Гибель Салем уже предрешена, великое достижение и повод для гордости, но... Что дальше? После этого?
Джонатан сильно отстранился от политических дрязг и административных проблем управления государством, но все же не отошел от дел полностью — если бы он сделал это, то ему потребовалось бы либо найти наследника, либо приготовиться к тому, что без высшего управляющего органа Гленн уничтожит само себя как государство, ввиду отсутствия главного управляющего элемента — а значит, что, пусть он и не был вовлечен прямо сейчас в работу правительства Гленн — также не отошел от него слишком сильно. Уничтожение Салем было приоритетной задачей, но всего лишь одной из задач — уничтожение Салем не означало конец всех его трудов. Гибель Салем не разрешила бы вечные проблема социальных довольствий малоимущим, дипломатические авантюры Менажери или экономические планы промышленных корпораций.
Вернусь к работе.
Что еще оставалось Джонатану после подобного монументального события, уничтожения Салем, что, добившись невероятного, не разрешило бы сотню маленьких проблем и осталось бы навечно незамеченным для всего мира?
И все? Великое свершение не станет началом чего-то нового? Не станет великим делом, открывающим новые горизонты? Не будет впечатляющим финалом? А просто... Станет еще одним днем из жизни Джонатана Гудмана? Гибель полубожественной бессмертной ведьмы, правящей монстрами по всему миру... Просто еще одно выполненное дело в долгом листе выполненных дел, между заседанием экономической комиссии и обедом?
А что, может быть иначе?
Да, гибель Салем была, без преувеличения, эпохальным событием, определяющим будущую историю Ремнанта, однако... Что дальше?
Джонатан не был героем, существующим в истории исключительно для свершения сюжета. Он не существовал в качестве авторского локомотива, не был нужен исключительно для того, чтобы создать сюжет книги, победить врага и оставить в качестве эпилога "и жили они все долго и счастливо". Нет, он был жив — в данный момент и во все последующие. У него была жизнь, работа, планы...
Все то, что есть у всех нормальных людей.
Когда то Джонатан был потерянным на просторах Ремнанта одиноким ребенком, не знающим о том, что именно он должен был делать в данный момент — перемещающимся от одних событий к другим. Сейчас? Сейчас он был куда старше, чем многие из тех, кто казался ему "взрослым" в прошлом. Правитель, семьянин, чудотворец...
После гибели Салем он немного выпьет, приятно проведет время, а завтра вернется на работу и начнет думать о будущем — планы, проекты, события...
Впрочем, как и всегда, Джонатан. Шаг за шагом, шаг за шагом...
Джонатан задумался на мгновение о том, был ли слышимый им внутренний голос издевательским или спокойным, прежде чем определить, что тот был скорее констатирующим — не злобно торжествующим, и не хвалящим. Скорее... Привычным.
А разве может быть иначе? Жребий брошен и остался один лишь шанс все изменить. Если же нет... То зачем лишний раз сотрясать воздух размышлениями?
Джонатан прикрыл глаза, прежде чем вытянуть из-за пазухи полученный чуть раньше лист бумаги, пробежаться по тому глазами и чуть усмехнуться, сложив его обратно в карман, и подняться чуть к экрану перед ним, приводя тот в чувство.
Джонатану Гудману было необходимо работать — ведь его работа не заканчивалась никогда.
Когда я вырасту...
Джонатан отсидел в своем кабинете около полутора часов, занимаясь мелочными делами, что должны были быть по праву недостойными правителя Гленн, наводя порядок в расписаниях работы преподавателей и мелких административных вопросах, что не должны были волновать его вовсе во всех остальных условиях, вроде закупки еды и продолжающегося ремонта тренировочного крыла. По крайней мере, в текущих условиях Джонатан мог не переживать по поводу мелочей и проблем, из-за которых беспокоились обычно другие директора, вроде поиска финансирования для содержания академии и учителей для работы. Все же, существовали определенные положительные стороны в том, что директор академии единовременно являлся также правителем всего государства.
Поэтому большая часть поданных Джонатану отчетов представляли из себя рутинную информацию — в конце концов, учитывая занятость Джонатана, большая часть работы академии была передана в ведомство его заместителей, а потому Джонатан разобрался с накопившимися проблемами меньше чем за два часа, прежде чем скользнуть взглядом к часам в своем кабинете, что отсчитывали второй час дня. Празднование по поводу самого дня рождения Джонатана же было назначено на пять часов, в узком кругу личного присутствия его друзей и семьи, с целью недопущения превращения мероприятия в "официальное." По причине того, что Джонатан не желал отказываться от капли еще оставшейся у него личной жизни, недоступной для наблюдения сторонним людям — и... По прагматическим причинам.
Творя магию не позволяй другим видеть ее. Даже если ты абсолютно уверен в том, что никто не поймет твоего замысла.
