Но вот запас элно в ядре был утрачен. Это вызвало определённое беспокойство — насколько машина вообще была к нему способна. В его корпусе всё ещё оставался запас примерно на пятьдесят таких же ядер. Но когда Ретранслятор начал впрыскивать нулевой элемент в поле между кольцами, чтобы сформировать из него новое ядро — он обнаружил, что ничего не получается. Рядом с ним висел какой-то наглый аппарат... и бесцеремонно откачивал "живую кровь" эффекта массы.
Квантовые вычисления мгновенно показали, что он попал в порочный круг. Он мог за доли секунды избавиться от нахала, но для этого нужно было рабочее ядро. А пока этот дикарь висит рядом — рабочего ядра не получится. Без ядра он также не мог получить элно от собратьев, чтобы восполнить потери.
Механизм сделал единственное, что ему оставалось в такой ситуации. Он прекратил подачу элно в рабочую зону, сложил кольца, полностью зафиксировал все системы квантовым щитом, отослал по квантовой сети сообщение о неподобающем вмешательстве в его работу, попросил разобраться и перешёл в спящий режим.
— Готово! — Скруд буквально светился от удовольствия. — Превосходный план! Пусть мы получили всего процент от общих запасов Ретранслятора, главное, что мы смогли его выключить, не взрывая! Теперь Жнецы к нам без предупреждения не вломятся! А ещё — даже этого процента хватит на удвоение флота!
— И если он попытается снова включиться...
— То мы получим ещё столько же! Вместо лазейки для наших врагов у нас теперь есть дойная скотина! Можешь линять с чистой совестью, Явик — я уверен, то что вы с Мордином сделали, Жнецам очень не понравилось.
— А это значит, что они, скорее всего, уже на пути сюда.
— Пока нет. Мои зонды показывают, что через первичные Ретрансляторы никто не входил.
— Эй, а когда ты успел расставить зонды? "Мэлон" всё время был здесь!
— Отослал их в разные концы скопления на обычных сверхсветовых двигателях.
— Но они же оставляют следы!
— Оставляют. А какая нам разница, что Жнецы увидят следы от беспилотных зондов? Это убегать на псевдоскорости нельзя, а разведчиков посылать — запросто. Они и так знают, где мы. А пять тысяч световых — это намного быстрее, чем двести.
— Тем не менее, эвакуироваться из системы мы всё равно должны. Небольшой выигрыш во времени не даст нам безопасности.
— Да кто же спорит, Явик?! — мигнула глазами Серан. — Не пытайся всё время утверждать своё лидерство — мы и так не ставим его под сомнение.
— Ладно, — буркнул аватар, не желая развивать эту тему. — Постараюсь. Может, и по этому поводу Мордин уже что-то придумал?
— Да, он уже скинул нам в сеть свои соображения. Некоторые довольно толковые. Давай рассмотрим их вместе...
Предположительно Ретранслятор, прокладывающий через световые годы луч тёмной энергии, должен оставлять в пространстве такой же заметно ощутимый след, как и летящий на сверхсвете корабль с масс-ядром.
На практике — ничего подобного. Коллекционеры на этом не одного варрена съели, так что знали все нюансы. Обнаружить следы применения эффекта массы "по запаху" легко в тех местах, где происходит превращение обычной энергии в тёмную. Или наоборот. Где она поглощается или выделяется.
Ядро звездолёта должно постоянно выделять тёмную энергию при разгоне или торможении. Когда он летит по инерции (пусть даже на псевдоскорости) — то следов не оставляет (исключая слабые вспышки, когда щиты поглощают космическую пыль и газ). Но разгонный след образует легко отслеживаемый вектор — достаточно пролететь по нему пару десятков светолет с того места, где он обрывается и быстро наткнётесь на след тормозной.
