— Все-таки приятно иногда просто посидеть. Особенно во время столь тяжелого бега на длинные дистанции, — довольно ухмылялся Кель. Пехотинцы дружно рассмеялись. Ситуация и впрямь была забавной. Их тавт сейчас действительно совершал марш-бросок на пяток километров в полном вооружении. Вернее, должен был совершать.
В имперской армии одним из неписаных правил было то, что октат всегда сопровождает своих подчиненных во время тренировок. Но нынешний командир отряда его не соблюдала. Высокородная леди то ли считала ниже своего достоинства бегать вместе с простолюдинами, то ли просто не могла сама выполнить то, что требовала от подчиненных. Лично Торстен полагал, что обе эти причины присутствовали одновременно. Поэтому леди Гейрэ, скомандовав тавту совершать бросок, отправилась еще понежиться в постели. Солдаты, естественно, не преминули этим воспользоваться, превратив тяжелое испытание в легкую утреннюю пробежку.
Аристократка вообще к тренировкам своих подчиненных относилась спустя рукава. Вся ее роль ограничивалась тем, что она презрительным тоном приказывала приступить к занятиям и удалялась. Сама леди с солдатами никогда не тренировалась, предпочитая общество еще одного дворянина, недавно появившегося в лагере и также назначенного октатом в другом отряде. Торстен, видевший жалкое подобие настоящего боя между ними, вначале лишь удивленно покачал головой.
Вместо стандартного тяжелого тренировочного меча леди Гейрэ предпочитала пусть и прочную, но легкую и тонкую палку. По размерам она была схожа с тем оружием, которое пряталось в изящно украшенных ножнах, висящих на боку аристократки. Торстен был готов биться об заклад, что эта рапира, или что у нее там, не выдержит хорошего прямого удара настоящего меча. Дополняло картину отсутствие щита, а еще одна короткая палка изображала дагу. Схожим тренировочным оружием работал и противник девушки.
Первое впечатление оказалось верным. Фигурка у леди действительно оказалась поджарой. Плечи у нее были для девушки довольно широкими, да и мускулатура неплохо развита. Но в целом она совсем не казалась серьезным бойцом. Не было у аристократки достаточной массы и силы удара для боя с имеющим щит и закованным в сталь противником. В этом Торстен был уверен. Да и особой выносливостью, судя по всему, она не отличалась.
По поводу предполагаемых низких индивидуальных боевых качеств нового октата Торстен переживал несильно. Если во время схватки убьют такого командира, то вряд ли отряд сильно от этого пострадает, а может и наоборот — только выиграет от этого. Все пехотинцы уже давно для себя решили, что руководить во время боя она умеет не больше, чем в мирное время.
Что Торстена расстраивало в новом октате, так это почти плоская грудь аристократки. Норд не отказался бы полюбоваться парой внушительных округлостей, но, увы, природа оказалась в этом не милостива к бедняжке, наделив ее фигурой, подходящей больше юноше. Впрочем, несмотря на это, в условиях отсутствия в лагере других женщин многие бойцы и даже офицеры поглядывали на дворянку со вполне определенным интересом.
А вот что-что, а техника владения оружием у девушки имелась. Торстен, с интересом понаблюдав издали за учебной схваткой, пришел к выводу, что обучали аристократку неплохие мастера изящной игры клинков, и на совесть. Только слишком уж мало общего ее фехтование имело с настоящим боем. Все ее приемы подходили разве что для схватки с противником, не имеющим ни серьезных доспехов, ни щита и при этом вооруженным не слишком тяжелым и длинным оружием.
Торстен и раньше знал, что среди благородных быстро распространяется заимствованная из-за границы мода на легкие клинки. Но увидеть технику владения ими ему еще не доводилось. Сначала норду показалось, что это не схватка, а какая-то пародия. Но понаблюдав, он быстро понял, что это искусство — возможно даже большее, чем работа привычным тяжелым мечом. Здесь все решала скорость и техника. Зрелище было действительно завораживающим, но при этом норд четко понимал, что это не более чем баловство. Достаточно взять в левую руку щит — и никакие изящные фехтовальные приемы не спасут противника.