Поэтому, просидев после окончания своих работ еще пару минут в своем офисе, Джонатан в конце концов пришел к выводу, что ему не стоило морить себя голодом и принял решение воспользоваться своим правом на обеденный перерыв — в конце концов, время выглядело достаточно подходящим для этого. А потому, поднявшись с места, Джонатан направился на первый этаж корпуса академии, и, после недолгих размышлений, решил воспользоваться упомянутой чуть ранее перед лицом будущих студентов столовой академии — в конце концов, выбор в той был действительно неплохим, а посещение ресторана высокой кухни в любом случае ожидало его ближе к вечеру.
Спустившись вниз спустя несколько секунд, Джонатан смог на секунду остановиться, оглядывая длинный коридор академии, ведущий из общежития студентов к учебным аудиториям, после чего приглядеться к стоящему за окном небольшому ухоженному парку — ничего особенного, но общая картина того выглядела достаточно приятно.
Когда-то, когда Джонатан был младше — лет, быть может, в двадцать — он совершенно не понимал смысла парков — что интересного было в том, чтобы двигаться по проторенным дорожкам среди обрезанной растительности? Однако сейчас, став старше, он периодически выкрадывал время для того, чтобы пройтись по ухоженным дорожкам, погружаясь в свои мысли и позволяя взгляду скользить среди ухоженной картины прирученной растительности и вдыхать свежий воздух...
"А что, уже старею?" — Джонатан не мог не усмехнуться от этой мысли, развернувшись прочь к кафетерию и направившись к той неспешным шагом.
Джонатан не был старым человеком — говоря объективно, а не только про восприятие его студентами, поступившими в его Академию. Ему было несколько больше тридцати лет, но это явно был не тот возраст, который можно было назвать старым — и вместе с тем, возраст который уже нельзя было назвать молодым. Не только школьники и прохожие дети теперь могли звать его "дядя", но даже поступающие в академию студенты, даже некоторые свежевыпустившиеся охотники относились к нему, как к "старшему" человеку. Джонатан уже не успевал следить за новыми веяниями моды, позволяя Синдер и Нио сообщать ему о том, что галстуки в очередной раз стали дурным вкусом, а ремни вновь вернулись в моду, и частенько пропускал мимо ушей шутки и новые темы, возникающие в разговорах студентов. Можно было сказать, конечно, что в этом случае важнее было то, что Джонатан был постоянно завален работой и потому редко мог найти время для того, чтобы посвятить его развлечениям или просмотру фильмов — это даже было бы правдой. Но лишь частичной правдой.
Джонатан был далек от того, чтобы сказать, что "мир изменяется быстрее, чем я" — он считал себя вполне современным человеком — даже слушая про новые модели свитков он мог вполне уверенно объяснить, на что влиял тот или иной показатель — но он уже давно не был "в тренде." Не следил за самыми горячими новостями, не узнавал у скандалах эпатажных звезд шоу-бизнеса, и даже об очередных технических новинках узнавал чаще из отчетов своих заместителей, чем в результате очередных объявлений или выступлений.
Джонатан не хотел говорить о том, что он постарел — по крайней мере, не используя это слово... Но Джонатан вырос.
Иногда так хочется сказать, говоря о студентах, "дети."
В двадцать, двадцать пять лет — Джонатан воспринимал студентов как своих ровесников — быть может, менее опытных и более юных, но в конце концов тех, кто был вполне сравним с ним. Сейчас Джонатану было уже больше тридцати лет и не один раз ему пришлось прикусить свой язык, когда он чуть было не назвал поступающих в Академию новичков "детьми." Не в плохом смысле, не принижая те знания, что они уже накопили и навыки, которым они овладели, сколько непроизвольно, будто бы его разум сам легко достраивал логическую цепочку, одна за другой...
Проделав путь до столовой, Джонатан вошел в ту, окидывая взглядом — как и следовало ожидать, студентам было не слишком интересно проводить много времени в Академии, поэтому те уже покинули ее. Большая часть из них просто желала взглянуть один раз на новое место их обучения, а не становиться знакомым с ним до тошноты — в конце концов, у них будут годы на то, чтобы сделать это позднее. Многие студенты покинули академию сразу же, как Джонатан предоставил их самими себе — а из тех, кто не сделал этого сразу — вряд ли бы кто-то задержался дольше полутора часов просто для того, чтобы насладиться атмосферой пустынной академии в момент, когда практически все студенты находились дома на каникулах, а преподаватели в отпуске, кроме пары тех, кто занимался рутинными документами и улаживал дела в приемной комиссии.
Так что, проделав путь до выдачи, Джонатан расплатился за купленный салат, чай и небольшую булочку, прежде чем устроиться на одном из множества свободных мест за большим столом кафетерия, прежде чем сообразить, что он все же не был единственным посетителем столовой в данный момент. На опознание же второго посетителя у Джонатана не ушло много времени, особенно когда та, поднявшись с места вместе со своим подносом, придвинулась ближе к Джонатану.