Ретрансляторы и терминалы Экстранета выделяют энергию на старте и поглощают на финише. МЕЖДУ ними ничего экстремального не происходит, тёмная энергия течёт ровной ламинарной рекой, лишь иногда слегка завихряясь вокруг встреченных атомов водорода. Поэтому обнаружить луч связи легко, когда он включен, но сразу после отключения реле не остаётся почти никаких следов.
— Поэтому если мы оставим передатчик Канала-2 здесь, а приёмник отвезём с помощью "Мэлона", мы сможем эвакуировать на пригодную к жизни планету как минимум всех детей — и никто не узнает, куда именно, — вдохновенно заключила Серан.
"Каналом-2" они назвали пару маленьких Ретрансляторов, спроектированных Мордином и выращенных Идрисом. Их характеристики улучшались с каждым днём — сейчас максимальная пересылаемая масса достигла уже сорока килограммов, а максимальный диаметр рабочей зоны — одного метра.
— Чтобы отвезти детей неизвестно куда, нам вполне хватит и трюма "Мэлона", незачем изощряться, — возразил Скруд. — И даже если он улучшит свою игрушку настолько, что сможет переправлять взрослых пехотинцев в полном снаряжении — без техники на дикой планете мы не выживем. Нам нужен способ переправлять КОРАБЛИ. Хотя бы размером с фрегат.
— Не совсем. Есть разница. Идрис выдал схему модификации. Если "Мэлон" максимально уменьшить, оставив по сути только тахионный шунт, реактор и приёмник, он сможет выдать куда более крутой поворот в пространстве-времени. Ориентировочно до семисот световых. Два световых года за день или любая система в скоплении за месяц.
— Это можно сделать и проще.
— И как, интересно знать?
— Если следы везде, это то же самое, что следов нет нигде. В скоплении двадцать тысяч звёзд. Наши ресурсы вполне позволяют сделать две тысячи зондов с ядрами эффекта массы, достаточно крупных, чтобы перевезти "Канал", и разогнать их до пяти тысяч световых. За пять дней мы сделаем две тысячи следов. За двадцать пять — наследим на всё скопление. Если оптимизировать курсы, учитывая, что не до каждой звезды по шестьдесят светолет, можно проложить логистическую сеть дней за десять.
— В теории — да, — задумчиво отозвалась Серан. — На практике... так как заправочных станций для нас никто не строил, зонды придётся либо снабжать черпалками для водорода, либо достаточным количеством рабочего тела на пять разгонов подряд.
— И что? Мы же на газовом гиганте, материала — хоть залейся.
— А то, что ты не учитываешь время выращивания. Две тысячи таких больших зондов — это много.
— А ты не учитываешь время переделки "Мэлона" в гоночную яхту. Давай считать то и другое.
Вычисления показали, что сами зонды можно вырастить всего за пять дней, но вот на настройку двух тысяч ядер уйдёт около восьми. Тогда как с изменением конструкции "Мэлона" можно справиться дня за четыре — всё-таки там изменения в основном сводились к отрезанию лишнего.
— Но если мы его потеряем, нового тахионного шунта у нас уже не будет, — предупредил Скруд. — Хотя центр роста остаётся здесь, программы для выращивания столь сложного устройства в его памяти нет.
— Как — нет? — не понял Явик. — Мы же уже наполовину скопировали "Вершину", неужели она проще устроена?
— Не проще. Но "Вершина" сама помогает в процессе, разъясняет, что для чего в её конструкции предназначено, и как это лучше воспроизвести. Тахионный двигатель такой услуги нам не окажет. А копировать его чисто механически, поатомно — уйдёт не одно десятилетие.
— То есть у нас либо десять дней, но с риском потерять двигатель, либо двадцать три дня, но без риска? — уточнил аватар.
— Ну... в общем да, — неохотно согласились оба Главных Коллекционера.
— Тогда запускайте выращивание зондов. Только не так. Не все две тысячи сразу, а, скажем, группами по десять, как только будут готовы. И приёмники Канала-2 как минимум на каждом сотом. Возможно?
