-Эй, бармен! Еще виски со льдом!
Да где же эта полиция, чего не едет? Нам еще долго, зрелища ждать? А если бы тут был настоящий мафиози — он бы успел и пообедать, и спокойно уехать, пока бы копы по его душу явились! Впрочем, если бы этот Вуд был гангстером, мы бы тут не сидели — пули в перестрелке не разбирают, кто виноват. Ну вот, с улицы сирены слышны, и шум толпы — сейчас ворвутся, и начнется, именем закона . Парни, мы тут лишь зрители, случайно зашли, только смотрим, и ни во что не вмешиваемся!
И тут выстрелы — и снаружи, и где-то наверху, на втором этаже. Крики с улицы. И резкий запах бензина — а затем вспыхнуло. В окна блеснуло — и сверху кричат горим !
-Это огнемет! — испуганно воскликнул Рич — парни, ну вы помните, что Дункан рассказывал? А Райс, как пишут, такой же псих — о господи, нас сейчас поджарят как вьетконговцев!
-Это тот самый святоша, что был главным там, у алтаря — сказал Натан Вуд, глядя в окно — подружку вашей дочери хотел зарезать, и здесь командует.
-Райс, помощник окружного прокурора — сказал Браун — шериф не соврал. Точно, он?
-Он самый, я его рожу вовек не забуду — подтвердил Вуд — гы!
Браун посмотрел с удивлением — чего тут смешного?
-Да вот представил, что сказал бы наш капитан Трэгг — пояснил Вуд — во Вьетнаме за Америку честно сражался с коммуняками, и там не убили, даже ранен не был. А дома зарежут как коммуниста, опять же за Америку и именем Иисуса . Ты думаешь, этот прокурорский святоша дозволит пленных брать? Ну если только на алтарь, и числом побольше. Если сдадимся — туда все и пойдем.
Браун прошел в угол кабинета. Сделал что-то — и одна из панелей стены отошла, открыв тайник. Достал спрингфильд — винтовка уже устаревшая, но надежная, была принята в армии до гарандов , еще с времен первой Великой Войны.
-Держал на случай... была тут история, три года назад, с плохими парнями. Отсюда хороший обзор, и сектор обстрела. Надеюсь, вы хорошо стреляете, мистер Вуд? Патроны — вот. Удачи! А я пойду, подготовлю своих.
И вышел. Мужик нормальный — но ему есть что терять: и этот клуб, и дом, и семья. А у него, Натана, уже два копа на счету, ну значит, сейчас будет три, разница невелика перед Законом. Что ж, по-честному — и только бы не промахнуться: может, меня завтра и поджарят на стуле, но ты, прокурорский, вперед меня в ад пойдешь! Это ты настоящий враг, той Америки, за которую мы во Вьетнаме сражались — раз творишь такое. Ну что ж — значит бой не кончен, а продолжается, у нас дома!
Он тщательно прицелился. И плавно, как учили, нажал на спуск. Молясь всем богам — хоть Христу, хоть черту, хоть самому Сталину! — чтоб не промахнуться. И пуля попала в цель — но не в Райса, а в копа, который, на свою беду, в последний миг подошел к прокурорскому с докладом! А спрингфилд не автомат — и пока Вуд передернул затвор, прокурорский уже исчез из вида, упал и уполз за полицейскую машину рядом!
Твою мать — а ведь говорил же отец Якоб (настоятель негритянской церкви в Коламбии, в те давние, еще доармейские времена), что боги любят точность, когда к ним обращаешься — надо было молить, не просто попасть, а в кого надо попасть!
Еще четыре патрона в магазине, и двадцать в коробке — на тридцать копов, толкущихся внизу как мишени! Наверное, они тоже вчера тащили черных братьев на алтарь — или, по крайней мере, знали о том, и не мешали? Вот тот из них, который ведет себя как командир — уж точно был при делах. Приоритетная цель для стрелка!
Натану Вуду, убийце уже трех полицейских, терять теперь было абсолютно нечего. Кроме возможности — если уж придется сдохнуть, захватить с собой как можно больше врагов!
