Смотрела я их фильм про призраков джунглей — мы же по службе должны знать, что они про нас пишут и снимают? Вместе с мужем и еще четой Смоленцевых и Валей Скунсом — в роли военных консультантов . Хотя в этом аспекте, вот как будет по-английски козьмакрючковщина , одним ударом — десятерых ? С точки зрения кинематографической — подражание Индиане Джонсу , но до оригинала сильно не дотянули. Что не помешало этому фильму (за неимением лучшего!) стать очень популярным в США и Европе.
Но зачем они туда еще и Лавкрафта приплели — древнюю цивилизацию Предтеч, из руин которой, оказывается, "эти злобные русские" — то ли в союзе с нацистскими колдунами из Ордена Аненербе, то ли взяв уже у нацистов как трофеи (по фильму это так до конца и не ясно) — добыли секреты технологий, опережающих этот мир на тысячи лет , в том числе и ту, что позволяет делать объекты невидимыми? А во вьетнамских джунглях, заброшенный храм (или научный комплекс) Предтеч (из-за чего русские во Вьетнам и влезли!) — и в этом храме еще активны Стражи (то ли биороботы, то ли механизмы). Только денег на реквизит пожалели, а компьютерных спецэффектов еще нет — и вышли чудища откровенно плохо, резиновые куклы невооруженным глазом можно различить!
Юрка с Валей под конец откровенно ржали, комментируя — ну а мне раздумья, какую резолюцию в итоге, запретить к показу в СССР , или все ж дозволить? При бредовости сюжета, снято ведь ярко (драйвово, как бы в будущем сказали) — и наверняка на Западе возникнет культ того, что с фильмом связано: комиксы, картинки, куклы, песни — а затем проникнет и к нам, возбудив желание этот фильм посмотреть. И не выйдет ли, что некоторая несознательная часть нашей молодежи поверит, какие американцы герои и мастера войны — я не считала, но пишут, что за весь фильм мистер Кеннеди убивает 99 русских и 352 вьетконговца , а сам без единой царапины. И молчу уже про финал, где кавалерия из-за холмов (штурмовики ВВС США) жгут советский танковый полк (ага, с танками по джунглям, за парой беглецов гоняться!).
-У этого рэмбо что, чит-код бесконечный боекомплект ? — сказал Валя — вот могу заверить, в пробежке по лесу на себе столько не унесешь! У него пулемет, вроде как немецкий МГ, двенадцать кило минимум. Патроны — грамм тридцать за штуку, то есть одна лента, три с лишним кило (звенья тоже что-то весят). Он там расстреливает не меньше десятка лент — кстати, ни разу не видел чтобы он их менял. И генератор невидимости , судя по размерам, явно не пару кило весит, а еще еда и фляга с водой, как там он с красоткой пикник устраивают на привале — да еще и эту мисс тянуть на плече, когда ей дурно. И со всем этим, бежать как спринтер, и не по дорожке, а по незнакомым джунглям — быстрее чем наш спецназ и вьетнамцы, для кого тот лес знаком? Да, а откуда ягуар там взялся, не водятся они во Вьетнаме — кино в Бразилии или Колумбии снимали? Анка, тебе решать — но мое мнение, можно выпустить, с купюрами и комментариями, найдите ошибку . Чтоб и наш зритель знал, какой фальшивкой голливуд кормит народ.
Ну, может так и сделаем. Но лучше все же, чтоб наши советские люди — наше кино смотрели. Как Туманность Андромеды , что уже начали снимать — причем Клушанцеву строго указано, чтоб спецэффекты были на уровне, а не как в оригинале, снятом там — а уж чего стоило архитектуру и транспорт будущего придумать, вот наши молодые гении расстарались, создавая макеты, которые в кадре выглядят как настоящий пейзаж! А еще одежда, интерьеры помещений и предметы быта — чтобы выглядели натурально, как продукты труда людей, пусть и далёкого будущего, для людей, а не по принципу чужеродности — "лишь бы не так, как сейчас", и плевать на всякую логику и соображения удобства.
