А он что, в курсе? — искренне изумилась я, отвлекаясь от составления гениального плана выноса из конторы секретных документов.

— Нет, — буркнул главный босс. — Скажешь, что... Короче, скажешь что-нибудь.

Буркнул и удалился восвояси. Вечно так с начальниками. Свалят проблему на твою голову, да еще и сделают вид, что тем самым помогли. А ты потом сочиняй, как выкручиваться. И до этого я сидела в бочке с дерьмом, а теперь над ней еще саблей будут размахивать. Хочешь ныряй, хочешь — голову теряй.

* * *

Протерев ладонями покрасневшие глаза, и осторожно закрыв древний, рассыпающийся на отдельные страницы, словарь, Денис устало протянул:

— Лен, а что мы вообще ищем?

— Кольца, пропавшие при странных обстоятельствах, — сухо ответила я, не отрываясь от изучаемого документа. — Точнее, бесследно исчезнувшие вместе с хозяевами или не найденные при них после смерти.

— А зачем?

Хороший вопрос. На мой взгляд, все было довольно логично. Простому человеку цеховой знак с живого мага нипочем не снять. С мертвого — тем более, к тому же, хитрый артефакт просто становится невидимым. Значит, слуга или слинял в закат вместе с личной собственностью, или забрал кольцо на память о поверженном противнике.

К сожалению, французская история за эти самые пять веков была полным полна всяческих эпохальных потрясений, потому и магов, пропавших без вести, хватало. Многих было просто некому и некогда искать. Зато вот колец, не найденных при почивших алхимиках, до сих пор наличествовало всего два. А ведь мы добрались уже до Певой Мировой...

— Лена? — напомнил о себе Игнатенко.

— Свидетельница видела у подозреваемого такое кольцо, — ответила я, поняв, что Денис не отстанет. — И, поскольку все действующие члены французской гильдии обнаружены и вне подозрений ввиду удаленности мест их пребывания от Москвы, мы предположили, что это один из пропавших знаков.

— Так почему именно бесследно исчезнувшие? Чем тебе сожженные и обезглавленные не угодили?

— Денис, — вздохнула я, — Засиделся ты в борцах с домовой нечистью. — Знак мертвого мага может найти только другой маг. Как думаешь, побежит он продавать его невесть кому, чтобы попасться на этом и заполучить положенное наказание? Нет. Как и полагается, вернет в гильдию. Это если ему нечего скрывать.

— То есть?

— Если все знают, что стало с хозяином вещи. А вот если это тайна, покрытая мраком, возврат знака повлечет расследование. Потому тип, убивший другого мага, однозначно заберет то, что может привести к телу и, опять-таки, к розыскам виновного. Оставит себе на память. Или передаст тому, кому доверяет. Например, по наследству.

Игнатенко развел руками. Я вздохнула. Сама, признаться, запуталась в собственных рассуждениях. Вот если знать, что речь идет о слуге, то все более-менее ясно. А как объяснить, не упоминая об этом, я понятия не имела.

— Врешь ты мне, Александрова, — тоже вздохнул Денис. — Ну да и ладно. Раз надо, сделаем.

Возиться с документами мы закончили к вечеру. И в сухом остатке осели только три имени. Двое были найдены без колец, а еще один исчез бесследно посреди мирного времени. Начать я решила как раз с этой троицы, ибо бесконечный список пропавших в периоды революций едва ли мог дать хоть какой-то реальный результат. Поскольку пока мы будем его проверять, прорыв два раза случиться успеет.

Так что я недрогнувшей рукой настрочила новый запрос на материалы по этим делам. Сообразила нам с Денисом чаю с булочками, и стала ждать реакции Парижа. Всего через полчаса Довлатов потребовал меня к себе.

Едва войдя в кабинет, я услышала из колонок начальственного компьютера гневные вопли на французском. Даже мое сомнительное знание языка позволило понять, что глава тамошнего Магистрата живо интересовался, что за коллективное безумие рухнуло на Москву, и, главное, почему он, будучи в здравом уме, должен в нем участвовать.

— Зачем вам понадобились материалы трехвековой давности? Что вы вообще надеетесь в них отыскать?!

— Не что, а кого, — спокойно ответил Довлатов, жестом приглашая меня подойти. — Того самого слугу, которого с одиннадцатого века безуспешно разыскивают по всей Европе, Азии и Америке.

Целую минуту мы любовались ошарашенной физиономией француза. Потом пришлось подождать, пока тот, шепотом цедя ругательства, вытрет со стола разлитый кофе, отыщет где-то за кадром укатившуюся булку и с проклятием зашвырнет ее в мусорку.

— Краузе его поймал, — ответил он, наконец, закончив с этими неотложными делами.

— Ненадолго, — довольно резко отозвался Довлатов. — Сейчас он в Москве, и впервые со времен Краузе у нас есть зацепка. Свидетельница видела у него на пальце кольцо французской гильдии алхимиков.

— Хорошо, — кивнул француз после долгой паузы. — Я распоряжусь, чтобы у нас нашли все, что смогут.

— Спасибо, — с чувством выдохнула я.

Отключив связь, Довлатов откинулся на спинку своего шикарного кресла и сложил руки за головой.

— Даже жаль, что мы не увидим, как они там будут бегать и ругаться, — улыбнулся он. — И какими проклятиями наградят Мориса подчиненные, благодаря тебе.

Я присела в кресло для посетителей и все-таки спросила:

— Может, стоит рассказать людям, что происходит?

