-Возьми! — старший пионер дал знак, и один из мальчишек поднял с земли рыбу и вручил Бао — сапожник, значит пролетарий, угнетенный класс. Нам рассказывали, что сапожником был отец самого Императора Сталина. А пионеры — не бандиты.
-Мой отец тоже был не помещик, а крестьянин! — пропищал кто-то из крысят — пожалейте нас, господа пионеры!
-Молчать! — ответил старший — Учитель Ленин говорил, что воры и грабители нам не классово близкие. Тем более те, кто отнимает последнее у своих. Цао, еще пять.. нет, десять палок этому! Мин, беги за патрулем. В лагерь вас, на исправление — если переживете. Эй, Цао — он объяснил, за что? Правильно — за господ пионеров : господа все на кораблях в свою Америку удрали, кто успел!
Бао схватил рыбу, еще не веря своему счастью. И был удивлен еще больше, когда старший пионер достал из сумки пачку галет и, честно разломив по кусочку каждому из своего отряда, протянул и Бао, сказав при этом дружеским тоном:
-Твоя рыба так вкусно пахнет, что нам самим подкрепиться захотелось. С утра бегаем, в столовой не были еще.
Так пионеров еще и кормят? Никто из них не выглядел голодным. И они не боялись никого — ни бандитов, ни солдат!
-А можно мне тоже с вами? Только рыбу отцу отнесу — он вот в этом доме живет, в подвале.
Он успел вернуться — как раз когда солдаты погнали пойманных крысят к районной комендатуре (как объяснил Бао старший пионер). Ну а пионеры квартировали далеко на юге, возле верфи, так что идти надо было почти через весь город. Один Бао никогда бы не решился — но ему тут же разъяснили, что пионерам не надо бояться патрулей, напротив, солдаты обязаны помочь пионеру, обратившемуся с просьбой. И вообще, пионера никто не смеет тронуть, избить или убить — если только он сам что-то недостойное не совершит.
-Мы раньше были детьми полков . В провинции и сейчас так — пионеры не при своей деревне состоят, а при военной части, что там стоит. Ну а здесь, как и в Шанхае — мы городские. И не батальон, а дружина, не рота, а отряд, не взвод, а звено.
Вопреки слухам, пионеры вовсе не требовали уйти из дома, от отца. На базе жили лишь те, кто не имел семей — а Бао мог приходить сюда каждое утро, которое начиналось с общего построения и подъема флага. Тогда он впервые увидел и Сестер — они вовсе не казались ужасными, две молодые женщины невысокого роста, в военной форме и с оружием, вели себя как строгие матери, озабоченные должным воспитанием своих детей — а три сотни мальчишек и девчонок смотрели на них с обожанием, слушая каждое их слово.
-В прежнем мире было заведено — или ты грабишь другого, или другой грабит тебя. Или ты работаешь на другого, или он на тебя. Кто родился и вырос там, не видел и не ждет ничего другого — любой человек, это либо рабовладелец, либо раб, либо мелкий собственник, мелкий служащий, мелкий чиновник, интеллигент — тот, кто желает лишь иметь свое, а до другого ему дела нет. Даже эксплуатируемые заражены этим пороком — крестьянин, честно трудящийся на своем наделе, рад голоду у соседей, я дороже продам свой хлеб . Тот, кто сумел выйти в люди , стать врачом, инженером, учителем, служащим в канцелярии — был убежден, что надо потворствовать власть имущим, богатым и знатным, чтоб сохранить свое место, да еще и подняться выше. У коммуниста же — не может быть таких желаний! Коммунисты должны построить новое общество — где не будет эксплуататоров. Как и рождающей эксплуатацию привычки эгоиста и мелкого собственника — я добиваюсь своей выгоды за счет кого-то, и мне нет дела до его проблем . Учиться коммунизму — значит, воспитать молодых, которые уже не будут знать этого мелкобуржуазного желания. Так сказал Великий Учитель Ленин, двадцать шесть лет тому назад.
