Гуляй, парни — наш день! Когда ни одна белая сволочь, нам слова поперек сказать не смеет!
Аманда Смит. Де-Мойн, 19 марта.
-Спарки, скажи, ты лишь пошутила, что Лючия Смоленцева, твоя подруга? — говорила Стефани, протягивая газету — ты пошутила, правда?
На первой странице, статья почти во весь лист. И фотографии — ее, Аманды, и еще одна. Какой-то почтенный пожилой джентльмен в священническом облачении, и перед ним женщина на коленях, красивая, нарядная, с непокрытой головой, лицо в профиль, но узнать можно — в журнале портреты Лючии были и в таком ракурсе. Аманда поспешно прочла, и схватилась за голову — если советские признали ее за свою, то теперь ей точно не избегнуть обвинений в коммунизме!
-Вас можно поздравить, мисс! — сказал мистер Сполдинг — вы стали уже всемирной известностью.
Комната в подвале библиотеки, с примыкающей к ней маленькой кухней и туалетной, предназначалась на случай, если кто-то из персонала, задержавшись допоздна, решит переночевать тут. По факту же, поскольку служители предпочитали собственные дома, эта квартирка находилась в распоряжении мистера Сполдинга — который, как старый друг семейства Смитов, оказался настолько любезен, что позволил Аманде пожить тут несколько дней. И хорошо, что родители и друзья здесь могли посещать Аманду, не вызывая подозрений (ведь наверняка, за ними следили). Для полного счастья, не хватало только начать вести дневник, как та еврейская девочка, прятавшаяся от нацистов. Аманда читала эту книгу как роман ужасов — будто планету захватили кровожадные марсиане, последние выжившие люди сидят в тайном убежище, и девочка спокойно описывает все, что видит. И ведь эта Анна Франк после еще была свидетелем на трибунале над нацистами в Штутгарте — она смотрела в глаза Гитлеру и другим врагам рода человеческого, когда им вынесли смертный приговор. (прим.авт. — как Анна Франк в альт-истории осталась живой, см. Ленинград-43).
А теперь приговор вынесли ей. Боже, что она, Аманда Смит, обычная американская девочка-подросток тринадцати лет, никогда не выезжавшая из Айовы, сделала такого — настолько ужасного, что ее ищут прокурор, полиция, истинная Церковь , Легион? И даже шериф, дядя Тэд, давний папин приятель — с явной неохотой принял заявление о попытке вторжения на частную территорию и убийстве собаки, зато очень настойчиво интересовался у папы, мамы и Дэвида, где Аманда — наверное, тоже затем, чтобы арестовать, как преступницу? И после отдать убийцам — которые зарежут ее на алтаре. Они уже убили Чаффи — милую, добрую, смешную собаку. Которая защищала дом — куда они пришли ночью, с оружием, чтобы, без всякого сомнения, убить всех — папу, маму, Дэвида, и ее. И это были вовсе не плохие парни — гангстеры, коммунисты, вьетконговцы — а те, кто в нашей стране должны защищать Веру, Закон и Порядок!
В шкафу нашлась кипа журналов, Аманда успела все их перелистать (чем еще заняться в вынужденном заточении?). На обложках, и в цветных иллюстрациях, мускулистые и белозубые американские парни спасали прекрасных девушек от нацистов, самураев, коммунистов, гангстеров, безумных культистов, мексиканских бандитов, диких зверей, акул, крокодилов, инопланетян, и каких-то ужасных монстров из кошмарного сна. Аманда уже знала, что Супермен и ему подобные, это такие же вымышленные фигуры, как Санта Клаус — но до недавнего дня верила в принцип, что в Америке, в свободной стране, всегда найдется, кому тебя защитить от плохишей! Не то, что в диктатуре — как в фильме Библиотекарь: миссия в Москву , который она смотрела в прошлом году, со всей своей школьной компанией. Про американского парня, мирного профессора (не помню лишь, какой науки), который, приехав в Россию, вдруг видит, как двое подозрительных типов вечером тащат в подворотню красивую молодую женщину, ставят на колени и хотят выстрелить в голову. Наш герой (даже внешне похож на Индиану Джонса — только вместо кнута, трость, как подобает истинному джентльмену) одолевает бандитов, и говорит спасенной, вызовите полицию. И с удивлением слышит в ответ:
-Это и есть полиция, Эн-Ка-Вэ-Дэ! Они убили моего мужа, теперь пришли и за мной! Спасите!
