В качестве специального вооружения решил освоить пятиствольную картечницу-пулемет под винтовочный патрон, и миномет, калибра 82мм. Линия по изготовлению именно такого миномета, когда-то стояла у меня на консервации. Даже после списания его в утиль и замены изделия (передали на подготовку производства крупнокалиберный пулемет ДШК), он в памяти остался навсегда, поэтому, изготовить его сейчас мне было совсем несложно.
В производство запустил по шесть заготовок каждого изделия. Минометные стволы отковал из полосы цементируемой стали, навивая ее на предварительно отлитую и проточенную оправку. Даже предохранитель от двойного заряжания предусмотрел. Правда, затвор с пружиной, когда для производства выстрела нужно было дергать за веревку, делать не стал, полусферический боек установил жестко. Двунога и опорная плита, которую сделал прямоугольной арочного типа, были откованы из стали, а вот винты-гайки подъемных и поворотных механизмов, вместе с винтами регулировки угла возвышения стволов каронад, отлил и выточил из латуни. В собранном виде он имел вид и характеристики миномета, образца 1943 года, но получился несколько тяжеловатым — шестьдесят один килограмм, это на пять килограмм тяжелее натурального оригинала из той жизни.
Шестиперые осколочные мины тоже отлили. Заформовали на пятьсот заготовок, но с полуторатонной плавки получилось всего 442 штуки. Однако, после токарной калибровки корпуса и оперений, расточки и нарезки резьбы под направляющую хвостовика и головной взрыватель, все дело встало. Причина — этот гадский взрыватель никак не получался. В той жизни мы их сами не делали, получали уже готовые по государственным поставкам от другого производителя. Но конструкцию знал прекрасно, здесь кроме корпуса присутствовал ударник, два цилиндрика, пружинка и три маленьких шарика. Мне почему-то думалось, что выполнить изделие в металле не составит никакой сложности. Однако, довольно долго промучился с компоновкой ударника, потерял много времени, но схему упрощать не хотелось — безопасность прежде всего.
То, что одну из главнейших артиллеристских проблем решу, не сомневался, но сейчас, когда сотня разных вопросов требовала моего непосредственного участия, хотел было миномет вообще отложить в сторону. Но, однажды, откалибровав шарики, для изготовления которых сконструировал специальный резец, попытался снова собрать детали взрывателя в кучу и,... получилось. Взял его в правую руку и резко ударил о левую ладонь (имитация выстрела) и один из шариков, вложенный между верхним, подпружиненным цилиндриком и ударником, как и положено, выскочил. Затем, зажал его в патроне токарного станка и провернул на невысоких оборотах, имитируя вращение мины во время полета. Теперь точно получилось! Шарики под воздействием центробежных сил разошлись, освободив ударник. Все, дело пошло.
В будущем вопрос с шариками придется решать кардинально. И не столько для изготовления взрывателей, как для шарикоподшипников, которые являются самыми настоящими двигателями прогресса в развитии всего машиностроения. Кинематические схемы и конструкции несложных автоматического фрезерного станка и шлифовальной машины для шариков, изобретенные господином Фишером в середине девятнадцатого века общеизвестны, поэтому тешу себя надеждой, что в этом времени они появятся уже в этом веке, семнадцатом. Вот тогда-то и сможем подумать не только о паровике, но и нормальном ДВС.
Вышибной заряд внешне был похож на картонную гильзу от дробовика четвертого калибра, снаряженную черным порохом, правда, для увеличения дальности полета, была немного длиннее стандартной. Бояться демаскирующего дымного фактора закрытой позиции минометной батареи, пока не будем, но в будущем, конечно, перейдем на порох бездымный.
Дополнительных пороховых шайб не предусматривал. При установке угла возвышения в 45 градусов на максимальную дальность, дистанция в полторы тысячи шагов (один километр двести метров), меня вполне устроила.
А тол, нитрованием толуола азотной и серной кислотой, мы с Ритой получили еще в прошлом году. Такую работу мне с друзьями когда-то доводилось проделать кустарным способом, поэтому, нет ничего удивительного, что 'мыло' создали без проблем. Толуол, кстати, получали двумя способами: четырнадцать килограмм — перегонкой сосновой смолы, и четыреста сорок пять — перегонкой нефти в бензин и последующий его каталитический риформинг платиной. Емкости для сырья и крышки, мы с Иваном отлили из бронзы. Герметизировалась крышка толстой кожаной прокладкой и шестью резьбовыми шпильками.
Впрочем, рассказывать о технологии производства взрывчатых веществ не буду. Для человека, вдумчиво изучившего некоторые разделы химии, и проводившего первые синтезы под контролем опытного товарища, тем более, ранее работавшим на профильном химкомбинате, это не проблема.
Квадрант-угломер внешне получился неказистым, но вполне работающим. Опытные стрельбы каждого миномета провели вначале пустыми минами, где вместо ВВ вставили четырехсот пятидесяти граммовые свинцовые стержни. Результаты оказались стабильными, что позволило составить единую баллистическую таблицу. Затем, на разной дистанции вкопали обрезки досок, и дали боевыми.