Насколько помнил Торстен из рассказов своего отца, каждого дворянина с детства обучали настоящему бою с тяжелым оружием и щитом. Работа с легкими клинками была не более чем дополнительным увлечением части аристократов и вошла в моду не так уж и давно. А вот для девушки, пусть и имеющей достаточно развитое и натренированное тело, но все же не способной сражаться в обычном бою, это был единственный вид схваток, где она могла попытаться соперничать с мужчинами. Правда, в целом их преимущество было очевидным и в поединках на легких клинках, но разрыв хотя бы не был столь велик.
Последние месяцы солдаты тавта оказались предоставлены сами себе. Леди Гейрэ не вмешивалась ни в их тренировки, ни в бытовую жизнь. Даже положенные дежурства до сих пор распределял Ритал, словно нового октата и не назначали вовсе, а ветеран по-прежнему исполнял его обязанности. Но вот когда спустя месяц отряд был отправлен сопровождать караван, все переменилось. Если раньше аристократку абсолютно не интересовало, что творится в тавте, то теперь она стремилась руководить каждым шагом подчиненных.
Во время перехода через горы леди Гейрэ развила бурную деятельность, не давая солдатам ни секунды покоя. По мнению опытных служак, большинство ее приказов было лишено смысла, но им, стиснув зубы, приходилось выполнять даже самые абсурдные распоряжения этой взбалмошной девчонки. Ситуация осложнялась тем, что возглавлявший караван купец положил взгляд на дворянку и всю дорогу неустанно осыпал ее комплиментами, только подогревая ее и так нездоровое честолюбие. В результате она, стремясь показать себя умелым и опытным командиром, буквально замучила подчиненных. К счастью, горцы караваном не заинтересовались, иначе все могло закончиться плохо.
Стоило тавту вернуться в лагерь, как леди вновь утратила интерес к своей игрушке, ведь больше не перед кем было строить из себя одну из легендарных белых волчиц [24]. На фоне настоящих боевых командиров ее попытки смотрелись бы смешно, и она предпочитала проводить время среди офицеров, осыпаемая знаками внимания со стороны истосковавшихся по женскому обществу мужчин. Единственная часть работы по руководству отрядом, которую девушка выполняла охотно, — наказания. За малейшие провинности она имела привычку карать максимально жестоко. Солдаты быстро поняли, что аристократке доставляет удовольствие чувствовать, что они в ее власти, и старались не злить фурию понапрасну.
Выждав некоторое время, чтобы иметь возможность врать, что действительно пробежали положенный пяток километров, пехотинцы бегом направились в лагерь. Вспотеть им было необходимо, в противном случае октат получила бы повод от души повеселиться, подвергнув наказанию всех своих подчиненных разом. На ходу солдаты еще успевали переговариваться.
— Неладные дела творятся в империи. Ох, неладные. Помяните мое слово, — это на бегу мрачно бурчал себе под нос Ритал, бывший самым опытным ветераном в отряде. — Разве раньше позволили бы бабе сунуться в армию? Нет, будь она хоть трижды дворянка. А теперь этим аристократам дозволено все. Когда-то даже специальные парадные части существовали, куда этих бездельников только и брали. А теперь куда ни плюнь — всюду благородные. Без длинной вереницы предков выше септима, почитай, и не подняться. Да даже став офицером, приходится внимательно следить, чтобы, не дай бог, не задеть аристократа!
— Да хватит уже причитать! — пропыхтел еще один из ветеранов. — Паркетных крыс среди дворян хватает, но большинство вроде неплохие солдаты. Командиры из них толковые вырастают. Главное, чтобы всю эту рыцарскую дурь из головы побыстрее выкинули. А вот то, что эту бешеную суку сюда пустили, это да. Убил бы того, кто нам такую свинью подложил. Поиграться девочке, видите ли, захотелось.