То есть, коммунисты должны не иметь ничего своего, а жить, подобно воинам-монахам из монастыря Шаолинь? Тем более, что после политзанятий (которые проводили или сами Сестры, или кто-то из старших пионеров) была тренировка на плацу — физподготовка и умение драться, с палкой и без нее. Конечно, в учебных поединках били вполсилы, или лишь показывали удары — ведь даже ссоры, не говоря уже о драках, между пионерами, были строго запрещены: любой спор по справедливости решал звеньевой , или командир отряда, или даже, в особых случаях, сами Сестры. После тренировки следовало умывание, затем завтрак — для Бао было невероятным, что пионеров кормят, причем бесплатно, и дважды в день: утром и в конце дня, после вечернего рапорта, когда живущие в городе могли уйти домой. Форма и ботинки были Бао не положены, пока он кандидат — испытательный срок один месяц, или раньше, если что-то очень достойное совершишь — но обещаны. Пожалуй, у пионеров, даже с их объявленным аскетизмом, жить выходит более сыто, чем в отцовском доме!
Да и обязанности были пока не слишком обременительны. Явиться утром, не опаздывая — причем, когда пустили трамвай, то оказалось, что пионеры имеют право ездить в нем бесплатно! Дальше, как уже сказано, политзанятия, тренировка, завтрак — и наконец, главное, выход на патрулирование в город.
-Поскольку мы еще малы чтоб быть солдатами или работать. То наша обязанность, учиться этому — а пока, следить, нет ли где непорядка, или враждебного деяния. Увидев такое, тут же сообщить старшим, и по возможности проследить за виновным, кто он и где живет. Ну а с малолетними бандитами — разбираемся сами.
Непорядком считались — даже выброшенный где не положено мусор, или грязь на рынке. Но главной заботой было, как разъяснил звеньевой, пионер — опиуму враг . Выслеживать тех, кто курит, а особенно, распространяет опиум — за это, тебя бы сразу из кандидатов в полноправные пионеры, до срока . Указывать патрулю на подозрительных — а такими считались например, те, кто без цели ходит возле важного объекта , или не выразил почтения (поклоном) статуе Императора Сталина, что поставили на главной площади, равно как неуважительно отнесся к его портрету.
-В Шанхае было, нам рассказывали. Кто-то шел мимо статуи Сталина, и не только не поклонился, как положено, но еще и сплюнул. За ним проследили — оказалось, американский шпион.
В первый же день Бао заставили выучить Устав (как у солдат). Пионер должен безоговорочно подчиняться своим командирам. Пионер обязан помочь любому другому пионеру, даже незнакомому и из чужого отряда, если это потребуется. Запрещено воровство — пионеры не бандиты . Особенно, у своих — за крысятничество сразу выгоняют с позором. А еще надо быть готовым, что в любое время суток может прибежать посыльный из отряда, требующий немедленно всем прибыть к месту сбора — но такое бывает редко, лишь в случае исключительном. В спокойное время, можно даже отпроситься домой, если есть нужда помочь семье — а если очень надо, то даже всем звеном или отрядом могут прийти, как тимуровцы (Бао не знал, кто это, но понял смысл). Но хотя теперь случалось, что и самому Чжоу Джену приходилось брать палку и идти к клиенту, если тот жил невдалеке — Бао сам справлялся, если надо было отнести заказ в соседний квартал. Тем более, в этом не было никакой опасности: один раз ему довелось столкнутся с такой же бандой малолеток, но те поспешили нырнуть в проулок, и пробегая мимо, Бао услышал:
-Не видишь — красногалстучный! Тронешь его — нас после такие же, везде найдут!
