Возможно, контролируя все корабельные системы, они могли бы придумать способ найти и обезвредить все мины, не подняв тревогу. Правильно подобранная комбинация молекул... Вот только, чтобы проявлять находчивость, им нужно было проснуться, а выйти из стазиса, не разбудив Мордина, они не могли. А программе столь творческую задачу со множеством неизвестных не поручишь. Искусственного интеллекта на кораблях Инженеров не было.
Сложнее всего было гарантировать, что корабль идёт правильным курсом, а не развернётся куда-нибудь через полгода-год полёта. Можно научить мины реагировать на дыхание и сердцебиение, но нельзя сделать из простенького электронного устройства галактического штурмана. Это Мордину пришлось проверять вручную — просыпаться каждые полгода и выходить в скафандре в открытый космос, чтобы определить смещение звёзд. Доверять навигационным приборам Инженеров он не мог — не так уж сложно запрограммировать рубку показывать "виртуальную реальность" полёта куда надо.
ДЕСЯТАЯ НИТЬ ПАМЯТИ
Время вынужденных пробуждений он тоже зря не терял. Изучал и удивительный корабль, и его не менее удивительных пилотов.
В очередной раз усовершенствовал свой костюм — на этот раз по образцу бионических систем Инженеров. Удалось добиться полной интеграции с саларианским организмом. Теперь броня не только регенерировала собственные повреждения, но и помогала затягивать раны своему носителю, а также снабжала его всеми необходимыми веществами. Во времена Мордина это умел любой доспех, исключая разве что собранные кроганами на коленке в подвале из обрезков водопроводных труб. Но для времён начала Совета — практически фантастика.
Уровень защиты также поднялся до лёгкой брони N7, а термоядерный микрореактор теперь мог без перезаправки обеспечивать костюм энергией в течение года жизни в обычном темпе — или трёх суток максимального ускорения.
Он мог бы получить броню в сто раз более совершенную. Сверхпрочную. Битком набитую различным оружием. Способную в буквальном смысле слова сливаться с носителем. Обеспечивающую ему не только сверхскорость, но и сверхсилу, сверхострые чувства, а также фактическое бессмертие...
И готовую сожрать своего носителя при малейшем сбое контроля.
Всё дело в том, что Инженеры по большому счёту... не были инженерами. Они не проектировали свои творения. Они их выращивали. Как фермеры выращивают овощи и скот на фермах. Их системы работали на эволюционных алгоритмах с искусственным отбором.
Исходником для всех их творений служила так называемая "чёрная жижа". Невероятно сложная квазиживая субстанция, которая постоянно меняла собственную структуру, комбинируя молекулярные цепочки для лучшей адаптации к окружающей среде. Следовало лишь задать ей критерии отбора, чтобы получить организм или механизм с требуемыми свойствами. Впрочем, для порождений Жижи разница между живым и неживым всегда была весьма условна.
Основная "прелесть" состояла в том, что пользователь зачастую понятия не имел, как работает заданная им система. Нет, каждый отдельный элемент был понятен — новых физических принципов Жижа не изобретала. А вот совокупность этих самых элементов... эволюция, знаете ли, к своим кодам поясняющих текстов не пишет. Тут как с мозгом разумного — каждый отдельный элемент, нейрон, вполне понятен — а вот как из этих простых кирпичиков формируется сознание — попробуй разберись. Вы можете направлять любой компонент системы — и вы можете направлять всю систему. Но между этими двумя концами иерархии СТОЛЬКО промежуточных уровней организации...
А ведь молекулярные комплексы, которые могла производить Жижа — были гораздо разнообразнее нейронов и даже живых клеток вообще.
Неизвестно, понимали ли Инусаннон, как они работают — возможно и понимали, своими извращенными мозгами. Никто из нынешнего цикла определённо не смог бы этого понять. Во всяком случае, за приемлемое, рабочее время. Возможно, если собрать в одной лаборатории эволюционного биолога, физиолога, психолога, программиста, инженера и парочку специалистов в отраслях, которым ещё даже названия не придумали, дать этим ребятам неограниченное финансирование и лет двадцать работы — они смогут выяснить, как работает машина Наездников. ОДНА машина Наездников. Из нескольких сотен, используемых ими только в быту. Не факт, правда, что кто-то ещё поймёт написанные ими на эту тему диссертации.
Ису, во всяком случае, понимать даже и не пытались. Мастера функционального анализа, они разработали тысячу и один метод убедиться, что вещь делает именно то, что им нужно — и не делает ничего лишнего. Но вопрос "что она собой представляет" — задавали себе крайне редко. И не в рабочее время. Вот во время многолетних космических перелётов можно было заняться прослеживанием сложнейшей системы связей в качестве хобби.
Но для Мордина такой подход был совершенно неприемлем. Будучи биологом, он слишком хорошо представлял, что будет, если однажды искусственный отбор перейдёт в естественный. Поэтому использовал корабль только в качестве эрзац-фабрикатора, давая ему задание на выращивание сложных систем, которые нельзя было собрать руками — но без малейшей самостоятельности. Зато его одежда не кусалась.
