— Откуда они у тебя? — спросил, перечитав каждый лист дважды.
— Две недели назад, выезжал лошадь у реки в окрестностях замка Гарсиа, и на меня из-за кустов напал какой-то бродяга. В тот день удача была на моей стороне, и я успел проткнуть его шпагой. В его одежде были эти бумаги, никаких других документов при нем не было.
— Ты передал тело дознавателям алькальда?
— Нет, Твоя Светлость, просто сбросил в реку.
— Впрочем, это уже не важно, — он долго смотрел оценивающим взглядом, видимо размышляя, махнуть рукой так или этак, но меня не покидала уверенность, что все мои расчеты и действия правильны, и что выйду отсюда живым и здоровым, выполнив поставленную перед собой задачу. Наконец, приняв решение, он потряс бумагами и спросил, — Ведаешь ли, о чем здесь написано?
— Нет, Твоя Светлость, этих бумаг никогда в руках не держал и не представляю, о чем ты говоришь.
— Что ж, приятно, что подданным империи станет столь молодой, но столь разумный... идальго. Со своей стороны распоряжусь уменьшить твои расходы до необходимого минимума. И еще. Настоятельно рекомендую выбрать владение где-нибудь в островной провинции. Это позволит заниматься защитой и сбережением только собственных территорий, если там будешь проживать, разумеется, но в любом случае, ни в каких разборках метрополии, уже участвовать не придется, — он колокольчиком вызвал секретаря и выпроводил меня из кабинета.
Вот секретарь и помог мне выбрать кусок земли. Владений здесь было десятка три, были они бросовыми и непотребными; на краю метрополии стоили две-три тысячи, а на самых дальних Канарских островах, вообще — не больше тысячи серебром. Но подпись Его Католического Величества на указе с дарственным дополнением, увеличивало эту стоимость ровно в десять раз. И вопреки его совету, взять участок рядом с метрополией, на острове Мальорка, недолго подумав, возжелал три километра пляжа и семь километров вглубь территории, где восемьдесят процентов площадей занимает гора, обильно поросшая лавром, на Канарском острове Сан-Мигель де-Ла Пальма. Ну и что, что далеко, зато курорт не хуже, чем на Мальорке (шутка). Главнейшим является то, что это будет отличная база подскока при движении как в Африку, которая совершенно рядом, так и в Америку.
— Не рекомендую, — отговаривал секретарь, — Да, все острова имеют огромное значение при перевалке грузов в Новый Свет и обратно. Но эта ниша давно заполнена, все корабли идут через Гран-Канарию, Тенериф и Лансарот. На Ла Пальме же, даже бухт приличных нет, поэтому, никакой прибыли вам не видать, не пойдут той стороной корабли. На этом же участке, который вы желаете, бухточка небольшая, на семь-восемь фрегатов или баркентин, вход неширокий и вертеться в ней сложно. И построек там нет никаких, только сарай какой-то стоит. Вот, у меня опись есть, прочтите.
Слушал его и думал, что мне наплевать на эти рекомендации, ибо этот остров для меня — даже не рояль, а целый симфонический оркестр. Впрочем, так или иначе, но к Канарским островам бы и сам пришел, рано или поздно. Большинство из них, в эти времена если и были заселены, то очень-очень редко.
Еще думал о том, что вынужден был сильно прогнуться перед герцогом, и пожелал ему долгих лет жизни. Ибо обязательно придет время, когда наши роли кардинально поменяются, и ему захочется локти кусать, вспоминая день, когда собственными руками подтолкнул мой старт. Да, нужно отдать ему должное, что документы на дворянство обошлись мне вдвое дешевле, всего в пять тысяч серебром.
Указ о наследственном, жалованном за величайшие заслуги перед Империей дворянстве, торжественно получил из рук герцога через три дня. Выглядел он, кстати, чрезвычайно удовлетворенным, видимо приступил к реализации игры с тремя джокерами в рукаве.
