Тайны родства

— Нет, — я помотала головой.

— Что — нет?

— Не зря. Именно потому, что лет мне на самом деле было больше лет, чем казалось, я могла бы счесть твой интерес к девочке-подростку нездоровым. Вот будь мне на самом деле пятнадцать-шестнадцать, такой интерес мог бы польстить...

— Да, пожалуй, что и так... — задумался мужчина. — А потом я наблюдал — издалека, стараясь лишний раз не тревожить. До того момента, когда мне представился случай... заглянуть внутрь тебя. Я боялся и хотел этого. И... то, что я узнал, поразило меня в самое сердце. Как удар молнии. Вот тогда я понял, что сделаю все, чтобы тебя заполучить.

Я улыбнулась и потерлась головой о его плечо. Мужчина прижал меня крепче, коснулся губами виска, прошептал что-то за гранью слышимости.

— Что? — встрепенулась я.

— Я не мог простить себя за то, что ты вынуждена была пережить этим летом. Я не подумал о том, что за опасность продолжает нависать над тобой. И... мне в голову не пришло, что мое деликатное вмешательство может привести к частичной потере памяти.

— Ты не виноват, это сработали какие-то внутренние механизмы.

— Я виноват, — возразил Лэйриш, — должен был предусмотреть. А я... заигрался. Подсунул тебе кровь в шкатулку. Мне казалось, что я вернусь — и ты обратишься ко мне. Просто спросишь. А вернулся — и понял, что опоздал. Из-за моих глупых мальчишечьих игр ты вынуждена была сделать то, чего ни в коем случае не должна была делать, и пережила то, что не должна была пережить.

— Пустое это, — откликнулась я, — что было — то было, прошлого не вернешь. Надо жить будущим.

— Будущим? — улыбнулся Лэйриш. — Тогда я предлагаю тебе свой вариант будущего: выходи за меня замуж. Ты поразишь этим сразу две цели — избавишься от нежелательных претендентов на руку и сердце в комплекте с сермиритом и одновременно заполучишь мужчину, которому нужна только ты, а сермирит у него и свой имеется.

— Ох, — я посмотрела ему в глаза, — Лэйриш... я не готова.

Мужчина нахмурился.

— Подожди, — я положила руку ему на грудь, — не обижайся, пожалуйста. Просто... это неожиданно. Еще считанные дни назад я не знала, как ты ко мне относишься. И, сказать по правде, до сих пор не знаю, как я сама к тебе отношусь. Да, ты мне нравишься. Очень-очень нравишься. И я, пожалуй, даже влюблена в тебя. Но мне нужно время, чтобы понять, достаточно ли серьезно мое чувство. Я не хотела бы причинить тебе боль.

— Милая, — выдохнул Лэйриш, вновь прижимая меня к себе, — я буду ждать, сколько понадобится... Единственное, чего я боюсь — не оказаться рядом с тобой, когда тебе снова будет угрожать опасность. Брак мог бы защитить тебя.

— Мог бы... — задумчиво произнесла я. — Но замуж выходить надо не для того, чтобы чего-нибудь избежать, а ради того, чтобы что-то создать. И потом, — я хихикнула, — в третий раз менять фамилию за такой короткий срок — это, пожалуй, слишком? Имеет смысл дождаться конца учебы. Тем более, что в счастливом браке должны быть дети, а я пока не могу позволить себе завести их...

— Ты задумываешься о детях?

— Не забывай, что я старше, чем кажусь. Я и в том мире начинала задумываться... просто не было рядом подходящего мужчины.

— Надеюсь, что когда-нибудь ты сочтешь меня подходящим, — криво улыбнулся Лэйриш.

— И я... надеюсь. А что касается безопасности... мне предстоит аудиенция у его величества. Может, он подкинет какую-нибудь идею...

Глава 10

Во дворец я приехала заранее — чуть ли не за час до назначенного времени. Услужливый лакей провел меня в небольшую гостиную и предложил напитки и лакомства на выбор. После недолгого раздумья я выбрала сок и мороженое, ну и, конечно же, не преминула посадить пятно на свое парадное платье. Ничего ужасного, если владеешь бытовой магией, вот только никакое несанкционированное применение магии, даже такой слабенькой, на территории императорского дворца попросту невозможно. И я растерянно уставилась на розово-белый подтек — все же магия здорово развращает, в прежние времена я бы опрометью бросилась на поиски ближайшего источника воды, чтобы замыть пятно. Спас меня лакей, который снова заглянул, чтобы выяснить, не надо ли мне чего-нибудь еще. Мигом оценив ситуацию, он исчез и буквально пару минут спустя появился вместе с горничной, румяной девицей в форменном платье, которая избавила меня от конфуза с помощью пары пассов — персоналу-то магичить во дворце не воспрещалось.

— Вы — чудо! — прочувствованно воскликнула я. — Если бы вы служили не в самом императорском дворце, я бы вас точно попыталась сманить!

Девица зарделась, присела в реверансе и тут же испарилась.

