В это время на шхуне забегали матросы, а капитан оперся локтями на перила и крикнул:
— Сеньор, если вы с нами, то прошу подняться на борт, сейчас будем убирать трап.
— С вами, — ответил и опять повернулся к ребятам, — Приказываю, ежемесячно каждому из вас писать мне письма на испанском языке, о чем угодно и хоть несколько слов. Я тоже хочу контролировать процесс вашего обучения. Десятником, со всеми правами, обязанностями и ответственностью, назначаю Александра Дугу. Теперь все, мои будущие адмиралы, удачи и прощайте, — поощрительно улыбнулся, каждого хлопнул по плечу и пошагал к трапу.
К моему удивлению, кого-либо уговаривать стать моряком, не понадобилось. Возжелали связать свою жизнь с морем двадцать семь человек, даже пришлось устраивать некоторый конкурс. На первый поток отбирал тех, кто лучше знал математику, геометрию и тригонометрию, ибо без элементарных знаний по этим дисциплинам, в морском учебном заведении делать нечего.
Да, для разъехавшихся по Испании студиозов, обучение в моей школе отложили на целый год. Но парни все грамотные, азбуку заучили как 'Отче наш', и теперь прочесть несложный текст или составить небольшое предложение, ни для кого нет никакой сложности. И все же, за одиннадцать дней занятий по грамматике, изучили правописание и значение двухсот шестидесяти двух слов, имеющих отношение к самому первому, изучаемому нами слову — 'баллистика'. Кроме таких, как суша, река, горы, море и прочих двухсот шестидесяти, дополнительно выучили слова огонь и туман. Думаете, не имеют к предмету никакого отношения? Еще как имеют: искажают силуэт цели.
— Ваш новый язык по сравнению с нашим старославянским, какой-то простой, — говаривал доктор, качая задумчиво головой, — И алфавит звучит совсем просто, наверное, научиться читать и писать на нем сможет даже темный крестьянин.
— Вот-вот, это очень важный момент. Для скорейшего продвижения научно-технического прогресса, нужно менять общественные отношения, рабство и невежество становится экономически невыгодным. Вы знаете, что все мои помыслы направлены на то, чтобы успеть при жизни заложить основы могущественного государства, а без повсеместной грамотности населения, этого сделать невозможно. Нужно разбудить этого самого темного крестьянина, помочь победить в самом себе рабскую сущность и заставить проявлять инициативу хотя бы в отношении собственной хозяйственной деятельности. Вы даже не представляете, доктор, какие другой раз ценнейшие самородки выдвигаются из простой мужицкой среды.
* * *
Занятие торговлей для дворянина считается делом неприличным, такого в обществе категорически не воспринимают. Однако, существует целый ряд условностей и уловок, при которых этой выгодной деятельностью занимаются все разумные высокородные, от кабальеро и идальго, до грандов и королей. Именно они через акции и поверенных управляющих, держат бразды правления всех солидных торговых компаний.
Как-то зашел в ювелирную мастерскую забрать драгоценности, с доработанными формами и ограненными по-новому камнями, приготовленными в подарок невесте, и в двери столкнулся с молодым мужчиной и девушкой. Тот учтиво придержал мне дверь, и вообще, пара мне показалась симпатичной.
— Дядя, к тебе пришел сеньор, — крикнул он, сгорбившемуся у рабочего стола хозяину.
Наши с Ицхаком отношения дружескими назвать было никак нельзя, но уважительными да, были, и мы всегда перекидывались ни к чему не обязывающими словами. Особенно он любил в моем исполнении еврейские анекдоты, адаптированные под настоящее время. А их я знал великое множество. На этой почве он проникся ко мне большим уважением и частенько что-нибудь рассказывал о своих мелких домашних проблемах. Кстати, считалось, что в Испании на протяжении пятисот лет не проживало ни одного еврея, а синагог до конца двадцатого века — точно не было.