Тридцать семь служащих полиции, в большинстве вооруженных не только пистолетами, но и томпсонами . Окружной прокурор даже выразил сомнение, не слишком ли много для захвата какого-то негритянского гадючника? На что Райс возразил (при молчаливом одобрении мэра) что черным надо дать урок, который они запомнят надолго.
Ехали на шести машинах — в том числе, две грузовые и автобус (в который предполагалось паковать арестованных). Командовал лейтенант Хилл из Шестнадцатого участка — ну а общее руководство взял на себя Райс.
-Объявите людям, что там прячется ниггер, посмевший убить двух полицейских. И предупредите, что в заложниках там удерживают белую девочку — вот ее фото. Она нужна живой — а насчет остальных... Если ваши парни в желании отомстить, немного перестараются, никто возражать не станет.
Потому, полицейские выгрузились перед Джунглями в весьма бодром и боевом настроении. И обнаружили перед парадным входом собравшуюся толпу чернокожих — поскольку весть о переговорах и угрозах шерифа успела уже разлететься по окрестным кварталам. На приказ разойтись никто не отреагировал — а у кого-то даже оружие в руках было видно — револьверы, дробовики, или просто ножи и палки, насколько можно было различить в темноте.
Полицейские тоже остановились. Взяли автоматы наизготовку, но пока не стреляли. Негры тоже не проявляли агрессии — просто стояли стеной.
-Лейтенант спрашивает, какой будет приказ, сэр?
Тупица! Или чистюля — хочет свою задницу прикрыть. Что ж — я крови не боюсь, ради высокой идеи, а еще больше, блага любимой дочери.
-Разгоните это стадо! А если откажутся подчиниться, стреляйте! Один предупредительный, затем насмерть!
Райс в пафосе сделал жест рукой, и шагнул вперед — как генерал Шерман на какой-то картине, поднимающий солдат в атаку. Посыльный тоже должен был сделать шаг, туда где Райс только что был — и в следующую секунду из его груди вырвался фонтан крови. С такой дистанции, едва сто метров, пуля спрингфилда пробивает человеческое тело навылет. Райс заверещал, падая на колени. К его счастью, рядом стояла полицейская машина — за которой он успел укрыться.
-Стреляйте, черт побери! — заорал он — убить всех черных коммуняк!
Вторая пуля досталась лейтенанту. Все — и полицейские, и толпа у Джунглей — замерли в оцепенении... если бы негры решились, они бы смяли полицию, затоптали бы числом. Но копы опомнились первыми — и, вскинув томми-ганы , стали поливать очередями перед собой. Упали убитые и раненые, толпа подалась назад, это ведь очень страшно, даже для обученного солдата, идти в атаку в полный рост, на автоматический огонь.
И тут полетели бутылки — которые, разбиваясь, обдавали все жидким огнем. Одна упала очень удачно, прямо под ноги полицейскому — пламя охватило и его, и еще двоих рядом, они с дикими воплями стали кататься по земле. Еще одна бутылка подожгла полицейский грузовик. А невидимый стрелок продолжал бить откуда-то — три выстрела, и еще двое полицейских упали.
-Всем слушать меня! — крикнул Рон Уэбб — огонь по окнам и крыше, подавить снайпера и гранатометчиков!
За плечами сержанта Уэбба, до службы в полиции, была война на Пацифике — Гуадалканал и Филиппины, серебрянная звезда и пурпурное сердце . И эпизод, когда засевший в зарослях японский снайпер уложил половину взвода. Вот только сейчас под командой Уэбба был вовсе не тот взвод морпехов — первое отделение подавляет снайпера, второе держит фронт против толпы — полицейские были из разных участков, и никто не озаботился разбить их на отделения. Все стали стрелять по окнам второго этажа и крыше (где тоже кому-то показались фигуры метальщиков). Пуля ли попала в бутылку, или она разбилась при неудачной попытке бросить — этого не узнает никто. Но из окна второго этажа выметнулось большое и жаркое пламя. Там были и другие бутылки, уже залитые самодельным напалмом — и еще стояли канистры с бензином, которые Сэм и Мэтью не успели разлить.
