Это повторилось в следующий спарринг. И еще один. И еще пять. И в какой-то момент...
Рейвен начало это нравиться.
Не валять в грязи противника, это Рейвен нравилось всегда — а... Тренировать Янг?
Тренировка новичков для Рейвен всегда казалась занудной черновой и неблагодарной работой — день за днем, раз за разом, одни и те же приемы для идиотов, которые не способны увидеть признаки приближающейся орды гримм даже если их повозить лицом по костяной маске, и которые никогда в жизни не смогут отличить караван торговцев от военной процессии, маскирующейся под тот — но в данном случае это было...
Практически весело.
Янг быстро адаптировалась в бою и была прилежной ученицей — запоминала движения Рейвен и не боялась пробовать новое в бою — потому, что Рейвен точно не убила бы ее во время тренировочного спарринга.
Не то, чтобы подобный опыт был применим в реальном сражении — каждая ошибка в подобном могла привести к гибели — однако вместе с тем Рейвен не могла не уважать Янг за ее нахальную готовность идти на риск. Подобные убеждения... Рейвен вполне уважала.
А потом...
А потом Таянг объявил о том, что Янг станет девой и Рейвен неожиданно поняла, что она не просто помогает Янг стать охотницей лучше или более выдающимся спарринг-партнерам. Нет, клеймо девы означало клеймо на всю жизнь, Янг теперь не просто хотела изучить способности охотников — она нуждалась в них. Просто потому, что теперь ее жизнь была в вечной опасности, Янг были нужны эти уроки, а значит Рейвен...
Теперь обеспечивала выживание Янг в этом мире.
В этом не было ничего особенного, наверное, с позиции матери. Когда-то Янг нуждалась во всем от Рейвен — и Рейвен тоже проводила бессонные ночи с Янг, и кормила, и приглядывала за той — но... Только в этот момент Рейвен вдруг поняла, что она действительно участвует в жизни Янг. Что она действительно делает что-то важное, что-то необходимое для Янг — даже если она делала это путем валяния Янг в грязи...
Пока та меня не победила в спарринге.
Что Рейвен ощутила в момент победы Янг — пусть и произошедшей из-за случайного совпадения условий?
Гнев. Неприязнь. Раздражение. Все те вещи, что Рейвен испытывала всегда, когда она проигрывала в любом столкновение. И вместе с тем...
Гордость, может быть?
Рейвен тренировала Янг долгое время. Однако она не была персональным тренером для Янг — иногда Рейвен хотелось остановить очередной спарринг, иногда она просто была не в настроении — и в какой-то момент...
Рейвен начала говорить. Рассказы о тренировочных приемах перешли в рассказы о прошлом, когда эти приемы оканчивались победой, смертью, или даже забавными курьезами. И Янг в ответ начала рассказывать о том, как ей пригождались уроки с Рейвен в ее школе — или как те оказывались бесполезны во время их суровой проверки.
Граница начала размываться в какой-то момент — рассказы о сражениях превратились истории из жизни, а рассказы о тренировочных спаррингах превратились в рассказы о школе. Затем истории из жизни Рейвен и рассказы о школе продолжили трансформироваться до тех пор, пока... Они не превратились в простое общение. Без особенного смысла, без начала и конца — просто... Общение. Двух людей между собой. Двух не...
Не случайных друг другу людей.
И так продолжалось, неделя за неделей — когда Рейвен не начала... Приходить в дом чаще. Не раз в неделю, а два раза — а потом три — иногда, когда она уставала на работе, Рейвен возвращалась в дом Таянга и Саммер...
Она даже собиралась прийти на выпускной Янг из средней школы...
Постепенно Рейвен даже начала общаться с Руби. Не так хорошо, как с Янг, но достаточно неплохо — Руби даже набралась храбрости сегодня, когда Рейвен приехала за Янг, и попросила начать тренировать ее...
В этот момент Рейвен почувствовала...
Гордость? Радость? Удовлетворение?