— Не зря император проредил этих напыщенных ублюдков после заговора трех герцогов! Ох, не зря. Жаль, до конца не довел, по мне так лучше бы их всех под нож! — Ритал не успокаивался.
— Ты это, поосторожнее со словами. Здесь-то все свои, но не приведи Великие Силы, вырвется у тебя такое, когда рядом будет кто из дворян. Они даром что благородные, на честный бой тебя вызывать не станут, якобы побрезгуют. А на самом деле струсят и прикажут страже тебя вязать и в кандалы, — Кель, выросший в трущобах, к элите Гирской империи уважения тоже не питал.
Солдаты уже приближались к лагерю и начали усиленно изображать из себя бедолаг, изнуренных длительным броском. Лучшие драматурги империи пришли бы в восторг, увидев игру иссеченных шрамами бойцов, боящихся всего лишь гнева юной леди, оказавшейся волею судьбы их командиром. Но на этот раз они старались зря. Стоило им, хрипло дыша, вбежать в расположение тысячи, как каждому сразу стало ясно, что сейчас аристократке не до них.
Прямо перед воротами лагеря разворачивалась крайне любопытная сцена. Гордо подбоченившись, леди Гейрэ осыпала отборными ругательствами какого-то неизвестного дворянина. Тот в долгу не оставался. Его даже нисколько не смущало, что перед ним девушка. Из того потока брани, который лился из уст аристократов, Торстен сумел понять только то, что они уже давно знакомы и люто ненавидят друг друга. Понять из беспорядочных взаимных обвинений и оскорблений суть их разногласий не представлялось возможным.
— Ты, скаренный слизняк, трусишь даже вызвать меня на бой! — в ярости визжала леди Гейрэ.
— Ха. Ты пустоголовая кукла, возомнившая себя белой волчицей, принимаешь меня за идиота? Я прекрасно знаком со всеми императорскими эдиктами и помню, что поединки с солдатами строжайше запрещены. Так что не трать сил и закрой свою пасть, из нее очень неприятно пахнет. Ах, леди, зачем же так сверкать своими поросячьими глазками? Может, любезная Гейрэ, сама меня вызовешь? — издевательски захохотал дворянин, разглядывая девушку, чье лицо от ярости покрылось пятнами.
— Ну, уж нет. Убить тебя мне здесь все равно не дадут, но не думай, что так просто отделаешься. Рано или поздно я отрежу тебе яйца и заставлю их съесть! — сейчас голос девушки больше напоминал шипение змеи.
— Всегда к вашим услугам, — неизвестный дворянин церемониально поклонился и отправился к выходу из лагеря, сопровождаемый несколькими широкоплечими молодчиками, закованными в железо, по-видимому, его охранниками.
— А вы чего уставились! — девушка перевела взгляд на подчиненных, так некстати ставших свидетелями этой ссоры. — Разойдись!
Предпочитая больше не злить и без того разгневанную аристократку, солдаты рысью направились в казарму, гадая, что же могло ее так вывести из себя и кто этот таинственный дворянин. Пожалуй, они бы так и остались в неведении, но помог случай.
Через неделю после скандала, учиненного на виду у всех аристократкой и неизвестным, хитрюга Кель умудрился подслушать разговор двух септимов, в котором они как раз и обсуждали эти события. Тот самый дворянин, с которым леди Гейрэ изволила регулярно тренироваться, как выяснилось, знал ее и раньше. Стоило офицерам пустить в ход проверенный временем метод и слегка его напоить, как аристократ с удовольствием выложил все подчистую.
