Непомерно раздутые бюджеты армии, на которых наживались и без того неприлично богатые магнаты, плодящие коррупцию в самых верхах правления и Совете, что в ответ играл на руку магнатам, продвигая выгодные им законы — и если кому-то внизу не нравилось то, как играют люди наверху — что же, армия, может быть, и была непомерно раздута в своем финансировании — но была более чем способна заткнуть голоса, что не нравились политикам.
Атлас начал гнить и ржаветь давно — год за годом он медленно истощался — Озпин был отвлечен на его собственные сожаления, на депрессивные размышления о бесполезности его сражений — и когда генерал Айронвуд пришел во власть — титан Атлас уже падал на своих подрубленных коленях.
Но Джеймс не растерялся — он смог отрезать армию практически полностью от контроля другими Советниками, протянул руки и попытался удержать падающую фигуру бронзового колосса...
Но он был лишь одним человеком.
Джеймс смог замедлить, возможно даже, остановить падение Атласа — но не обратить его вспять. Атлас все также гнил больше и больше — но к этому времени Джеймс, что уже увяз по руки в своих новых обязанностях не мог сопротивляться — он знал, как ему было нужно сделать, но ситуация была такова, что он больше не знал, что ему нужно сделать — и потому Джеймс продолжал держать Атлас на своих плечах, надеясь, что он сможет выдержать так еще год, два, десять... Если бы Бог был милосерден к нему — Атлас бы выдержал до момента гибели Джеймса — еще несколько десятков лет как минимум...
Но если Бог и существует — он добр не потому, что мы видим его действия в качестве добра, а потому, что мы не можем воспринимать его действия нашим собственным умом иначе, чем называя их добром.
Уже упавший колосс Атласа, державшийся на плечах генерала Айронвуда, упал на землю под действием урагана, пришедшего вместе с Джонатаном.
Политические стремления игроков в начавшемся хаосе вырвались из-под контроля, и один неудачный случай отправил Джеймса на полгода в больницу — когда Айронвуд вернулся обратно на свой пост — процесс уже был запущен.
Джеймс попытался остановить нарастающую волну хаоса — но там, где когда-то разгорелся огонь теперь был пожар — не Робин сегодня, значит кто-то еще завтра — кто-то обязательно разломал бы Атлас на части, под знаменем старой монархии Мантла — или уничтожения фавнов как вида.
Поэтому Джонатан принял решение...
Из всех фанатиков — идеи Робин больше всего близки мне. Значит, я помогу ей.
Если укоротить все размышления и планы Джонатана — его слова звучали именно так.
С болью в сердце, но веря в свой выбор, он выбрал Робин для того, чтобы сыграть нужную роль в Атласе...
И теперь мы пожинаем плоды.
Робин не планировала развязать новую Великую Войну — она просто хотела построить социальное государство рабочих, вернуться к изначальной задумке — работа Мантла и Атласа рука об руку...
Посмотрим, будет ли это успокаивать тебя, когда ты будешь смотреть на списки расстрелянных.
Джонатан помотал головой и отвлекся от взгляда в окно, проделав путь до своей кровати и, не раздеваясь, упал на ту, забывшись беспокойным сном.
* * *
Джонатан чувствовал себя уставшим, открыв глаза — но куда больше он чувствовал себя липким от пота, а свое тело — уставшим от неудобной позы, в которой он лежал.Медленно Джонатан поднялся, после чего бросил взгляд на часы, висящие на стене, и безэмоционально отсчитывающие четвертый час утра...
За окнами отеля было еще темно — и комендантский час до сих пор продолжался за пределами отеля, патрули солдат и роботов мерно маршировали по улицам или внимательно глядели из своих блокпостов на каждого прохожего...
Однако спать Джонатан не мог — нет, не мог даже лежать на месте, чувствуя, как липнет к его телу одежда и ноют мышцы, в то время как онемевшие конечности начинают колоть от медленно возвращающегося к ним притока крови...
Так что Джонатан поднялся со своего места, после чего направился к небольшой двери, ведущей в ванную комнату его номера.
Лучший номер для самого важного человека в Гленн... А может быть и в Атласе. А может быть даже в Ремнанте...
Джонатан покачал головой, после чего стянул с себя грязную одежду и, мгновение спустя, телепортировал ту обратно домой — забирая сменную одежду.
Короткий душ на несколько минут — Джонатан был бы не против того, чтобы посидеть в джакузи и чуть расслабиться под пеной, однако он хотел урвать еще час или два сна перед саммитом — Джонатану было бы неправильно появляться на столь важном мероприятии уставшим, разбитым и сонным, путающимся в лицах и словах...
Однако, когда Джонатан вернулся в свою постель спустя десяток минут, содрав пропитавшееся липким потом покрывало и зелезши под мягкие теплые одеяла кровати, сон не пришел к нему.
Джонатан поворочался немного под одеялами, после чего, решив, что отель и без того неплохо прогревался — скинул с себя те, оставшись исключительно в исподнем.
