Тайны родства

— Лариса. Или Лари, — представилась я, несказанно обрадовавшись такому простому обращению. — Что нам сегодня предстоит делать?

— У нас на контроле двое послеоперационных пациентов. Одного оперировали вчера, другого позавчера...

— Операции на сфере жизни? — уточнила я.

— У первого — да, у второго — вмешательство на физическом уровне.

— Понятно, — кивнула.

— Еще у нас с тобой сегодня роды, — продолжил эльф.

— Роды?! — я изумилась.

Эльфийки рожали дома. То есть вообще все, без исключений. По крайней мере, мне так рассказывала Эниэра.

— Чему ты удивляешься? Никогда не принимала роды?

— Принимала. У человеческих женщин. Я думаю, и с эльфийкой справлюсь, но просто... странно, что в лечебнице, а не дома. Какая-нибудь патология?

— Ничего странного, — вздохнул Верен, — Она рожает вне брака и... от человека. Семья от нее отказалась, из клана извергли...

И почему меня ужасно злят такие вещи? Кажется, пора бы уж понять, что у каждого мира, у каждой расы — свои правила и традиции. Кроме того — разве у нас не случалось того же? Однако каждый раз, когда я слышу о женщине, от которой все отвернулись только потому, что она не с тем переспала и не от того забеременела, мне хочется кого-нибудь прибить. О чем я и сообщила собеседнику.

— Я разделяю твои чувства, — ответил мне эльф, — но мы с тобой все равно ничего не можем поделать. Только помочь ей родить легко. И то не прямо сейчас — раньше вечера роды не начнутся.

— А потом? После родов? Как она будет выживать? Отец-то у ребенка где-то есть, человек этот?

— У нас была пара подобных случаев. Целитель Летравиор пристроил обеих женщин служанками в приличные дома, где их не обижают. Видишь ли, в чем тут беда: родись у такой женщины эльф, ее положение в обществе изменилось бы в лучшую сторону. Но от таких связей рождаются полукровки, либо вовсе без магической оболочки, либо со сферой жизни в зачаточном состоянии... Еще два раза ребенок погибал при родах. Что до любовника нашей сегодняшней пациентки, то он сбежал из Лиотании, едва узнал о ее беременности — испугался мести родственников.

...С послеоперационными больными никаких сложностей не было. Позавчерашний уже окончательно пришел в себя и вовсю капризничал, отказываясь от еды и порываясь встать с постели раньше времени. Второй, которого прооперировали накануне, еще спал. После вмешательства в магическую оболочку пациентов обычно дольше держат в лечебном сне, покуда другие структуры не приноровятся к изменениям в сфере жизни.

В палату к беременной я входила не без внутренней дрожи — злость на общество смешивалась с сочувствием женщине. Эльфийка оказалась на редкость нехороша собой. Вроде бы все было на месте — тонкие черты, идеальная кожа, разве что чуть-чуть бледноватая, синие с прозеленью глазищи в пол-лица и белокурые локоны, обрамлявшие это великолепие. Но... то ли это утомление сказывалось, проступавшее в чертах лица сквозь внешнюю красоту, то ли затравленный, исполненный безнадежности взгляд. Словом, ее хотелось жалеть, но никак не восхищаться.

Верениэр осмотрел женщину — на всех трех уровнях, остался вполне доволен увиденным и собрался уходить, однако меня что-то зацепило.

— Подожди, — остановила я коллегу.

— Жду, — ответил он и с интересом уставился на меня.

Я же уселась в поудобнее в кресло, которое стояло у кровати женщины и посмотрела на женщину сперва просто магическим зрением, потом углубилась на уровень тонких структур. На первый взгляд все выглядело абсолютно нормально, но... ведь что-то же не давало мне покоя? Я "просветила" взглядом тело: малыш, уютно устроившийся в утробе матери, казался обычным младенцем. Мальчик, но это и без меня известно. Ушки слегка заостренные, но не определить — как у полноценных эльфов или как у полукровок. И я нырнула еще глубже. Тело в теле. Сфера в сфере. И если энергетическая оболочка у матери и младенца была общей — младенческая отделялась от материнской в момент родов и замыкалась на себе, обретая способность к самостоятельному функционированию, примерно в течение первых суток жизни ребенка, — то магическая у малыша была собственной с самого начала — вполне самостоятельной и полноценной, как у любого эльфа, правда, связанной с материнскими тонкими структурами странными петлями.

Сосредоточившись, я попыталась представить себе, как это должно происходить во время родов, и при любом раскладе получалось, что петли так просто ребенка не отпустят. И что тогда? А тогда возможны два варианта: при рождении магическую оболочку срывает с малыша полностью или частично, и он либо умирает от шока, либо остается в живых, но... не эльфом.

Значит, от эльфийки и человека в утробе зарождается вполне эльфийский плод, но накрепко сцепленный с магической оболочкой матери. И он... может родиться эльфом, если вмешаются грамотные целители и разъединят мать и ребенка.

— Верен, — окликнула я, — пойдем-ка поговорим.

Эльфийка проводила нас тоскливым взглядом.