Этот дворянин жил неподалеку от графского имения отца леди Гейрэ. И он во всех подробностях помнил скандал, ставший одной из главных тем разговоров для всей окрестной знати чуть ли не на полгода. Леди Гейрэ с детства отличалась изрядной эксцентричностью, предпочитая куклам деревянные мечи. Несильно изменилась девушка и повзрослев, по-прежнему больше времени посвящая фехтованию и охоте, чем балам и неспешным променадам. При этом она искренне полагала всех дворянок, не разделяющих ее взглядов, полными дурами, на которых не взглянет ни один мужчина. Но все оказалось наоборот. Большинство из ее одногодок уже были помолвлены, а леди Гейрэ по-прежнему довольствовалась лишь редкими интрижками. Но влияние и богатство ее отца было велико, и скоро он подыскал для любимой дочурки, в которой не чаял души и постоянно баловал, подходящую партию.
Прибывший обручиться с леди Гейрэ виконт был недурен собой и умел найти подход к женщинам. Он не был беден, но дочь очень богатого графа казалось ему вполне приемлемой партией. Поэтому виконт был убежден, что никаких проблем возникнуть не может, в чем неоднократно заверял графа до встречи с его дочерью. Но с будущей супругой он не нашел общего языка. Дворянин согласен был жениться без любви, но при этом желал видеть своей спутницей жизни покорную его воле девушку, а не взбалмошную стерву, считающую себя во всем лучше, чем он. А если добавить к этому ее ничем не примечательную внешность и попытки постоянно продемонстрировать свое превосходство над ним, то получался как раз тот тип женщин, от которых виконт предпочитал держаться подальше.
Скандал, которым сопровождался их разрыв, имел эпический размах. Напоследок брошенная девушка даже попыталась убить несостоявшегося жениха, но у нее вовремя выбили охотничий арбалет. Эти события произошли каких-то полтора года назад, и за это время отец леди Гейрэ так и не подыскал для нее новую подходящую партию. А потом она уговорила его позволить провести год в армии и отправилась в одну из частей, расквартированных в тихой и безопасной провинции, откуда благополучно через пару месяцев сумела тайно перевестись сюда.
И вот в этом лагере на краю Эльтруских гор она нежданно-негаданно встретила отвергнувшего ее негодяя. По официальной версии дворянин приехал поохотиться на обитающих в горах животных. В реальности все понимали, что виконт действительно приехал охотиться, только на двуногую дичь. Среди аристократов в последнее время стала распространяться мода щекотать себе нервы, убивая дикарей, и Эльтурсские горы были одним из любимых мест для этого развлечения.
Столкнувшись нос к носу с ненавистным виконтом, леди Гейрэ рассвирепела. Только запрет на поединки с участием императорских солдат не дал немедленно начаться кровопролитию.
Выслушав от Келя эту историю, бойцы тавта пришли в восторг. Сам юноша встал в гордую позу и нарочито громким голосом изрек:
— Я так и знал, что в армию она сбежала в поисках мужиков! Дома ее жених бросил, остальные внимания не обращали. Вот ничего и не оставалось бедняжке, разве что сюда податься. Намекнула бы сразу! Ну, разве мы бы оставили даму в беде? Я хоть и не дворянин, но первый бы пошел и дал ей почувствовать себя настоящей женщиной!
Ответом бывшему беспризорнику стал громкий смех, а он продолжал:
— Ритал, вот ты все ноешь, что это невиданно, чтобы женщину в армию взяли. А я считаю, правильно придумали. А то без ласковых женских губок нам никуда! — Кель сделал многозначительную паузу. — А так и далеко ходить не надо, опять-таки, в поход можно взять и кашеварить научить!
— Трепло, — незлобно ответил ветеран. — Иди, сходи к этой бешеной волчице с таким предложением. Она тебя быстро удовлетворит твоим же тренировочным мечом.
— А мне вот другое в этой истории не понравилось, — вмешался в разговор Торстен. — Это что за мода на охоту на горцев? Нам что, проблем с ними мало? Да и сами дикари далеко не безобидные овечки, с удовольствием наладят промысел по отлову золоченых баранов из числа аристократии. А нас потом будут отправлять спасать этих скаренных высокородных ублюдков. Да и как бы наша октат не разделяла этого увлечения. Если ей нужны мужики, то в тыловой части дворян для охмурения побольше будет. Нет, не за этим она здесь. Задницей чую, не за этим...