И тут толпа, уже готовая разбежаться, перешла в наступление. Прежде чем полицейские успели переключиться на новую угрозу, их цепь была смята с фланга — каждого копа, сбитого с ног, забивали толпой, били ногами, палками и арматурой. А снайпер продолжал прицельно валить всех, кто оказался в стороне от драки и пытался прикрыть огнем тех, кому не повезло.
Не слышно больше голоса сержанта Уэбба. Прошел войну с японцами — и погиб на улице родного Де-Мойна, в пяти кварталах от дома, где его ждали жена и сын. В бою вести себя как командир, и выглядеть как командир — верный способ получить пулю , вьетнамский урок, отлично усвоенный Натаном Вудом. Который мог бы после этого дня сделать на прикладе спрингфильда тринадцать зарубок — если бы это была его винтовка. Плюс еще те двое — но ведь нельзя одного человека, и пятнадцать раз посадить на электрический стул?
-Отступаем! — заорал Райс — пока нас всех не перебили!
Отступить смогли лишь одиннадцать полицейских — кто успел добежать и вскочить в грузовик и две патрульные машины, рванувшие от Джунглей на полной скорости. А позади разгорался пожар, и слышны были сирены — пожарные, медики, или и те и другие? Хотя, по мнению Райса, оказывать помощь красным крысам, получившим по заслугам, было излишне — пусть горят в своей норе!
Однако, черт побери, что делать, если эта главная крыска, Аманда Смит, сгорела в пожаре или поймала пулю? Ее не жалко — но что теперь с ее проклятием? И как теперь Капеллану объяснить?
Том Литтл, репортер Регистра .
Ну и вечер! Весь день пробегав за этими черными пантерами (сейчас самое главное событие в Де-Мойне), я уже домой валить собрался, материал сдав. И тут, прямо из окна редакции, вижу — горит! На нашей же Локаст-стрит, только в нескольких кварталах. Стемнело уже — видно было хорошо.
У нас с полицией и пожарными связь налажена — обо всех значимых происшествиях узнаем первыми. Другие из наших, кто видел, сразу к телефонам бросились, уточнить — ну а я сразу в темпе вниз, благо мой форд у дверей припаркован. Первым информацию подать — это самые сливки. И репутация, и доход.
Когда ехал, слышал стрельбу. Успокаивал себя, что у нас все же не Вьетнам, и не Чикаго времен Аль Капоне — а свободная страна, где прессу принято считать стороной нейтральной и неприкосновенной. Однако когда подъехал — первым желанием было, скорее прочь! Я не трус, и на всякие происшествия насмотрелся, но чтоб такое — трупы десятками, среди них полицейские в форме, кровь лужами, а вокруг толпа агрессивных и вооруженных черных, одна полицейская машина сожжена, вторая опрокинута — это что, уже коммунистическая революция в нашем Де-Мойне? Успокоило лишь, что приехавшим пожарным никто не мешал — и медикам тоже, вон кого-то в скорую помощь грузят. А увидев среди толпы группу белых парней, одетых в цвета бульдогов — и тоже, никто их не трогал! — я окончательно в рабочий настрой вошел. К тем парням подрулил, а дальше как обычно — привет, я Томми Литтл из Регистра , что тут случилось, можно интервью?
Ну, они и рассказали! Господи, тут настоящее сражение было, как с вьетконговцами — только неясно, а кто хорошие, кто плохие? По крайней мере, эти ребята, оказавшиеся студентами Дрейка, называли полицейских нацистами и говорили, что они вели себя как агенты русского Эн-Ка-Вэ-Дэ :
-Приехали, и без всяких переговоров — по Джунглям из огнемета. А затем добивали тех, кто пытался спастись. Мы просто чудом живы остались!
Негры, увидев, тоже подошли. Агрессии к нам не проявляли — но говорили возбужденно, перебивая друг друга, я еле записывать успевал.
-Мы просто стояли, никого не трогали. А эти приехали, с автоматами, и сразу на нас.