Пока же — снимаем Партизанку Таню (название окончательно еще не утверждено) — этапный должен быть фильм, в нашем кино. Фильм, где мало показного пафоса — ведь если на экране одни лишь плакатные герои и откровенные злодеи, то зрителю все ясно, и выбор, и оценку ему делать не нужно! А вот так, когда немецкие солдаты, обсуждая письма из дома (да так, что им почти сочувствуешь), говорят среди прочего, вот моя Эльза просит прислать для наших Ганса и Марты, детскую одежду, только без дырок, можно со следами крови — эта обыденность едва не страшнее, чем та сцена, где героиню казнят. И партизаны тоже показаны разными — тот, кто Таню выдал, вовсе не классово чуждый , не из бывших , а такой же комсомолец, до войны на собраниях правильные слова говорил, потому что так положено , и в диверсионный отряд записался, потому что так надо, как все — а на чужой территории сообразил, раз за немцем сила, то надо служить ему , и скорее переметнуться, чтоб сильно не наказали. И жители деревни тоже, в ту первую зиму далеко не все и не всегда были за наших , а смотрели, примеривались, с кем будет лучше — и правдивой выглядит та сцена, где женщины пойманной партизанке плюют в лицо — тварь, хотела наши дома поджечь, немцы пришли и уйдут, а нам куда на морозе? .
Честно признаюсь — чтоб это все утвердили, мне столько сил и нервов пришлось положить! Но Пономаренко был за , и Сталин согласился. Сказав:
-Про героев вы и там снимали много — не помогло. Но герои всегда в меньшинстве. Пусть простые люди про себя посмотрят и себя узнают. И поймут, что будет, если за героями не идти.
Люся хотела сняться в главной роли — не получилось. Поскольку она же и в Андромеде , над которой уже начата работа (хотя основные съемки пройдут летом в Крыму). И партизанкой Таней стала Люба Шевцова (напомню, что здесь, когда Краснодон освободили раньше, молодогвардейцы все живые). Тем более что она в Молодой Гвардии , снятой здесь, уже играла — саму себя! И надеюсь, что она помнит мое напутствие в году позапрошлом, на съемках Жаркого лета сорок четвертого , про киевский мятеж — где она играла уже мою героиню в реале! (прим.авт. — см. Союз нерушимый). Ну а Люся будет Низой Крит в фильме по Ефремову. А вот на Веду Конг есть очень интересная кандидатура... нет, не я, у меня времени нет!
Ой, а что там на сцене творилось? За своими мыслями, я туда почти и не смотрела! А Лючия уже объявляет, как всегда в завершение — все желающие могут подойти к тем столикам и оставить заказ на выбранные модели. Народ в зале пришел в движение — ну, мне спешить некуда, я после у тебя в кабинете, Люся, сама выберу, если мне понравится что-то.
А это еще что такое? Вижу Вальку, внизу у колонны стоит, вместе с некоей польской пани. Мило беседуют, улыбаясь друг другу. Откуда она тут взялась — хотя, афиши по всей Москве были развешены, и билеты продавались свободно. А ведь, хотя признано официально, что гражданка Станислава Бельковская не виновна в том, что год назад в том же городе Львове произошло (прим.авт. — см.Красный бамбук), но осадочек-то остался?
Тамары Корнеевой нигде не видно — но если ее в зале и нет, узнает очень скоро, девчонки расскажут. И снова прибежит ко мне, прося принять меры — она его совратила, подлая тварь .
И чего Вале надо? Скоро сорок мужику, а семьи нет! И Тамара, что по нему сохнет — вполне наш человек: и красавица, и комсомолка, и боевой товарищ — ну ничем не хуже Маши, которая погибла. Так совет вам и любовь — но нет, отыскал какую-то пани, которая к тому же старше Тамары на десять лет! Приказывать никому я конечно не буду — но обязательно спрошу наедине и неофициально:
-Валя, у вас что, и правда серьезно? Ну что в этой пани такого — чего в наших девчатах нет?
Станислава Бельковская.