На этот раз мы встречались с его величеством наедине.

— Я ознакомился с вашей ситуацией, — начал император без предисловий, — и понимаю, что вас тревожит. Надо сказать, меня развитие событий в данном направлении тоже не устраивает. В качестве решения могу предложить запрет на брак.

— Это как? — удивилась я.

— Очень просто, я могу указом запретить вам вступать в брак до моего особого разрешения и закрепить это магически. Таким образом, ни один жрец не сможет провести над вами брачный ритуал, покуда я не сниму это ограничение.

— Гм... — я задумалась. — Вы знаете, ваше величество, меня это немного пугает. Что если вас, например, не станет? Кто отменит указ?

— Ну, если вас тревожит только это, ваша светлость, — император усмехнулся, — можно ввести в формулу запрета ограничение, так что он будет действовать только до моей смерти.

— Ох, не только это... Уж простите мне мою дерзость, ваше величество, но... мне не хотелось бы зависеть от произвола властителей в столь личных вещах. Нельзя ведь исключить, что я впаду в немилость и вы мне откажете в снятии запрета, когда мне это понадобится?

— Вы считаете меня самодуром? — нахмурился император.

— Нет. Просто я считаю, что ни один человек не застрахован от того, чтобы однажды пойти на поводу у настроения. А уж если в руках этого человека сосредоточена такая власть...

— Хоть мне и обидно это слышать, но я могу понять ваши страхи, лейва эс Демирад. Однако готов пойти вам навстречу и составить письменное соглашение, которое защитит вас... от моего произвола. В частности, там будет оговорено, что для отмены запрета достаточно засвидетельствованного двумя магами отсутствия какого-либо принуждения к браку — как магического, так и... любого другого.

— Хорошо, ваше величество, — решилась я, — пусть будет соглашение.

— Прямо сейчас не получится, потом я на некоторое время покидаю столицу... Я вас приглашу, лейва, когда вернусь и подготовлю наш договор.

— Благодарю вас, ваше величество.

— Не стоит. Как я понял, вопрос принудительного замужества не был единственной темой для беседы, — император улыбнулся.

— Не был, — я покачала головой. — Но я до сих пор не уверена, захотите ли вы поддержать другую тему, которая мне интересна.

— А вы попробуйте, — подбодрил меня император.

— Ну что ж... Меня интересует знак-татуировка в виде кристалла с глазом на одной из граней.

— Где вы его видели? — поинтересовался мой собеседник.

— Я полагаю, вам уже доложили, однако мне не трудно рассказать еще раз. Я видела татуировку у того молодого человека, которого мы летом сопровождали в крепость Дейх.

— Но не только, — предположил его величество.

— Вы проницательны. Не только, но я пока не готова говорить, где еще я видела этот знак.

— Вы не готовы! — фыркнул император. — А от меня вы ожидаете готовности отвечать на ваши вопросы!

— Не ожидаю. Только надеюсь, — попыталась я примирительно улыбнуться.

— Итак? — собеседник выжидающе уставился на меня.

— Гм... Давайте, вы расскажете мне, а я — вам.

— Клятва. Мне нужна клятва о неразглашении.

— Вообще-то я уже столько всего видела и о стольких вещах догадалась — и, представьте, помалкиваю без всякой клятвы. Но я готова ее принести, раз вы считаете это необходимым. Нужно звать придворного мага?

— Зачем же, я в состоянии сам принять такую клятву, — улыбнулся монарх.

Вот, кстати, тоже вопрос... который я, правда, не решусь задать вслух: а каковы магические способности самого императора? Что он умеет и чему его учили?

Клятва о неразглашении представляла собой вербальную формулу, подкрепленную ритуалом, и никаких фатальных последствий не предусматривала — то есть мне не грозила немедленная мучительная смерть в случае, если я проболтаюсь под воздействием, например, эликсира правды или какой-то злоумышленник залезет ко мне в голову в поисках императорских тайн. Но зато император тут же получит сигнал о нарушении, если случится что-либо подобное. Ритуальную клятву я произнесла без всякой опаски — единственное существо, которому я могла бы доверить императорские тайны, могло само считать их из моей головы, причем так, что никакого сигнала о нарушении клятвы не будет. Это я, конечно, о саа-тши.

— Что ж, теперь я готов поделиться с вами, герцогиня, своими семейными тайнами, раз уж вы так жаждете их узнать, — ухмыльнулся его величество.

— Не то чтобы жажду, — поправила я, — но чувствую необходимость.

— Тогда слушайте: мой отец, император Ниревии Годерах, был отличным правителем, но, пожалуй, излишне любвеобильным. Я бы даже не посмел поставить это ему в упрек, тем более, что мать моя скончалась довольно рано, но вот беда — родитель умудрился оставить своим любовницам не только нежную память по себе, но и непредусмотренное потомство. Как правило, ниревийские императоры довольно строго следят за тем, чтобы их любовные игры не влекли за собой подобные последствия, поскольку бастарды представляют собой определенную угрозу для престола.

