— Проклятье, мы так сами со страха помрем, не надо будет и стрелы на нас тратить, — нервно хохотнул Кель, пытаясь хотя бы голосом разогнать наваждение. Императорские пехотинцы, привыкшие смотреть смерти в глаза, чувствовали себя не в своей тарелке, так как не видели врага, но точно знали, что он где-то рядом и в любой момент может прилететь смертельная стрела.
Наконец четверо солдат дошли до остального тавта. Увидев, что за время их отсутствия ничего не изменилось, Торстен с облегчением выдохнул. Ему в последний момент почему-то показалось, что они найдут лишь тела своих товарищей, после чего придет и их черед.
Бойцы наскоро доложили об увиденном, заставив временного командира крепко задуматься.
— Думаю, это погоня с той деревни, где мы славно повеселились, освобождая пленников. Но бойцов у них немного, и они не решаются напасть на нас открыто. Думаю, горцев не больше десятка, а в лучшем случае этот ублюдок один. Так что нужно просто усилить бдительность, — ветеран чеканил слова, стараясь вселить в солдат уверенность, которой и сам не ощущал.
Закончив привал, тавт двинулся дальше, стараясь поддерживать максимально возможную скорость передвижения. Поначалу каждый боец внимательно вглядывался в окрестности, но через несколько часов усталость начала брать свое и все больше пар глаз смотрело исключительно себе под ноги. И в этот момент преследователи напомнили о себе.
Никто ничего не заметил, просто внезапно пронзительно вскрикнул один из замыкающих бойцов и упал лицом вперед, а в его спине торчало древко с черным оперением. Практически в тот же миг еще одна стрела чиркнула по шлему шедшего рядом с ним солдата. Торстен мгновенно сообразил, откуда примерно прилетели смертоносные посланцы, и ринулся в том направлении. За ним последовало еще несколько пехотинцев. Но бежать в доспехах со щитом в руках занятие не из простых, и вскоре они были вынуждены остановиться, так и не увидев нападавших. Когда бойцы вернулись к остальной части тавта, там уже успели наскоро перевязать раненного в спину солдата и соорудить для него еще одни носилки. Но всем было понятно, что без адепта-лекаря у него почти нет шансов выжить.
На ночной привал императорские пехотинцы устраивались с изрядной опаской. Местом была выбрана находящаяся чуть в стороне от тропы небольшая поляна, с другой стороны от которой начинался лес. Дежурить решено было сразу по шестеро человек, которые должны были расположиться попарно. Как-то тихо и незаметно умер один из раненных еще в деревне бойцов, и его, воспользовавшись длительной остановкой, похоронили, вырыв настоящую могилу.
Торстену и Келю как вполне слаженной паре бойцов доверили караулить вместе. Им досталось считающееся самым неудобным время — два предрассветных часа, когда сон наиболее сладок. Их разбудили отдежурившие свое солдаты, и друзья, зябко ежась, стали устраиваться на своей позиции. Стоять никто из караульных не рисковал, опасаясь, что из ночной темноты прилетит стрела, разом оборвав жизнь забывшему об осторожности бойцу. А лежа не давать себе заснуть было очень сложно.
В ночной тишине раздался слабый стон — это ворочался в горячке раненный днем в спину пехотинец. Торстен в который уже раз широко зевнул, стараясь при этом не издать ни звука. Веки так и норовили предательски сомкнуться, но пока ему удавалось выигрывать схватку со сном. Внезапно его чуткий слух уловил тихий треск со стороны леса. Разом подобравшись, норд вглядывался в темноту, но кроме смутно различимых силуэтов деревьев ничего не видел.
А вот Кель оказался куда более внимательным и через некоторое время уловил едва заметное движение. Ни секунды не раздумывая, он разрядил свой арбалет в замеченный им силуэт. Ночную тишину разорвал громкий стон, и Торстен, словно подброшенный невидимой пружиной, ринулся в направлении этого звука. Через несколько секунд норд налетел на одного из подкрадывающихся к лагерю. Горец отбросил бесполезный лук, наложить стрелу на тетиву которого он так и не успел, и выхватил тяжелую саблю.
