Нет, конечно, вполне официальный суд над этим Джонатаном состоится. Просто, после этого суда — единственным логичным решением было бы заменить его срок на... Общественно полезные работы.
Эти напыщенные индустриалисты — никогда не могут посмотреть дальше своего носа.
Кайсер мог. Могли и множество других человек.
Например Аифал...
От упоминания имени, даже про себя, Кайсер почувствовал на языке неприятный привкус, как от приторной сладости, сладкой настолько, что ее сладость переходит в горечь.
Конечно же Аифал захочет себе столь же выгодного человека под контроль. И совершенно не было нужды давать ему — или другим дальновидным политикам — самое главное оружие Ремнанта, информацию, о том, что где-то рядом с ними находился доступный для шантажа сильный телепортер.
К тому же Кайсер не питал надежд — если с поимкой этого Джонатана не справился Атлас — то не справится никакой другой полицейский. Кайсер бы посмотрел на офицера Мантла, что смог бы встать вровень с офицером Атласа.
И, безусловно, финальным фактом было то, что попытка поймать телепортера путем открытых и явных облав была обречена с самого начала. Нет нужды ставить в телепортера в известность о том, что вы пытаетесь его поймать. Необходимо действовать намного тоньше...
Убедить в этом Совет было сложно — этот твердолобый Джеймс и слушать ничего не хотел о потенциальных выгодах, напирая на законы... Ха, какая глупость.
Зачем нужны законы, кроме как нести благо своему государству? И если же выгоднее для государство было поступить в обход закона — что же... Тогда закон можно было немного подвинуть.
Кайсер допил чай, после чего связался со своей секретаршей вновь,— Розмари, свяжи меня, пожалуйста, с управлением Особого Дипломатического Отдела.
Главным законом являлось процветание государства. Все остальные были лишь следствием.
* * *
Синдер водила взглядом по выстроенным стопкам тетрадей, учебников, задумчиво оглядывая те.
"Учебник языка для 2 класса начальной школы, Эвергрин Форест", "Математика для начальной школы, Тиф Гейрн"...
Учебники.
Сложно было, даже для самой Синдер, определить, как она относилась к обучению.
Синдер умела считать, писать и читать... Благодаря мисс Санни.
В отличии от тысяч и тысяч подобных же замечаний — конкретно в этом случае Синдер не лгала, хотя ей и не нравилось признавать, что мисс Санни из всех людей дала ей что-то положительное. Просто потому, что ей было нужно, чтобы Синдер знала определенные вещи об окружающем ее мире.
Нельзя отправить обслугу в комнату сто шесть, если обслуга не знает чисел. Нельзя заставить Синдер заполнять журналы учета, если Синдер не умела писать. Нельзя заставить Синдер предупреждать постояльцев отеля о выселении, если Синдер не умела читать.
К сожалению для самой мисс Санни — той пришлось научить Синдер базовым вещам, необходимым в жизни. К разочарованию самой Синдер — это была одна из крайне немногих вещей, что мисс Санни дала ей положительного в жизни — и даже это было дано Синдер исключительно из прагматичных целей самой мисс Санни. Ничего дальше базовых навыков мисс Санни явно не планировала давать Синдер. Та даже не училась в школе до этого... Как Джонатан смог договориться о принятии ее во второй класс было за пределами понимания самой Синдер.
Синдер вспомнила об уроках мисс Санни и непроизвольно подняла руку к шее, проверяя отсутствие ее ошейника.
Мисс Санни была нетерпеливым учителем... И очень быстрым на расправу.
Поэтому Синдер пришлось научиться всему необходимому. И быстро.
Воспоминания о прошлых занятиях заставили Синдер сжать кулаки, но лишь один взгляд на спину Джонатана, продолжавшего копаться в тетрадях заставили ту медленно выдохнуть.
Джонатан рядом — значит все будет хорошо. Все обязано быть хорошо.
