Тайны родства

К вечеру за мной прилетел Неттаи на своем личном транспорте, и я с радостью воспользовалась возможностью посмотреть сверху не только на город, но и на окрестности, и даже наметила себе пару мест, куда хотела бы добраться своим ходом. И желательно в одиночестве, потому что общению с миром компания может только помешать.

Поначалу я рвалась в клинику каждый день — это было неимоверно интересно и познавательно, но потом у меня установился график. Дело в том, что тейорды мерили время не неделями и декадами, а дюжинами и полудюжинами дней. У работающих каждый шестой день считался выходным. Дед настоял на том, чтобы мой график был более щадящим:

— Не волнуйся, все успеешь, три месяца — это немало, а целительство — еще не вся твоя жизнь. Я хотел бы, чтобы ты побольше бывала с нами.

И я согласилась с дедовым вариантом, и теперь работала три, реже четыре дня из шести, а остальные проводила дома. Ну как — дома... Скорее, в свободном перемещении по окрестностям, в знакомстве с миром Айиоро.

Пока я трудилась, дети тоже не сидели без дела. Наталью дед "засадил за уроки" — начал сам углубленно заниматься с ней магией. Мару был предоставлен выбор, как проводить время, и он предпочел учиться вместе с сестрой.

Сначала я пыталась честно делить свое свободное время между детьми, дедом и одинокими прогулками, в которых отчаянно нуждалась, чтобы восстановить душевное равновесие. Но как-то быстро выяснилось, что дети не особенно нуждаются в моем обществе, им сейчас интереснее с дедом и друг с другом, Гилеари же едва ли не лучше меня понимал, что мне нужно, и потому сам отправлял меня гулять. Самостоятельно знакомиться с миром, как он говорил.

Айиоро был щедр на неожиданные дары: то показывал, словно приоткрывал, затерянные уголки необыкновенной красоты, то вдруг выпускал мне навстречу какое-нибудь диковинное животное, доверчивое и бесстрашное, то маленькая невзрачная травка вдруг оказывалась просто волшебной по своим целебным свойствам, а знание об этих свойствах открывалось всего лишь прикосновением, даже не подкрепленным магией.

В одну из таких вылазок, покинув дом ранним утром и проведя несколько часов в пути, я очутилась на высоком, поросшем травой холме, с которого открывался вид на город — сияющие на солнце белоснежные стены. Мне не нужно было мучительно вспоминать, почему это место показалось мне знакомым — я узнала его с первого взгляда. Именно здесь состоялся мой короткий разговор с отцом. Посмертный. Именно этот уголок своего мира он вызвал из своей памяти, создавая проекцию в магическом мире — чтобы всего один раз встретиться здесь со своими дочерьми.

Я легла, закрыла глаза и сосредоточилась на ароматах — тонком, пронзительном запахе разогретой солнцем травы, густом — цветочного нектара, прозрачном и почти невесомом — ручья, журчащего у подножия холма.

Еще я слушала звуки — легкий шелест ветра, заблудившегося в зарослях травы, жужжание многочисленных насекомых, живой ток воды... и чьи-то шаги, осторожные, едва ощутимые ухом.

Я напряглась. Нет, не в ожидании опасности, не было в этих шагах ничего тревожного, а словно бы в предвкушении встречи. С кем-то, кого я ждала. Ради кого я пришла сюда.

Глава 16

Глаза я открывала осторожно, чтобы не спугнуть странно знакомое томление, поселившееся в груди. И голову поворачивать в сторону, откуда приближались шаги, не спешила. Дождалась, когда пришелец подойдет совсем-совсем близко, и только потом скосила глаза, чтобы увидеть. Неттаи.

Юноша молча улегся рядом со мной на траву, сорвал стебелек и начал мусолить его во рту. Возможно, он ждал, что я заговорю первой, но мне было слишком хорошо, чтобы вносить в это настроение диссонанс ненужными словами. Однако, когда Неттаи все-таки подал голос, все осталось по-прежнему, его слова не затронули мир — только мой слух:

— Тоже люблю это место.

— Я встречалась здесь с отцом, — ответила я, не глядя на него.

— Как это могло быть? — удивился кузен.

— Альбеари оставил мне слепок сознания в магическом пространстве тейордов. И в качестве антуража использовал именно этот уголок мира.

— Наверно, он тоже его любил.

— Наверно, — согласилась я.

Домой мы вернулись вместе. И как-то так получилось, что с этого дня общество Неттаи стало частью моей повседневной жизни. Кузен вошел в нее так ненавязчиво, незаметно, словно исподволь, что я даже не отдавала себе отчета, что уже и не мыслю вечер без песен под гитару, которые он исполнял приятным баритоном, без его шуточек, без мимолетных прикосновений, без улыбки, начинающейся искорками в глазах и лишь мгновением позже затрагивающей чувственные губы.

Иногда я спохватывалась, словно очнувшись от сна, душу скребло беспокойство, и общество кузена начинало меня тяготить. Тогда я опять сбегала на свои одинокие прогулки, но он неизменно меня находил, и возвращались мы обычно уже вдвоем, держась за руки, а я завороженно смотрела ему в глаза, и каждое сказанное им слово отзывалось в сердце трепетом.