И дальше, полтора часа приключений — в завершение которых Библиотекарь и его дама стоят обнявшись на палубе лайнера, плывушего в Нью-Йорк. И титры — что сюжет основан на реальных событиях, и посвящен... там длинная фамилия была, начинающаяся на М , и кажется, было написано, что это был какой-то русский артист или даже режиссер, безвинно сгинувший в Гулаге. А после, выходя из зала, можно было гордиться, что у нас в Америке такое невозможно — и вот, эта вера разлетелась на осколки!
-Мисс Смит, все не так страшно. Знали бы вы, сколько мне приходилось выслушать подобных обвинений! Однако же, весьма вероятно, что теперь вас тронуть не решатся. И когда страсти улягутся, вы благополучно вернетесь домой.
Вы полагаете, мистер Сполдинг? Но разве будет все как прежде? Бедная Чаффи, она никогда уже не встретит меня у калитки! А как ей, Аманде, приветливо улыбаться тем, кто прежде хотели ее убить, считая то ли врагом своей страны, то ли вообще, бесовским отродьем?
-Политика, это вообще грязное дело. Говорю о том, как знаток истории — во все года, даже самые справедливые войны, революции, даже реформы, всегда сопровождались неизбежным насилием и несправедливостью. Разве вам неизвестно, что пресловутое враг народа задолго до России было в обиходе у нас, в славные времена Джорджа Вашингтона? Это никоим образом не умаляет величие нашей революции — беда в том, что когда ломается прежний порядок, пусть даже плохой и несправедливый, то проявляются самые темные и звериные инстинкты толпы. Что, к моему сожалению, грозит сейчас разразиться в нашем городе — бесспорно, негры испытали на себе много несправедливости, но разве это дает им право в ответ творить свою несправедливость?
-Что вы имеете в виду, мистер Сполдинг? — нахмурилась Стефани — папа и его друзья сказали, что сделают все, чтобы не допустить ничего подобного. Чернокожие граждане Америки — не бандиты , это лозунг черных пантер . Мы за порядок — только для всех, а не для одних белых!
-Я очень хотел бы, чтобы у вас получилось — произнес Сполдинг — но удержать на цепи ревущего зверя из бездны , вы помните, как описал это Джек Лондон в Железной пяте , не вышло поначалу даже у русских большевиков с их беспощадной дисциплиной, когда воля Вождя это закон, а кто не подчинится, тот враг. Но насилие неизбежно рождает насилие в ответ — в конечном итоге, большая сила побеждает, но до того успевают перебить всю посуду на столе. Это как буря, которую надо переждать — молясь, чтобы самому остаться живым. Ну а после считать потери.
-Так что же, надо терпеть и молчать? — спросила Стефани — даже после того, как нас убивают на алтаре, как животных, во имя святой Веры ?
-Каждый выбирает свой путь сам — пожал плечами Сполдинг — мое же личное мнение и выбор, что хранить знания и помогать всем страждущим, чище и благороднее, чем пытаться насильно изменить мир в лучшую сторону. Вот Гватемальский дневник Эрнесто Гевары — того, кто написал Дневник мотоциклиста — но отрадно, что если в том путешествии он был всего лишь наблюдателем, то в Гватемалу приехал в качестве врача католической миссии, чтобы помогать всем, вне зависимости от политических убеждений. Ну и конечно, запечатлеть для потомков хронику тех событий — когда президент Арбенс, возможно, искренне желая лучшего, вверг свою страну в хаос и еще большее зло. Вот пример достойного молодого человека, из образованной аристократической семьи, нашедшего свой верный путь в этом мире!