Я совсем не героиня. Не стремлюсь изменять несовершенный мир. И совершенно не понимаю таких, как Софья Перовская или героиня Тургенева, переступившая порог. Хочу всего лишь любить и быть любимой — найти свое крохотное счастье. Но также остаюсь католичкой, если не по вере (трудно в наш научный век считать, что где-то есть семь хрустальных сводов, над которыми рай), то по духу. Анджей, с которым меня обвенчали, сгинул в безвестии в сентябре тридцать девятого, мы были женаты всего две недели, и с тех пор прошло почти семнадцать лет. И были мужчины, с которыми я могла бы... но я представляла, как вдруг Анджей вернется, и что я ему скажу? Может, Бога и нет на небе — но есть установленный им Закон, который я обязана соблюдать, не для кого-то, а для себя самой.
Война... для кого-то подвиги и слава, а я не хочу вспоминать о тех годах. Затем был Львов, где я жила с братом Яцеком, заботясь о нем как старшая сестра — может, он был и гений, но такой непрактичный! Ну а моей отдушиной были книги (которые я покупала на барахолке — довоенная библиотека нашей семьи погибла). Может, я и маленький человек, которого несет, как щепку в потоке, или листок на ветру — но я хочу хотя бы видеть и понимать, куда и к каким берегам?
Потому я и мечтала поступить на исторический факультет. К сожалению, Яцек этого совершенно не понимал, и даже считал меня дурой! Тогда я ездила в Москву, узнать насчет поступления в МГУ — и возвращаясь, в поезде встретила того, кого называю пан инквизитор . Не зная, что в это время Яцек по глупости ввязался в политику, что вызвало недовольство властей! (прим.авт. — см.Красный бамбук).
Меня выгнали из квартиры, без вещей. И не было и речи об университете. Но что это было, в сравнению с Яцеком — которого арестовали и отправили в Сибирь! Я должна была, по трудповинности , мести улицы, чтобы не умереть с голода. И все мои прежние знакомые, и даже те, кого я считала подругами, отвернулись от меня — забавно, что одни сделали это, видя во мне не до конца изобличенного врага народа , а другие напротив, считали меня подлой тварью, купившей свою свободу ценой предательства: как еще объяснить что меня не тронули, как других, кто был с Яцеком в Белом Орле (вовсе не какое-то тайное общество, а всего лишь мирный кружок любителей польской культуры!). Я ощущала себя как прокаженной — и когда мне посчастливилось снова встретиться с паном инквизитором, приехавшим в Львов, я просила его как о милости, чтобы меня отправили туда же, куда Яцека.
А вместо этого получила — полное отпущение грехов! Вместе с билетом в Москву и правом сдать экзамен в МГУ — и я точно знаю, что к этому был причастен пан инквизитор, потому что вместе с документами мне передали деньги от него, вместе с запиской, этого хватит вам на первое время? . Однако же я не восторженная гимназистка, какой была когда-то, и знаю, где бывает бесплатный сыр — а потому, я не тратила его деньги, ну только совсем чуть-чуть. Хотела вернуть их ему, бросить в лицо, как знак своей свободы, но когда я встретилась с ним снова, чтобы это сделать — кончилось это тем, что мой долг увеличился ровно вдвое, а я стала обладательницей целой кучи нарядов из итальянской моды Лючии Смоленцевой. И я не могла отказаться, потому что это выглядело бы просто неприлично — вы, пан инквизитор, мастер интриги!
Высшее образование в СССР — платное. От оплаты однако избавлены те, кто поступали не сразу после школы, а отработав на производстве — вернее, плата снижается в зависимости от стажа и близости профессии к выбранной специальности. И оказалось, что мою работу техперсоналом в Львовском университете зачли, да в такой мере, что я не платила за обучение ничего! Стипендия была невелика, но и расходы (при проживании в общежитии и еде в столовой), тоже. В январе же случилось чудо: мне официально сообщили, что мое выселение было незаконным, а значит мне положена компенсация — и я стала обладательницей двухкомнатной квартиры в Москве, взамен отобранной львовской жилплощади!