Укладывая изделия в большие и маленькие коробочки из красного дерева, Ицхак кивнув на дверь, стал сетовать на жизнь:
— Это был мой племянник Пабло с супругой. Он юрист в торговой компании, очень умный мальчик. И девочку взял из хорошей семьи. Окончил университет в Комплутенсе*, представляете?
* Центральный университет Испании того времени.
— А знаете, кем работает? Помощником поверенного нашего графа, — на последних словах он наклонился ко мне и снизил тон до шепота, затем, махнул рукой и продолжил, — Уже три года работает. Вот, обещали повысить месячную оплату на пять пиастров, а повысили всего на два. А что делать? Была война, было заказов больше, было и работы больше. Нет-нет! Я не говорю, что война — это хорошо. Но мальчик только-только обвенчался и на что-то рассчитывал. Мой средний сын Иаков тоже там работает, занимается поставками железа, так говорит, что их сейчас могут сократить. И что, скажите на милость, теперь с ними со всеми делать? — он уставился в потолок, затем замахал руками, — Ой! Сеньор! У нас с моей Бертой семеро детей. Мой наследник Мигель и самый младшенький Педро пошли по моим стопам. Смотрите на эти перстни с изумрудом и бриллиантом, это работа младшенького. Правда, прилично? Мастерская, после моей смерти, которая надеюсь, наступит очень не скоро, достанется, конечно, Мигелю. А Педро куда девать? А еще, сеньор, у меня четверо девок! Старшую, слава Богу, замуж выдал давно, а с младшими красавицами — пятнадцать лет, четырнадцать и тринадцать, когда в империи женихов не хватает, что мне с ними делать, а?
Здесь Ицхак не преувеличивал, доводилось мне видеть его дочерей, и правда — красавицы. С ладными фигурками, симпатичным личиком и огромными, карими глазами. Но меня заинтересовали совсем не они, а племянник и средний сын. Попросил назначить назавтра встречу в его же мастерской.
Оба, и Пабло Гихон, и Яша Пас были одного возраста — двадцати четырех лет, и оказались ребятами неглупыми. По результатам переговоров определил их опыт, как недостаточно серьезный, но посчитал специалистами вполне сложившимися и достаточно компетентными. А опыт? Какие их годы. Однако, в процессе беседы и сам сумел безмерно удивить молодых людей и Ицхака своими познаниями в ведении коммерческих дел, вопросах движения товаров, финансов и бухгалтерии.
— Предлагаю обоим двойную оплату, по сравнению с имеющейся у вас ныне, но обязательным испытательным полугодичным сроком. И если друг другу понравимся, то еще одно двойное увеличение через год, и получение одного процента от прибыли через три, — они между собой переглянулись, было видно, что ребята ошарашены, такого предложения никто и никогда им бы не сделал, — Сколько вам сейчас платят?
— Мне десять пиастров в месяц, — ответил Пабло.
— Мне шесть, — сказал Яша.
— Что ж, вам, Пабло, готов предложить место моего поверенного и должность руководителя торговой компании, которую вы же должны зарегистрировать здесь, в Малаге, и назначить стартовый оклад в двадцать пиастров. Вам, Иаков, так же предлагаю место моего поверенного и должность заместителя руководителя компании. Оклад — пятнадцать пиастров. Если вам это интересно, можете задавать вопросы.
— Дон Микаэль, простите ради Бога, — Пабло, сидя на краюшке стула, слегка поклонился, — Какие средства вы планируете вложить в дело?
— Большие. Очень большие, конкретно сказать не готов. Но в течение ближайших двух лет хочу довести размер оборотного капитала до миллиона золотом.
Они, едва переглянувшись, резко вскочили и хором произнесли:
— Мы согласны!
— Вот и прекрасно. Но вы, наверное, знаете, какой расчет получают поверенные, имеющие длинный язык?
— Да, — оба опустили головы, а Пабло продолжил, — Клинок в сердце.