С другой стороны мысль о том, что Синдер сможет выучиться — и помочь Джонатану не могла не радовать Синдер. Да, это будет долгий процесс... Но это поможет Синдер помочь Джонатану. Цель, ради которой Синдер была готова смириться даже со школой.
С другой стороны — ей придется быть отдельно от Джонатана. Каждый день, по многу часов.
И хотя Синдер знала, что Джонатан никогда по-настоящему не покидал ее — сама мысль об этом заставляли Синдер морщиться от неприятных ощущений.
Ведь она даже не сможет помогать Джонатану, пока будет находиться в этой... Школе.
Это было непростительно.
Новые люди — будущие... Одноклассники — и учителя. Те, к кому Синдер испытывала определенный интерес — до этого Синдер не удавалось долго пообщаться с кем-либо из детей ее возраста... И огромную настороженность — Синдер видела, насколько люди бывали жестоки и безразличны до того...
Синдер испытывала от новости крайне смешанные эмоции, но...
-Так, нашел!— Джонатан наконец-то смог вынырнуть из огромных залежей книг, потрясая учебником, словно бы заветным трофеем.
Если Джонатан хотел, чтобы Синдер пошла в школу — Синдер могла только принять его решение.
* * *
Стены Горы Гленн поднимались высоко, наверняка казавшись жителям города могущественным бастионом защиты перед лицом гримм и бандитов, живущих за пределами города...
Но за пределами города жили не только бандиты. И им стены Горы Гленн вовсе не казались "надежными" или что-либо "защищающими". Им они казались непреодолимой преградой на их пути. Преградой, не защищающей огонек цивилизации в диких землях — а сейфом, прячущим от них самое дорогое.
Цивилизацию.
Сорок восемь человек. Двенадцать мужчин, двадцать шесть женщин, три старика, семь детей. Все, что осталось от когда-то процветающего идиллического поселения в диких землях вокруг Вейла — Роузгардена.
Месяц назад маленькая клякса в диких землях, отметка с названием поселения была стерта со всех карт мира. Роузгарден был уничтожен.
Из трех с половиной тысяч жителей уцелело меньше полусотни.
Не все из них погибли сразу. Многие, но не все.
Сперва была орда гримм. Никто не знал и уже никогда бы не узнал, что спровоцировало их нападение. Была ли это перестрелка в глухом лесу неподалеку от поселения? Какой-то идиот-охотник привлек внимание орды? Или это было медленным процессом, складывающимся из десятков мелких причин год за годом?
Нападение гримм произошло в пять утра, но люди в поселении узнали об этом спустя лишь пятнадцать минут, когда кто-то смог поднять всеобщую тревогу. Гримм ударили по домам охотников в первую очередь.
Двадцать четыре охотника.
Выжил лишь один.
Это была бойня. Тысячи гримм против напуганных гражданских. Две тысячи погибших.
Улицы были усеяны телами.
Вид. Улицы, что навсегда окрасились в розовый. Кровь, впитавшаяся в асфальт.
Звук. Чавкающий звук под ногами, куда бы ты ни шел. Как слякоть.
чавк-чавк-чавк...плюх!
Чей то глаз только-что лопнул под ногой.
Гримм растворялись после смерти.
Люди — нет.
Запах. Металлический вкус, от которого нельзя никак скрыться. Привкус сырого мяса во рту. Запах словно бы из холодильника.
Из холодильника, полного мясом.
Сто двенадцать суицидов после. Сто двенадцать в один день.
Они победили. Отбились от гримм. Спрятали детей. Увезли раненых...
Бандиты. После гримм всегда идут бандиты.
Тысяча четыреста напуганных гражданских. Дети, старики, женщины, калеки, раненые.
Банда в сорок человек. Может чуть больше или меньше.
Отдайте нам припасы — и никто не пострадает.
Они отдали. Еду. Оружие. Патроны. Медикаменты. Что еще они могли сделать?
Были те, кто пытался сопротивляться. Отправился на вылазку.