-С днем рождения ,Джонатан... Эм, Ваше Величество,— Саммер обратилась к нему с улыбкой, прежде чем сообразить, что в данный момент она все же находилась в рабочей обстановке и должна была быть несколько более официальна... После чего, осознав, что текущая ситуация все же не была слишком "рабочей", ввиду отсутствия других студентов и учителей вокруг, и замереть с легким непониманием на ее лице, не зная, стоило ли ей быть более открытой или более почтительной в отношении Джонатана — учитывая то, что их отношения были более близкими, чем начальство и подчиненная... Главное не допускать в свою голову никаких глупых мыслей относительно данной формулировки — как Синдер, так и Таянг иначе явно заимеют вопросу к ним обоим.
-Спасибо, Саммер,— Джонатан чуть улыбнулся приветливо, после чего махнул рукой, как указывая Саммер на место рядом с собой, так и разрешая вопрос ее сомнений относительно тона разговора,— Ты никуда сейчас не торопишься?
-Если честно, я бы хотела сейчас направляться домой, но увы, учебный план пока и не думает меня отпускать, так что скажем, что нет. По крайней мере я не против взять краткую передышку,— определив по ответу Джонатана, что текущую их встречу никак нельзя было назвать рабочей, Саммер присела рядом с Джонатаном, выдохнув медленно и немного преувеличенно, работаю на публику в виде Джонатана. Джонатан в ответ на это только чуть пожал плечами — что поделать, работа была бесконечной проблемой всех людей на свете — и никакая магия не могла разрешить ту.
Кажется, у нее появилась новая морщинка. Вон там, в углу глаз.
Джонатан не обладал привычкой пристально рассматривать лица чужих жен, однако мысли о собственном возрасте заставила его взглянуть на Саммер вновь, внимательно.
Саммер выглядела прекрасно — юное лицо, отличные формы и молодая внешность — Джонатан мог сказать только то, что Таянг определенно разбирался в женщинах — однако... Ей было уже больше тридцати пяти. Саммер была старше Джонатана на три года — вновь, не тот возраст при котором можно было говорить о старости, и Саммер не выглядела старой — она выглядела молодо, но обманывать время можно было лишь определенный срок жизни. Даже отличаясь самыми невероятными внешними данными, отличной генетикой и великолепным уходом за телом, даже охотники могли полагаться лишь на краткий срок молодости. Саммер выглядела прекрасно, но даже у нее уже начали появляться первые морщины у глаз. Ничего, что портило бы ее облик, наоборот, ей шла к лицу некоторая зрелость, однако это все равно отражало неумолимый бег времени...
Джонатан отвел взгляд от Саммер и та, почувствовав легкую меланхолию в его выражении лица, свела на нет свое возмущенное щебетание о формах для заполнения, подчиненных преподавателях и нерадивых студентов, неспособных уместить годовые знания за день, после чего взглянула на Джонатана и задала тому спокойный вопрос,— О чем думаешь?
Джонатан, услышав это, выдохнул, прежде чем взглянуть вновь на Саммер,— Саммер, ты не замечала, что ты...
Задумавшись над тем, насколько бестактно прозвучало бы его его замечание "ты стареешь", Джонатан отвел взгляд и исправился,— Бег времени. Ты не замечала, как бежит время?
На эти слова Саммер ответила не сразу, но выждав несколько секунд, та произнесла мягко, с пониманием,— Замечала.
Джонатан, отведя взгляд к своему открытому салату, провел вилкой по тому, стараясь разглядеть в раздавленной картофелине какой-то тайный знак, прежде чем поднять взгляд на нее обратно.
-Когда Янг пришла с подозрительным синяком на шее. Круглым и размером примерно с рот человека. И так как вряд ли вампиры перешли на новый способ питания,— Джонатан чуть фыркнул, представив попытку выдать засос на шее как результат неудачного нападения вампира, заставив Саммер улыбнуться в ответ,— Я тогда опешила, чуть было не сорвалась, все эти "о чем ты только думаешь" и "как ты могла в твоем возрасте"... В моей голове поднялась паника — как у моего ребенка может быть засос, ужас, надо поднимать на уши полицию и сообщать прямиком в школу!
Хотя сейчас Саммер говорила о своей прошлой реакции насмешливо, в этой насмешке была какая-то неуловимая грусть, намекающая на то, что, она действительно испытала как те чувства, так и последующее осознание.
-Я тогда подумала — "как Янг может даже думать об этом, ведь ей всего..." — Саммер задержалась на секунду, прежде чем взглянуть на Джонатана с чуть грустной улыбкой,— Шестнадцать. Янг тогда было шестнадцать — думаю, это был далеко не первый ее поцелуй, просто первый засос, что я рассмотрела на ней.
-Янг было шестнадцать и когда эта информация проскочила у меня в голове — у меня будто бы отключился мозг,— Саммер чуть хмыкнула себе под нос,— Как это, шестнадцать? Вот ведь, вчера ей было шесть лет — она просила меня завязать ей бантик в волосы, тряслась под одеялом пересмотрев на ночь ужастиков и оправдывалась, что она вовсе не пыталась попробовать фломастеры на вкус, ей просто хотелось покрасить язык в фиолетовый...
