Познакомился с Педро, командиром охраны замка, Луис сказал, что он неплохой рубака. И вот ежедневно, по пару часов мы проводили с ним в спаррингах на палашах. Оказалось, что он для меня не соперник. Даже втроем, когда брал еще двоих кирасир, сделать со мной ничего не могли. Проходило совсем немного времени, по моим представлениям минут восемь-десять, и последний условно убитый отваливал в сторону. Нет, такие вояки для наших казаков — совсем не противники.
Поначалу Педро очень психовал; ну как же, какой-то мальчишка разделал его, матерого бойца под орех, затем, резко сменил свое отношение ко мне на уважительное. Теперь не было такого дня, чтоб он яростно не пытался меня достать.
Луис тоже, хоть и хвастался своими отличными учителями, оказался не ахти каким фехтовальщиком, по крайней мере, слабее меня. Вдруг вспомнился дед Опанас, который до последнего дня больно лупил по заднице за каждую, по его мнению, ошибку, но отцу и пану Чернышевскому за чаркой громко шептал, потрясая кулачищем и думая, что ничего не слышу: 'Из моего внука будет добрый казак'.
Ничего-ничего, и вы отец, и вы дед, и вы, остальные подло убиенные братья-товарищи, подождите совсем недолго. За каждую каплю пролитой вами крови, рассчитаюсь сполна.
Так и проводил дни: утром бег, затем спарринги — один после завтрака, второй ближе к вечеру. И два обливания холодной водой. Дворня и кирасиры стали привыкать к таким чудачествам. Луис, большой любитель спать до обеда, тоже однажды попробовал но, затем, визжал так, что перепугал всю дворню, а тетушку еще и смутил своим видом. Тоже мне, мокряк называется.
Вечера, а очень часто и весь период сиесты, мы проводили в обществе доны Изабеллы. Одинокая, лишенная простого человеческого общения, она еще и еще раз пытала Луиса о его мытарствах, затем, переключалась на меня. А мне находиться рядом с ней было и приятно, и грустно, меня тянуло к ней, она напоминала мне Мари. Нет, я не влюбился. Несмотря на молодое тело с возбужденными гормонами, влюбиться мужчине с суммарным возрастом в восемьдесят лет, наверное, достаточно сложно. Отвечая на ее расспросы, поведал о себе, о покойных родителях, о своей стране, земле, людях, обычаях. Она слушала о неведомой Украине, Литве и Московии, от удивления широко распахнув глаза.
Находясь в замке, старался тоже не скучать, очень заинтересовался его архитектурой, облазил и стены, и башни. Интересно выглядела самая большая из них, вытянутая в овал. Если на всех остальных были бойницы с зубцами прямоугольной формы, крытые свинцом, то здесь имелись еще три выносных, для нападающего противника очень неудобные. В защитных стенах на верху — бойницы, а внизу — узкие защитные окошки. Впрочем, кому здесь нападать? Феодалы друг друга не прессуют уже лет пятьдесят, поэтому, нынешняя охрана — чисто декоративная, разве что от разного бродячего отребья.
Сам замок сложен из камня и мне интересно было побродить по коридорам и заглянуть в различные ниши и закутки. Еще в той жизни мы с Мари и Лиз частенько выезжали на экскурсии поглазеть на разные сохранившиеся крепости.
Вдруг, зайдя в одну глубокую нишу, услышал приглушенные, но отчетливые голоса. Я видел, что в замок приехала какая-то карета и хозяйка, наверное, общается с гостем, а здесь это, почему-то слышно. Развернулся, собираясь уходить, но резко остановился, услышав повышенный тон разговора.
— Нет! Вы ведете себя вызывающе, и я требую уважения, вы в доме де-Гарсиа! — говорила дона Изабелла.
— Да! Когда твой де-Гарсиа приходил ко мне за деньгами, он кланялся как последний свинопас. И никуда ты не денешься, — возразил злорадный голос.
— Но это не остров какой-то, наши земли вместе с замком стоят пятнадцать тысяч золотом, то есть, восемьдесят четыре тысячи серебром.