Шестерых казнили прилюдно. Для устрашения.
Последний охотник Роузгардена.
На что он надеялся, потеряв руку всего день назад?
Их тела зарыли. Похоронили с почестями.
В отличии от тысяч других.
Тысяча триста пятьдесят человек. Дети. Калеки. Раненые.
Помощь не пришла. Они истребляли остатки орды гримм, контролировали обстановку. Спасали тысячи жизней. Десятки тысяч против одной тысячи. Выбор был очевиден.
Затем был поход. Люди отправлялись куда-то. В надежде найти укрытие. В надежде найти спасение.
Кто-то умирал по пути.
Многие сдавались и оставались сидеть на дороге, провожая взглядом идущих вперед.
Многие терялись. Кто-то не мог удержать темп. Кто-то сбежал.
Нападение гримм. Причина, почему люди так редко пользовались дорогами. Это была не орда — но им не нужна была орда.
Голод. Припасы были отданы бандитам. Дикий голод.
Ост слышала на рассвете. Звуки стрельбы. Не все отдали оружие бандитам.
Люди боролись за еду. Кто-то побеждал.
Люди раскалывались. Терялись, уходили в другие места, по другим направлениям.
Ост не знала, что стало с ними.
Шестьдесят человек дошло до стен Горы Гленн. Ост помнила, как впервые увидев поселение вблизи осознала, что это был не сон.
Не сон голодного сознания. Не воспаленный бред, хватающийся за любой мираж.
Город. Они дошли. Они дошли.
Ост рыдала тогда, обнимаясь со всеми людьми рядом.
Никогда Ост не думала, что сможет настолько полюбить людей. Те никогда не думали, что смогут так искренне разделить свою радость вместе с фавном.
Когда они рыдали — их слезы были одними на всех. Ост радовалась за каждого человека, против которого она бастовала когда-то в Белом Клыке. Старый полицейский, всегда смотревший на фавнов с презрением, обнимал ее как родную дочь.
Каждый шаг был шагом к победе. Город манил, кружил голову... Был закрыт.
Охрана. Вооруженные, тренированные, готовые действовать солдаты преградили им путь.
Ост тогда не волновало это. Они добрались! Остались лишь какие-то бюрократические формальности — сейчас придет чиновник и все закончиться!
Им не выдали палаток, одеял, еды, медицинской помощи. Просто оставили дожидаться.
Они соорудили какой-то шатер из походных средств — то, чему они научились за это время, и начали ждать.
Сутки. Двое. Трое. Четверо.
Месяц. Полтора?
Никто не приходил.
Ост стала лидером беженцев. Избранным переговорщиком, ежедневно, ежечасно пытающимся узнать у пограничников о работе чиновников.
Всегда она получала лишь один ответ, механический, отрепетированный за это время до идеала.
"На данный момент министерство не справляется со своей нагрузкой, уполномоченное лицо прибудет в ближайшее время со всей срочностью."
Холодный ответ, от которого так и веяло бездушной машиной бюрократии.
Двое попытались пробраться в город ночью.
В суматохе ночью были застрелены. Просто неразбериха. Охрана не увидела, кто именно пытался пробраться в город.
Или же увидела. Два фавна-бродяги. Фавн — значит, преступник. Бродяга фавн — бандит, захотел узнать что-то о городе, готовил налет, вероятный террорист. Действие согласно неписанной инструкции.
Еду не предоставляли. Ост знала одного офицера. Он помогал, как мог. Таскал ящики с едой и водой. Тайно, чтобы никто не увидел.
От голода умерло еще два старика.
Одеяло бы пригодилось — но пограничники более не выходили к ним. Ребенок и мать одной холодной ночью. Пытались согреться в объятиях друг друга. Их похоронили вдвоем.
Оставшиеся ушли прочь. В Вейл. Надеялись на то, что там смогут найти поддержку. Что смогут добраться. Оставшиеся встали лагерем рядом со стенами.