Он пробежал мимо патруля с собакой — говорили, что эти псы, среди прочего, натасканы на опиум, а значит нет надежды заработать досрочное повышение, все враги-курильщики, кто еще на воле, попрятались по самым глубоким дырам. Отметил, что все на улице (хотя квартал был не из богатых) безупречно чисто, нигде не видно нарушений, о которых следовало бы доложить. Хотя, вот у стенки солдаты кого-то обыскивают — значит, не просто праздношатающийся , у которого ограничились бы проверкой документов, а если бы оказалось, что человек с работы ушел самовольно, то просто записали бы имя и после уже по обстоятельствам, половинный паек, палки или арест — а вот у этого нарушителя что-то вызвало серьезное подозрение у патрульных. Есть значит еще здесь неразоблаченные враги — суметь бы только их увидеть?
-Будьте бдительны, пионеры! Врагами могут оказаться не только подозрительные лица, засланные с той стороны, но и ваши знакомые, даже родня.Враги бывают сознательные — которые заслуживают или смерти по приговору, или, как сказал Вождь и Учитель, сдохнуть с пользой для коммунизма . И несознательные, которые пока не увидели достоинств коммунизма — таким, при условии что они не успели причинить вред, надлежит предоставить возможность осознать свои заблуждения, через перевоспитание трудом.
И тут Бао узнал в прохожем, мирно идущем навстречу, одного из тех троих, кто украл деньги у отца! Не того, кто был попутчиком в дороге, а того, кто вел себя как главарь — и ошибиться трудно, лицо приметное, левый глаз косит. И какая удача, что рядом был патруль!
Косоглазый не пытался бежать или сопротивляться — хотя, чтоб решиться на такое, надо быть безумцем: солдаты стреляли сразу и насмерть. Однако же при нем не нашли ничего запрещенного, сам же он кричал что Бао ошибся, я не вор и бандит, а честный человек, работаю в порту, вот документы, в полном порядке .
-Негодяй, я могу сейчас привести своего отца, которого вы ограбили и едва не убили! — выкрикнул Бао — он живет вот в этом доме, вон та дверь в подвал.
Сержант, командовавший патрулем, нашел это разумным. Лиц без документов (которых в городе все еще оставалось немало), злостно скрывавшихся от трудфронта, следовало хватать и отправлять в лагерь без всяких разговоров. Но для ареста уже трудоустроенных и не замеченных ни в чем порочном, требовались доказательства — или показания нескольких свидетелей. Потому, через несколько минут отец был уже здесь — опираясь на палку, и глядя на косоглазого бандита.
-Гражданин Чжоу Джен, вы подтверждаете слова вашего сына, что этот человек был одним из тех, кто вас ограбили и подвергли избиению? — спросил сержант — от вашего ответа зависит, будет ли он сейчас арестован для дальнейшего следствия, или отпущен?
И отец ответил, чудь промедлив:
-Нет. Этот человек — не один из тех. Мой сын ошибся.
Но Бао знал, что он был прав. Потому что в тот день хорошо запомнил лица всех троих. Но раз отец сказал так — значит, было надо? Бао спросил его вечером, дома, наедине. И услышал ответ:
-Это был он, я знаю. Но это очень опасные люди, сынок. Они будут мстить — и убьют, тебя и меня. И ты ведь знаешь, что американские доллары сейчас вне закона — так что никто не вернул бы нам те деньги, даже если бы бандиты не успели их потратить. А как бы еще и нас за это не бросили в тюрьму!
Прошло еще три дня. Бао прибежал домой вечером — и едва переступил порог, как полетел на пол от тычка в затылок. И услышал, как дверь с силой захлопнулась.
-Почтенный господин Чжоу Джен, вы очень плохо воспитали своего сына — с издевкой сказал косоглазый — что за времена, когда дети не слушают своих отцов. А отцы не препятствуют сыновьям идти против существующего порядка. Сейчас вы можете искупить свою вину.
Кроме косоглазого и отца, в каморке было еще двое — не те, что в тот день. Один стоял у двери, второй за спиной у отца, крутя в ладони нож. А косоглазый устроился за столом, как хозяин и с усмешкой смотрел на Бао.