Рукопашная схватка была стихией Торстена, и не имеющий щита противник не смог ему ничего противопоставить. Через каких-то десять секунд все было кончено, и горец упал, орошая землю кровью из разрубленного бока. Рядом из темноты возник Кель с обнаженным мечом, но помощь уже не требовалась. Второй из несостоявшихся мстителей тоже лежал мертвым, в последнем усилии схватившись за арбалетный болт, торчащий в груди. Подойдя к нему, Кель удивленно покачал головой. Ему очень повезло, ведь стрелял он в темноте и почти наугад.
Сзади один за другим стали возникать переполошившиеся бойцы тавта. Командовавший ветеран, опасаясь, что нападавших могло быть больше, чем двое, распорядился продолжить дежурство, удвоив бдительность, но до утра солдат империи больше никто не побеспокоил. Когда стали перевязывать раненых, то обнаружили, что душа пехотинца, схлопотавшего стрелу в спину, уже отправилась на новый круг перерождения, и для него пришлось рыть еще одну могилу. Зато ненадолго пришел в себя октат.
Дальнейший путь до лагеря запомнился только изматывающей усталостью и беспочвенными опасениями новых атак. Но горцы о себе больше не напоминали. Когда вдали появились привычные очертания защитного вала и частокола, солдаты испытали настоящее облегчение. Вскоре они уже сидели в ставшей почти родной казарме и привыкали к мысли, что их тавт в этом рейде потерял четырех бойцов и командира, ведь октат хоть и выжил, но лишился зрения, и ему уже не суждено было вернуться в строй.
Через несколько дней просочились первые слухи, и солдаты наконец узнали, кого они с таким трудом и потерями вызволяли из плена. Септим, заведовавший хозяйственным обеспечением тысячи, в присутствии нескольких октатов спьяну проговорился, что одна из пленниц приходилась Квинту дальней родственницей. Именно поэтому тысячник так сильно всполошился, когда был разграблен караван, в котором она следовала к своему отцу, также являющемуся офицером императорской армии и отправленному на постоянную службу в другой конец государства.
Услышав, что отбитые с таким трудом пленники вовсе не были важными птицами, не обладали уникальным и важнейшим знанием, на худой конец хотя бы не отметились серьезными заслугами перед империей, солдаты зароптали. Они готовы были умирать, но защищая интересы государства, а не отдельных личностей. Вдобавок никто из них не был награжден, если не считать Кровавой росы раненым. Полноценного командира у их тавта еще не было, и некому было похлопотать за то, чтобы их заслуги отметили. Более того, официально этого сложнейшего рейда не было, а боевые им начислили так, как если бы они просто охраняли очередной караван. Но, естественно, недовольство дальше разговоров в казармах не пошло.
А через неделю Кель и Торстен отправились в столь долгожданную увольнительную. Городок особого впечатления не производил. Весь какой-то грязный и совершенно обычный, он почему-то казался просто очень большой деревней. Но в нем было несколько таверн, и даже имелся бордель. А что еще нужно солдату, желающему расслабиться после непростой службы на страже империи?..
Два дня, проведенных в этом городке, Торстен помнил смутно. Было много выпивки, и он пил, не зная меры, швыряясь деньгами, стараясь в вине заглушить воспоминания о мертвых товарищах, о падающих под его ударами горцах, о жутко кричащем от страшных ожогов октате, об убитом им молодом парнишке, единственной виной которого было то, что он пытался защитить свой дом и семью... А потом было много доступных женщин. Торстен брал их грубо, выпуская наружу животное начало, стараясь в их объятиях навсегда забыть алую кровь, заливающую черные как смоль волосы, и девичьи глаза, наполненные предсмертным ужасом и мукой.
