Прирождённый ведьмак

Эсмеральдина и не помогала дочери, потому что готовилась встретить подоспевших имперцев. Но тех почему-то не было. Ни слуху, ни духу. Может, в Рире какая-то внутренняя распря императора и магов с орденцами. Нет-нет, и до Чёрной горы долетали слухи, что не всё ладно в империи. Хотя... тут всегда так. Всё-таки внимательнее нужно следить за соседями. Мысленно завязав себе узелок на память, старшая из чародеек вновь уставилась в ночную тьму.

— Эля, может, тебе всё-таки нужна помощь?

— Нет! Я же сказала — отстань! — прозвучало в ответ.

Элеонора разразилась заковыристой тирадой на непонятном языке. Какое-то заклинание? Эсме напрягла память. Демонщина! Её дочь ругалась... на эльфийском.

А может, это было не просто ругательство, потому что через мгновение не только её руки, но и тело Элеоноры оказались объяты пламенем

— Наахтырр Ахгырграх-х! — воскликнула она.

А вот это точно на драконьем. Раскалённый добела сгусток пламени рванулся к куполу.

— Бабах! — защита вся заискрилась.

Эля повела в воздухе скрюченными пальцами, будто с большим усилием крутя что-то. А может, так оно и было.

— Бух!

О чудо! Защитная оболочка схлопнулась, она исчезла!

В следующий миг обе женщины подпрыгнули в воздух, потому что прямо им под ноги, как раскалённая магма из жерла вулкана, хлынул поток расплавленного гранита. Вспышка пламени, треск и от обеих заговорённых мётл, о которых Эсмеральдина совсем позабыла, осталось лишь воспоминание.

Обе чародейки слевитировали подальше от жара и чада стремительно остывавшей "лужи", не забыв пустить в сторону бывшей обители несколько огненных игл. Там, в самом центре бывшего монастыря ещё происходило какое-то шевеление. Кто-то из обитателей никак не желал упокоиться с миром. Дело поправимое. Ещё пара магических копий и всё стихло.

— Эля, кто-нибудь остался?.. Что молчишь?

— Мама... Мама, ты просто не представляешь, как я устала, — едва слышно проронила дочь, — Всё кончено, давай уйдём отсюда... Пожалуйста.

— Погоди, девочка. Соберись! Черпни силы, выпей эликсира... Ты должна быть в форме. Бой не окончен, нам ещё надо отсюда выбраться. Сама знаешь, мало забраться в пещеру дракона, гораздо важнее унести оттуда ноги.

— Ну как ты, милая? — поинтересовалась мать, когда дочь последовала её совету, — Уже лучше?

Элеонора кивнула.

— Хорошо, тогда пошли.

— Куда, мам?

— Нам ещё нужно кое с кем побеседовать, — усмехнулась старшая из чародеек, в очередной раз перекидывая эспадон на другое плечо.

Лишь пара взмахов меча и обе петли, как и запор, оказались рассеченными пополам. Зачарованный клинок рассёк их, как нож масло. Лишившись опоры, ажурная кованая створка ворот, сверкнув магическими блёстками, с грохотом обрушилась внутрь двора, перебудив обитателей дворца.

Впрочем, там уже давно никто не спал. Разгоревшееся рядом магическое сражение могло поднять и мёртвого. А уж напугать до полусмерти живых. Не удивительно, что высыпавшие во двор гвардейцы ощетинились алебардами и копьями. Среди них виднелись закованные с головы до ног рыцари и угрюмые маги в разноцветных мантиях.

И такие полчища против двух слабых женщин... Ну-у, относительно...

Ни одной представительницы прекрасной половины человечества в рядах дворцовой охраны видно не было. Зато ими, как и дворцовой челядью, были буквально облеплены все окна. Затаив дыхание, зрители во все глаза смотрели на развернувшееся перед ними действо, ожидая, что будет дальше.

— Расслабтесь, люди! — опершись правой рукой на рукоять вонзённого остриём в землю меча, возвестила Эсмеральдина, — Лучше позовите сюда его главнейшество, вашего ненаглядного...

