Октат лично подошел к каждому и проверил стойку, помогая особо не догадливым при помощи тумаков изобразить хотя бы некое ее подобие. Потом, вызвав из строя еще одного рекрута, начал показывать, как правильно блокировать щитом удары.
— У этого скаренного недоноска явно талант! Он, пытаясь защищаться от моих ударов, совершает все возможные ошибки — не каждому дано быть настолько тупым! Ты зачем, деревенщина, руку со щитом выставляешь вперед?! Ты так долго сможешь им орудовать? Почему, защищаясь, ты закрываешь себе обзор собственным щитом? Запомните, вы всегда должны видеть противника, как только потеряете его — умрете! Щит держите всегда наклоненным, правый угол направлен чуть вверх! Вы же смотрите на противника справа от щита. Если вам наносят удар слева, то он придется в щит. Если нужно защищаться с другой стороны, то не просто дергайте руку, а. делайте движение корпусом! И на противника уже смотрите слева над щитом, который по-прежнему чуть наклонен! Защищая голени, не наклоняйте корпус вперед! Делайте одной из своих скаренных ног шаг назад и немного приседайте. Корпус остается ровным, и вам удобно быстро принимать обычную стойку или отвечать, есть неплохой шанс сбить противника ударом корпуса и щита. Живо все разбились на пары и начинаем отрабатывать правильную защиту...
— Рубите бревна, они тут для того и вкопаны, не жалейте. Вы еще столько с ними будете бодаться, что возненавидите их почище утренней пробежечки. Да, Кель, ты прав, под утренней пробежечкой я имею в виду именно пятикилометровый забег вокруг лагеря. Но могу вас обрадовать — скоро на такие дистанции мы бегать перестанем. Вот это дело: прямо засияли соколики мои. Молодцы! Первый раз вижу, чтобы так радовались новости о том, что со следующей недели мы начинаем бегать по десять километров. Ну, что уставились на меня, я вам не приговор о казни огласил. Живо продолжили отрабатывать атаку, — октат неспешно двигался за спинами рекрутов, придавая им энтузиазм как словесными угрозами, так и самым эффективным методом обучения в императорской армии — при помощи пинков и затрещин.
— Эй, ты, рыжий осел, по-твоему, это удар? Я сколько вам повторять должен: удар без вложения корпуса и ног — это лишь трата сил! Вы уже не мальчишки с прутиками! Если правильно корпус вложить, то даже расслабленной рукой сильный удар нанесете, а иначе сплошное баловство получится!
— А ты что творишь, громила недоделанный! Какая лучшая позиция для удара справа в голову? Локоть согнут, рукоять чуть выше и позади плеча. Не сильно позади корпуса и не перед ним. Если руку вперед выставишь — силы в ударе не будет. Слишком широко замахнешься — пока твой меч будет лететь, самого успеют зарубить, да и силу удара растеряешь. А так самое оно, и корпус хорошо вложить можно. Ну-ка, повтори...
— Так, а теперь тоже справа, но в бедро. Скаренные бараны, где вас понабрали?! Ну, какого лешего у тебя кисть остается сверху, а меч наклонен к земле?! Ты так не можешь знать, куда попадешь, все зависит только от расстояния до врага. Дерьмо это, а не удар! Меч должен ровно идти! Да и движение кистью делаешь рано. Корпус к земле не наклоняй, дубина, колени не забывай сгибать и щитом голову закрывать! Бараны, смазка для клинков, если сейчас на тренировках не научитесь наносить удары как надо, то сгинете в первом же бою! Ладно, на сегодня хватит, разойтись.
Торстен с наслаждением размял пальцы. После тяжелого тренировочного меча они болели нещадно. Он не спеша направился в сторону казармы. С того дня, как он записался в рекруты, прошло уже три месяца. За это время норд прилично прибавил в боевом мастерстве, да и физически также набрал отличную форму. Гоняли в лагере нещадно, но зато и кормили как на убой. Начал Торстен и осваивать ранее не известное ему искусство стрельбы из арбалета. Здесь, правда, успехи пока были довольно скромными.