-Сто палок — сказал косоглазый — господин Чжоу, вы ведь не откажетесь сами исполнить этот приговор, ваше ведь отродье? Но прежде чем приступим, полезно будет разъяснить, в воспитательных целях. Вы оба, думаете, что вы люди — нет, вы овечки! Которые должны исправно давать свою шерсть, а если потребуется, то и мясо, таким как мы — волкам. И если какой барашек не подчиняется, то... Вэнь!
Бандит, что был у двери, поднял с пола палку, что принес Бао. Взвесил в руке, оценивая, кивнул, годится. И кинул палку отцу.
-Хочешь спасти своего выродка? — произнес косоглазый — тогда бей его, пока мы не скажем, прекратить.
Отец поднял палку, шагнул вперед. Подтолкнул Бао, указав ему на скамейку. Так же как когда-то давно, еще в дедовском доме, воспитывал и Бао и его старших братьев — приказав лечь на такую же скамью и спустить штаны. И Бао тогда подчинялся отцу — как может быть иначе? Но теперь Бао был пионером — которого никто не смеет тронуть! А бандиты совершенно не ждали сопротивления от мальчишки.
Раз — и палка уже в руке Бао (впрочем, отец и не пытался ее удержать). Два — хлест по руке бандита с ножом. Три — тычок назад, в живот бандита у двери (как учили, не только руками, но и всем телом, рывком с разворотом ), конец у палки срезан на острие — будь Бао взрослым и сильным, такой удар проткнул бы бандита не хуже копья, но даже так вышло очень больно и до крови. И четыре — другой конец палки (тоже срезанный накосо) летит в лицо главарю — хорошо что каморка маленькая, легко можно достать. Все заняло время, как три или четыре удара сердца. А затем бандит с отбитой рукой набросился на Бао и сбил с ног, подскочил и второй бандит, охая и держась за живот, и главарь поднялся из-за стола, вытирая кровь с рассеченной щеки (эх, в глаз не попало, как хотел!). И Бао понял, что сейчас они будут убивать — и его и отца.
Тут дверь рухнула, подмяв одного из бандитов. В каморку ворвались солдаты, второй бандит сам упал на пол, лицом вниз. Главарь сунул руку за пазуху, но тут же получил прикладом по голове и тоже лег на пол.
-Друга своего поблагодари — сказал старший из солдат — который нас успел позвать. Там пионера убивают , ну мы и поспешили. С тобой все в порядке?
В дверь заглядывал Мин — из одного с Бао звена, но уже полноправный , хотя и младше Бао на два года. Бандитов вытащили на улицу и сунули в подъехавший автомобиль, Бао и отцу тоже пришлось ехать в комендатуру, чтоб дать показания. Как после сказал офицер, косоглазый главарь был еще из прежней портовой банды, а сейчас возможно, еще и связан с американской разведкой, так что благодарность вам за его поимку. А Мин сказал виновато:
-Товарищ Бао, ты прости.. у меня приказ был. Пока ты еще кандидат , следить за тобой — надежен ли, с кем встречаешься. Я к окну подкрался и все слышал — и побежал за патрулем. Теперь вижу, что ты наш — так звеньевому и доложу! А тебя точно завтра настоящим пионером сделают, на утренней линейке.
Все было так — наутро Бао вызвали перед строем, и одна из Сестер объявила благодарность, так должен вести себя настоящий пионер — а командир отряда после сказал, идти получить форму и ботинки, как положено пионеру, уже не кандидату . Еще пионеру, кроме питания в столовой, полагался еженедельный паек на руки — хлеб, рис, чай, печенье, и самое ценное, банка тушенки. И пионер мог приказывать кандидатам — так же как ефрейтор простым солдатам. А на двери, ведущей в каморку, где жили Бао и отец, нарисовали красную звезду — как знак, что эти жильцы находятся под защитой Красных Сестер и их детей-пионеров. После чего хозяин дома, господин Чао, сам пришел к отцу и сказал, что не будет больше брать плату с таких уважаемых людей, ну если только сами что-то пожертвуете, чтоб одинокому старику с голода не умереть .