— Ну и что? Поблагодари своего покойного никудышнего супруга, который заложил все это за двадцать тысяч пиастров и утопил в океане вместе с собой, кораблем и товаром.
— Но вы ведь тогда согласились! Сейчас у меня есть только одиннадцать тысяч. Ведь я рассчитывала на эту отсрочку, мне обещал дядя покойного мужа, он хороший человек и выполнит свое обещание, вы же знаете. Он вот-вот должен вернуться из Нового Света!
— Обстоятельства изменились, у тебя три дня.
— Тогда завтра же выставлю все на продажу и получу тысяч шестьдесят, но никак не двадцать.
— Не успеешь. И ответ мне нужен немедленно. Либо мы идем под венец, и этот вексель будет твоим приданным, либо через три дня, если не выложишь двадцать тысяч, уберешься из замка на тележке запряженной старым ослом. Запомни, все это имущество так или иначе будет принадлежать мне. И поверь, мне очень хочется, что б хозяйкой здесь осталась именно ты.
— Вы хотите за четверть цены забрать мои земли. Вам хочется, чтобы вся эта учиненная вами грязь не вывалилась наружу, чтобы свет не устроил вам обструкцию.
— Это неважно, что мне хочется, важно, что как жена, ты меня вполне устраиваешь.
— Мне нужно подумать.
— Два дня. Затем, вынужден буду идти в исполнительную службу алькальда и объявить о положении дел.
В это время послышался какой-то стук и голос Луиса:
— Тетушка, ты здесь? Можно к тебе?
— А! Луис, мальчик, здравствуй. Слышал, ты попал в плен к пиратам?
— Здравствуй, дон Аугусто. Да, было дело, но выбрался.
— Луис, дон Аугусто уже уходит.
— Дона Изабелла! Прошу тебя. Буквально несколько слов о делах Луиса.
— Хорошо, — сказала она, и послышался удаляющийся стук каблучков.
Я тоже не стал задерживаться, вышел из ниши и по извилистому коридору направился к выходу. На улице ярко светило солнце, подбираясь к полудню. Прямо посреди двора стояла карета гостя, запряженная двойкой гнедых, а на ее козлах неподвижно сидел аккуратно одетый здоровенный мавр в соломенной шляпе с большими полями. А на плацу у казарм, одна из которых давно пустовала, Педро вместе с десятком отрабатывал имитацию отражения атаки противника в пешем строю. Увидев меня, махнул рукой, распустил бойцов и слегка улыбнулся:
— Полить вас водичкой, дон Микаэль?
— Не сейчас Педро, хочу немного мерина размять.
— Сейчас распоряжусь. Эй, Хуанито, — из конюшни выскочил мальчишка лет тринадцати, — Оседлай сеньору его вороного.
— Педро, а это кто приехал, доны Изабеллы сосед?
— Да нет, — скривился он, — Это дон Аугусто де-Киночет, он живет в городе, года три, как приехал из Нового Света.
Он склонил голову, нахмурил брови, немного помолчал и продолжил:
— Нехороший человек, у него в услужении была племянница моего десятника, нехорошо он с ней поступил. Теперь к нему никто не хочет наниматься, так и живет со старой каргой и двумя маврами, с которыми прибыл из Нового Света. И какие у нашей хозяйки с таким человеком могут быть дела? — затем, поднял голову, взглянул на меня и замялся, — Простите меня, дон Микаэль, я не должен был этого говорить.
— Да ерунда, — хлопнул его по плечу. В это время мальчишка вывел моего Нигера.
Глава 4
Где живет Аугусто де-Киночет, разведал еще вчера. Быстро проскакав около четырех километров к городу, немного постоял на въезде, у рыночной площади и увидел приближающуюся карету. Что-то недолго он с Луисом беседовал. Отпустив ее метров на сто, двинулся следом.