— Хм... в принципе да, но придётся остановить выращивание второго супердредноута...
— Это терпимо. Подождёт. Главное, чтобы у наших детей были пути отхода в каждый момент.
ИНТЕРЛЮДИЯ-2
С виду планета была совершенно необитаема, несмотря на то, что её население превышало восемьдесят миллиардов разумных. Впрочем, с другой точки зрения оно не превышало восьмисот колонистов. Смотря что считать разумом — каждую особь по отдельности, или психические сети, которые они образовывали?
Рахни не являлись полностью коллективным разумом, и королевы не воспринимали солдат и рабочих, как свои удалённые части тела. Но не были они и полностью индивидуальными существами, сгруппированными в жестокое иерархическое сообщество.
Турианцу, саларианцу или азари было бы крайне сложно понять, ЧЕМ в действительности являлся разум рахни. Для нас совершенно естественно, что подчинение коллективу подавляет индивидуальность, и полное слияние равнозначно полному растворению. У рахни всё было наоборот. Их индивидуальность и личность раскрывались только в слиянии. Отрезанный от роя, каждый из них был не более, чем сообразительным животным, но подключаясь к рою — становился вполне разумным существом, отличным от всех своих собратьев.
Ловко пущен механизм, идет за строем строй
В одиночку ты никто, зато в толпе — герой
У тебя свои цвета, ты знаешь грозный клич
Нерушима та стена, в которой ты кирпич!
Рой дарил бессмертие, потому что песня погибшего подхватывалась его братьями и сёстрами, и продолжала звучать из поколения в поколение. Это не было "бессмертием", которое обещали Жнецы или Торианин, с полным переносом схемы нейронных связей. Передавалось не состояние, но процесс, не слепок мозга, но то, что отличало этот конкретный мозг от других. Каждый рахни имел смысл только в контексте, в отношении к другим особям роя, к собственному прошлому и будущему. Отрезать его от других или "заморозить" в виде архива — означало убить надёжнее, чем физически уничтожить тело.
По этой же причине рахни казались другим видам совершенно дикими существами. Их тоннели были чисто утилитарны, без малейших следов украшений или удобств. Культура рахни существовала внутри них, или, правильнее сказать, между ними. Каждый из них сам являлся собственным произведением искусства — и одновременно частью общей симфонии — более грандиозной, чем человек мог бы вообразить.
Подобно Инусаннон, гнёзда рахни были ужасными интровертами. Но если Инусаннон мыслили о том, что было, то рахни — о том, что могло бы быть. Их песни были сложнейшими построениями многомерной математики, невозможными в этой скучной плоской Вселенной. Вы можете представить себе мир, в котором число Пи равно двум? А для улья рахни из пятидесяти особей это всего лишь распевка.
По этой причине у рахни возникали некоторые проблемы при взаимодействии с реальным миром за пределами их музыки. Рутинную повседневную работу — начиная от прокладки тоннелей и заканчивая уничтожением "глухих" особей, то есть всех, кто не был рахни — они выполняли неплохо, так как могли делать это механически, не отрываясь от пения. Но необходимость всерьёз задумываться о чём-то, что не относилось к их музыке, ужасно раздражала их.
К счастью, последние несколько тысячелетий эта проблема стала менее актуальной. В общей музыке появилась "жёлтая нота" — пение, прислушиваясь к которому, гнёзда могли избавляться от раздражающих факторов, не задумываясь о том, как это сделать, и не нарушая своей великой гармонии. Они не знали, какая именно колония эту ноту изобрела, но полезность оной была несомненна.
Сейчас жёлтая нота советовала им не обращать внимания на то, что на их территории активировался Ретранслятор Мю. Это противоречило многотысячелетнему опыту всех колоний — до сих пор активация Ретрансляторов практически всегда вела к диссонансу. Особенно сильным и неприятным оказался Протеанский Диссонанс — десять тысяч лет понадобилось выжившим королевам, чтобы от него избавиться.