А вот друзей у молодого норда так и не прибавилось. Большую часть своего тавта Торстен презирал, не понимая, как они могут безропотно сносить издевательства более опытных рекрутов. Его же, в свою очередь, не любили за то, что он был неплохо подготовлен еще до вступления в рекруты и сразу стал одним из лучших, чем заметно гордился.
Зато с наживанием врагов у Торстена проблем не было. Уже на второй день в лагере он по очереди подстерег двоих из компании, избившей его, в том числе и главного заводилу — Мьера. Проблем измочалить их один на один не составило. Но вечером его опять избили. На этот раз отморозки были злы и обрабатывали норда долго и с фантазией. Лежа в луже собственной крови и выплевывая выбитые зубы, Торстен понял, что готов убивать. Вот скаренные твари! Проклятье, как теперь улыбаться? Поубиваю! Опять подстерегу поодиночке и теперь уже буду всерьез калечить!
Но сразу отомстить Торстену не удалось. Тавт Ливий был прекрасно осведомлен о расправе над ним и, заметив опасный блеск в глазах рекрута, сразу смекнул, что дело пахнет серьезной кровью. Он настоял, чтобы командир второго тавта, живущего у них в бараке, распорядился всыпать по десятку плетей каждому из участвовавших в избиении. А норда вызвал к себе для серьезного разговора.
— Ты думаешь, что твой октат слепой? Молчать! Я прекрасно знаю, что рекруты второго тавта наводят свои порядки в бараке. Так было, так есть и так будет. Всегда опытные помыкают молодняком. Ничего страшно в этом нет. Мыть полы, таскать воду с озера — все это мелочи. А ты решил, что особенный. А теперь, когда тебя немного помяли, хочешь устроить бойню. Молчать! Если такие мысли не оставишь, то в следующий раз будешь собирать выбитые зубы сломанными руками! Это я тебе обещаю! Драки среди рекрутов — это нормально! Но за покалеченных и тем более убитых с меня спросят!
После разговора с октатом Торстен немного остыл. Нет, он не отказался от планов мести. Но после того, как первоначальная ярость утихла, юноша понял, что если он займется сведением счетов сейчас, то его покалечат или и вовсе упекут на каторгу. Руководство лагеря ни в малейшей степени не беспокоили жесткие порядки, царящие в нем. Но вот серьезные происшествия им были не нужны, и они скорее устроили бы "несчастный" случай норду, чем допустили бойню среди рекрутов, за которую их самих могли ждать серьезные неприятности. Осознав это, Торстен решил затаиться и выждать удобный момент. И вот спустя три месяца час мести настал.
Обучение второго тавта, жившего в бараке вместе с ними, подошло к концу. И уже считавшие себя легионерами курсанты по этому поводу устраивали традиционную попойку в ближайшем городке. Торстену повезло, он также сумел получить пару вольных дней на эти выходные и теперь вовсю строил кровожадные планы.
Термот был городком средних размеров, каких в империи были сотни. Но расположенный неподалеку учебный лагерь императорской армии наложил свой отпечаток на его облик. Количество всевозможных питейных и игорных заведений впечатляло. Улицы патрулировались не городской стражей, а легионерами, бдительно следившими, чтобы рекруты не переходили границ. На драки они смотрели сквозь пальцы, но только если не трогали местных жителей. Строго было и с оружием — обнаживший его рекрут рисковал не только вылететь из армии, но и примерить на себя робу каторжника.
