Тайны родства

Кстати, император не просто наложил лапу на часть дохода, он еще и издал указ, согласно которому, в случае моей смерти без прямых наследников месторождение отойдет короне. В общем, идея прикопать меня по-тихому, чтобы встать в очередь на освободившееся баронство с богатыми недрами, утрачивала свое очарование, к моей великой радости.

Между тем, до конца каникул оставались считанные дни. Мы с Маром многому научились у саа-тши, меня перестал тревожить вопрос о том, до какой степени я остаюсь человеком. Я уяснила для себя, что меня-человека не стало меньше из-за принятия змеиной крови. Но меня в целом стало немного больше. Не на несколько капель крови, но на новые умения и способности. Почему бы и нет? В конце концов, благодаря событиям четырехлетней давности, все в моей жизни было новым, кроме памяти. Да и та подернулась дымкой за прошедшие годы, так что иной раз я сама начинала сомневаться, а существовала ли когда-нибудь в действительности Лариса Май из загадочного мира, в котором нет магии, но есть машины. Только прежние знания, которые были мне полезны в новой жизни, никуда не делись, безоговорочно свидетельствуя: да, существовала. Возможно, она была не совсем мной, но она была.

Мариен после событий в пещере как-то сразу вдруг повзрослел и посерьезнел. Нет, я была далека от наивных мыслей, что это надолго, мальчишки — они и есть мальчишки, но все же какие-то струнки это в нем задело. И испуг тут был совсем ни при чем: он осознал, на что способен со своим даром. И эти способности, как оказалось, отнюдь не ограничивались умением устраивать обвалы и прочие разрушения. Одно-единственное действие — и изменилась жизнь не только в масштабах нашего маленького семейства, но и на государственном уровне, все же открытие месторождения нового минерала — это не шуточки. И змеиный дар — не шуточки, если знаешь, как с ним обращаться. И вообще, магия — это очень серьезно. Вот такие мысли одолевали тринадцатилетнего парня по дороге домой.

А меня все больше заботили вопросы узаконивания родственных отношений. И как я буду объясняться с Крелом — при том, что сказать ему я имею право очень немногое. И еще — о чем, собственно просить императора? Следовало как-то подготовиться к разговору с его величеством, прийти к нему не просто так, а с готовыми идеями.

С Крелом, как я и ожидала, оказалось непросто. Конечно, он всегда знал, что мальчик не из простых, но теперь, когда я объяснила, что собираюсь просить императора о признании его моим родственником и о даровании или восстановлении дворянского титула, растерялся, не понимая, как относиться к мальчишке, которого он знал с младенчества. Для меня подобные вопросы прежде никогда не существовали, лишь год назад я начала осваивать великое искусство держать дистанцию со слугами — не для себя, а чтобы не шокировать простой народ, не вызывать замешательство. До сих пор не могу забыть выражение лица бедняжки Улы, когда я предложила ей обращаться ко мне на "ты" и по имени. В конце концов я выстроила для себя некую иерархическую структуру, в которой слуги просто являлись младшими домочадцами, и потому общение с ними требовало соблюдения определенных ритуалов. И я, как старшая, могла ими повелевать. И если знать меру, то в этих отношениях не будет ничего унизительного ни для одной из сторон.

Но с Крелом и у меня самой было иначе: в замке он видел меня, во-первых, бесправным существом, стоящим на социальной лестнице, несмотря на наличие титула, едва ли не ниже слуг, а во-вторых, я была для него ребенком. И этого ребенка он старался, как мог, утешить. Да, ему было запрещено со мной разговаривать, и он молча, но доброжелательно принимал меня у себя на конюшне, вырезал для меня чудесную птичку из дерева, которую я при бегстве из замка, скрепя сердце, пожертвовала богине Лейнар, как самое ценное, что у меня было.

Словом, Крел относился ко мне и теперь слегка покровительственно, но все же дистанцию держал, помнил, что для него я госпожа. А вот Мар никогда господином не был. И не должен был стать, по моему разумению. Мальчик принял ситуацию легко — для него Крел был и оставался человеком, который его вырастил. Родственником. Любимым дядькой. А сам Крел маялся, пытаясь нащупать свое новое место возле воспитанника. Вроде бы мне удалось — не без помощи самого Мариена — убедить его, что ничего не изменилось. Что Мар — его мальчик. Навсегда. А титул... Ну что титул? Он то ли будет, то ли нет. А если и будет, то на человеческих отношениях сказаться не должен, иначе грош цена тем отношениям.

Письмо императору с просьбой об аудиенции я написала в первые же дни по приезде. И приготовилась к долгому ожиданию ответа, потому что знала, что его величество еще не вернулся в столицу из летней резиденции, а когда вернется, то очередь до моего послания наверняка дойдет не очень скоро.

По возвращении в столицу я узнала, что суд над моим похитителем состоялся. Барон был приговорен к тюремному заключению, как и родственники, участвовавшие в преступлении. Дело оказалось громким, и теперь в среде аристократов только глухой не знал о запрете на брак, так что в ближайшее время мне не грозили попытки насильно выдать меня замуж.