Аманда взяла книгу, всмотрелась в портрет на обложке — представив этого Гевару в старости, почтенным седым джентльменом, окруженным многочисленной и любящей семьей. Ведь у Эрнесто Гевары наверное, намного больше шансов дожить до преклонных лет (конечно, если не будет атомной войны) и умереть в мире и покое — чем у нее, Аманды Смит, которую хотят убить те, кто вчера клялись ее защищать?
Куба, Гавана. Этот же день.
Боже, ты услышал мои молитвы! Седой человек сидел у окна бедной съемной квартиры, перебирая четки.
Церковь, в которой он искал спасение — погрязла в мирской суете. Даже больше — в греховном коммунизме. В том самом коммунизме, который растоптал свободу его страны... как давно это было! Та миссия в Гватемале, объявленная с самыми высокими целями — и оружие для бунтовщиков, спрятанное в трюме корабля! Конечно, все кончилось кровавой баней — а он не мог остаться в рядах Церкви после такого лицемерия! Лишь Вера осталась в его душе — но какое отношение к ней имел лучший друг коммунистов, сидящий в Ватикане?
Но и альтернативная, истинно-католическая церковь Спеллмана выглядела не лучше. Такой же стервятник, готовый сцепиться насмерть со стервятником прежним, ради власти над миром! Насилие, кровь, убийства — и самые гнусные обряды с жертвами на алтаре. Боже, неужели ты отвернулся от этого мира?!
И вот, вчера он получил предложение от очень достойных людей. Далеких от религиозных распрей — а озабоченных лишь высокой целью помогать страждущим. Основать здесь общину абсолютно здоровых, духовно и физически , как выразился тот джентльмен.
-От вас лишь слово и ваш авторитет. Ну а все материальное, мы вам предоставим.
Самые новейшие методы лечения, включая нетрадиционные для официальной науки! Помощь психологов, психотерапевтов — в сочетании со здоровым трудом на природе. Ожидание, в итоге, получить (по словам того же спонсора) эталон человека следующего века !
Боже, как я тебе благодарен! Ты решил вознаградить меня за все прежние потери.
И как жаль, что этого не увидят мальчики мои. Янек, Сташек, Марек, Томек, Вацек, Зденек, Стефан, Владек, Юзек...
Этот же день. Де-Мойн, Капитолий.
Джентльмены, я собрал вас всех, чтобы сообщить крайне паршивое известие: мы в полной и глубокой заднице! Меньше чем через месяц у нас должна начаться Эстафета Дрейка (прим.авт. — ежегодная международная универсиада по легкой атлетике, проводится Университетом Де-Мойна), не мне вам объяснять ее выгоду для городского бизнеса и бюджета. Рекламная компания уже идет, в отелях уже бронируются места, рестораны и магазины закупают товары — и что, все это псу под хвост, из-за каких-то черномазых?!
Уже начинаются погромы и грабежи! Черные открыто ходят с оружием, собравшись в банды, и не испытывая никакого страха перед полицией! Что будет завтра — войска в город вводить, Национальную Гвардию, чтобы восстановить порядок? А неизбежный ущерб городскому имуществу кто будет оплачивать?
Я уважаю веру и идеалы Истинной Церкви — но, ваше преосвященство, вы свою паству не контролируете совсем? Не можете в таком деликатном вопросе, обеспечить тайну? А слухи, что ваша братия не видит разницы между белыми школьницами из среднего класса и залётными бродягами-ниггерами, это вообще, слов нет! Я даже не хочу спрашивать, было ли это в действительности — важно, что электорат, — не только чёрный, но и белый — в это верит! И нет, мистер Райс, "просто заткнуть рты этим чёртовым газетчикам" — нельзя! Во-первых, выбирайте выражения, в текущей нервной обстановке вас могут неправильно понять... Во-вторых, сейчас любая попытка давления с нашей стороны на "свободу слова и прессы" — чёрт бы их побрал! — только укрепит уверенность горожан в правдивости этих публикаций: власти и церковники скрывают и заметают следы, вот как это будет истолковано! Нам надо потушить пожар в этом бардаке — а не разжечь его ещё сильнее! Джентльмены, вы на следующий срок избираться собираетесь — здесь, или в ином месте? Так какого черта?
