Честно говоря, изначально давила меня червоточинка мысли: а нужно ли все эти проекты воплощать в жизнь? Не проще ли перебраться с командой куда-нибудь на остров Фиджи, и жить там корольком-пузом-к-верху, в свое удовольствие, завести гарем шоколадных аборигенок и курить бамбук?
Это молодой организм так смущал мою душу. Но, в конце концов, определился раз и навсегда, прогнав червь сомнения, ведь одну жизнь уже повидал. А владея исключительно революционными знаниями для этого времени, решил прожить более интересно. И если уж придется умереть, так пусть это случится в бою, но не от тоски.
Первое время размышлял об этом ежедневно, так и сохли мозги, рассчитывая тот или иной шаг моего будущего бытия. Утопичны они или нет, не знаю, но дорогу осилит идущий. А жизнь поправит.
* * *
К концу ноября зарядили беспрерывные дожди, но мои крестьяне успели вовремя отсеяться, а строители выполнили все наружные работы. На холме стояла ветряная мельница, а староста, тот, который невысокий и с хитроватым выражением лица, привел своего старшего сына — мельником утверждать, где-то он его все-таки обучил. Перед замком, справа от моста разливалось озеро, где воды до половины уже набралось. Церковь, крестьянские подворья и замок были отремонтированы, а внутри донжона велись отделочные работы.
И вот перед самым Рождеством, наконец, была завезена и расставлена мебель, на новые полы разослали ковровые дорожки, а остекленные окна украсили тюли и портьеры.
Все эти дни заниматься ранее запланированными мероприятиями не было никакой возможности. Иван, восстановив и хорошо оборудовав кузницу, вместе с подмастерьем Андресом фактически пахал на хозяйства деревень и ковал разные изделия по заказам строителей, при этом извел до трех тысяч фунтов кричного железа.
Занятия меня не заколебали, было даже интересно. Только ближе к вечеру нападала тоска зеленая, в голову лезли разные мысли. Частенько вспоминались и Изабель, и Мари из той жизни. Как это ни странно, но душу иногда подрывало за обеими одинаково, может быть потому, что они так похожи друг на друга? Однако, взял себя в руки, задавил свои, Женькины чувства, посчитал этот этап прожитым и перевернул страничку. С Изабель встретится, все же, придется, деньги за латы и оружие нужно вернуть обязательно.
Теперь мысли начали роиться вокруг родного дома, там, в Каширах. Как там моя сестричка? Как братик? Что поделывает конопатенькая Любка, ждет ли меня, или может уже нет?
Чтобы прекратить неконструктивные терзания, решил поступить, как в армии — исключить из быта любое свободное время. В светлое время суток шабрил станины будущих токарного и универсального станков. А перед сном, взял за привычку садиться за стол, вспоминать, группировать, записывать и систематизировать имеющиеся знания.
Изготовил из тростинки наливную ручку с пером, похожую на ту, которую когда-то придумали китайцы, и за два месяца извел больше тринадцати килограмм бумаги. Почему тринадцати? Да потому, что взвесил. Ицхак мне сделал, все-таки, эталонный дециметр и килограмм. А дальше мы с ним изготовили наборы весовых пластинок — от одной сотой грамма до пяти грамм, а так же гири — от десяти грамм до пяти килограмм. Кроме того, сделали стаканы на пятьдесят, сто и тысячу грамм воды, а так же линейки, раздвижные скобы, транспортиры и циркули.
Эталонных измерителей было изготовлено по четыре комплекта. Рассчитался с Ицхаком хорошо, но порекомендовал не распространяться о странном заказчике.
Так вот, о записях. Почему-то первыми в голову полезли воинские уставы: Строевой, а так же гарнизонной и караульной службы. Далее, хорошо вспомнился боевой устав Сухопутных войск СССР, все три части, правда, выше полка — никогда не читал, поэтому, ничего и не записал. Зато разрисовал схемы рукопашного и ближнего боя с активным применением штык-ножа и стрельбы в упор. Потом, вспомнил даже, кое-что, из боевого устава кавалерии, который листал когда-то от нечего делать, будучи в наряде помощником дежурного по части. Его положения вполне можно применить к реалиям сегодняшнего дня. Что касается морского устава, то нынешний испанский — очень даже не плох, просто, доработал его под будущие возможности моего флота.
Со званиями определился следующим образом.
1. Пехотные части:
Рядовой состав: рядовой, капрал (командир звена из трех бойцов).
Сержантский состав: сержант (командир отделения) и старшина (интендант ротного уровня).
Офицерский состав: прапорщик (штабной порученец, фельдъегерь), младший лейтенант (интендант батальона), лейтенант (командир взвода), старший лейтенант (интендант полка), капитан (командир роты), майор (командир батальона), подполковник (начальник штаба полка или интендант бригады), полковник (командир полка, начальник штаба корпуса, интендант армии).
Генералы: бригадный генерал, генерал корпуса, генерал армии, маршал.
В интендантской службе, младшему лейтенанту будет присваиваться сразу же звание старшего лейтенанта, затем, подполковника и полковника.
Боевой лейтенант получит очередное воинское звание — капитан.