И в те же дни начался учебный год — мой последний обычный год в Высшей Школе Магии, потому что шестой курс — это уже только практика и диплом. Мар тоже отправился в школу, хотя я лелеяла мысль перевести его на домашнее обучение, как-то не очень мне нравился уровень преподавания общеобразовательных дисциплин в его учебном заведении. Я бы и перевела, пожалуй, если бы имела достаточно времени, чтобы самой с ним заниматься, но на это надежды никакой не было.

Учеба засосала меня и погребла под неподъемным количеством материала практически сразу. Казалось, в последний учебный год наши доценты вознамерились впихнуть в нас все, чем пренебрегли за прошедшие годы. И если в целительстве мне не грозило открытие новых горизонтов, то военное дело — обязательный предмет боевиков — обрушило на мою бедную голову натуральный шквал всяческой информации, в которой преобладали знания по весьма далеким от моего понимания вопросам, как, например, тактика, стратегия, фортификация... Вот когда мне аукнулся легкомысленный выбор второй специальности! Поневоле посещали мысли о том, не стоило ли мне остаться мирной природницей и развивать дальше дар общения с животными и искусство обращения со стихиями. В конце концов, если уж мне так понадобилось занятие, требующее мощного магического уровня, то могла бы посвятить себя управлению погодой...

Словом, на свое дежурство в лечебнице, первое после длительного отпуска, я не просто спешила, а летела, окрыленная. Потому что именно там я была по-настоящему на месте, там я была нужна и делала то, в чем хорошо разбиралась.

Рьен встретил меня с распростертыми объятиями и хитрой улыбкой.

— О, только не говори, что тут в первый же день случай как раз для меня! — я рассмеялась.

— Не буду говорить, — все так же хитро улыбаясь, заявил целитель, — но случай действительно интересный. Пожалуй, не столько медицинский, сколько магический. Во всяком случае, угрозы жизни и здоровью нашей новой пациентки я не вижу.

— Пациентка? — я подняла бровь. — Рассказывай!

— История на первый взгляд выглядит просто: вчера вечером в Нижнем городе выловили из реки девочку лет двенадцати на вид, — начал Рьен.

— Человеческая девочка? — уточнила я.

— Да, — кивнул целитель, — и все бы ничего, но, во-первых, никто не видел, как она упала в воду, а народу на набережной было немало, во-вторых, события сопровождались мощным выбросом переработанной магической энергии, это зафиксировал дежурный из департамента магической безопасности.

— Из чего я делаю вывод, что девочка не падала в воду с берега, а переместилась порталом.

— Не исключено, — согласился Рьен, — следователи из департамента свою версию не озвучили, что меня нисколько не удивляет.

Еще бы, на то они и следователи, чтобы держать свои догадки при себе.

— Еще что-то? — покосилась я на целителя.

— А как же, это еще не все! — улыбнулся доктор. — Девочка, когда ее бросились спасать, была без сознания или просто дезориентирована, но как только пришла в себя — уже на берегу, — начала вырываться из рук своих спасителей.

— Как раз тут я не вижу ничего удивительного, — высказалась я, — с утопающими это случается.

— Случается, — снова кивнул целитель, — но редко кто из них при этом еще и кричит на неизвестном языке.

— Неизвестном кому? — уточнила я.

— Никому из присутствовавших при этих событиях.

Странно. В любой толпе обязательно находились один-два человека, которые в состоянии были худо-бедно изъясняться на гномьем, и еще столько же способных как минимум определить эльфийский. У оборотней в человеческой ипостаси своего языка не было, а люди в этом мире говорили на одном языке. Как-то, видимо, обошлось тут в свое время без Вавилонской башни. Были какие-то диалектные отличия, но в целом люди из разных регионов вполне в состоянии были друг друга понять. Так что новость о языке, который не был знаком никому из немалой толпы, собравшейся теплым вечером на набережной, звучала действительно странно и, я бы сказала, интригующе.

— И что с пациенткой сейчас?

— Спит. Она не пострадала физически, но была очень сильно возбуждена и испугана, поэтому ее доставили к нам. Я счел, что целительный сон — это все, что ей на данном этапе необходимо.

— И когда она проснется?

— Часа через три-четыре.

— Надо полагать, сотрудники департамента до нее еще не добрались?

— Нет, — подмигнул мне Рьен.

Уж он-то знал, что я предпочла бы первой пообщаться с таинственной девочкой. Люблю тайны... если это, конечно, не имперские тайны, знакомство с которыми окутано флером опасности.

Надо ли говорить, что трехчасовое ожидание было для меня совершенно неподъемной задачей? Конечно, я прибежала к новенькой, едва закончился обход больных, благо никаких сложных и срочных случаев в это утро не было. Поэтому Рьен отправился на амбулаторный прием, а я осторожно повернула ручку двери и зашла в палату — ту самую, для "особых" пациентов, в которой когда-то лежал Ритэниор, а после него Эниэра. В общем, повезло девчонке угодить в нашу "эльфийскую" палату.