Женщина запнулась на полуслове, засомневавшись, стоит ли, вот так, сходу, хамить императору, которого она... пока тот уже десять лет на престоле... Или уже двадцать?.. Проклятье, как быстро течёт время!.. и в глаза-то ни разу не видела... Даже на портрете... Ведь пока неизвестно, имел ли он отношение к совершёнными паладинами убийствам.

— ...Красавчика? — прозвучал, прерывая размышления женщины, насмешливый хриплый голос.

Толпа шарахнулась в стороны, и из задних рядов выступил уродец, искривлённый самым немыслимым образом. Позвоночник, руки, ноги, шея... Казалось, в его теле не было ни единой прямой линии. Даже голова не держалась ровно, а покоилась, как на подушке, на левом плече, которое торчало выше правого.

Кошмар! Единственное, что было более-менее нормальным — это лицо. Кстати, довольно симпатичное, если бы не всё остальное... И было в нём что-то...

— С чем пожаловали, сиятельная госпожа? — беззлобно ухмыльнулся опиравшийся на трость калека, — Или правильнее вас называть "Ваше Величество"?

Эсме всем телом подалась вперёд. Не может быть!

— Твою мать! — совсем недипломатично воскликнула женщина, — Я брежу?!

— Хм-м, вполне возможно, — последовало в ответ.

— Малыш Зигги?! Чтоб мне провалиться! Это ты?! Глазам своим не верю! Но, кто ж тебя так?!

— Было дело, — хмуро буркнул собеседник, перестав улыбаться, — Может, поговорим приватно? — зыркнув взглядом по сторонам на замерших, как статуи имперцев, маг распахнул портал.

— Только после вас, Ваше Величество, — по-прежнему опираясь на рукоять меча, присела в реверансе Эсме.

— Не доверяешь, стало быть? Тогда прошу за мной, — сгорбленная фигура чародея скользнула за грань.

Эсмеральдина шагнула следом.

— А меч?! — воскликнул молоденький рыцарь, сам тут же ужаснувшись сказанному.

Но женщина только хмыкнула, играючи, вонзив сталь клинка в гранитную мостовую на четверть лезвия... а может, и на треть... Зрители зачарованно ахнули, а Эсме, довольная произведённым эффектом уже скрылась в портале.

Едва слышный хлопок, и напротив застывших защитников дворца остались только торчащий эспадон, да задумавшаяся о чём-то о своём огненно-рыжая женщина, с волос и платья которой продолжали сыпаться раскалённые искры, подхватываемые и уносимые прочь шаловливыми порывами ветра.

— Да-а, славные были тогда времена, моя королева, — усмехнулся сидящий на троне калека.

— Подожди, но как же ты стал императором... кстати, а которым по счёту? — подалась вперёд женщина и едва заметный "хрустальный" трон, созданный ею из воздуха, качнулся следом, — Третьим или четвёртым?

— Зигфрид Четвёртый к вашим услугам прекраснейшая из королев, — правитель склонил голову.

— Полно тебе надсмехаться, Зигги. Я и пробыла-то на троне всего три недели.

— Почти месяц.

— Да какая разница! Главное, что недолго! Тогда я была очень огорчена, что пришлось уступить власть, с империей ведь не шутят, а сейчас понимаю... Ну какая из меня королева?!

— А, по-моему — очень даже ничего... симпатичная.

— Иди ты! Ещё скажи, что я стала красивее, — не без доли кокетства проронила Эсме.

— Наверное... так оно и есть, — вздохнул император, — Даже не знаю, как объяснить... Ты для меня всегда была прекраснейшей из женщин! Просто на смену взбалмошной девчонке, считавшей, что весь мир лежит у её ног, стоит лишь протянуть руку, пришла не менее уверенная в себе особа, познавшая цену жизни... И смерть, и радость, и боль... Такая леди Эсмеральдина для меня внове... Мне даже кажется, что она будет удачно смотреться даже на этом месте, — постучал он по подлокотнику.

— Это что, предложение? — вытаращила глаза Эсме.

— К сожалению — нет. Я никогда не питал иллюзий в том, что мне суждено когда-либо встать вровень с Эриком. К тому же, в свете последних событий...