Глава 13.
— У нас заказ, — голос Хангена прервал размышления Ирси, вернув его к реальности. Ульд зевнул, привстал из-за дубового стола в таверне, потянулся и несколько раз крутанул шеей, разминания позвонки, после чего опять опустился на лавку.
— Что-то я задумался. Едва не уснул. Что ты там говорил? — обратился Ирси к командиру отряда охотников.
— В рейд, говорю, скоро пойдем. Заказ у нас новый, — ответил он.
— Ого. Нам что, какую-то особую тварь изловить надо будет?
— Если бы. В этот раз нам придется сопровождать в Пустошь нескольких человек, — Ханген внимательно посмотрел на ульда, изучая его реакцию.
— Не понял. Мы что, в телохранители подались? Нас случаем из-за тех, кого мы будем охранять, не разорвут твари? Может, не стоит связываться? — Ирси не на шутку обеспокоился.
— Да не волнуйся. Их всего трое, и при этом они обузой не должны стать. Один маг, двое других его ученики. Глубоко в Пустошь лезть не собираются, пойдем без ночевки. Так что дело обещает быть не особо трудным, — успокоил самого ценного охотника в отряде Ханген.
— Платят хоть неплохо? — спросил Ирси и, дождавшись утвердительного кивка, продолжил: — Когда выходим?
— Завтра с утра. Так что сегодня вечером ни капли. И снаряжение проверь.
— Ну, мое главное оружие всегда при мне, — ульд постучал указательным пальцем по виску и усмехнулся. — Не волнуйся, буду завтра готов. А сейчас пойду, наверное, к Тэралу забегу.
— Ладно, давай. А мне еще остальных искать, а то о рейде пока еще только Нея знает, — Ханген развернулся и отправился к выходу из таверны.
Уже больше полугода Ирси был полноценным темным охотником. Несмотря на понесенные потери, после того приснопамятного рейда псы Хангена довольно быстро по праву стали считаться еще более успешным отрядом, чем раньше. Сейчас они в основном занимались отловом живых тварей Пустоши. Раньше это удавалось очень редко и, как правило, чисто случайно. Пытаться ловить тварей живьем было делом опасным и часто заканчивалось гибелью кого-то из охотников. Но благодаря магии Ирси и своему искусству псы Хангена больше не несли потерь. Юноша научился не только быстро подчинять своей воле кого-нибудь из нападающих хищников, но и даже натравливать его на остальную стаю.
Теперь почти из каждого рейда трапперы приводили очередного обитателя Пустоши, зачарованного ульдом. Юный маг настойчиво пытался научиться подавлять разум сразу нескольких тварей, но пока его попытки были безуспешны. Впрочем, он не унывал, ведь даже умение подчинить одного подобного монстра позволило отряду быстро стать самых богатым и успешным среди всех трапперов, промышлявших в этом городке на краю Темной Пустоши.
Отряд пополнился сразу тремя охотниками — опытными и проверенными бойцами, заменившими погибшего траппера и Тэрала. Последний, лишившись руки, наперекор всему выжил. О том, чтобы калекой продолжать оставаться в отряде не могло быть и речи. Но этот человек обладал удивительной силой воли и не сломался после такого удара судьбы. Тэрал нашел себе новое занятие. На правах ветерана он стал за вознаграждение делиться опытом с начинающими охотниками и просто приезжими, что приносило пусть небольшой, но позволяющий худо-бедно жить доход. Да и Ирси всегда был готов отдать ему некоторую часть от той доли добычи, что была ему положена в отряде.
Надо сказать, что после увечья остальные бывшие друзья и товарищи по рейдам в Пустошь быстро забыли дорогу к дому Тэрала. Они могли перекинуться с ним парой слов, если случайно встречали на улице, но не больше. Ни о какой помощи деньгами бывшему члену отряда, ставшему калекой, не могло идти и речи. А вот Ирси, напротив, стал проводить с Тэралом еще больше времени, да и звонких монет не жалел. Вначале траппер пытался из гордости отказываться, но, прочувствовав в полной мере всю незавидность судьбы калеки, был вынужден смирить свой гонор и с благодарностью принять помощь от ульда.