Прямо возле здания, похожего на муниципалитет (здесь слонялись два стражника), они свернули направо. Эта улица была совсем короткой, домов по восемь с каждой стороны, но жили здесь, видно, люди богатые. У них были не просто дворы, а целые усадьбы с газонами, лужайками и садами.
Карета подъехала к предпоследнему дому по левой стороне улицы, и Нигер не спеша протопал мимо ворот, которые открывал такой же мавр, но одетый гораздо проще, только в белую полотняную рубашку, укороченные штаны и сандалии. Стараясь не показывать своей заинтересованности, коротко окинул взглядом обширную лужайку перед домом и дворовые постройки. Сам домик оказался не очень большим, и в два этажа всего, но выглядел аккуратным и симпатичным. На высоких ступеньках стояла старуха в черных одеждах и с клюкой в руках. Успел заметить, как с въехавшей во двор кареты сошел одетый по последней европейской моде, крепко сбитый мужчина, лет сорока, с тяжелым подбородком и хмурым взглядом. Почему-то именно таким его и представлял.
Улицу пересекал квартал домов попроще. Здесь увидел бегающих с палками, имитирующими мечи детей, в возрасте лет десяти-одиннадцати.
— Эй! — вытащил из пояса медный реал и потряс над головой, — кто хочет заработать реал?
— Я! Я! Я! Благородный сеньор!
— Мою лошадь испугала большая белая собака, очень злая. Кто подскажет, где эта собака живет, получит реал.
— Но здесь нет собак, сеньор.
— Как же нет, она должна жить вон там, у зеленых ворот.
— У зеленых ворот живет только злой сеньор, два мавра и старая ведьма, а собаки там нет, — прошепелявил самый младший, а все остальные дети утвердительно покивали головой. Оказалось, что здесь вообще ни у кого собак нет. Может быть, в этом времени собаководы в частном секторе еще селиться не стали?
— Почему вы думаете, что старуха ведьма?
— А когда мы залезли к ним в сад, — сказал второй мальчик, — Она на нас так кричала, как ворона и размахивала руками, как крыльями. Разве вы не знаете, сеньор, что все вороны — прислужники ведьм?
— Ах! Ну да, ну да.
Одарив детей реалом, повернул налево и сделал круг по параллельной улице. Здесь домов не было, но через дорогу все пространство до следующего перекрестка занимал виноградник. Искоса бросая взгляд, осмотрел возможные подходы с тыльной стороны, где рос чей-то аккуратный сад. Доступ к нужному двору выглядел вполне нормальным и для проникновения удобным. Что значит для молодого, здорового организма, прошедшего КМБ* в разных вариациях, какая-то полоса препятствия с двухметровым забором?
Обратил внимание, что двое окон второго этажа застеклены, а это стоит немалых денег. Вероятно, в этих комнатах или комнате, находятся апартаменты хозяина. Остальные окна были с открытыми ставнями и заделаны, как и везде, деревянными решетками.
Не останавливаясь, вернулся к выезду из города. Ворота были настежь распахнуты и если закрывались когда, так лет двадцать назад. Объехав окраины, понял, что войти в город можно незаметно в любое время суток со всех четырех сторон.
По большому счету, в эти разборки вмешиваться не следует. Они меня не касаются никакой стороной, и двигаться по намеченному пути не мешают. Может быть, и прошел бы мимо, но душа почему-то возмутилась. Этот взгляд, который так похож на взгляд моей любимой женщины, погибшей в том мире... Нет, не хотелось бы мне, чтобы какая-то мразь когда-либо так унижала мою супругу, или мою дочь, или мою внучку.
Поспрашивав осторожно Луиса, выяснил, что богатый и солидный человек по имени Аугусто Киночет объявился здесь три года назад. Но благородным стал совсем недавно, приставку 'де', толи король жаловал за какие-то заслуги, толи купил. Некоторые говорят, что это бывший пират. Как бы там ни было, но с доном Бартоломмео они чуть ли не дружили, да и местные феодалы относятся к нему доброжелательно, он частенько ссужает им некоторые суммы денег, однако, в салонах его не принимают и в свет приглашают редко.