В новом районе Черемушки — который сейчас застраивался панельными кубиками в пять этажей. Третий этаж, лифта нет, но подняться совсем не сложно — потолки такие низкие, что я могу дотянуться рукой. Комнаты совсем крохотные — даже вместе, меньше одной в общежитии (где я до того жила вместе с еще тремя девушками). Однако наличествовали и отдельная кухня (с газовой плитой), и ванная, и прихожая — характерная советская черта, дать людям пусть и по минимуму, но все необходимое. Сразу после вселения я получила контейнер из Львова — вещи, что стояли в моей прежней комнате, чья конфискация была признана незаконной: диван, шкаф, столик, книжные полки, и самое главное, мои книги! Неудобством лишь было, что если общежитие находилось совсем рядом с новым зданием университета на Воробьевых Горах, то теперь мне надо было рано проснуться самой, не надеясь на соседок по комнате, идти к остановке (через пустырь, по которому иногда мела такая метель, что меня едва не уносило!), и ехать в переполненном автобусе (мимо бывшей усадьбы Воронцова до Ленинского проспекта, затем по нему, поворот на Ломоносовский и до Вернадского). Но все же это было моя территория, где я одна была хозяйкой!
Однако же я не могла жить спокойно. Потому что в том счастье, что на меня свалилось, я видела длинную руку пана инквизитора — но не могла понять, чего же он от меня хочет. И эта неизвестность страшила — наконец я снова захотела найти этого человека и прямо его спросить. Я не знала его адреса — но помнила, что его пассия постоянная клиентка (или даже сотрудница) дома итальянской моды . И когда я увидела афишу об очередном показе — лишь делом техники было достать билет (о деталях промолчу).
Странно — я боюсь и почти ненавижу этого человека, однако с беспокойством думала, что мне надеть на возможную встречу с ним. Вечернее платье, меховое манто — кстати, из подарков пана инквизитора в прошлый раз! — и самую нарядную шляпу, широкополую и с вуалью, немного не по сезону и погоде, но до автобуса как-нибудь добегу. В зале с удовлетворением отметила, что мой наряд явно не самый худший. Хотела сразу же отыскать среди публики пана инквизитора — но не сумела, прежде чем началось представление.
Это был не просто показ — когда манекенщицы дефилируют по подиуму, показывая наряды! А целый спектакль — вот, под музыку из утреннего радио девушки будто собираются на работу или учебу, при этом позволяя зрителям рассмотреть свои платья со всех ракурсов. Затем надевают пальто или накидки, примеряют шляпки, берут сумочки и зонтики, выходят за кулисы и тут же возвращаются — а в это время на стене позади, как на экране в кино, появляется изображение улицы, ярко светит солнце (лампы сверху), и звучит песня про Москву. Девушки проходят по сцене, скрываются за кулисами — а им навстречу выходят другие манекенщицы. Это длится несколько минут, затем верхнее освещение становится тусклым, будто тучи на небо набежали (но сцена хорошо освещена лампами снизу), гремит гром, сверкает молния, световые блики бегут вниз по экрану, как дождь (видела уже похожее на танцах, светящийся и крутящийся шар с отверстиями, под потолком), ветер треплет одежды (вентиляторы за кулисами) — но девушки открывают зонтики (яркие, как цветы) и показывают, что им не страшна непогода.
И так все время — улица сменялась другим фоном, мне запомнился морской берег, волны накатываются с шумом, ветер дует, чайки кричат. В некоторых номерах девушки сами пели под музыку и с микрофоном в руке; иногда появлялись и мужчины — исключительно в роли спутников прекрасных дам. А в завершение, все манекенщицы выстроились на сцене, и по очереди выходили вперед, а ведущая объявляла номер — число, которое я (как любая из присутствующих в зале) могла после, подойдя к одному из столов в фойе, назвать для покупки или заказа понравившегося мне наряда. Мне запомнилось платье, одно быстрое движение, или порыв ветра — и юбка распускается многослойными лепестками, как невиданный цветок . Ну а платья с накидкой из той же ткани, пришитой к плечам как неотъемлемая деталь, я могла видеть еще на том, прошлом показе, ну а теперь, на иных из зрительниц — по мне, это все же излишняя роскошь, одежда исключительно на выход , в театр или на прием, а не на тот случай, когда туда надо ехать прямо после работы.