Ощущение того, что она делала что-то в своей жизни... Правильно.
Может быть это все было просто странной галлюцинацией, фантомными ощущениями, может быть Рейвен сходила с ума...
А может быть...
Все было не так уж и плохо в данный момент для Рейвен?
Рейвен уже и не знала сама, в каком мире она проживала. В мире, где она бросила свою дочь и делала вид, что ее не существует? В мире, где она была разведенной матерью, исправно появляющейся в жизни ее дочери каждые несколько дней?
Рейвен не знала, но...
Так ли это было важно в текущих условиях?
Прикрыв глаза, Рейвен вздохнула, после чего ощутила чье-то присутствие рядом с ней.
-Кроу, если ты не принес мне сладкое — я вышвырну тебя из дома,— Рейвен бросила на Кроу взгляд, значительно более холодный, чем при обычных перепалках внутри семьи, на что Кроу только закатил глаза и вытащил из-за спины аккуратную тортик — явно для Янг — и смятое пирожное, явно купленное по уценке,— Все для моей дорогой сестренки.
-Пошел... — Рейвен приготовилась к тому, чтобы выставить Кроу за дверь в ответ на подобную насмешку, прежде чем звук открывшейся двери явил свету Янг, закутанную в полотенце.
-Рейвен? — Янг взглянула на свою биологическую мать, прежде чем перевести взгляд на Кроу,— Дядя?
Рейвен, взглянув на Кроу, только закатила глаза — в очередной раз его проявление сработало в самый ненужный момент — после чего повернулась к Янг,— Все в порядке, Кроу купил нам тортик... И пирожное себе.
На эти слова Кроу закатил глаза, однако не стал продолжать перепалку при Янг, позволив Рейвен удалиться в ванную ради короткого душа.
Не подвергая сомнению ее родительский авторитет.
* * *
Саммер развела свои руки, словно бы готовясь к тайному мистическому ритуалу невероятной силы, после чего расхохоталась громогласным смехом, заставив Руби вскинуть руки, всей душой болея за свою мать, а Таянга, прикрыв глаза, выдохнуть,— Ладно, ладно, признаю, у тебя выходят самые вкусные печеньки с шоколадной крошкой. Ты довольна?
На эти слова Саммер, бросив победную ухмылку, развела руками в стороны после чего, жестом фокусника, схватила поднос с печеньем... После чего, мгновение спустя, торжество на ее лице сменилось испугом и уколом боли, заставив Саммер мгновенно поставить поднос обратно и поднести пальцы к губам, дуя на те — слезы практически выступили на ее лице спустя мгновение,— Они горячие!
Таянг, сдержавшись от мученического вздоха, только закатил глаза,— Конечно же они горячие, поэтому я и использовал прихватки!
-Мам, ты в порядке?!— Руби, мгновенно сменив выражение лиц с торжествующего ожидания на встревоженное, бросилась к Саммер, однако Саммер, мужественно преодолев вздохом выступившие скорее от досады, чем от реальной физической боли — все же не стоило недооценивать ее резервы ауры — слезы, улыбнулась Руби мгновенно,— Все в порядке, это было просто неожиданность!
Таянг тоже кивнул на это, ничуть не удивленный — Саммер, сколько бы лет ей ни было, все еще была ребенком, возможно младше самой Руби, в своей душе — обжечься о горячий поднос было для нее совершенно не страшно, но сделать это в момент своего триумфа, доказав Таянгу — который, в общем-то, никогда и не спорил с ней по этому поводу, что у нее получались куда более красивые и вкусные печеньки... Досады и обиды в Саммер хватило бы на три истерики.
Хватило бы, если бы спустя мгновение Саммер не стерла эту досаду со своего лица и, потрепав Руби по голове, заставив ее взглянуть на Саммер из-под бровей — конечно же, ведь Руби была уже "взрослой", а значит она ни в коем случае не любила подобные знаки от своих родителей — и развернуться к печеньям,— Первая печенька моя!