Стоило двери палаты закрыться за нашей спиной, я огорошила коллегу заявлением:

— Она может родить эльфа!

— Не понял?

— Эта женщина беременна эльфийским младенцем. Но он появится на свет таковым, только если мы вмешаемся, — и я растолковала Верениэру, что мне только что довелось увидеть.

— Подожди... — пробормотал он. — получается, мы просто не догадывались заглянуть на этот уровень. Все казалось предельно ясным. Ведь и у человеческих женщин от эльфов не рождаются эльфы...

— У человеческих женщин нет собственной магической оболочки, потому и у младенца она почти не развивается, — возразила я.

— Пойдем! — скомандовал целитель и понесся по коридору.

— Куда?!

— Как — куда?! К Летравиору-Соэно, конечно. Он должен это увидеть!

Летравиор, услышав о моих открытиях, ураганом сорвался с места:

— Я должен это увидеть!

— Я ж тебе говорил, — ухмыльнувшись, шепнул мне на ухо Верен.

Когда мы дошли до палаты, ведущий целитель был уже там, в состоянии, близком к трансу. Мы замерли в дверном проеме в молчаливом благоговении, ожидая приговора старшего. Ждать пришлось довольно долго. Наконец Летравиор поднялся, и вышел из помещения, не обращая на наше присутствие ни малейшего внимания. Мы выскользнули следом за ним:

— Ну что?! — воскликнули хором.

— Будем готовить к операции на сегодняшний вечер. Вы двое — передаете своих пациентов коллегам и бегом в библиотеку лечебницы. Там возьмете справочники по магическим структурам и по беременности и родам у эльфов. Найдете толковое изображение, как это должно выглядеть в обычном случае... — Летравиор вздохнул. — Я сам, конечно, помню, но полной уверенности нет, надо бы освежить.

В библиотеке мы провели в общей сложности часа четыре — с перерывом на обед, — однако нужные изображения нашли и даже несколько вариантов для сравнения. Получалось, что подобные "держалки" существуют у любой беременной эльфийки, но они имеют форму не петель, а тонких, очень гибких крючков, которые при родах должны просто распрямляться, отпуская младенца.

А я снова злилась: скольких бы можно было спасти — и младенцев от смерти или роли изгоев, и матерей от общественного презрения. Ведь одно дело — родившая вне брака неизвестно кого, и совсем другое — родившая эльфа... И вроде бы все понятно — тут стереотипы действуют: ребенок от человеческой женщины и эльфа — не эльф, следовательно, и ребенок эльфийки и человека — тоже не эльф. Никто и не догадался посмотреть. И все равно ужасно обидно...

Из библиотеки мы вместе с добытым материалом переместились в просторный кабинет ведущего целителя. Вид у Летравиора был потерянный, даже несчастный — похоже, его тревожили те же мысли, что и меня, только к ним примешивалось еще и чувство вины.

План необычных родов мы разрабатывали очень подробно. Обсуждали два подхода: прооперировать до родов, приведя петли к должному состоянию, или работать с ними одновременно, прямо в процессе. Остановились на первом, и пациентку незамедлительно переправили в операционную.

— Что это? Почему? — робко вопрошала женщина.

Ей никто ничего не объяснил. Я тоже не знала, стоит ли растолковывать и без того перепуганной женщине подробности, потому успокоила ее почти правдивым заверением, что ей просто предстоит процедура, призванная потом облегчить роды.

В этот раз я не оперировала, предпочла наблюдать. Смотрела и вспоминала, как таким же наблюдателем — только беспомощным, ни на что не способным — была почти год назад, когда Ритэниор оперировал Наташку. С тех пор многое изменилось, и, случись что с ведущим целителем прямо сейчас, я могла бы с любого момента включиться и продолжить начатое им дело. А тогда Ритэниор был единственным среди нас, кто мог вмешиваться в тонкие структуры без помощи суигги...

Не без трепета я смотрела, как ловкие пальцы целителя — не физические, а магические, мерцающие золотым блеском, — аккуратно истончают замеченные мной петли, заставляя их освободить ребенка из захвата, и начинала догадываться, почему эти петли вообще возникли. Просто тонкие структуры матери всю беременность усиленно работали на создание и развитие сферы жизни младенца, изначально собственную магическую оболочку имевшего слабую, зачаточную, и из-за этих беспрерывных усилий связь становилась прочнее, крюки затвердевали и срастались. Получалось, то, что изначально направлено на поддержание жизни, способствовало и ее отъятию.

Но сейчас золотистые волокна сферы жизни эльфийки, стоило им высвободиться из губительной связи, сами завивались в нужную сторону, стремясь к своей естественной форме.

После операции женщину привели в сознание почти сразу. Целительный сон — это, конечно, замечательно, но оттягивать роды было никак нельзя.

Сами роды были довольно быстрыми и не такими мучительными, как мне приходилось наблюдать у человеческих женщин. Верениэр, сменивший Летравиора, принял младенца и, улыбаясь во весь рот, продемонстрировал его матери:

— Смотри, какого красавца родила! Настоящего эльфенка! — честное слово, в этот момент целитель ужасно напоминал обыкновенную земную тетку-акушерку.