— И в чем состоит эта угроза? — осведомилась я.

— В существовании некоего ритуала, который позволяет оказывать влияние на человека — вплоть до полного подчинения — с помощью крови его братьев. Единокровных братьев. Правда, ритуал этот считался давно утерянным... По крайней мере, до последнего времени о нем никто не вспоминал...

— М-да, что-то в этом роде я и подозревала. И много у вас братьев?

— Мне достоверно известно о существовании двух братьев и одной сестры.

— А как вы узнали, что кто-то вспомнил о ритуале?

— Пропал один из моих братьев, который жил в столице. Поиски привели к его мертвому телу в ритуальном круге. Судя по всему, это была неудачная попытка воспроизвести тот самый ритуал... До того момента внебрачные родственники не слишком меня интересовали, но после происшествия я затеял поиск, который засвидетельствовал, что сестры больше нет в живых, зато указал на еще одного брата.. Его нашли и доставили сюда. Придворный маг определил наличие остаточной магии от чужого поискового заклинания — то есть, парня искали не только мы. И тогда я принял решение о крепости Дейх, — при этих словах император помрачнел.

— Что там с ним происходит?

— Ничего хорошего, — признался его величество, — юноше на протяжении нескольких лет предстоит пережить ряд ритуалов, которые сделают из него другого человека.

— И что это значит?

— Это значит, что он не только утратит внешнее фамильное сходство со мной, но и по ауре будет отличаться от себя настоящего... Изменится и его характер. Он станет по-другому думать, иначе воспринимать мир. Насколько иначе — остается только гадать, степень воздействия таких ритуалов непредсказуема. Одно известно точно — когда он покинет крепость, ни один магический поиск не определит его как моего родича, а если его вычислят каким-нибудь другим путем, то его кровь не будет годиться для ритуала подчинения.

— Выходит, себя вы обезопасили, а юношу обрекли на потерю личности, — подытожила я.

— Не себя. Империю! — резко возразил император.

— Да... Я понимаю. Это одна из причин, по которой я не спешу вам доверять — потому что империя для вас всегда будет важнее судеб отдельных людей.

— Тем не менее, вам придется рассказать, где еще вы видели этот знак.

— Но ведь вы сказали, что других братьев-сестер не нашли?

— Это не значит, что их нет. Просто поиск по братской крови возможен только в отношении сородичей, достигших определенной степени зрелости. С мальчиками до тринадцати-четырнадцати лет он не работает.

До тринадцати-четырнадцати, значит... Год в запасе у меня, похоже, есть.

— Татуировка меняется в течение жизни? — спросила я у императора.

— Да. До наступления зрелости глаз закрыт. И пока он не откроется, поиск неосуществим.

— Это радует, — почти про себя пробормотала я, — оч-ч-чень радует.

— Итак, я вас слушаю, — напомнил мой собеседник о себе.

— Мальчик, — решилась я, — есть один мальчик двенадцати лет от роду с такой татуировкой. И этому мальчику я ни в коем случае не желаю такой участи, какая ждет его старшего брата в крепости Дейх.

— Я вас понимаю, — вздохнул его величество, — но поймите и вы меня... Год, максимум два — и его найдут, если я ничего не предприму.

— И все-таки... все-таки я попросила бы вас пока ничего не предпринимать. Пока он безопасен для вас. А потом... я попробую что-нибудь придумать. Для меня очень важно защитить этого мальчика.

— Хорошо, — неожиданно согласился император, — я, знаете ли, тоже не чудовище, я не хотел бы ничего делать с ребенком, тем более с собственным единокровным братом, пусть я и не испытываю к нему никаких родственных чувств... Я даю вам год. За это время вы должны... сделать его безопасным для престола Ниревии. Но если вы не сможете ничего предпринять, мальчик отправится в крепость Дейх, как бы вы ни возражали.

— Спасибо, — в своей благодарности я была искренна.

— Я верю в вас, — улыбнулся мой собеседник, — вы... способны перешагивать через границы, которые мешают остальным. Поэтому вам многое удается.

— В этом нет моей заслуги — просто меня учили думать иначе. Ну и то, что я порой этих границ просто не знаю, в силу своего невежества, я перешагиваю через них, не замечая.

Император рассмеялся и поднялся со своего кресла, давая понять, что аудиенция закончена.

Оставшееся до концерта время я гуляла по дворцу — у меня впервые появилась возможность пройтись по нему просто так, без какой-либо цели, просто полюбоваться красотой интерьеров, ни на что из моего земного опыта не похожих: вроде бы прямые строгие линии, но не оставляло ощущение какой-то текучести, словно все находилось на грани движения — и в то же время все казалось надежным, стабильным. Как этого добивались местные архитекторы и дизайнеры — не представляю.

Вдоволь налюбовавшись, я присела на диванчик в одной из гостиных, и почти тут же передо мной возникла горничная — та самая, что помогала мне справиться с последствиями моей собственной неаккуратности.

— Ваша светлость, — девушка присела в реверансе, — позвольте к вам обратиться.