— Подумайте еще раз, вы устраиваетесь ко мне на всю оставшуюся жизнь, через полгода еще отпущу, но затем, ни уйти, ни сбежать не удастся. Если решитесь, то сейчас получите по сто пиастров подъемных, с которыми можете делать все, что хотите, они ни в каких расчетах учтены не будут.
Встал из-за стола, прошелся по комнате, затем внимательно посмотрел на обоих. Конечно, можно было бы поискать и других людей, более опытных. А в том, что нашел бы, даже не сомневаюсь. Но эти ребята мне понравились: опрятным внешним видом, корректным поведением и открытым взглядом.
— А сейчас даю слово дворянина, и слово мое крепкое, вы в этом удостоверитесь, взамен преданности и ответственного выполнения дела, вы станете людьми очень богатыми. Поверьте, сможете войти в сотню самых богатых людей мира. Итак?
Они минут пять переглядывались и вели безмолвный диалог между собой и старым Ицхаком. Я же отвернулся и стал смотреть на улицу через зарешеченное окно.
— Я согласен, дон Микаэль, — сказал Яша.
— И я согласен, — повторил Пабло.
— Рад за вас, сеньоры, — повернулся, подошел ближе и увидел в их глазах некоторое недоумение, — Да, вы приняли правильное решение, поэтому считаю вас отныне, достойными чести называться сеньорами. Мало того, при определенных условиях вы можете получить дворянство, но к этому разговору мы вернемся не раньше, чем года через четыре. А сейчас присаживайтесь, поговорим о ближайших наших планах и перспективах.
Ровно через три дня в центре города, в одном из домов на первом этаже правого крыла появилась контора. Ее окна были зарешечены и остеклены, а рядом с входной полированной дубовой дверью и начищенными бронзовыми ручками, висела золоченая табличка с гравированной надписью: La compañía comercial "El nuevo mundo" (Торговая компания 'Новый мир'). Правда, служащих в ней было пока всего лишь два человека, но делами они занимались уже весьма значительными: курировали постройку двух судов, организовывали обучение будущих своих специалистов, а также, по поручению некоего заказчика-феодала, готовили строительство крепости с жилыми и хозяйственными постройками на Канарском острове Ла Пальма.
Но самым главным в этих телодвижениях было то, что для властей всех уровней, мои дела стали официальными, законными и, кроме того, выглядели прозрачно.
Если Пабло и Яша довольно успешно тащили груз исполнительских функций, то мне, кроме стратегии, приходилось заниматься еще целой кучей разных дел, которые кому-либо передоверить невозможно. Эскизный проект крепости, например, набросал самостоятельно, так как только мне известно о комплексе мероприятий, которые будут проводиться за ее стенами. Правда, сами стены решил не возводить, в будущих войнах они потеряют особую значимость, поэтому, она будет построена по типу форта.
Цитадель хотелось замкнуть квадратным периметром, состоящим из четырех двухэтажных зданий, длиной до ста метров каждое. Но, весной (опять забегаю немного вперед), привязывая фортификационный комплекс на местности, его удалось удобно посадить в полутора километрах от бухты, между двух холмов, заросших лавром, на высоте в двести метров над уровнем моря. Фактически тыл и фланги были очень хорошо защищены, в связи с этим изменились и размеры периметра. Тыльное здание получилось длиной сто сорок метров, поэтому, в его середину архитектор встроил мой будущий трехэтажный дворец, размерами двадцать четыре на тридцать шесть метров. Зато фасадное здание, с плоской крышей и наружными окнами-бойницами, растянулось всего на шестьдесят два метра.
Еще одним немаловажным достоинством места стало то, что на возвышенности было немного прохладней и воздух освежало легким ветерком.
И с обороноспособностью получалось неплохо. Кроме того, что дорога от моря к крепости, постоянно шла в гору, фронтальный подход решил прикрыть двумя артиллеристскими бастионами. Точно такие же бастионы или, скорее равелины, поставлю на входе в бухту.