Эльфийка робко улыбнулась и протянула руки к малышу. Она еще не осознала, что слова целителя — не шутка, не просто желание ее подбодрить, а самая настоящая правда. Она узнает обо всем этом — завтра, когда немного оклемается после родов и будет в состоянии адекватно реагировать на информацию. А может, и сама заметит, если решит вдруг приглядеться к собственному малышу.

Я же бессильно опустилась на первый попавшийся стул.

— Ты что? — удивленно спросил Верениэр.

— Вы пели, а у меня горло болит, — пошутила я.

Мне действительно казалось, что всю работу целителей проделала я сама, поэтому и устала смертельно.

Верен, на удивление, понял:

— Ты просто все это время была с нами. По-настоящему с нами, потому что очень переживала за нее, за результат. Ведь и идея была изначально твоей.

Я молча кивнула — говорить сил больше не было.

За весь этот день я так и не пересеклась ни разу с Лерехом, а теперь, вероятно, он был уже в гостинице — час не ранний, это мы тут с операцией и родами провозились... Поэтому по больничным коридорам я шла в одиночестве, стремясь в сторону мягкой постели и будучи не в состоянии думать о чем-нибудь другом.

Остановили меня на пороге моих апартаментов, грубо дернув за руку. Обернулась: эльф. Довольно молодой, с наглой физиономией. Как и следовало ожидать.

— Обслужишь меня сегодня, — заявил он, — я устал и мне нужно расслабиться.

На мой взгляд, парень уже основательно расслабился — в воздухе витал знакомый запах утха, курительной смеси с легким наркотическим эффектом.

— Я тоже устала, — хмуро ответила я, вырывая руку.

— Ты меня не поняла, девка! — нахмурился эльф. — Мне обещали обслуживание в гостинице по высшему разряду, поэтому твоя усталость меня не волнует. Отработала с другими — отработаешь и со мной. И смотри, не увиливай, с полной отдачей чтобы!

— Парень, это ты меня не понял, — я разозлилась, — я не знаю, предоставляет ли эта гостиница девушек для развлечения и расслабления, но я в любом случае не одна из них. Я целитель-практикант.

— Вот и хорошо, что целитель, — ухмыльнулся остроухий, — значит, сделаешь не только приятно, но и полезно для здоровья. А?

— Отвали! — грубо ответила я.

— Ну ты! — эльфа перекосило от ярости, и он с силой вцепился мне в ворот. — я тебя сейчас прямо здесь разложу!

Ткань рубахи треснула, обнажая мое плечо.

— Я под покровительством клана Льерэ, — я попыталась в последний раз воззвать к разуму эльфа.

— Да мне плевать, чья ты подстилка! Сегодня будешь моей!

— Не подстилка! — я дернулась, оставив клок рубахи в цепких пальцах остроухого наглеца. — А младшая сестра главы клана.

С этими словами я заставила знаки клана перейти на видимый уровень, чтобы их заметил нападавший. Эльф глянул и выругался, отступая на шаг. Я же не смолчала — добавила, уж больно он меня разозлил:

— А еще мою неприкосновенность защищает договор с лечебницей, так что не позднее, чем завтра утром, вас выкинут отсюда за нападение на практикантку.

И я нырнула в свою комнату, закрыла дверь на замок и, прислонившись к стене, выругалась не хуже эльфа. Меня потрясла не столько выходка обкуренного эльфа, в которой как раз не было ничего нового и удивительного, сколько мое собственное состояние во время разбирательства с ним: гнев буквально затмевал сознание, и мне приходилось сдерживаться, чтобы не выплеснуть эту волну на остроухого идиота. Удержаться от действий удалось, но... что происходит со мной, что я не в состоянии совладать с эмоциями?..

Утешили меня послания из дома. Кроме коротеньких записочек от детей, сообщавших, как у них все замечательно, там обнаружились плотно скрученные в рулон небольшие листки. Я развернула рулон и ахнула: это были рисунки Дариена. Рисунки изображали довольные мордахи Натальи и Мара, сердитую (на что, интересно?) физиономию Альны, задумчивую — Улы. А в качестве десерта прилагалась картинка, на которой Крел стоял рядом с нашей кухаркой Олевой и... приобнимал ее за талию. Это что, получается, я кое-что просмотрела? Или все началось после моего отъезда?

Жизнерадостные картинки примирили меня с действительностью, и спать я отправлялась уже в спокойном состоянии, взяв себе, впрочем, на заметку, что пожаловаться на парня все равно нужно — может, в другой раз он подумает, прежде чем приставать к первой попавшейся человеческой девушке. Вот только кому бы пожаловаться на саму себя?

Глава 7

Наутро, встретившись с Лерехом, я рассказала ему о событиях в лечебнице. Друг попенял мне, что я его не позвала — ему, мол, тоже посмотреть на такую операцию не помешало бы. Тут он был прав: я, закрутившись, вообще не вспоминала о нем до самого вечера, пока не собралась возвращаться в гостиницу.