От специфического воя летящих мин и накрытия целей, впечатлились все собравшиеся бойцы. Разваливало доску даже на расстоянии в сорок шагов от эпицентра взрыва. А у тех, кто не затыкал пальцами уши и не открывал рот во время стрельб, в ушах звенело до самой ночи.
Такой громкий шухер незамеченным в округе не получился. Собаки обеих деревень на целых полчаса затихли, а вскоре к холму, где проводились испытания, прискакал на ослике бледный, перепуганный падре. К счастью, к этому времени мы успели батарею свернуть, минометы уложить на повозки и укрыть, а на территории навести нормальный порядок.
— Это мы порох собственного изготовления испытывали, падре. Какой-то не такой получился, видно, придется у казны покупать, — успокаивал его.
— Ох, сеньор! — держался он руками за сердце, — Сколько дней еще, вы изволите проводить свои испытания? Вы даже меня испугали!
Первый опытный образец картечницы (почему-то не могу называть эту роторную машину пулеметом) у нас забрал целый месяц напряженного труда, но остальные пять картечниц были собраны и доведены до ума буквально за три недели. Тридцать винтовочных стволов изготовили еще до Нового года, а шесть блоков латунных ствольных коробок и шесть комплектов деталей редуктора вращения, были отлиты вместе с регулировочными винтами минометных прицельных приспособлений. Детали поворотной станины из сталистого чугуна мы отлили при одной из плавок вместе с орудийными ядрами и снарядами уже в феврале, перед самым моим убытием в Марсель.
Теперь все производственные операции, от функционирующей медно-деревянной модели до действующего образца, проводились при самом непосредственном участии трех моих учеников. Конечно, сам бы все это сделал гораздо быстрее, но зато теперь мои ребята целиком и полностью представляли весь процесс изготовления огнестрельного оружия, а также систему работы механизмов на наших моделях.
Схема работы картечницы очень проста.
Ствольному блоку, рукоятью через специальный редуктор задается вращательное движение. Напротив каждого ствола имеет прорезь приемника для патронов. Их подача осуществляется из магазина или, скорее, трехрядного бункера на сто два винтовочных патрона. В приемник они падают под действием собственного веса, затем, простенький затвор захватывает закраину, и по фигурному кулачку подает в патронник и запирает канал. При повороте стволов от вертикали на 36 градусов (в нашем случае), сжатая пружина ударника высвобождается, и боек накалывает капсюль. После выстрела стволы продолжают вращаться, очередной кулачок отжимает пружину, одновременно возвращая затвор в исходное положение, а стреляная гильза экстрагируется в самой нижней точке опять же, под действием собственного веса. И так продолжается при повороте ствольной группы на каждые 72 градуса до тех пор, пока в магазине есть патроны. Правда, стрелять из картечницы можно и короткими очередями.
Если минометы моих ребят впечатлили!, то работа этой машинки повергла в шок. Первое испытание проводил Иван. Десять досок, выставленные на дистанции в триста метров, а также кустарник за ними, ста двумя патронами за восемь секунд были превращены в хлам. На моих часах нет секундомера, но считая про себя 'двадцать два, двадцать два, двадцать два...' приблизительно определил, что скорострельность картечницы составила семьсот пятьдесят выстрелов в минуту. Точность стрельбы, конечно, получилась квадратно-гнездовая, но все равно, эта машинка для нынешних времен есть смертельный ужас, особенно для кавалерии. Очень скоро она сломает все понятия о тактике ведения современного боя.
Последнее, в чем успел поучаствовать до убытия в Марсель, это демонтаж восемнадцати, в общем-то, отличных длинноствольных орудий с борта, ремонтируемого флейта, и их отправка домой на переплавку. По одному имеющемуся орудию мы решили установить на носу суден. Все-таки дальность стрельбы из каронады всего тысяча метров, а из подобного орудия — до мили.
По моим подсчетам, теоретический вес этих пушек составлял около двух тысяч семисот пятидесяти килограмм каждая, а ствол каронады, исходя из расчета калибра ядра в сто пятьдесят миллиметров и его веса в четырнадцать килограмм, должен быть около тонны.
Все плавки закончили за пять дней, ребята на мехах дежурили круглосуточно. При этом получили сорок (по двадцать на корабль), внешне неказистых тонкостенных коротких (1200мм) стволов, весом по 990кг, несколько бронзовых котлов и емкостей. Правда, килограмм пятьсот бронзы еще осталось.
Масса незаконченных дел требовала и требовала постоянного участия, но медлить с отъездом больше нельзя. Наказал Ивану докупить латуни и штамповать винтовочные гильзы, а также отковать по моим чертежам шесть комплектов рессор и тележных каркасов: на походную кухню, две тачанки и три фургона. Всю столярку по повозкам, лотки для мин, банки, коробки и коробочки, делал мой деревенский плотник — счастливейший человек, так как получил от меня в подарок старенький токарный станок, под названием 'амеба обыкновенная'.