А ещё он выработал весьма своеобразный стиль боя, который значительно расширил его возможности. Не так, как клинки из твёрдого света или парочка температурных пистолетов... но тоже весьма полезно.
Где умный саларианец прячет лист? В лесу, конечно. Умный протеанин, как выяснилось, в этом отношении ничем не отличается.
Система Тезей была протеанским промышленным центром в течение многих тысячелетий. Рабочие кварталы на Феросе, полезные ископаемые на Кване и Ситау, топливо на Шарринге, опорные базы флота на Логане. Жнецы, конечно, разнесли её в щепки, уничтожив всё, что летало или стреляло. Но гоняться за каждым куском металла они сочли избыточным. Иначе систему пришлось бы чистить до следующего цикла.
— Не понимаю, — заметил Мордин, ознакомившись с картографией. — Если спрятали линкор — могли спрятать склеп. Спящих протеан. Температура низкая. Активность минимальная. За много циклов — додумались бы многие. Жатва ненадёжна?
Избавиться от разумной жизни — как избавиться от тараканов. Легко убить каждого конкретного таракана. Легко убивать их сотнями, выжигать или вытравливать большие скопления. Немного повозившись, можно перебить большинство. Но зачистить всех до последнего — практически нереально. А если уцелеет хотя бы небольшая группа, то через несколько столетий галактика снова будет кишеть ими.
— Тепловыделение... — начал Явик.
— Нет. Не критерий. Можно спрятать на вулканической планете. Или в атмосфере газового гиганта. Замаскировать на фоне тепловых перепадов.
— Всё проще, — покачал головой Идрис, один из Ису, лучше других сошедшийся с чужаками. — Если эти ваши Жнецы существуют, им не нужно выискивать каждое убежище и каждого выжившего. Достаточно оставить систему наблюдения — и иногда приходить закончить чистку. Такие "семена цивилизации" наиболее уязвимы не на стадии сна, а при пробуждении, на стадии расцвета. Вторая точка уязвимости — на стадии выхода в космос, при переходе от планетарной цивилизации к галактической. Охотник может выбирать, на какую из точек ему ставить сигнальную систему. На первой — дороже обнаружение, но дешевле зачистка. На второй — наоборот, система обнаружения максимально проста, но нужно довольно много ресурсов на уничтожение, так как жертвы уже успели довольно сильно расплодиться.
— Но вы — летаете, — заметил Явик. — Пользуетесь Ретрансляторами. И до сих пор не вызвали на свою голову никакой дополнительной зачистки.
— Мы не размножаемся, — пояснил Идрис. — Нас мало — в пределах статистической погрешности. Мы практически никогда не собираемся в одном месте.
— Но по вашей логике, даже одного звездолёта достаточно, чтобы вызвать тревогу и зачистку.
— Зависит от того, какого звездолёта. Наши корабли оптимизированы под малозаметность. Слабые поля тёмной энергии, радиопоглощающая обшивка, отсутствие реактивного факела. Конечно, их выращивали для сокрытия от вас, а не от мифических Жнецов, но с тех пор дизайн не меняли.
— А Ретрансляторами вы пользуетесь тоже малозаметно?
— Мы пользуемся ими редко. В среднем используем первичные Ретрансляторы раз в столетие. Вторичные нам вообще не нужны, наши корабли пересекают крупнейшее из известных скоплений — тысячу светолет в поперечнике — за пять лет объективного времени. Это вполне допустимая задержка.
Чем лучше место для пряток, тем хуже оно для долгосрочного хранения.
Мордин ожидал, что "Вершина" спрятана в атмосфере одного из газовых гигантов — Шарринга или Логана. Но Явик пояснил, что для пассивного хранения там чересчур сильная тряска. Молнии, ураганы, осадки — всё это не могло бы повредить огромному звездолёту сразу, но за тысячелетия даже протеанские материалы поддавались износу. Корабль, конечно, мог сопротивляться — поддерживать щиты, уходить от бурь, гасить толчки эффектом массы — но такая активность сделала бы его слишком заметным. И опять же ускорила износ. Всё то же самое касалось и внешних слоёв местной звезды.
Идеальным местом для хранения был бы открытый космос, но астероидного пояса в системе Тезей не было. А одинокий плавающий в космосе объект в несколько километров размером слишком заметен — даже среди множества обломков производства.
Эвакуационная команда избрала компромиссный вариант. Корабль был спрятан в горнодобывающем комплексе на Кване — четвёртой планете системы. Вокруг него громоздилось огромное количество обработанного металла, а под ним — ещё в тысячи раз больше металла необработанного, гигантская магнитная аномалия — одно из множества рудных тел на богатой металлами планете.
Помимо "Вершины Полутени" за сохранностью супердредноута следил также виртуальный интеллект "Стабильность" — оператор рудника. При необходимости он должен был не только освободить корабль, но и предоставить ему свои мощности для ремонта. Но с приближением Жнецов этот ВИ уничтожил себя — таланты машин ко взлому были хорошо известны.