-Главный у них был Райс, помощник прокурора. Тот самый, который нас на алтаре резал.
-Они с нами даже не разговаривали. Был сначала выстрел, одиночный — а затем сразу, очередями и по людям.
-Огнеметы? Был огнемет — мой кореш Джош видел. Нет поговорить с ним нельзя — его вон, грузят, в госпиталь везти, две пули от копов.
-Мы не бандиты и не коммуняки, мы такие же граждане Соединенных Штатов! Почему нас режут, как свиней, за людей не считая?
-Эйба Брауна, хозяина Джунглей , тоже в госпиталь увезли — он обгорел сильно.
-А на втором этаже парни сгорели совсем — не успели убежать.
Я исписал весь блокнот! К сожалению, не мог осмотреть Джунгли внутри — огонь еще не был потушен, несмотря на старания пожарных. Также, свидетельствую, что лично видел не менее полусотни тел гражданских, и больше десятка, служащих полиции. И как мне сказали медики, еще несколько десятков, в том числе шестерых полицейских, увезли в госпиталь, некоторых в тяжелом состоянии.
Нет, я ни в коей мере не друг черных. Но, как любой законопослушный гражданин на моем месте, возмущен неумелыми действиями нашей полиции! Что бы вы сказали, если тот, чьей работой было истребить крыс в вашем амбаре — сжег бы из огнемета и ваш амбар, и ваш дом, и едва бы не поджарил вас самих — и уверял бы вас после, что все пустяк, работа сделана, крысы все мертвы?
Хотя, даже крыс наша полиция вывести не сумела! Поскольку неизвестно, куда делся разыскиваемый преступник и его возможные сообщники — весьма вероятно, что они остались живы, и завтра продолжат злодеяния.
Граждане Де-Мойна, хотите ли вы и дальше иметь столь беспомощную и неумелую полицию? А что — вполне заголовок для будущей статьи!
То же место, когда репортер уехал.
-Ну что, черные братья, вы видели, сколько стоит слово белых и их Закон? Сила боится лишь силы, за свою свободу и права надо драться. Так покажем же — что мы вовсе не скот! Они не захотели слушать наших слов — теперь они увидят нашу силу! Мы не жертвенные агнцы — мы Черные пантеры !
Де-Мойн, Капитолий,20 марта.
-Что происходит, дьявол побери? У нас тут уже коммунистическая революция?! Сегодня ночью банда ниггеров разгромила и подожгла молельный дом нашей Новой Церкви! И что особенно возмутительно, двое наших братьев, бывших в храме, успели позвонить в полицию — но ни один полицейский так и не появился! Наши братья спаслись буквально чудом, в последнюю минуту, через заднюю дверь. У нас уже в полицейском департаменте — красные крысы завелись?
-Ваше преосвященство, вы должны понять — посылать против большой и вооруженной банды, малый отряд полиции бессмысленно, а крупных полицейских сил просто нет под рукой. Вы видите, что по всему городу творится? Тотальные грабежи и погромы, у меня уже больше сотни заявлений от граждан, потерявших свою собственность или претерпевших нанесение ей ущерба — а ведь наверняка, еще далеко не все обратились с жалобой. К тому же, мы вынуждены выделить значительное число служащих на охрану государственных учреждений — вряд ли бы вам понравилось, если бы черные пантеры сейчас штурмовали Капитолий.
-Возможно, попытка арестовать этого Брауна была ошибкой. Он все же считался умеренным и договороспособной фигурой...
-У которой в друзьях оказался Вуд, убийца полицейских, а возможно, и агент коммунистов. Завербованный ими еще во Вьетнаме.
-Джентльмены, я бы воздержался от... Как мы будем выглядеть в глазах федеральной власти — прозевавшими коммунистическое восстание у себя под носом? И какие последствия будут тогда — персонально для нас? Может, не стоит приплетать сюда политику? Обычный черный бунт.
-Не только черный. Кто-нибудь объяснит мне, отчего даже Легион показал явную враждебность к нашим братьям — вместо должного союза против общего врага?