Перевернул подушку, нагревшуюся слишком сильно, затем все же засунул ноги под откинутое одеяло, снял то вновь, перевернулся на другой бок...
Но сон не пришел ни в этот момент, ни когда Джонатан проделал эту же последовательность действий вновь, ни позже...
Джонатан был оставлен без сна — и вновь открытые с неохотой глаза все же донесли до него, что время, пусть и продолжало медленно идти, все еще лишь стояло на половине пятого утра...
Джонатан вздохнул и медленно приподнялся со своей постели, ощущая странное чувство, будто бы он одновременно хотел спать, и не мог спать — после чего все же перевернулся на спину и открыл глаза, глядя в потолок.
"Печальные размышления на ночь меня когда-нибудь убьют..." — Джонатан вздохнул и прикрыл глаза еще раз.
Обрывки мыслей роились в его голове, но никак не хотели формироваться в мысли — было тому виной его сонное странное чувство, преследующее любого человека после пробуждения еще пару десятков минут — или тот факт, что все его размышления уже были неоднократно прокручены в его голове, приведя к разным результатам, каждый из которых был обдуман и задокументирован...
На сердце Джонатана было неспокойно — но вместе с тяжестью... В нем была уверенность.
Я знаю, что я должен сделать. Я сделаю это. Я — Джонатан Гудман.
И почему-то именно эта странная уверенность никак не давала Джонатану покоя — будто бы, уже осознавая внутри, к чему приведет его саммит, встреча с другими представителями, с Озпином, с Айронвудом, с Робин — Джонатан... Понял, что он должен делать.
В его голове были сомнения, размышления, и вместе с тем... Понимание.
Понимание, к чему все это придет. Как все это закончится, какие шаги он предпримет и чем расплатится за свои решения...
И Джонатана беспокоило это — беспокоило то, что у него уже было это понимание. Беспокоило то странное рациональное осознание того, что он... Был готов поступиться предыдущими решениями, был готов сделать еще один шаг, понимал последствия своего выбора.
Странное ощущение определенности... Словно бы в своем понимании, намеренном движении вперед...
Он потерял что-то, что ему казалось когда-то важным...
Или нашел что-то, что он никогда не хотел находить.
Джонатан резко зевнул, ощутив, как едва не ломается его челюсть от растяжения, прежде чем щелкнуть зубами и все же взять под контроль свое тело, резким движением поднявшись с постели.
"Мне нужен кофе..." — Джонатан зевнул — "Много-много кофе..."
К сожалению, после перенесенных его телом нагрузок, Джонатан едва ли мог позволить себе действие... Практически всего, что только может действовать.
Выпитый алкоголь в лучшем случае заканчивался рвотой или отравлением, любая неправильно подобранная дозировка лекарств была потенциально смертельной опасностью, и даже кофе Джонатан мог принимать только с большой осторожностью — поврежденная печень, почки и часть нервной системы означала, что выпив слишком много кофе он мог спровоцировать множество побочных эффектов — один раз он ощутил момент начала эпилептического припадка, который он смог погасить только благодаря быстрой реакции и своей магии. Проверять, на что еще в отношении него был способен простой напиток Джонатан не желал — не говоря уже о том, что он не очень любил его вкус — так что он пользовался кофе только в редких и крайне важных случаях...
И, к сожалению, текущее состояние его было именно из таковых.
Проделав путь до двери, уже одевшись в новую сменную одежду, Джонатан открыл дверь, после чего взглянул на молчаливого агента, стоящего рядом с дверью, что, казалось бы, только подметил появление Джонатана из двери краем глаза, но не обратил на него внимания.
-Мне нужен кофе, — Джонатан чуть зевнул, — Черный, сильный, но... С учетом моих особенностей.
Агент едва кивнул на эти слова, после чего обменялся взглядом с другим агентом.
Джонатан знал о том, что по протоколам назначенные смотреть за его номером агенты практически не сдвигались с места, не покидая пределов своего поста, так что те сейчас молчаливо совещались между собой, прежде чем один из агентов передаст информацию дальше по цепочке, к агенту, что подойдет чуть позднее — в то время как остальные агенты не сдвинуться со своего места.
К сожалению, Джонатан не мог воспользоваться собственной внутренней связью отеля, опасаясь подслушивания и передачи любой, даже самой незначительной информации в руки возможному противнику, и не имел при себе полноценного свитка, опасаясь возможности слежения. Конечно же, у него существовали экстренные методы связи, исключая магию телепортации, однако то было экстренным методом связи, предназначенным скорее для того, чтобы предупредить об атаке или потребовать немедленную эвакуацию, так что Джонатан был вынужден обращаться к агентам даже в чем-то столь небольшом, как получение чашки кофе...
Цена короны.
Спустя мгновение Джонатан вернулся обратно в свой номер, закрыв за собой дверь, прежде чем обернуться к окну, в котором еще не было видно утренних прохожих, сместив свой взгляд так, чтобы взглянуть на само окно, а не то, что находилось за ним.