Гримм не подходили к поселению и бандиты опасались Горы Гленн. Это было лучше, чем ничего.
И день за днем пограничник с пустым взглядом отвечал, что министерство слишком занято. Оно ответит на все проблемы беженцев в ближайшее возможное время.
Ост глядела день за днем в пустые глаза охраны и ощущала, как пустеет ее взгляд день за днем. Никому не было дела до полусотни беженцев. Никому не было дела до них...
* * *
"И как только старик со мной справлялся?" — Джонатан вздохнул, вычеркивая еще одну позицию из длинного списка необходимых покупок — "Дальше... Физкультурная форма!"
-Синдер, в книжном мы закончили — дальше нам нужно за одеждой!— Джонатан кивнул, глядя на Синдер.
Конечно же в первый день, как они переселились в новый город Джонатан озаботился покупкой новой одежды для Синдер, из-за чего в данный момент она была в футболке и джинсах — но спортивной униформы до этого момента он определенно не покупал. Тем более для девочек. Тем более для детей. Особенно для... Девочек-детей? Да, определенно, не звучит.
Осознание того, что Синдер должна была приступить к своему будущему обучению начиная с завтрашнего дня ударило Джонатана совершенно неожиданно — и заставило того экстренно закончить как свою доставку посылок — так и впервые встретиться с директором школы с целью узнать о необходимых покупках — и об особенностях обучения...
Ха, удивительно, парни в его возрасте обычно до смерти боялись встречаться с директором — потому, что, обычно, учились, либо же в лучшем случае выпускались из школы в этом возрасте... А Джонатан наоборот, был рад, что ему удалось это сделать.
Ха, молодой отец одиночка...
Ладно, выше нос, папаша! Тебе еще предстоит теперь годами узнавать у Синдер, как у нее прошли дела в школе!
Джонатан улыбнулся этой глупой шутке, сделав шаг наружу и втянув воздух, глядя на небо.
Небо было светлым, ясно-голубым...
Взгляд Джонатана зацепился за далекое, едва мелькнувшие на горизонте черные тучи.
Медленно те надвигались по небу на Гору Гленн...
"Кажется, гроза собирается..." — Джонатан хмыкнул своей мысли...
Почему-то нехорошее предчувствие отозвалось холодком, пройдя по его спине...
* * *
Насвистывая веселый мотивчик — что-то из современной музыки, которой такой "развалине", как он, знать совсем не пристало, многоуважаемый доктор проделал путь до лифта — лифта его компании! — прежде чем нажать на кнопку последнего этажа и воззриться через стеклянную стенку на великолепное фойе его новой компании.
Подумать только, сколько, оказывается, инвесторов можно найти, стоит только поделиться с ними своими будущими планами и вдохновением! А сколько заказов!
Советники Вейла были весьма заинтересованы в его будущих проектах — экономика, военное дело и даже внешняя политика, три советника из пяти были заинтересованы в его работе!
Конечно же, кхм, из-за определенной... Натуры его экспериментов их денежные вливания были произведены из сторонних источников, а все договоренности заключены без использования официальных печатей, но доктор не переживал. Главным было то, что ему наконец-то дали поле его экспериментов — и полное финансирование его проектов! Это ли не было главным в жизни ученого?
Поднявшись на нужный этаж доктор кивнул благосклонно секретарше, прежде чем пройти путь до своего кабинета, сесть за стол, еще раз восхитившись своей табличкой с инициалами на двери и целым стендом его наград и достижений, и выдохнуть.
-Ну что же!— доктор Мэрлоу выдохнул радостно,— С этого дня Мэрлоу Индастрис официально считаются открытыми и готовыми к экспериментам!
Где-то вдалеке за окном прогрохотал гром.
Жизненные уроки
Синдер чувствовала себя неуютно, неуверенно и если бы на то была возможность — она однозначно предпочла бы развернуться и направиться прочь из этой школы, поближе к Джонатану и подальше от всего неизвестного и предстоящего ей.