Но с другой стороны, до сих пор жёлтая нота их ни разу не подводила, и сама она диссонансом не являлась, гармонично вплетаясь в общую мелодию. Обменявшись короткими песнями между собой и с советниками, королевы решили довериться ей ещё один раз.
И музыка не подвела. После короткого возмущения, вызванного появлением нескольких кораблей неизвестной расы (подозрительно похожей по своему звучанию на протеан, но жёлтая нота уверила, что это просто совпадение) пространство рахни успокоилось и в нём снова наступила полная гармония.
Крейсер Коллекционеров неспешно вошёл в атмосферу Илоса. На высоте полутора километров из него тысячами посыпались дроны и командиры, раскрывая в полёте крылья. Слабое сопротивление полумёртвых защитных механизмов под командованием "Стража" было подавлено без потерь, сам виртуальный интеллект — выключен, отремонтирован, подредактирован (проще говоря — взломан) и перезапущен. Спустя сутки он сменил аватару на образ Коллекционера, и преданно рапортовал новым хозяевам, что за время его дежурства происшествий не было.
С самим Каналом пришлось повозиться дольше — протеанские системы управления были сочтены чересчур примитивными и ненадёжными. Инженеры Коллекционеров потратили почти десять суток, чтобы полностью разобрать установку, заменить всю электронику внутри неё на более совершенную и водрузить на место. Теперь Канал был вполне достоин гордого имени Ретранслятора, ни в чём не уступая своим более крупным собратьям по функционалу — ну, кроме, может быть, размеров и отсутствия квантовых щитов.
Для завершения работы следовало бы заменить и парный к нему Ретранслятор на Цитадели, но к сожалению, она была уже освоена азари и саларианцами, и появление подозрительных чужаков возле "протеанского памятника" никак не удалось бы скрыть. Пришлось отложить соответствующие ремонтные работы до окончания цикла.
"Око-2589329" отделилось от зонда-носителя, перевело ядро в режим максимального уменьшения массы, мигнуло диафрагмой и начало набирать псевдоскорость в направлении яркой жёлтой звезды. Ему предстояло преодолеть около двух астрономических единиц, чтобы достигнуть двойной планеты, которая заинтересовала Серан. На это потребуется примерно два часа — хотя "Очи" могли при необходимости обгонять свет, истребитель не собирался сильно разгоняться, чтобы не тратить лишний раз рабочее тело.
Мир, который ему предстояло обследовать, являлся весьма своеобразной игрой природы. Двойная планета, два кислородных мира в зоне обитаемости, которые вращались вокруг общего центра на расстоянии чуть больше световой секунды друг от друга — уже весьма любопытное образование. Когда-то, очень давно, "Око-2589329" носил имя Гентин Свад, и был протеанским астрономом. Тогда он бы правую руку отдал, чтобы обследовать такое космическое чудо. Это ж какие приливы должны быть на этих двух монстрах-близнецах? А что с планетарной корой при каждом повороте происходит? Или они уже успели затормозиться и всегда смотрят друг на друга одной стороной? Может ли на подобном образовании существовать жизнь?
Отдал, конечно. И правую руку, и левую, и всё остальное, что у него было, кроме мозгов.
Но это ещё далеко не все астрономические чудеса, которые его ожидали здесь. Двойная планета — сама по себе фантастическое явление — вращалась вокруг двойной звезды. Вернее, вокруг одной из звёзд двойной системы. Но и это было ещё не всё! Двойная звезда была частью четверной системы — две пары звёзд вращались вокруг общего барицентра.
Сама по себе четверная система — в галактических масштабах не такая уж редкость, хотя двойные и тройные звёзды всё же встречаются чаще. Но кратные системы как правило асимметричны. А тут четыре жёлтых карлика в одной системе, каждый из которых обладает собственной планетной системой, и в каждой из этих систем есть планеты, пригодные для кислородной жизни! Такое чувство, что их специально собирали и расставляли!