Торстену не составило труда узнать, в какое заведение отправились без пяти минут легионеры. "Черный мрамор" был одной из самых больших таверн в городе и имел дозволительные бумаги на большинство азартных игр. Цены в этом заведении были солидными, но рекрутам, закончившим обучение, выдавали двойное месячное жалование (что равнялось заработку рядового легионера, не участвующего в боевых действиях и не имеющего наград), и они явно решили в полном соответствии с традициями гульнуть на широкую ногу. Деньги у Торстена тоже были. В карманах звенели целых три полновесных серебряных [10] — последнее жалованье и половина предыдущего. Но он предпочел устроиться в игорном заведении напротив: вступать в конфликт с целым тавтом, да еще на глазах у многочисленных свидетелей было последним, чего он желал.
Играть Торстен никогда не любил, но, чтобы скоротать время, решил попытать удачу в кости. Правила были незамысловатыми — бросались пять костей, потом за дополнительную ставку часть из них (или даже все) можно было метнуть снова. Целью было выбросить как можно больше одинаковых чисел.
Молодой рекрут присел за покрытый зарубками и царапинами, но чистый стол, стоявший вплотную к окну, выходящему на улицу. К нему тут же подскочила миниатюрная служанка. Торстен заказал себе дешевого вина и оглядел зал в поисках желающих раскинуть кости. Ждать долго не пришлось — практически сразу к нему подсел щуплый субъект лет сорока. Внешность он имел заурядную, представился Летом и предложил сыграть. Причин отказывать не было.
Сначала игра шла с переменным успехом. Но вскоре Торстену стало все больше везти. Лет все его успехи сопровождал горестными стенаниями о том, что сегодня не его день, и многословными похвалами удачи соперника. Простаком молодой норд никогда не был, и его изрядно насторожило происходящее. Судя по всему, к нему подсел профессиональный игрок, который сейчас пытался заставить рекрута поверить в собственную удачу и начать делать большие ставки. Что же, не буду его разочаровывать, — с веселой злостью подумал Торстен.
— Да, что-то мне сегодня везет. Все, ставлю полновесный серебряный! — провозгласил он. И уже тише, как бы про себя, но в тоже время достаточно громко для внимательно прислушивающегося Лета добавил:
— Если повезет, то можно будет сыграть и на общие деньги. А на два золотых я развернусь...
Делая вид, что не замечает откровенно алчного взгляда соперника, Торстен метнул кости. Бросок был не совсем удачный — всего одна пара, но за исход он не волновался. И точно: перебросив, он уже имел три пятерки, а Лет сумел выкинуть лишь две тройки. Наслаждаясь моментом, юноша небрежным движением смахнул выигранные деньги и, поднимаясь из-за стола, нарочно громко обратился к ошарашенному сопернику:
— Большое спасибо за интересную игру, сегодня мне везло. Счастливо оставаться.
— Но... Но как же так?! — Лет, также поднимаясь, заполошно взмахнул руками. — Давайте еще пометаем кости. Сегодня ваш день, вы можете выиграть гораздо больше!
— Не хочу спугнуть удачу, хорошего понемножку, — Торстен, уже не скрываясь, открыто ухмыльнулся в лицо мошеннику и направился к выходу. Едва он переступил порог, как к нему шагнула пара подозрительных и широкоплечих личностей.
Дожидаться традиционных вопросов в стиле "куда спешишь, служивый?" Торстен не стал и встретил первого из громил ударом в челюсть. Не ожидавший такого развития событий, второй нападавший все же не растерялся и обрушил на прыткого рекрута короткую дубинку. Торстену с трудом удалось избежать контакта твердого дерева со своей головой, и удар пришелся в плечо.
Руку пронзила резкая боль, и подстегнутый ею норд, резко сократив дистанцию, вмял переносицу громилы ударом локтя, отправив его в беспамятство следом за первым нападавшим. Несмотря на довольно скорую победу, задерживаться было нельзя. В любой момент мог появиться патруль легионеров или выйти поглазеть те самые рекруты, которых Торстен выслеживал.