-Нет, моя! — Руби мгновенно возмутилась,— Я помогала! А ты съела половину шоколадной крошки!
Ответить на это Саммер было нечего, так что та была вынуждена отступить под напором Руби со вздохом,— Ладно — но вторая печенька моя!
Таянг даже и не стал вставлять своих комментариев о том, что он вообще не любил сладкое и оставлял все печенье девушкам в доме в любом случае — он научился готовить печенье то только ради остальных... И он не спорил, что у него получается хуже, чем у Саммер! Саммер вообще было сложно победить на поле кулинарии — к тому же, даже если бы по какой-то причине Таянг мог бы сделать это — он бы явно не стал делать этого. Саммер могла надуться и ходить подобным образом еще неделю после этого, и хотя никакую обиду Саммер не могла испытывать органически — неделя молчаливых взглядов со стороны Саммер совсем не радовали Таянга.
Тем более, что в таком случае они оба пропустят как минимум две или три возможности, когда девочки будут в школе — а Таянг не планировал рисковать подобным ради бессмысленного соревнования.
Руби, в конце концов, убедившись в том, что первый укус был предоставлен ей, мгновенно воспользовалась этим шансом, ухватившись за печенье и взгрызшись в то с умилительным выражением лица, будто бы она перескочила через все религиозные испытания и добралась до обещанного рая напрямую... С другой стороны учитывая то, что это было клубничное печенье с шоколадной крошкой — возможно Таянг был не так уж и далек от своего предположения в данном случае.
Саммер, впрочем, выждала момент, когда Руби попробовала первой, прежде чем утащить еще одну печеньку, теперь для себя, мгновенно расплывшись в ухмылке спустя мгновение пробы.
Таянг, впрочем, даже не планировал пробовать итогу готовки — от одного взгляда на те у него начинали болеть все зубы разом.
-Не забудьте оставить порцию Янг,— впрочем, тот все же вмешался, заметив как Руби потянулась за второй порцией.
-Без вопросов! — Руби только кивнула на эти слова — как бы сильно она не любила печенье — все же Янг она любила больше,— О, надо будет оставить тете Рейвен тоже! Вдруг она останется сегодня вечером в гостях!
Услышав это замечание, брошенное с детской непосредственностью, Таянг на мгновение отвел взгляд, после чего, найдя взглядом Саммер, улыбнувшуюся ему поддерживающе, тоже натянул на свое лицо улыбку,— Да, и это тоже...
Рейвен, хах... Как забавно, его бывшая жена — с которой Таянг даже официально не был разведен, бросившая его с Янг на руках вернулась в его жизнь спустя годы...
Были ли у Таянга вопросы, колкие высказывания, поводы для конфликта с ней? О да, сотни — в какой-то момент времени Таянг, думая о Рейвен, вообще перестал вспоминать о том, что она была его семьей, женой, возлюбленной, сокомакндницей или даже девушкой. Возможно, это было даже немного стыдно произносить, но когда-то, когда Рейвен только сбежала прочь, первые полгода он думал что это все было каким-то странным лихорадочным сном, не имеющим ничего общего с реальностью. Что он вот-вот проснется, что Рейвен будет рядом, все будет хорошо...
Потом он погрузился в печаль — он винил себя за то, что Рейвен сбежала от него, Саммер, Озпина, весь мир — может быть когда-то, в глубине своих печалей он винил даже Янг в том, что Рейвен сбежала — может быть проблема была в ребенке? Может быть он сам не справился с ролью отца? Может быть Кроу оттолкнул ее? Может быть что-то еще...
И так продолжалось до тех пор, пока Саммер не обратилась к нему впервые. Если бы не Саммер, то кто знает, как далеко бы завела его эта раскручивающаяся спираль обвинений и ненависти ко всему миру...
О да, Таянг был очень зол на Рейвен.