Базовым подразделением определил пехотное отделение в составе десяти человек. Во взводе — три отделения, в роте — три взвода и пулеметное отделение из трех картечниц, в батальоне — три пехотные роты и одна минометная, в полку — три батальона и артиллеристская батарея из шести мобильных стволов.
2. Армейская кавалерия — решил делать только регулярной. Звания оставил те же, что и в пехотных войсках, только отделение стало десятком, взвод — эскадроном, а рота — сотней. В каждой сотне — три пулеметных тачанки. В полку — шесть кавалеристских сотен.
От более, чем столетнего опыта запорожских и донских казаков, в свете освоения огромных территорий, занятых туземцами, отказываться тоже глупо. Это, считай, будут самые надежные внутренние войска. А чины пусть будут у них привычные, здесь ничего выдумывать не надо.
3. Военно-морской флот:
Рядовой состав: матрос, старший матрос.
Сержантский состав: сержант, старшина (боцман)
Офицерский состав: мичман (интендант на крейсерах и выше), лейтенант, капитан (командир нелинейного корабля) и капитаны третьего, второго и первого рангов (командиры кораблей от крейсера и выше).
Высший офицерский состав (командующие соединениями): контр-адмирал, вице-адмирал, адмирал флота.
4. Главнокомандующий — монарх. Мое Величество.
Когда сбил оскомину в написании уставов, стал упорядочивать свои идеи о будущих владениях.
Метрополией решил сделать кусок Северной Америке со столицей в районе будущего Фриско или Окленда. Правда, называться они будут теперь совсем иначе. А территории, от Аляски до Мексики, и от Скалистых гор до Тихого океана — это около половины континента с богатейшими запасами всей таблицы Менделеева. В этих местах до середины 18-го века не должен был появиться ни один европеец.
Теперь появиться.
Развиваться буду от Гавайских островов, через Дальний Восток и Океанию на Австралию, и Новую Зеландию. В том времени, если не учитывать болтавшихся, не помню когда, полтора голландца и двух с половиной португальцев, в этих местах еще лет сто никакого движения не было. В данном же случае, у меня будет форы не более тридцати-сорока лет, пока по нашим следам массово не хлынут голодные европейцы, которые возжелают хотя бы кусочек вкусного пирога. Вот тогда-то и придется заручиться поддержкой союзников: бедную на международный кредит доверия, но богатую на людские ресурсы Россию, а так же, воюющую на всех фронтах Испанию.
С Его Православным Величеством Петром договорюсь. К этому времени своим вмешательством в Европе создам такие обстоятельства, при которых даже Полтавской битвы не будет.
Его Католическое Величество или, вероятней всего, его деятельное окружение, спровоцирую на долгую дружбу, ровно через двадцать пять лет, в начале войны за Испанскую корону.
В успехе переговоров не сомневаюсь, так как, предъявив себя, как могущественного игрока, — и одному, и другому, мое участие, как сиюминутное, так и перспективное, будет исключительно выгодно. Но с Петром начну закулисную игру много-много раньше, лет на десять.
Таковы стратегические задачи, но чтобы их обеспечить, нужно решить задачи тактические: Создать базу подскока, на которой аккумулировать материальные, людские и производственные ресурсы. Места, лучше, чем Южная Африка, историю которой знаю прекрасно, для этих целей просто не существует. Именно здесь будет самая первая и главнейшая колония моей Империи, а ее колоссальные запасы золота и алмазов, пойдут на создание фундамента государства. Именно из африканского дерева будет построен мой первый флот, правда, его здесь мало, но для моих целей больше, чем достаточно. И где находятся железомарганцевая руда, уголь, известняки, олово и серебро со свинцом, представляю прекрасно. Ну, а где в ЮАР находятся мировые запасы меди, в 21-м веке знал любой школьник. Только придется везде топать собственными ножками, но ничего, не отвалятся. Думаю, лет за пять до выхода на старт, управлюсь. (Вытащил чистый листок и сверху написал: 'Медицина?', ниже написал 'Гигиена', и отложил в сторону, для будущих размышлений).
Именно из Африки начнется моя экспансия в мир.
К сожалению, в районе будущего Кейптауна, уже пару лет, как должны сидеть голландцы. Но мне точно известно, что на протяжении ста пятидесяти лет они выше, чем на двести километров не поднимались, считалось, что там места не пригодные для жизни. Вот пусть там и сидят, а мы лет двадцать поживем инкогнито, пока не нарастим мышцы. Вероятность того, что какой-нибудь чужой кораблишко мимо наших фортов будет шнырять, насколько мне известно из истории ЮАР, ничтожно мала. Но ничего, если что-либо и появиться, то обязательно утопим. А как задачу недалекой перспективы, отметил себе освоение перевалочной базы на Канарах.
Однако, все это в будущем, после демонстративного похода по Украине.
* * *
Двадцать восьмого декабря, по окончанию празднования Рождества, ко мне в кабинет, прямо с утра приперся хмурый Иван и оторвал от реторт, пробирок и химических реактивов.
— Фу, как у тебя здесь смердит. Окно открой.