В этот же день, побывал в конторе стряпчего, рекомендованного секретарем, который оказался его родным старшим братом. Вполне вероятно, что герцогу будет доложено и об этой стороне моих дел. Ну и что? Уж лучше пусть знает этот, который считает, что меня раскусил, чем какой-либо другой.
Здесь оказалось не все так просто. Нет, о возможности или невозможности внесения записи о переуступке закладного имущества задним числом, например, месяцем раньше, вопрос не стоял. О доверии или не доверии — тоже не стоял, стряпчий сразу сказал, что рекомендаций брата ему вполне достаточно.
— Стоить это будет пятую часть от суммы закладного имущества. Векселя выглядят правильными и неподдельными, но если вы их захотите продать, то за три пятых стоимости, мы их можем выкупить. Но для этого необходимо удостовериться в фактической оценке имущества и разобраться с положением дел на местах.
— Сколько это займет времени?
— Все объекты залога находятся в районе Малаги, поэтому, мой помощник может отправиться завтра с почтовым поездом. Три дня туда, три дня обратно и три дня там. На десятый день мы можем принять решение. Согласны?
Не соглашаться было глупо. На шару может упасть шестьдесят процентов от суммы залога, а это больше девяти тысяч пиастров, целое состояние. Поэтому, дал добро, они с векселей сняли копии, и дело завертелось.
Посыльный мальчишка примчался к дому генерала де-Бутрагеньо с приглашением от нотариуса уже через восемь дней, на день раньше предполагаемого срока.
— Закладные на два объекта, общей стоимостью одиннадцать тысяч, мы готовы у вас выкупить. А вот следующие два, один на пятьсот золотом и три тысячи серебром брать не будем, там все очень запущено и, несмотря на близость Малаги, продать его будет нереально. Для того, чтобы его привести в порядок, требуются такие же капиталовложения. Здесь закладных две, но раньше это был один феод с двумя деревушками. Владетель Николо де-Сильва, заложил его двумя кусками, с деревень собрал половину жителей и отправился в Новый Свет. Но в море, во время набега пиратов, вместе со своим компаньоном сгинул.
— Простите, а компаньона его как звали?
— Бартоломмео де-Гарсиа, вы были знакомы?
— Нет, — теперь мне стало ясно, с кем именно был дружен неудачливый авантюрист Бартоломмео, — И что теперь делать с этими закладными?
— Какой-нибудь торговец бы купил, но это ленные земли, которые можно продать только дворянину. Сделаем так, как изначально планировали, перепишем на вас или на другого, вами предложенного дворянина, за означенную ранее цену.
— На меня нельзя. Надо оформить датой до двенадцатого сентября, а я дворянином Империи стал только десять дней назад.
— Ну и что? Даже сегодняшним днем можем оформить, это будет означать, что было две переуступки, так и в наших книгах будет записано, правда, оплата возрастет соответствующим образом. Так что, оформляем на ваше имя?
— Оформляем!
После всех расчетов и бумажных дел, получил на руки банковский вексель на сумму в четыре с половиной тысячи серебром, а также документы на владение феодом Сильва. Да, именно купчие, так как все сроки по закладным давно истекли.
Так и оброс недвижимым имуществом, одно из которого и в глаза никогда не видел, а на второе — нога ступала, только совсем в другой жизни.
Место, расположенное недалеко от побережья, где можно было бы делать все, что угодно, для моих целей очень нужно. По крайней мере, избавлюсь от этой католической братии, которая в замке Изабель, несомненно, достала бы меня до упора. Ну, а после окончания морской школы, наступит следующий этап дел наших. Вот после этого, чтобы никто не зацепил во внутренних разборках, феод придется продать.
* * *
Опытный, королевский герольд, седовласый мужчина в высокой шапке, с бородкой клинышком и подкрученными усами, только едва взглянул на развернутый список, удерживаемый у двери старшим лакеем, сразу же вновь расправил плечи, с достоинством прошагал в центр зала и объявил Изабель, а также меня, как сопровождающее ее лицо.