Подземный саркофаг утратил связь с поверхностью и перешёл целиком под управление корабля.
— Думаю, мы сможем отдать приказ об открытии ворот, — предположил Изот, главный протеанский специалист по консервации. — Но даже если они вышли из строя, у "Вершины" хватит огневой мощи, чтобы пробить себе путь на поверхность силой. И достаточно прочные щиты, чтобы выдержать падение обломков при этом. Проблема в том, как нам спуститься, чтобы добраться до корабля. Там миллионы тонн камня и металлических обломков. А под ними — ОЧЕНЬ прочная крышка саркофага. И сигналов извне на открытие она скорее всего не принимает. Наружные сенсоры ангара не были рассчитаны на столько лет.
Корабль Инженеров беззвучно скользил над циклопическими протеанскими руинами — без малейшего возмущения воздуха, словно парящий листок. Инстинктам трудно было поверить, что в этой махине сотни тысяч тонн.
— Возможно, мы сумеем использовать для рытья корабль, на котором находимся, но я не уверен, что ему хватит мощности... Насколько я понял, они используют холодный термоядерный синтез в качестве источника энергии, так что дефицита топлива не возникнет, но секундный выход...
Явик посмотрел на подчинённого едва ли не с жалостью — как на неизлечимого идиота.
— Изот, под нами — ШАХТЁРСКАЯ планета. Здесь больше горнодобывающей техники, чем мы за всю жизнь видели. Вопрос "чем копать" здесь вообще возникать не должен.
— Это если хоть одна такая машина сохранила работоспособность, — отозвался ничуть не убеждённый специалист. — Их никто не консервировал — не успели. Война, потом сорок тысячелетий энтропии... Я лично к таким подходить бы не рискнул... ОСОБЕННО к тем, что ещё на ходу.
— Ну, — Явик дёрнул головой, — нам в первую очередь нужны корпуса, буры и прочие самые массивные детали — они износу практически не подвержены, учитывая, сколько они весят и какие сплавы на них идут. Элно в ядрах, опять же, на месте, даже если сами ядра сгнили. Ну а системы управления, если не найдём на складах запчастей — нам вырастят "наши друзья" Ису.
— А реакторы? Где ты нужные мощности возьмёшь?
— Уверен, два-три законсервированных реактора для мобильной техники тут найдётся. Да и неконсервированные стационарные могли сохранить работоспособность — они же под землёй, в герметичных кожухах, а не открыты всем ветрам. Работать будем на дистанционном управлении, так что даже если что-то и взорвётся — просто соберём следующую машину и продолжим.
Разумеется, всё оказалось не так просто, как на словах. Поиски в руинах и сборка нужного оборудования заняли почти четыре месяца. Атмосфера из угарного газа и температура в 123 градуса Кельвина — как-то не способствовали непринуждённым прогулкам. Хорошо ещё, что на планете сохранились кристаллы с воспоминаниями шахтёров, так что протеане смогли получить нужные профессиональные навыки и знания местной географии с одного прикосновения. И так Мордину пришлось вытаскивать на сверхскорости, а затем лечить двоих пострадавших — одного от обморожения и одного попавшего под обвал. А учились бы "методом тыка" — без летальных происшествий точно не обошлось бы.
Основную часть этого времени он провёл в стазисе. За четырнадцать лет перелёта корабль Инженеров по его требованию восстановил "Синий дельфин". Мордин улетал на нём в другое полушарие и прятал корабль среди руин, прежде чем забраться в свою капсулу. Чтобы пробудить его, протеане посылали сигнал через сеть спутников по всей планете.
Перед отлётом он в подробностях растолковал обеим фракциям, как работает система сдержек и противовесов. Ису, подключившись к управлению своим кораблём-лабораторией, могли изготовить яд, который обманет молекулярное восприятие протеан и убьёт их. Могли нейтрализовать систему расставленных на корабле тревожных датчиков и бомб.
Но придумать эффективные способы взломать все три перечисленных охранных системы сразу, чтобы никто не успел среагировать — это было за пределами их возможностей. По крайней мере, без полевых испытаний. К тому же в кресло управления их пускали редко, не более одного одновременно, и ненадолго.
Протеане, в свою очередь, могли устроить любому Ису "несчастный случай" при помощи биотики. Однако, так как симбиотические доспехи Инженеров записывали всё, что с ними происходило, Мордин пообещал в случае гибели любого из четвёрки провести полное расследование и наказать убийц.
— А если записи доспеха не уцелеют? — с сомнением уточнил Идрис.
— Тогда накажу всех протеан, — невозмутимо отметил Мордин.
Почему-то ни у кого не возникло сомнений, что "добрый доктор" это сможет не хуже палача Явика.
В конце четвёртого месяца, когда рядом с рудником уже громоздился почти километровый холм отвала, из-под руин наконец показалась крыша ангара. Ещё две недели ушло на её расчистку — гигантское подземное сооружение имело почти четыре километра в длину. Убежище на Эдене Прайм показалось бы карликовой конструкцией по сравнению с ним.