Так сложилось, что Тэрал, даже получив увечье, для Ирси по-прежнему остался единственным другом, в отличие от нынешних товарищей по походам в Пустошь. Ульда в отряде ценили и очень опасались, как бы его не переманили другие охотники. Его доля при дележе денег, полученных за продажу пойманных тварей и их шкур, была одной из самых больших, уступая только командирской. На словах ульда всегда хвалили и во время веселых пирушек с удовольствием поднимали в его честь пенящиеся кружки и чаши с вином. Но Ирси чувствовал, что действительно своим в отряде так и не стал. Да и не был он уверен, что охотники вообще воспринимали товарищей не просто как компаньонов, с которыми ходят в опасные рейды, а как настоящих друзей.
К тому же Тэрал был единственным в отряде, кто бывал в Гирской империи, и с ним Ирси мог обсудить новости из далекой родины. Поэтому и перед предстоящим выходом в Пустошь он провел вечер, за неспешной беседой распив кувшин вина вместе с одноруким охотником.
— Я тут с одним гирским купцом пообщался, интересные новости он привез, — Тэрал вытянул ноги поближе к камину. — Неспокойно ныне в империи. Одного из герцогов убили, а еще одного пытались. Даже любопытно кому это понадобилось.
— А тут и думать нечего. Император и его бешеная женушка продолжают вырезать аристократию, — с ненавистью произнес Ирси.
— Ну может и так, — задумчиво кивнул собственным мыслям Тэрал. — Ладно, империя далеко отсюда, ты лучше скажи, что это у вас за рейд такой странный намечается.
— Да какому-то магу сопровождение нужно, только и всего, — отмахнулся Ирси.
— Вы там поосторожнее. Меня чутье редко подводит. Нехорошо от этого дела пахнет.
— Ай, да ладно. Я сам маг, если ты забыл. Что мне грозить может? Да и деньги хорошие. Вечно вы старики все усложняете.
— Я тебе покажу старик! — в шутку погрозил единственным кулаком охотник. — Это вы молодежь думаете, что всемогущи и бессмертны. А ты походи в пустошь с мое, вот тогда поймешь, что осторожность лишней не бывает.
— Ладно тебе нудеть, — Ирси не обратил на ворчание ветерана ни малейшего внимания и подвинул к нему бронзовый кубок. — Разливай остатки вина, да я побегу, а то завтра рано выходим.
Утром Ирси проснулся с хорошим настроением. Рейд обещал оказаться недолгим и спокойным. Прибыв на место сбора, ульд обнаружил, что весь отряд уже собрался. Еще минут пять пришлось ждать нанимателей.
Ульд с интересом оглядел мага и его учеников, но остался разочарован. Ничего в них не выдавало принадлежность к владеющим силой. Один походил на средней руки купца, уже перевалившего за пятый десяток. Примечательным во внешности мага был только жесткий пронзительный взгляд, не вязавшийся с широкой и радушной улыбкой, которая расцвела на его лице, стоило ему приблизиться к отряду. Двое других прибывших и вовсе больше смахивали на деревенских увальней, чем на учеников волшебника.
Внимательно изучив внешность клиентов, Ирси попытался прощупать их при помощи ментальных щупалец. Тут его ждало новое потрясение. Сам маг был наглухо закрыт, и ульд даже не смог понять, каким видом силы он повелевает. Но удивило ульда вовсе не это. Было бы как раз странно, если бы он смог пробиться через ментальную защиту опытного мага, каким бы видом искусства он ни повелевал. А вот прощупывая учеников, он не встретил абсолютно никакого сопротивления. Более того, Ирси готов был поклясться, что они вообще не владеют магией!