Поддерживая ее под локоть и, на полшага отстав, мы вышли из боковой двери и направились на ковровую дорожку, пересекающую зал из конца в конец. Радость моя двигалась, высоко держа головку и прелестную грудь, ее щечки пылали румянцем, а глаза от радости блестели.
Да уж, что женщине надо, чтобы она чувствовала себя счастливой? Иногда — кофе в постель, иногда — цветок, иногда — культпоход в театр. А если нет билетов в театр, то можно вот так, сходить на экскурсию во дворец.
Мы вышли на дорожку и повернулись лицом к тронному возвышению, где в богатых, отделанных золотом и драгоценными камнями монументальных креслах, расположились Их Католические Величества король и королева-мать. Отпустив Изабель на шаг вперед, как требовалось по этикету для сопровождающего лица с соответствующим уровнем социального статуса, мы направились к тронному подножию. Остановившись на положенной дистанции, Изабель присела в низком реверансе и склонила голову, я тоже застыл в глубоком поклоне.
— Дочь моя, — довольно приятный голос королевы разрешил нам выпрямиться. Это была женщина лет сорока пяти, в строгом монашеском наряде, полностью скрывающем и лоб и подбородок, — Мы скорбим о безвременной кончине супруга твоего, — она повернулась к королю, тот молча кивнул головой, — Мы слышали о неком приключении, которое случилось во время твоего путешествия в столицу?
— О да, Ваше Величество, Ваше Католическое Величество — она опять быстро поклонилась королеве-матери, затем, королю и кивнула головой в мою сторону, — И если бы не дон Микаэль...
— Потом расскажешь, дочь моя, — что-то не понравилась королеве моя физиономия, она на меня взглянула коротко и общалась только с Изабель, зато король осмотрел внимательно с ног до головы, — Не отходи далеко, мы тебя позовем, — сказала она, — Ступайте.
Мы с поклоном отступились и отошли вправо, в толпу придворных, а герольд немедленно представил следующих приглашенных. Профессиональные придворные топтуны, тут же попытались меня оттереть от Изабель и задвинуть подальше, на периферию событий.
Конечно, в жизни бывало, что меня задвигали но, когда-то полученные навыки работать локтями, никуда не делись. Если бы в свое время ожидал чьей-то милости и не суетился, то были бы у меня не контракты, позволяющие жить безбедно, содержать свою семью и семьи тридцати шести своих сотрудников, а фиг-вамы. Поэтому, отстоять козырное место в многолюдной толпе, для меня не проблема.
Только сейчас, внимательно рассмотрев худое, как в узника концлагеря, перекошенное лицо короля, с отвисшей влево нижней губой, понял, кто он такой. Не было никаких сомнений, этот Карлос Второй, был последним представителем Испанских Габсбургов, которого обзывали Одержимым уродцем. Мне лично самому не довелось этого читать, но русскоговорящий гид говорил, что он был болен эпилепсией и множеством других недугов, сидя на троне, мог описяться или обкакаться. Правлением занимался мало, страну довел до голода и сепаратизма провинций. Так, как был импотентом, то наследника не оставил и после его смерти случилась длительная война за испанское наследство.
Сейчас стоял и смотрел, с сожалением, на этого парня моего возраста, с пышной шевелюры густых рыжих волос, лежащих на плечах. Его голову украшала многолучевая корона, поверх черной шапки, глаза бегали по очередному, представленному ко двору гранду, а лицо слегка гримасничало. Очень даже может быть, что от боли.
Да, мне его было искренне жаль. Ведь не виновен он, что его дурковатые предки, дабы не допустить к золотому корыту под названием 'Новый Свет' другие монаршие фамилии, за сто пятьдесят лет так смешали свою кровь, что дядя, женившись на родной племяннице, настрогал целую кучу уродов. Из них, выжил только один, который до начала следующего века будет мучиться сам, мучить окружающих и близких, и мучить собственный народ.