Затем, вспоминая череду этих дней, прошедших в период зимы-весны 1680 года, загруженный решением нескончаемых вопросов и проблем, с уверенностью могу сказать, что даже в самые тяжелейшие дни будущих боев на Европейском театре военных действий, не испытывал столь колоссального напряжения всех своих сил.
Это потом, сотни моих учеников станут отличными армейскими и флотскими командирами, гражданскими администраторами и высокоэффективными экономистами, финансистами и предпринимателями. А тридцать три человека из них, — великолепными учеными, имена которых останутся в истории на века. Именно они подготовят сотни и тысячи своих последователей и двинут мировую науку и технику на небывалую высоту.
Сейчас же, ничего этого еще нет, а день моей жизни выглядел совсем нескучно: Пятнадцать минут на туалет, три раза по пятнадцать минут на прием пищи (именно так, а не завтрак, обед и ужин), восемнадцать часов на работу и пять часов на сон. Даже сексом чаще, чем один раз в неделю, не занимался. Был не в силах.
Когда мы с Антоном и Данко сели на почтовый корабль, где мне предоставили отдельную малюсенькую каюту, лежа на огромном сундуке, вдруг ощутил какой-то дискомфорт: 'А почему это я развалился здесь и ничего не делаю?'. Оказывается, отдыхать-то разучился, поэтому встал, зажег масляный светильник, вытащил альбом сшитых чистых листов, взял платиновую наливную ручку с золотым пером (мою идею в жизнь воплотил Педро, самый младший сын Ицхака). На минутку задумался, с чего начать, дабы не умереть от безделия, ведь придется добираться целую неделю, с физики или теоретической механики? Но все же решил упорядочить уже начатое дело, поэтому, разграфил лист для заполнения таблицы Менделеева.
* * *
Сейчас можно было сказать, что комплекс всех подготовительных мероприятий завершен и у меня, наконец, появилась реальная возможность получить не только моральное и материальное удовлетворение. Теперь, для реализации моих будущих грандиозных планов, возникла необходимость 'предъявить себя' как молодого, но сильного и достойного доверия руководителя, способного вести за собой людей. Этот поход должен стать самым первым этапом PR-акции по поднятию имиджа нового владетеля новых, богатых земель. Да-да! Именно так! Ведь иначе и затевать ничего не надо.
Время проведения рейда было определено, это август-сентябрь месяц. Но по месту высадки, к сожалению, решение окончательно не приняли. А это не позволяло произвести нормальное планирование всех этапов похода, от начального — выхода, до возвращения.
Казалось бы, вопрос с быстрым и безопасным проникновением в Украину был абсолютно очевиден — морем в Балтику и марш через Литву. Здесь наша фамилия была широко известна, и никто бы никаких препятствий не чинил. Как, впрочем, и в Польше, и в Московии.
Ну, ходит по делам туда-сюда высокородный дворянин, он же, запорожский городовой* казак, в сопровождении личной гвардии, — и прекрасно. Большинство магнатов на своих землях даже кубком вина бы привечали.
Нисколько не сомневался в благополучном исполнении спланированной акции, но беспокоило совсем другое. После того, как мы намутим воду и, в дополнение к положенной от Собакевича компенсации, широкой сетью потащим неслабые ресурсы, боюсь, что той же дорогой вернуться спокойно не дадут. Это будет не обоз в три-четыре десятка возов, который не срывает глаза, здесь планировались масштабы более солидные.
Довольствоваться малым не хотелось, поэтому ум, извращенный реалиями начала XXI века, стал искать другие пути. Пройдя в свое время через бандитские разборки, ментовский беспредел и государственную машину подавления, где нормальный человек — ничтожество, в вопросах добрых или недобрых средств достижения цели (пусть простят меня политкорректные потомки) — не заморачивался.
И вот однажды, перебирая свой маленький архив, наткнулся на письмо пирата. Опять пробежав его глазами, вдруг стало совершенно понятно, как необходимо действовать и куда направить свои телодвижения.
* Ранее назывались реестровыми, то есть, их фамилии были занесены в специальный реестр, вначале узаконенный королем Польским, затем, и царем Московским.
Возникшая в голове идея, бесперспективной не выглядела, и нужно было попытаться ее реализовать. Таким образом, я и оказался здесь, в весеннем, солнечном Марселе, бывшем древнегреческом городе Массалия, который на протяжении многих веков был самым крупным портом всего Средиземноморья.
Пройдя мимо острова, где в лучах заходящего солнца возвышался замок Иф, в котором великий Александр Дюма содержал своего главного героя, графа Монте Кристо, наш корабль благополучно причалил, и мы сошли на берег. Выяснив у прохожих, местонахождение таверны 'Черепаха', слегка пошатываясь от постоянной качки, мы подхватили сумки и отправились вверх по мостовой, которую прохожие полировали ногами более двух тысяч лет.