Так что будем делать? Скоро уже гости начнут съезжаться — и что они увидят: черный бунт, погромы, военное положение, комендантский час и еще охоту на ведьм? И что будет с популярностью Эстафеты в последующие годы?! Надо срочно убирать эту помойку — чтобы через неделю и следов не осталось!
Переговоры? Простите, а какие гарантии, что даже если будет достигнуто согласие, смутьяны не решат вылезти со своими требованиями в самый разгар Эстафеты — рассчитывая на публичный эффект?! Надежнее — вообще лишить их такой возможности. Физически лишить, не церемонясь! Действуя предельно решительно, быстро, по-военному!
Есть сведения, что главари беспорядков окопались в Джунглях . Может ли наша полиция быстро и эффективно выжечь это гнездо скверны? Раз и навсегда показать ниггерам, что такое Закон и Порядок — наш Закон и наш Порядок!
Ладно, исключительно ради сохранности собственности, которая может пострадать при штурме — стоит попытаться уговорить бунтовщиков сложить оружие и разойтись по домам. Пообещав им... да что угодно — когда главари будут рассажены по камерам, разговор пойдет уже другой.
Но, ваше преосвященство, настоятельно прошу — даже повода быть не должно, что ваша братия хоть в чем-то представляет угрозу для белых граждан! Даже для тех, кто по неразумению защищают черномазых — нам лишние проблемы не нужны. За любые эксцессы, без всякого снисхождения спросим и с виновных, и персонально с вас!
Этот же день. Чикаго.
— Моих лучших менеджеров по продажам зовут Сталин и Эйзенхауэр! Только за прошлый год я получил прибыли больше, чем за все предыдущие пять лет вместе взятые! — интервью некоего Фрэнка-Нортона, генерального директора фирмы "Уолл-Тэг" по постройке индивидуальных и семейных фоллаут-шелтеров "за умеренную плату", опубликовано в сегодняшней "Чикаго Трибьюн".
Толстый джентльмен в дорогом деловом костюме, похожий на каноничного "главного буржуина" с большевистских плакатов, хмыкнул, положил на стол прочитанную газету и затянулся любимой сигарой.
В мире было беспокойно... впрочем, а когда в нем было спокойное время? Советы, Европа, Китай, Вьетнам, Индия, Африка, разборки в родном американском истеблишменте, вплоть до сенатских слушаний, пропажа Б-47 с атомными бомбами и, как вишенка на торте, госпитализация Президента — биржа уже билась в истерике, для кого-то разорение, а для кого-то, вроде вышеозначенного дельца из "Уолл-Тэг", наоборт, возможность. Если только "держать нос по ветру", не упускать ни крупицы информации и действовать в нужном направлении.
Потому, утро этого почтенного джентльмена всегда начиналось с чтения газет. Которые вышколенные помощники обязаны были положить на стол в кабинете, рядом с заточенными цветными карандашами — ими хозяин отмечал в прочитанном то, что вызвало его интерес и потребовало действия — как приказ лучшим экспертам представить подробный отчет, или необходимость связаться с нужными людьми, как здесь, в Штатах, так и в Европе. Прочтенная же заметка, при размышлении, потребовала и того и другого.
Визит Его Святейшества в Москву — аналитическая записка об этом уже лежала на столе. Но инцидент у московского собора имел к тому лишь самое косвенное отношение. Аманда Смит из Де-Мойна — да, было что-то в газетах неделю назад, про эту девочку из Айовы, написавшей советским — поступок экстравагантный, но в общем, дети и не на такое способны. Патриотически настроенные граждане проявили рвение, возможно излишнее — а дальше, уже любопытно! Если главным режиссером сцены в Москве была, как оказалось, вовсе не Лючия Смоленцева, а Анна Лазарева — сей факт отметили репортеры, да и на фотографии лицо можно узнать.