Единственным местом, куда он не мог последовать за мной, была клиника. И там я снова становилась собой — грамотным врачом, жадным до новых знаний. Я освоила работу с чистой магией — моя собственная сфера жизни развилась достаточно, чтобы я могла сделать при необходимости магические манипуляторы из собственных пальцев. Мне позволяли ассистировать при операциях, доверяли ведение больных — конечно, под контролем местных целителей, но в целом мной были довольны. Лечили здесь, кстати, не только тейордов, но и людей. Даже с ахаргами мне пару раз довелось иметь дело.

Только гхирьесы оставались тайной за семью печатями. Конечно, в книгах я встречала их изображения и краткие описания. Гхирьесы были метаморфами, но имели не два, а три облика — основной, похожий на человеческий, звериный (о том, что это за звери, книги умалчивали) и боевую трансформацию, которую все авторы описывали по разному, сходясь только в одном: "Страшно!"

К слову, книгами новыми я тоже обзавелась. Не только по медицине (эти — в основном на кристаллах, а не на бумаге), но и художественной литературой, которая была в этом мире, в отличие от Вериинсе, весьма разнообразной. Писателями своими славились как люди, так и тейорды. В общем, я не устояла.

Книги я приобретала на деньги, которые мне выделил Гилеари. Богатство — богатством, но пункты обмена валюты для путешествующих между мирами предусмотрены не были. Золото и серебро на материке тейордов большой цены не имело, сермирит, как выяснилось, приспособлен для работы с магической энергией только мира Вериинсе, а о керниане дед строго-настрого запретил даже заикаться:

— Величайшая ценность и величайшая редкость, — объяснил Гилеари, — ценится абсолютно во всех магических мирах. За обладание этим камнем даже войны велись. Не стоит никого искушать. Лучше помалкивайте, — и мы благоразумно помалкивали — даже дети понимали, как это может быть опасно.

Словом, на Айиоро я тратила дедовы деньги и никаких мук совести по этому поводу не испытывала.

А когда я выныривала из своих книг или возвращалась в дедов дом из клиники, моим вниманием, моим временем... да всей моей жизнью неизменно завладевал Неттаи. Он опутывал меня собой, заполнял своим присутствием каждое мгновение моего существования. Не было мира без Неттаи, и все шло к тому, что и меня без него быть не должно. А я и не возражала, мне это казалось таким естественным, словно я всегда так и жила.

Лето уже шло к концу (впрочем, на Айиоро всегда царило лето), когда мы с Неттаи сидели на террасе с кофе и фруктами, наслаждаясь одним из нескончаемой череды солнечных дней.

— Не скучаешь, Лари? — Неттаи, в отличие от остальных родственников, сходу взял на вооружение сокращенный вариант моего имени. Впрочем, я тоже называла его "Нетт" или "Нетти".

— Не-а, — я покачала головой.

Мне вообще никогда не бывало скучно. Правда, в последнее время я ловила себя на очень странном состоянии неприкаянности, когда рядом не было кузена.

— А то я предложил бы тебе отправиться со мной в маленькое путешествие.

— Пешком? — осведомилась я.

— Нет, в обнимку, — усмехнулся Неттаи, — хочу показать тебе одно красивое местечко, которое ты точно до сих пор не видела.

"В обнимку" — это на нашем с ним языке значило перенестись порталом. Удивительно, но тейорды, которые свободно ходили между мирами, далеко не все владели искусством построения портала внутри мира. До сих пор я считала, что это сходные виды магии, но оказалось — ничего общего. Однако в семье Май перемещаться в пространстве умели все. И Неттаи исключением не был.

— Уверен, что не видела? — уточнила я.

— Совершенно, — с довольным видом кивнул кузен.

— Ну что ж, пошли, — согласилась я без долгих раздумий.

...Место оказалось действительно красивым — аж дух захватывало: горная река, поросшие травами уступы крутых берегов, и по этим каменным ступенькам спускаются зеленые плети, усыпанные гроздьями лилово-сиреневых цветов. Цветы пахли тонко и ненавязчиво, река не грохотала, обрушиваясь с горного склона, а словно танцевала и пела в сопровождении оркестра, из леса за нашей спиной ей подпевали птицы: если прислушаться, можно было различить их голоса — и одновременно подивиться их слаженности, согласованности друг с другом и с оркестром реки. Было не холодно, но приятно прохладно.

— Нравится? — шепотом спросил Неттаи.

— Очень, — шепнула в ответ я.

Удивительно, но слышали мы друг друга хорошо, несмотря на музыкальное сопровождение.

Я улеглась на живот и стала смотреть на реку сверху вниз: взгляд спускался по цветочным тропкам и вместе с цветами погружался в воду. И это было так завораживающе прекрасно, так волшебно, что мне хотелось остаться здесь навсегда... или хотя бы возвращаться сюда время от времени.

— Где мы, Нетти? — спросила я.

— Это просто красивое место, в котором я люблю бывать, — уклончиво ответил кузен.