— Да! Как ты относишься к уничтожению монастыря?! Учти, я была... мы с дочерью... были в своём праве! Монахи подло убили мою мать и внучку!

— Я понимаю... мои соболезнования, — кивнул император.

— И?

— Я не приму сторону ордена, наоборот, попытаюсь погасить конфликт.

— И всё?!

— Это то, что в моих силах. Я не всевластен.

— Грёбаная политика! Ты им многим обязан?!

— Не очень... Не больше, чем другим!

— Тогда какого...

— Эсме, не надо ругаться, это всё равно не вернёт твоих родных к жизни! К их смерти я не причастен!

— Ещё скажи, что ничего не ведал об охоте, организованной на семью Эви.

— А ты о ней знала?

— Эвелинна всегда была скрытной девочкой, — потупилась Эсме.

— Не только от тебя.

— Неужели в империи перевелись шпионы?

— У меня нет с ними кровной связи, а ты всегда точно знала, где находится твоя внучка.

Эсмеральдина промолчала.

— Я вообще думал, что они с мужем направляются на юг, в Эристан.

— Значит, всё-таки следил?

— Моя задача гасить, а не разжигать конфликты, а твой зять был на ножах с половиной вселенной. И угораздило ж твою внучку в такого влюбиться! Хотя, зная вашу родословную, меня это не удивляет!

— Так это у него конфликт с орденом?

— Сама знаешь, они не любят тёмных.

— Но таких половина Академии!

— Ты сильно преувеличиваешь, но Кияфирр ал Филлаар ухитрился рассориться и с чародеями. Ушёл, хлопнув дверью, да так, что всё здание альма-матер содрогнулось до основания.

Магева улыбнулась, ей было лестно, что избранник младшенькой настолько крут... Жаль, что оба погибли... А погибли ли?

— Зигфрид, милый, не расскажешь ли подробности, — промурлыкала Эсме, как большая кошка, — Ну пожа-алуйста.

— И ты поверишь мне на слово?

— Ну, Зигги, ты же не будешь врать своей старой знакомой. Ну-у, Ваше Величество... И кстати, как ты вообще стал этим самым величеством? Ведь в очереди на престол вы с братьями стояли где-то во втором десятке... Разве нет?

— Тринадцатым.

— Х-м, несчастливое число.

— Для кого как.

— А что стало с твоими отцом и братьями?

— Они все погибли, — нахмурился император, — Хорошо, слушай...

— Да-а, дела-а, — покачала головой Эсмеральдина, когда её венценосный собеседник окончил своё повествование, — и как только ты уцелел в этой мясорубке? Погоди, а эти твои увечья... были получены именно тогда, в одном из сражений?

— Нет, это следствие проклятий, наложенных позже... лет через пятнадцать-двадцать... сейчас уже точно не помню, — император горько вздохнул, — Порою кажется, что я был таким всю жизнь.

— Бедняжка! Неужели столичные маги оказались не в силах помочь?

— Они пытались, но ты же знаешь, по-настоящему, без всяких последствий... с гарантией... снять проклятие может лишь тот, кто его наложил.

— И что?

— Мои подчинённые не смогли взять малефика живьём.

— Может, и не очень старались?

— Как знать... Кто ж теперь это узнает?!

— Слушай, Зигги, а давай я тебе помогу. Я ведь когда-то занималась целительством, лечила раны, и неплохо... Ты же помнишь! Мёртвого могла поднять!

— Э-э-э, а вот этого как раз не надо. Не хочу становиться зомби!

— Да я вовсе не то имела в виду...

— А я именно об этом! Мне по гроб жизни не забыть то, что случилось на Реке Мёртвых! Как же она называлась... по-оркски?

— Такр-Шаргх, — эхом откликнулась Эсмеральдина.

Она тоже навеки запомнила ту жестокую битву горстки героев с неисчислимыми вражескими полчищами. Правда, все сперва думали, что это обычный набег, а не нашествие...

Сколько же их тогда было, отважных, осмелившихся бросить вызов орде? Сначала почти две тысячи, потом одна, затем всё меньше и меньше... И бежать уже было поздно! Тогда Эсме решилась, помирать, так с музыкой!