Сколько тренировочных манекенов он сломал в школе и в своем доме, представляя, что он наконец-то добрался до Рейвен? Сколько дней, недель, месяцев его душила эта ненависть, перемежаясь ненавистью ко всему вокруг, к самому себе, к Озпину, к команде...
Но Саммер протянула ему руку. Тогда, когда Таянг действительно нуждался в этом. Сперва были разговоры, потом Саммер начала появляться у него дома, помогая ему с Янг, и...
И получилось вот так, что теперь у Таянга было две дочери и была вторая жена.
Проработал ли он свои травмы, избавился ли от всех невысказанных слов и неиспытанных эмоций к Рейвен, было ли финальное окончание его эпопеи с его бывшей женой....
Нет. Нет, не было.
Рейвен просто... Затерлась. Постепенно стерлась из его памяти. Сперва он перестал думать о ней постоянно, потом она отошла на второй план вовсе, уступив место мелочам жизни, а потом постепенно превратилась в воспоминание, смешавшись с чередой других образов, оставшихся Таянгу от Рейвен — образ Рейвен, сбежавшей прочь, бросив своего ребенка и мужа, смешался с образом Рейвен-сокомандницы, всегда приходившей к нему на помощь с ее холодным взглядом и грубым комментарием, брошенным на ветер, и по итогу просто растворилось в его сознании — перестало что-либо значить и просто забылось...
Пока Рейвен Бранвен вдруг неожиданно не вернулась в его жизнь.
Самое забавное заключалось в том, что это не было триумфальное возвращение, какое-то большое событие, это не было даже официальной встречей или чем-то подобным.
Просто, вернувшись из Вакуо, Саммер обронила среди прочей информации о прошедшей миссии информацию о том, что Рейвен Бранвен вполне жива, и вполне обыденно проживают свою жизнь. Не совсем обыденно в плане ее занятий, став главой небольшой частной армии на службе толи Гленн, толи Менажери, но вполне обыденно в плане самой жизни. Занимается работой, общается с людьми, отдыхает по выходным дома...
И как-то, само собой Саммер предложила пригласить Рейвен домой — тем более на фоне того, как Янг услышала о своей биологической матери. И как-то совершенно случайно...
Таянг согласился. И Рейвен пришла к ним в дом.
Один раз, потом второй и третий... И Таянг...
Да он, в общем-то, и не знал о том, как ему нужно было реагировать на случившееся.
Рейвен Бранвен, так неожиданно и без финальной точки покинувшая его жизнь, без заглавной буквы и все еще также неожиданно вернулась в его жизнь, будто бы ничего и не было. Ни прошедших лет, ни спирали депрессии, ни перевернувшейся несколько раз жизни.
Рейвен Бранвен просто вернулась домой — и Рейвен Бранвен... Просто начала общаться с Янг. С Таянгом. С Саммер. Даже, чуть-чуть, она начала общаться с Руби и Кроу.
Еще они переехали в Гленн — не совсем следуя за Рейвен, это было делом между Саммер, Озпином и Джонатаном...
И Таянг однажды отказался влезать в это болото.
Теперь?
Теперь Янг стала девой и он был вынужден погрузиться в изнанку этого мира.
Таянг все еще... Нет, не так.
Таянг узнал информацию в конце концов. Как он мог отказаться узнавать ту, когда теперь это касалось не только его команды, но и его дочери?
Может быть в этом было дело? Может быть поэтому появление Рейвен не привело ни к какой грандиозной встрече, знаменательному событию? Потому, что Рейвен Бранвен вновь просто затерлась на фоне других событий и знаний? Салем, девы, реликвии — даже Озпин...
Таянг Шао-Лонг был... Мужчиной средних лет. Уже вовсе не в расцвете своих сил, но еще и очень далеко от старости, на пике своих возможностей. Он прожил через многое и это сделало его... Достаточно уравновешенным и спокойным человеком.
И все же он не мог, глядя в зеркало, сказать себе, что он был умудренным опытом жизни взрослым и взвешенным охотником. Он столько не знал о себе — тогда и сейчас.