Быстрым шагом юноша направился в сторону тренировочного лагеря, решив дожидаться своих обидчиков в лесу возле тракта. Подобрав солидный дрын и выбрав удобное место, Торстен присел на упавшее дерево так, чтобы с дороги его нельзя было заметить из-за густого подлеска, в то время как сам он имел вполне приличный обзор. В лесу царила ночная тишина, лишь иногда нарушаемая далекой перекличкой его пернатых обитателей. Разминая ноющую от удара руку, Торстен задумался над тем, что ему делать, если его обидчики будут возвращаться домой большой группой. Месть местью, но рисковать опять быть битым, а уж тем более покалеченным или зарытым в этом лесу ему совсем не улыбалось.
Составить хоть какое-то подобие плана Торстен не успел. Раздумья его были прерваны донесшейся из-за поворота разухабистой песней, которую выводили несколько здоровых мужских глоток. Сам Торстен не был наделен музыкальным и вокальным талантами, но от раздирающего ночную тишину редкого сочетания ужасного текста песни, полного отсутствия слуха у исполнителей и их жутких голосов, способных распугать даже стаю волков, его передернуло.
Нда... Даже не имей я на них зуб, таких сволочей стоило бы убить лишь за одну эту песню, — с некоторой долей восхищения подумал он. — Это же надо умудряться издавать столь жуткие звуки и считать это пением.
Между тем из-за поворота показались и сами исполнители, продолжавшие самозабвенно выводить похабные куплеты. Их было пятеро — та самая компания, что учинила расправу над Торстеном. Юноша в растерянности застыл за кустами, вглядываясь в ненавистные фигуры. Что делать дальше, он не знал.
Веселая компания миновала место, где скрывался Торстен, и не спеша, вразвалочку удалялась в сторону лагеря. А он все стоял, сжимая в руках бесполезный сук...
В первые секунды в темноте Торстен даже не понял, что произошло. Песня прервалась, и в прохладной ночи раздался неожиданно громкий и пугающий хрип. Один из рекрутов скорчился на земле, ухватившись руками за что-то, вонзившееся ему в горло. По пальцам еще совсем молодого парня струились ручейки крови, а он безостановочно хрипел и пытался куда-то ползти. Опомниться никто не успел. Короткий свист — и второй из компании молча завалился на спину — в его глазнице торчала обмотанная кожей рукоять метательного ножа.
В этот момент все пришло в движение: один из рекрутов указал рукой на подлесок в стороне от дороги и с яростным криком ринулся туда, двое его товарищей на секунду замешкались, но потом бросились следом. Нового свиста за воинственными воплями Торстен не услышал, лишь разглядел, как первый из бегущих резко отпрянул в сторону, а где-то в лесу раздался звук воткнувшегося в дерево ножа. Сбрасывая оцепенение, норд рванулся следом. Словно молодой кабан, уже нимало не заботясь о скрытности, он вломился в подлесок, кидаясь на звук ожесточенной схватки. Его взору предстала картина побоища: трое уцелевших рекрутов в ярости избивали нападавшего.
Ни секунды не задумываясь, действуя на одних рефлексах, Торстен обрушил свою импровизированную дубину на голову ближайшего. Раздался громкий хруст, и дрын сломался, а рекрут рухнул как подкошенный. Отбросив бесполезный обломок, Торстен метнулся к следующему из ненавистных ублюдков, уже обернувшемуся в его сторону. Сильный и красивый взмах ногой пропал втуне, и юного норда с разгону пронесло мимо верткого противника. Тут же ухо обжег сильный удар, а еще один прилетел в беззащитный бок. Понимая, что все решают секунды, Торстен, не обращая внимания на кулак противника, едва не сломавший ему нос, сократил расстояние и сумел ухватить того за горло.
Обладая преимуществом в весе и силе, норд впечатал спину рекрута в дерево. Противник ловко пнул его в голень и попытался пальцами нащупать глаза. Торстен с яростным ревом ударил рекрута коленом в живот и еще сильнее стиснул мертвую хватку на горле. Наконец тот обмяк, и для верности несколько раз приложив затылком о дерево, норд отбросил тело, оглядываясь в поисках последнего из компании, имевшей несчастье выбить ему зубы.