Вообще-то, насколько мне известно, в той жизни, из-за крайне неважных и невместительных бухт, этот остров никогда никого не интересовал. Вместительность моей, например, чтобы не нарушить маневренность, позволяла принять не больше двенадцати судов. Однако, паранойя говорила, что как только здесь появиться перевалка ресурсов и средств серьезной торговой компании, сюда сразу же хлынут крышеватели, или грабители. И коль рядом военного флота не будет, то никакие действующие международные договора не помогут. Впрочем, от пиратов они не помогают даже вначале двадцать первого века.
Предварительная смета расходов на строительство порта и крепости 'Картенара' под ключ, тянула на шестьдесят восемь тысяч серебром. Это с учетом добычи на месте кладочного камня и вулканического пепла на цемент, но без учета доставки людей и материалов. С архитектором Лучано удалось договориться о поэтапном расчете, но двадцать три тысячи за материалы первой очереди пришлось выложить немедленно. А морская доставка, кстати, оказалась делом недешевым, и только ее первый этап составил двенадцать тысяч пиастров.
По оплате за строительство судов договорились подобным же образом. Вообще-то, с этим заказом получилось интересно. Раньше даже мысли не возникало (с моими-то капиталами), тянуть два судна одновременно. Но на одной из вечеринок в салоне мадам Жерминаль, услышал разговор офицеров о продаже администрацией порта трофеев, доставшихся в период недавно прошедшей войны. В ходе их беседы и выплыл двадцатипушечный флейт, постройки пятилетней давности, шириной семь с половиной и длиной сорок пять метров, с разбитыми шканцами, разваленной кормой и сломанной бизань-мачтой. Однако, посвященные были в курсе дела, что ремонт обойдется не дороже трех тысяч, а сам вооруженный и оснащенный флейт выставлен на продажу всего за двадцать тысяч пиастров.
Нет ничего удивительного, что уже утром, вместе с мастером верфи, где проходили обучение мои будущие корабелы, мы были в порту. Информация оказалась полностью достоверной, и уже к вечеру, приобретенный компанией 'Новый мир' корабль, был отбуксирован на верфь и затянут под навес сухого дока. Что-то это дело меня возбудило и после договоренности с хозяином судостроительной компании о половинной оплате до снятия со стапелей, рядом развернулось строительство точной копии. Его изготовление с полным парусным вооружением и оснасткой, но без пушек, оценили в сорок две тысячи серебром.
Вот так. Деньги опять утекли, как песок сквозь пальцы. На руках остались крохи в три тысячи наличных, а так же Вест-Индийские акции, реализовав которые, с учетом процентов получил пятьдесят две тысячи. Но ничего, для решения задуманных вопросов, этого должно хватить. А там глядишь, прошвырнемся по Украине, и все вопросы утрясем однозначно. У отца было только ценных бумаг на триста тридцать тысяч талеров, да наличное серебро. Не думаю, что Собакевич все это успел скушать, да и мачеха прижимиста, вряд ли позволила разбазарить.
Глава 5
На многие дела времени катастрофически не хватало. Это, как правило, трех-четырех часов в сутки. Но сон для отдыха — великое дело, поэтому, сам себя обязал спать не менее семи часов.
Утро начиналось с рассвета, кроссом обычной десятки. Затем, Иван с бойцами занимался фехтованием, рукопашным боем и стрельбой. К процессу обучения подключался и я, если не уезжал в Малагу. А поездить все эти дни туда-сюда, пришлось немало. Потом, во время сиесты, в казарме проводил занятия в так называемой собственной школе, где уже через две недели стал замечать и выделять из среды бойцов более одаренных и восприимчивых к знаниям. Таких, с учетом Ивана, доктора, Риты и Антона, было тридцать пять человек, и меня это откровенно радовало, оставлял их еще на два часа и преподавал по некоторым направлениям более углубленные знания. Остальные сорок человек, мою науку воспринимали, как тот вещмешок, набитый щебнем, который хочешь или не хочешь, но необходимо тащить во время кросса. Но, как бы там ни было, ребята они нормальные, можно сказать, костяк будущих командиров среднего звена.