Утреннее едва начавшее подниматься Солнце отражалось от стекла — так, будто бы это действительно было почти обычным стеклом, дополнительные укрепления многократно укрепленных стеклопакетов не мешали свету проходить через них.
Отель, в котором он находился, изначально предполагался для использования верхами Атласа или других государств, так что стекла его самого дорогого, а значит предназначенного для самых важных гостей, номера были укреплены еще при строительстве — однако после появления первой информации о том, что Джонатан появится на саммите лично — избранный отель был дополнительно укреплен и усилен. Оплата за произошедшую переделку была предоставлена Гленн, так что владелец отеля практически не возмущался подобному, и теперь высокое многоэтажное здание могло в любой момент, по первому приказу, превратится в укрепленную огневую точку даже в сердце зоны боевых действий...
Не то, чтобы это было необходимо Джонатану, учитывая его возможности, однако находясь в самом центре силы потенциального противника, и зная о том, что Озпин обладал потенциально неизвестными способностями, что все остальные могли описать только как магия — Джонатан предпочитал не рисковать.
Часы все также молчаливо и мерно отсчитывали половину пятого утра, но Джонатан... Не знал, что ему нужно было делать в данный момент.
Не, в привычном смысле того, что Джонатан был терзаем моральной проблемой, разрешение которой он никак не мог приблизить — сколько он действительно и просто не знал, чему ему заняться в эти моменты.
Проводить эксперименты в Атласе, сидя в собственном номере, не только было сложно, но и в высшей мере неразумно. Документы Гленн, что он мог телепортировать к себе и заняться их изучением? Может быть, однако Джонатану не хотелось сейчас заниматься этим — не столько из-за его усталости и сонливости, сколько от осознания, что он находился за несколько часов до начала крупнейшего геополитического саммита современности и ему не хотелось тратить сейчас свои силы и загружать свой мозг делами, что могли подождать как минимум некоторое недолгое время. Джонатан уже разобрался до отправки на саммит с самыми срочными из необходимых дел, а значит мог позволить себе хотя бы ненадолго отвлечься от тех...
Но отвлекшись от них — Джонатан не видел никаких потенциальных занятий для себя самого.
Конечно, в Гленн у него было не так много свободного времени, однако в Гленн у него были занятия — он посетить ресторан, кинотеатр, прогуляться по улицам, почитать книгу, запереться в своем кабинете или пообщаться с Синдер, Нио, Норой...
Однако Нора была недоступна, Нио еще спала, а Синдер...
Синдер, кстати говоря, сейчас уже наверняка проснулась — возможно она уже несколько часов, как была полностью погружена в рутину своего рабочего дня — может быть, читала учебники, или тренировалась, или пыталась представить план будущих реформ, что она ввела бы первым делом, стоит ей только оказаться на посту директора КРСА... Забавно, что завален с утра и до ночи работой и бумагами был Джонатан, а какие-нибудь дела всегда в первую очередь находились у Синдер.
Может быть мне стоит попросить ее научить меня быть ответственным и занятым взрослым?
Праздные размышления Джонатана прервал стук в дверь и Джонатан мгновенно ответил, — Войдите.
Спустя еще секунду дверь, ведущая в кабинет Джонатана, открылась, и на пороге появился мужчина примерно одного возраста с Джонатаном, с нечитаемым хмурым выражением лица, что проделал пару шагов до стола, за которым сидел Джонатан, чуть поклонился ему, поставил кружку, полную дымящегося черного напитка, и также молча покинул номер Джонатана, закрыв за собой дверь.
Джонатан в свою очередь чуть пододвинул к себе кружку и сделал глоток из той, мгновенно скривившись от неприятного горького вкуса.
Никогда не любил кофе — и все равно пью его... Ха, я чувствую себя ребенком, пытающимся подражать взрослым, выпивая кофе, которое пили они в моем представлении все время, и глядеть на бумажки, на которые глядели они все время... Ха, просто ребенок в теле короля Гленн.
Джонатан вздохнул и сделал еще один глоток.
Почему только кофе не может быть на вкус как какао с зефирками?! Я заплатил огромные деньги, чтобы они разработали какао с клубнично-банановым вкусом, а давлюсь этой гадостью... Фе, взрослая жизнь — отстой.
Джонатан помотал головой и перевел взгляд на стену перед собой, словно бы пытаясь вызнать у нее тайный ответ на волнующий его вопрос.
Стена, как и полагается, осталась молчаливо, и, чуть сморщившись, Джонатан поднес кружку, все еще наполненную примерно на три четверти кофе, к губам, и сделал глоток.
Но хотя бы кофе позволяет проснуться до конца... Будем считать, что я пью прописанное невкусное мне лекарство.
Джонатан перевел взгляд со стены на окно, затем обратно на стену, пробежался взглядом по молчаливым часам, после чего к стоящему тихонько в уголке экрану.