Так как ростовщичество в стране запрещено, и все кредиты берутся только в банках, то дон Аугусто обычно договаривается с заемщиком за какие-то преференции. Но все равно, так называемое одолжение оформляется нотариально и на него распространяются все законы империи. Ходят слухи, что дон Аугусто своими щупальцами опутал почти все графство. А еще говорят, к нему воры лазили. Так троих мавры ножами искромсали, а четвертого сам хозяин застрелил.
Что ж, послушав откровения Луиса, спрятал душевные порывы подальше и решил трезво и объективно оценить ситуацию.
* Курс молодого бойца.
Прикинув и так, и этак, определился по первоочередному пункту: в любом случае осваиваться в мире надо, и временно укореняться где-то придется. И почему бы именно здесь не запустить один из маленьких корешков? Почему бы этой миловидной и приятной во всех отношениях доне не помочь, тем самым не принуждая, сделать обязанной себе? И почему бы этот замок не сделать базой для решения некоторых вопросов?
Поступок циничен? Да, но и благороден. Эта партия должна быть разыграна, несмотря на то, что будет оплачена чьей-то кровью.
Ты, господин Киночет, отморозок порядочный, но я — тоже не ангел. Конечно, будь у меня только знания и умения этого времени, на этот шаг вряд ли решился. Не хватило бы хитрости и ума, извращенного отношениями с криминалом в далекие девяностые годы двадцатого века.
И вот сейчас, затаившись на дереве, под сенью ночных звезд, около часа наблюдаю за двором и задними окнами нужного дома. Сегодня чуть за полночь, натянув тренировочный костюм и мягкие сапожки, занялся несложными сборами. Еще днем разрезал пополам аркан, одну половинку свернул и положил в узел, туда же вложил наручи с метательными ножами и кинжал. Шпагу решил не брать, в помещении ею работать сложно. И огнестрел решил не брать, любой шум — провал дела. Зачерпнул в камине прошлогодней золы и вымазал лицо. Это, конечно, не специальный грим, но для сельской местности сойдет.
Вытащил второй кусок аркана, один конец привязал к окну и, подняв решетку, второй конец сбросил с третьего этажа вниз. Закинул через плечо увязанный узел, спустился на улицу и, стараясь не шуметь, по заранее выбранному маршруту направился к западной стене. Здесь вал и обрывистый берег омывает широкая река, поэтому, местная стража этот участок стены почти и не контролирует, только заглядывают изредка. Обленились до упора. А что такое нормальному мужчине перемахнуть речушку, шириной сто метров?
Забрался на стену и привязал к зубцу конец еще одного аркана. Снял обувь, разделся догола и все уложил в узел, который закрепил на голове.
Спуститься прямо к воде, а переплыть, одеться и сделать марш-бросок прямо сюда, сложности не составило.
Сидя на дереве, никаких шевелений ни здесь, ни на соседних участках не услышал, только сквозь решетку открытой ставни одного из окон на первом этаже, слышался чей-то могучий храп. Решил для себя, что пора делать дело. Слез с дерева, подошел к забору, подтянулся и, послушав пару минут ночь, перемахнул во двор.
Звезды на небе едва мерцали, но луны не было, и ночь была темной. Под ноги надо было смотреть внимательно, поэтому, низко согнувшись, не спеша и очень осторожно ступая, обошел вокруг всего дома. Теперь, где и кто спит, знал точно: тише или громче, но храпели все четверо. Проходя на корточках под окнами, надавливал большим пальцем каждое. Как и следовало ожидать, все они оказались заблокированы. Думаю, та же история и на втором этаже.
Сегодня днем, увидев, как кухарка в замке веником гоняет кошку, вспомнил шутки и приколы молодых лет той жизни. Проходя мимо кухни, под дверью несколько раз мяукнул воем мартовского кота и быстро спрятался за угол. Получилось! Кухарка выскочила в коридор, размахивала веником и кричала: ' Вот я тебе задам, поганец'.