"Я вылечу раненых! Всех!" — как прекрасна молодость с её юношеским задором, — "Мёртвых подниму!"

Да-а, так оно и получилось.

— Я немного ошиблась, сместила акценты, — тяжело вздохнула герцогиня, — Кто ж виноват, что магия смерти буквально витала в воздухе?!

— Вот ты и зачерпнула её с лихвой, так, что половина раненых поднялась уже мёртвыми...

— Нет. Не может быть... гораздо меньше, — слабо запротестовала чародейка, мотая головой.

— ...А вместе с ними восстали и убитые... и наши, и орки! — не слушая возражений, продолжал император, — Я тогда чуть не обделался. Это Эрику было весело, он хохотал во всё горло.

— Да, он такой, — едва слышно проронила колдунья.

— ...А уж когда орда побежала, едва не пустился в пляс... Всё орал: "Ату, их! Ату!"... Кто сказал, что вода может задержать нежить?..

— От жары речка сильно обмелела.

— ...И потому мёртвое воинство проскочило её, не замочив пяток.

Герцогиня вновь усмехнулась. Да, забавно вышло.

— Только когда чары ослабли и враги опомнились, он смогли при помощи шаманов кое-как расправиться с зомби.

— Но Лайонбург был спасён.

— Ага, и тебя сразу же провозгласили королевой Лайонса. Старый-то правитель умер. Погиб в одном из первых сражений... вместе с сыном-наследником.

— А все остальные претенденты на престол разбежались, как крысы с тонущего корабля.

— Вот тебя простой люд и выбрал. И каково оно — быть королевой?

— Сначала даже понравилось — с умным видом сидеть на троне... издавать указы... Тебя все слушают, кланяются... смотрят с обожанием... ну и всё такое прочее... А вот потом... Править — это ведь не просто забава, а тяжкий труд, большая ответственность. Пришлось лечить раненых, больных, а я ещё от битвы толком не отошла... Как же тогда вымоталась...

— Потому и не стала держаться за престол, отдала всё Империи.

— А смысл? Я сперва и представить не могла, насколько там всё разорено. Всё королевство буквально превращено в пустыню. С этим же надо было что-то делать. Всё равно без чужой помощи было не обойтись. Чем же хуже имперцы?

— Н-да-а, а ведь тебя там до сих пор вспоминают... Это про меня, своего императора, не скажут и доброго слова! А вот на королеву... вернее "Нашу Тёмную Королеву" или "Нашу Тёмную Владычицу"... чуть ли не молятся!

— Что? Вот так, в открытую? А церковники? Что? Даже не борются?!

— Ну-у... лайонцы тоже... не так, чтоб совсем... в наглую... Просто часто поминают... то Королеву, то Владычицу... Но нет никаких сомнений, что речь именно о тебе... Даже легенда такая есть, что однажды настанет час и Владычица вернётся, и тогда всё королевство заживёт так счастливо, как никогда прежде... Нет, даже обидно!

— Зигги, милый, так ты что? Завидуешь?

— А то? Ту жизнь кладёшь на работе, недосыпаешь, недоедаешь, печёшься о благе подданных... и никакой благодарности! А какая-то весьма легкомысленная особа пронеслась вихрем, как комета по небу. Буквально один миг, а о ней помнят в веках!

— И сколько же ты, император, пожёг на кострах народу, чтобы вытравить эту память?!

— Ты не поверишь, но святоши пытались провернуть всё ещё до меня. Я наоборот, прекратил это безобразие... насколько было возможно... Всё-таки речь идёт о тёмном сектантстве. Когда это просто дань уважения, память о прошлом — это одно, а вот когда доходит до человеческих жертвопреношений...

— Что? Не может быть!

— Ещё как может! Ты, оказывается, весьма кровожадна, прекраснейшая из тёмных королев!

— Иди ты! — Эсме смущённо отвернулась...

Смущённо?!.. Давно она так не общалась... Не казалась себе вновь взбалмошной девчонкой, которая только учится познавать мир... Целую вечность.