Рука его скользнула по моей спине — от плеча вниз, чуть задержалась на талии и спустилась еще немного. Не встретив возражений, Неттаи повел себе чуть смелее — погладил слегка, потом, словно решившись, перевернул меня на спину, оторвав от созерцания прекрасного, и завис сверху, глядя прямо в глаза.

Что-то случилось со мной, что я не могла шевельнуться или отвести взгляд. И это странное состояние не вызвало во мне протеста, наоборот — я была готова позволить кузену действовать дальше. И он действовал — сперва накрыл мои губы долгим, мучительно сладким поцелуем, потом как-то незаметно умудрился расстегнуть блузу и положил руку на грудь, перебирая тонкими, длинными пальцами... И это был музыкальный перебор, я чувствовала себя инструментом в умелых руках. Вздохнула судорожно и подалась ему навстречу, требуя продолжения ласки...

И в этот момент внезапно поняла, что звучу фальшиво. Не совпадала наша музыка с тональностью, в которой играл оркестр горной реки. Наваждение схлынуло: рядом со мной был чужой человек... несомненно, приятный, но я его не любила и даже влюблена в него не была. Равно как и он в меня.

Я вырвалась из его рук, села и принялась застегивать рубаху. Неттаи, растерянный и смятенный, смотрел на меня, не зная что сказать.

— Зачем? — выдохнула наконец я.

— Что — зачем? — кузен сделал вид, что не понял меня. А может, и вправду не понял.

— Зачем ты все это затеял, если не испытываешь ко мне никаких чувств? Это твоя затея или твоих родителей?

— Отца, — мрачно кивнул парень.

— Захотели, чтобы наследство в семье осталось?

— Угу, — Неттаи вновь кивнул, — но ты не права насчет чувств. Ты мне нравишься. Даже очень.

— Но не настолько, чтобы ухаживать за мной без настояния отца? — уточнила я.

— Не настолько, чтобы потерять голову, но я бы и без отца не отказался... — признался кузен. — Я всегда знал, что мне придется жениться по решению родителей, а ты устраиваешь меня во всех отношениях.

— Ты воздействовал на меня как-то, чтобы вызвать чувства? Пытался приворожить?

Парень вздохнул:

— Да... Сок одного растения и чуть-чуть ментального воздействия, — да, в ментальной магии, несмотря ни на что, мне с тейордами было не сравниться...

— Где мы, Нетти? — снова спросила я, уже подозревая, каким будет ответ.

На этот раз он ответил честно:

— Это один из малонаселенных миров.

— То есть мы не на Айиоро?! — я взвилась. — Веди меня обратно! Немедленно.

— Эй, ты чего? — опешил братец. — Ведь тебе же понравилось здесь — без всяких чар. Это действительно очень красивое место.

— У него есть один недостаток, — возразила я, — он не на Айиоро. Ты увел меня из мира, не сочтя нужным поставить об этом в известность. Держу пари, ты и деду ничего не сказал, правда?

— Не сказал, — смущенно признался Неттаи. — Не сердись, сейчас пойдем обратно.

Он подхватил меня в объятия, которые больше не давали мне чувства защищенности, я закрыла глаза и... ничего не произошло.

— Ничего не понимаю, — растерянно пробормотал кузен.

— А я и подавно, — хмуро отозвалась я.

Потом лицо парня озарила догадка:

— Ты не доверяешь мне?!

— Как я могу тебе доверять, если ты пытался очаровать меня с помощью магии и зелья, да еще и сюда увел обманом?

— Теперь понятно, почему мы не можем попасть обратно.

— Может, и мне объяснишь, раз уж сам понял? — ехидно осведомилась я.

— Просто проводить между мирами можно только того, кто тебе полностью доверяет.

И я вспомнила, как в самый первый раз, когда Гилеари забирал меня из лечебницы, он тоже говорил что-то о доверии.

— И что теперь? — я уже почти не сердилась, просто страшно устала и хотела, чтобы эта дурацкая ситуация наконец разрешилась.

— Придется звать деда, — парень поежился, и я вдруг увидела, что он на самом деле очень юн, гораздо младше меня.

По годам он, может, и старше был, но взрослел куда медленнее. Так бывает у долгоживущих рас — физически они развиваются так же быстро, как и человеческие дети, да и в интеллектуальном развитии не отстают, но социальное взросление, способность отвечать даже за собственные поступки, не говоря уж о том, чтобы нести ответственность за кого-то еще, приходит значительно позднее. По сути, я имела дело с подростком. И осознав это, окончательно перестала сердиться, просто махнула рукой, отпуская его:

— Иди за дедом. Все равно без него ты меня отсюда не вытащишь.

И я осталась одна. На полчаса, не больше. И мир, на какое-то время утративший для меня свою привлекательность, снова ожил, запел-заиграл, и на этот раз все было правильно, без малейшей фальши.

Дед пришел один, без Неттаи — по координатам. Нарисовался из воздуха перед самым моим носом и опустился рядом на траву.

— Ты знал? — спросила я его, зная ответ заранее.

— Знал, — не стал спорить Гилеари. — не о зелье, но флер ментального воздействия трудно было не заметить.