— Ты представляешь, какая паника поднимется? — совершенно серьезно поинтересовался архимаг. — Половина Москвы сбежит.

— И пускай. Меньше будет жертв.

— Меньше не будет. Зато пойдут всякие слухи. Знаешь, что будет потом? Дойдет до компетентных органов, начнутся допросы, всплывет правда. И дело кончится плохо.

В целом я была с этим согласна. Мне не так уж сильно хотелось, чтобы люди узнали, что настоящие маги существуют. И еще меньше — чтобы об этом узнали власти. Но я категорически не понимала, почему это будет для нас страшнее, чем последствия прорыва Инферно. Довлатов верно угадал направление моих размышлений.

— Знаешь, почему маги уже много лет вне политики? — спросил он, и сам же ответил: — Потому, что последняя попытка в нее влезть закончилась Второй Мировой. Имелась в Германии такая группа неразумных товарищей. Бывали и до этого. Начиналось все вроде неплохо, а заканчивалось каждый раз кострами Инквизиции. И если ты думаешь, что психология толпы как-то изменилась со времен Торквемады, то совершенно напрасно. В представлении среднего обывателя мы были и остаемся всесильными выскочками, потому нас будут бояться. И будут убивать. До этого очень скоро дойдет, уж поверь. Сколько не уехавших погибнет в Москве при прорыве? Это мелочи по сравнению с тем, сколько могут убить по всему миру, узнав о нас правду. И среди этих убитых окажется много обычных людей, подвернувшихся под горячую руку. Тех, у кого не будет даже малейшего шанса спастись от разъяренных фанатиков.

И это было еще не все. Переведя дыхание и выпив несколько глотков воды, архимаг продолжил:

— А если в массы просочится новость о том, что весь этот ужас — дело рук слуги демона, будет еще хуже. Сейчас-то народ спокойно ищет обычного психа, а если сказать им, что этому психу две тысячи лет, и он невероятно силен? Представляешь, какая начнется паника? А потом еще и глобальная паранойя, когда в каждом начнут видеть слугу. И это не считая идиотов, которые сами могут возжелать попасть в слуги, со всеми вытекающими. Пойми, я не рад разводить эту секретность, но есть тайны, которые не должны становиться общественным достоянием.

Выслушав эту тираду, я смогла только тяжело вздохнуть. Теперь мне стало окончательно ясно, почему Магистрат трясется над сохранением секретности происходящего, как Кощей над златом. В таких обстоятельствах никакие подписки не удержат людей от отправки родных и близких куда подальше. В конце концов, кто-нибудь обязательно проговорится, и слухи пойдут, как круги по воде. А дальше события будут развиваться по описанному Довлатовым сценарию. Сперва за нас примутся власти, потом таким же манером сведения уйдут в народ. И начнется новая охота на ведьм. В лучшем случае. А в худшем ведьмы начнут охоту друг на друга. И разверзнется ад, причем без всяких прорывов Инферно.

— Уяснила суть?

— Уяснила, — кивнула я.

— Тогда марш работать.

Заикнуться о том, что я не знаю, чем заниматься, пока не придет ответ из Парижа, я не рискнула. Покорно отлепила зад от дивана и направилась на выход. Уже в дверях меня догнал задумчивый голос Довлатова.

— Может, твой отец и был прав, когда дал тебе книгу о дарах демонов. От тебя есть толк.

Пулей вылетев в коридор, я прислонилась к стене и схватилась за голову. Не хотела верить в теорию демона о небесном вмешательстве, но, похоже, придется. Потому как единственной альтернативой был хитрый маневр главы Магистрата. А раз он уверен, что книгу мне дал отец, никакого маневра не было.

Добравшись до своего кабинета, я рухнула на диван и с головой закуталась в плед. Сил, кажется, не осталось ни на что. И особенно тяжело было видеть Сашкин стол. Точно такой же, как и всегда.

За последнее время я ничего не сделала, чтобы найти Ветринского, бросив все силы на поиски слуги. Может, это и было правильно, но совесть не желала оставлять меня в покое, то и дело пуская в ход острые зубы. Жизнь неумолимо превращалась в сплошной ночной кошмар, от которого невозможно проснуться.

Растолкал меня Денис, и сразу сунул под нос большую кружку горячего кофе. Глянув на мобильный, я поняла, что проспала целых четыре часа. Облегчения это не принесло, словно и не отдыхала, но мысль о том, что пятая точка все ближе, причем как в прямом, так и в переносном смысле, заставила подняться.

— Довлатов рассказал мне о слуге, — сообщил Игнатенко, присаживаясь рядом и тоже отхлебывая кофе. — Такую кучу бумаг подписать заставил, закачаешься. Надеюсь, моего смертного приговора среди них не было.

— Не исключала бы подобное, — хмыкнула я. — Ответ пришел?

— Потому тебя и разбудил. Как ты вообще ухитрилась в это влезть, кстати? Тут же секретность запредельная. Как я понял, в курсе всего только Магистрат, Журавлев с Самойловым и ты. Теперь вот еще и я.

— Сама не знаю, — почти честно ответила я. — Давай работать.

Пропавшего без вести мы отбросили сразу. Он оказался сыном одного из членов гильдии, и, по версии разыскивавших, сбежал с девицей из бродячего цирка. На момент исчезновения ему было пятнадцать. Скорее всего, не наш вариант. Слугой он не был, и его жертвой мог стать едва ли. А если даже и стал, трофей не получился бы достаточно ценным, чтобы хранить его двести лет.