— Чего приперся, — огрызнулся, но окно и вправду надо было открыть.
— Давай-ка, Ваша Светлость, будем делом заниматься, — сказал он.
— А мы ж, чем занимаемся?
— Не знаю, что делаешь ты, но я работаю деревенским кузнецом.
— Так пусть всякие эти мотыги Андрес клепает.
— Он и так клепает.
— Вот и прекрасно, а ты отдохни еще денька четыре-пять.
— Я уже и так наотдыхался. Твое народонаселение скоро увеличится на трех байстрюков. Падре ругался и обещал анафеме предать.
— Еще шестьдесят дукатов, — вырвалось у меня.
— Мне его анафема до задницы... Что? Какие шестьдесят дукатов?
— Да ничего-ничего. Для народа ты, это все равно, что я, а за шестьдесят дукатов можно купить десять крепких рабов.
— А зачем тебе десять рабов?
— Да они мне незачем. Вспомнилось что-то. Ты продолжай.
— А чего тут продолжать? — Иван подергал себя за длинный чуб, — Давай-ка, Михайло, начнем уже делать умную работу.
— Для тебя, если мы делаем в натуре не пистоль, значит, работа ненужная. Смотри, — показал ему на отдельный столик с различными склянками, — Если все получится, то снаряд пистоля будет с капсюлем центрального боя и бездымным порохом, барабаны и магазины будут иметь компактный вид, а оружие станет более совершенным, с неслыханными характеристиками. В противном случае, придется остановиться на большом патроне с черным дымарем и боковым терочным капсюлем. И вообще, если будешь шастать и отвлекать, то мне здесь может и руки оторвать, тогда уж точно ничего не получится.
— Ладно, пойду. Заставляешь старого, бедного казака идти и делать для твоей деревни еще одного, четвертого жителя, — Иван нехотя направился к двери.
В своем 21-м веке никогда бы не понял мужчины, безразлично относящегося к собственному потомству. Сейчас же, разбавив свое сознание, постиг психологию людей этого времени. Мужчины-воины воюют друг с другом, женщины же должны исполнять свое предназначение, даже если они из стана побежденных и уничтоженных мужчин. Жизнь должна продолжаться.
Действительно, Иван прав, завонял кабинет своими опытами, нужно перебазироваться подальше. Кроме того, не смотря на небольшие объемы реактивов, жахнуть может — мама не горюй. Тем более остался последний этап изысканий — получение гремучей ртути, поэтому, собрал свои стекляшки да посуду и отправился в дальнюю мастерскую.
Посуду изготовили из платины, даже самогонный аппарат — крышку для котла, змеевик и водяной холодильник. Когда договаривался с Ицхаком о приобретении 'фальшивого серебра' по весу монет нормального он, зная мои странности, даже вопросов не задал, но через неделю двадцать два килограмма, в обмен на 880 пиастров, поставил. Тогда же поставил для моих алхимических изысканий двенадцать килограмм ртути. Оказывается, ртуть, ни на каких базарах не продается, а разжиться ею можно разве что в ювелиров и то, в мизерных количествах. Но Ицхак постарался и постарается еще, уж очень взаимовыгодным получилось наше бизнес-партнерство.
Иван в последнее время тоже прекратил задавать разные вопросы, например, почему так, а не этак? Все равно, правдивых ответов у меня нет, теперь довольствуется аксиомой, что меня так научил, ныне покойный, великий аглицкий механикус, который к тому же, хорошо знал алхимию. Кстати, разбавленный спирт ему не понравился. Говорит, что лучше красного кастильского вина, ничего и не бывает. Ну и, слава Богу, не хватало мне еще алкашей в ближнем окружении.
Когда нашел на своих землях куски пирита, реактивы для работы решил не покупать. Это там, в Африке, на золотоносных рудниках его валом, здесь же много не накопал, но литров семьдесят серной кислоты должно получиться. О том, как обжигали его, получали оксид, окисляли и проводили абсорбцию, рассказывать долго и нудно, особенно после головных болей от серного вонизма. Но железный стакан, заделанный внутри толстым слоем свинца, был залит тяжелой маслянистой жидкостью почти доверху, а это — около семи литров.
Современная наука еще не знает и долго знать не будет, что серная кислота не взаимодействует со свинцом, поэтому-то в своих стеклянных ретортах ее много получить не сможет.
А мне нужна азотная кислота, и нужно много. Вот и изгалялся, проводя реакции с калийной селитрой. Ничего, в районе медных рудников будущего Александр-Бея на реке Оранжевая, проблем с получением кислоты вообще не будет. А огромное количество селитряных пещер видел когда-то в Чили, мы там монтировали комплекс ветряных электростанций.
Нашли ее уже или нет, не знаю, но это и неважно, ее там все равно — не меряно. Так или иначе, но пару селитряных многокилометровых пещер, сверху невидимых, выкуплю обязательно.
В результате взаимодействия азотной кислоты, этилового спирта и ртути, гремучая смесь получилась нормальной. Расфасовав и закатав ее в отформованные Иваном латунные стаканчики, получил хорошо работающий капсюль, типа пистона.