Девочка, конечно, еще спала. Я подошла к ней и склонилась над кроватью, чтобы разглядеть получше. Лицо показалось мне смутно знакомым. Хотя, конечно, узнать человека с закрытыми глазами, если только это не кто-то очень близкий, затруднительно. Да и не было у меня знакомых детей, кроме Мара.

А в целом — девочка как девочка. В меру смуглая, темноволосая, тоненькая, но не хилая. Одета в больничную сорочку, но это и неудивительно: наверняка вся одежда была мокрой, девчонку же из реки выловили.

Пока я разглядывала новую пациентку, дверь вновь отворилась, и в палату вошел Рьен.

— Что? — почему-то шепотом спросила я.

— Всего двое на прием пришли. Больше нет никого, — так же шепотом ответил целитель, — я там помощницу оставил. Если кто-то появится, она позовет.

— Поня-а-атно, — протянула я.

Странно, но буквально за мгновение до его появления меня посетило ощущение беспокойства и растерянности, сопровождаемое смутным чувством вины. Что это было, я разобраться не успела: сначала вошел доктор и отвлек меня, потом... потом маленькая пациентка пошевелилась, чуть-чуть приоткрыла подернутые мутной дымкой карие глаза и... выругалась матом. После чего повернулась на другой бок и снова отключилась.

— Что это было? — заинтересованно спросил Рьен, любуясь моим ошалевшим лицом.

— Это... это... это... — меня заклинило.

— Что с тобой, Лари? — забеспокоился целитель.

— Н-ничего... Рьен... что за одежда на ней была?

Умница-Рьен не стал задавать лишних вопросов, вышел из палаты, отдал соответствующее распоряжение и буквально несколько минут спустя в палате появилась работница со стопкой одежды в руках. Молча она сгрузила одежки на стул и удалилась. Мне не надо было подходить ближе, чтобы понять, что я вижу перед собой. Джинсы. Толстовка. Футболка с изображением какого-то глазастого анимэшного персонажа. Растоптанные кроссовки.

— Что, Лари? — в нетерпении дернул меня Рьен.

— Ну что, уважаемый целитель... Можете меня поздравить. Перед вами моя... как бы это сказать... землячка.

— Погоди, ты хочешь сказать...

— Да-да, именно это, Рьен, — криво усмехнулась я, — она из моего мира. Не просто из моего мира, а из моей страны, как ни странно. И в отличие от меня, девочка попала сюда вся... в своем теле...

Глава 4

Этого просто не могло быть. Никто никогда не слышал о межмировых порталах. Не то чтобы магическая наука отрицала возможность их существования, но сама идея построения такого перехода считалась фантастической. Как, скажите, строить портал в другой мир, если ты там ни разу не был, не имеешь якоря-привязки, не имеешь достаточно данных для установления координат...

— Никогда не слышал ни о чем подобном, — пробормотал целитель, озвучивая мои мысли.

Рьен был шокирован не меньше меня. Вернее, это он сам так думал. Ведь не он же буквально только что услышал из уст маленькой пациентки грязную ругань на языке, который уже начал забываться... На языке, который здесь могла понять только я.

Я попыталась собраться с мыслями. Итак, девочка не просто из моего мира. Она из России... ну или из одного из сопредельных государств. Ребенок, которого сюда занесло каким-то невероятным чудом. Ребенок, за которого я — а кто еще? — несу теперь ответственность. Ребенок, по душу которого с минуты на минуту явятся сотрудники департамента магической безопасности. О нет, они не желают девочке зла, они всего лишь хотят удостовериться, что выброс магии, которым сопровождалось ее появление, безопасен для Лербина и страны в целом. Вопрос, на который девочка едва ли знает ответ...

Словом, я была полна решимости не допустить дознавателей до ребенка — у девочки и без того будет стресс. А дознаватели не заставили себя долго ждать. К счастью, девочка еще спала, когда они появились, о чем я им с чистой совестью и сообщила. А потом добавила:

— Вы знаете, я все равно не позволю вам беседовать с ребенком.

— Как это?! — возмутились дознаватели.

— Девочка несовершеннолетняя, это во-первых. Вы не можете настаивать на допросе в отсутствие опекунов. Во-вторых, она, похоже, не владеет нашим языком. Зато я могу с ней объясниться. Я сама поговорю с девочкой, а потом поделюсь информацией с вашим департаментом. И еще — я буду общаться не с вами, — я жестом остановила возражения, готовые сорваться с уст бедняг-дознавателей. — Пожалуйста, найдите и пришлите сюда сотрудника, который чуть больше года назад вел дело Ларисы Май о возможном подселении демонической сущности в тело человека. Между тем делом и сегодняшним существует некоторая связь.

— Вы хотите сказать, что речь идет о демоне? — насторожился один из мужчин.