К сожалению, в большинстве стран мира, такие браки к инцесту не относятся. Дядя может спокойно жениться на родной племяннице, а тетя выйти замуж за племянника, даже в России. А ведь до революции 1917 года, такие браки у нас были запрещены!
Когда представления закончились, король задержал на лице гримасу боли и что-то сказал королеве. Та видно подала какой-то знак, так как прибежали четверо придворных, помогли ему сойти с трона и препроводили куда-то за гобелены. Видимо, здесь такое часто случается, никто ничему не удивился, толпа рассосалась и перегруппировалась на кучки по интересам. Впрочем, так как везде и во все времена.
К нам вдруг подошла молодая пара и Изабель, не сдерживая эмоций, радостно хлопнула в ладоши и воскликнула:
— Луиза!
А в молодом человеке с удивлением узнал дона Альфонсо, офицера городских кирасиров Манаги, с которым потом зажигали в кабаке и борделе. Оказывается, что они с Луизой жених и невеста, и в таком статусе были представлены Их Величествам. Мы немного поговорили, потом, их кто-то отозвал дальше, а к Радости моей, присеменил полусогнутый старший лакей:
— Простите, сеньора, вас приглашает к себе Ее Величество.
— Одну? — удивленно спросила она.
— Да, сеньора, это апартаменты Ее Величества. Я вас провожу.
— Иди-иди. Все нормально, ожидать тебя буду здесь, — успокоительно махнул ей рукой. Она сделала мне маленький книксен и с горящими глазами устремилась за мажордомом, пышные юбки ее алого платья плыли, как воздушный шар.
Оставшись один, решил для себя, — попав в королевский дворец, грех не воспользоваться возможностью, и не совершить экскурсию: посмотреть, как ныне живут короли. Отошел подальше от основной тусовки и стал рассматривать картины и гобелены.
— Чтобы пошить этот костюм, его папаша продал последнюю козу, — услышал сзади голос.
— Да хубон, что? Ты на шпагу посмотри, чтобы отправить этого молокососа на представление ко двору, его папаша, видно, весь феод в залог оставил, — вторил ему другой. Мне стало понятно, что за мной увязалась какая-то компания постоянных дворцовых топтунов, из числа золотой молодежи. Мишкина эксцентричность стала рвать душу, но возобладало Женькино хладнокровие и многолетний опыт общения, в том числе и с такими чувырлами. Поэтому, сдержался и, не оглядываясь, стал двигаться дальше, молча и не спеша.
— Эй, молокосос, — третий голос оказался хриплым, он шипел мне почти в затылок, затем, обошел с правой стороны. Скосив глаза, увидел достаточно взрослого мужчину, лет двадцати восьми, с презрительным взглядом черных глаз, а его бородка едва скрывала косой шрам на щеке, — Мне ваша шпага нравится, и феод вдовы де Гарсиа, тоже нравится. Шпагу вы мне сейчас подарите, а Изабеллу я сам возьму. Понятно?!
— Сосунок испугался, идет и молчит, — сказал первый, — Эй, сосунок, вы штаны еще не намочили? Чего молчите?
Старался не оглядываться, не обращать внимания и сдерживал эмоции из последних сил.
— Эй, ну-ка стой! — хриплый вышел чуть вперед и с силой наступил мне на ногу.
У, блин! Как больно! Это был самый настоящий вызов, который спускать никак нельзя. Чисто автоматически рука воздействовала на ближайшую болевую точку противника. Захватил через новомодные штаны в обтяжку, сильно выделяющиеся гениталии, резко сдавил и рванул вверх. Тот дико ойкнул, и рухнул на задницу. Сам же отскочил в сторону и стал спиной к стене, придерживая эфес шпаги. Рядом увидел ошарашенных от неожиданности двух дворян, лет двадцати — двадцати двух. А еще около ста удивленных лиц, развернувшихся в нашу сторону.
