Синдер ухватилась за край парты, чтобы не зарычать еще раз, прежде чем смогла успокоиться и, удержав под контролем свое Проявление, отвернуть взгляд в сторону.
Нет, как не посмотри, больше всего Синдер ненавидела тот факт, что с каждым днем Джонатан становился...
Все более и более...
Другим.
Нет, нет, никогда, никогда бы Синдер даже не подумала его бы обсуждать!
Синдер захотелось треснуть себе по лицу изо всех сил за то, что она даже сформулировала это предложение в голове...
Синдер любила Джонатана таким, какой он был, и если бы он завтра рассказал ей о том, что он занимается работорговлей — Синдер совершенно не была бы против, даже помогла бы ему... Насколько могла...
Но Джонатан не выглядел... Счастливым.
И это было хуже всего.
Синдер была счастлива.
Неважно, как сильно ее раздражала школа или занятия, другие ученики или даже Нио...
Синдер была счастлива. Была рада каждой секунду, каждому мгновению, что она провела с Джонатаном. Каждая секунда ее жизни была счастливой...
Но Джонатан...
Джонатан не выглядел счастливым. С каждым днем он становился все более и более... Мрачным. Печальным. Задумчивым.
Синдер хотела сделать для Джонатана что-нибудь. Помочь ему чем-нибудь. Неважно чем, чем угодно!
Но Синдер ничем не могла ему помочь. Она не могла даже представить себе, что она могла сделать для Джонатана.
И это раздражало, злило, провоцировало Синдер сильнее всего...
Синдер захотела с силой ударить по столу, осознавая, что даже сейчас Синдер была совершенно бессильна делать то, что она хотела.
Но Джонатан был здесь совершенно ни при чем...
Больше, Джонатан был единственным, кто был не просто ни в чем не виноват, нет, он был единственным, кто страдал от слабости Синдер.
Виноваты были все вокруг.
Эти тупые дети, эта безмозглая курица-учительница, Нио, Мисс Санни, близняшки, охотники, полиция, чиновники, бухгалтерский учет, школа, парта, окно, плохая погода — и, больше всего, сама Синдер.
Синдер выдохнула, глядя в окно.
Ей оставалось только надеяться на то, что Джонатан сможет помочь себе сам... Синдер верила в него — Джонатан был сильным и хорошим. Синдер могла быть слабой, но Джонатан был сильным. Он сможет сделать все сам. И все вновь станет хорошо. И он перестанет переживать...
Взгляд Синдер скользнул по окну, отмечая картину, заставившую Синдер нахмуриться.
"Целая куча полицейских машин..." — Синдер взглянула на быстро промчавшуюся колонну машин — "Куда они все едут?"
После секунды размышления Синдер сдалась, не найдя ответа на этот вопрос, и отвела взгляд, отмечая только темнеющее небо над Горой Гленн.
* * *
Лайм вгляделся в окно, пытаясь определить, пролился ли на Гленн дождь или нет, стоило ли ему брать с собой зонт — и заметив, что пока-что потемневшее небо не грозилось перейти в ливень, решил рискнуть и не брать зонт с собой.
Натянув пальто поверх своей рубашки, Лайм сперва открыл дверь своей квартиры, после чего сделал шаг за дверь и закрыл ту за собой, провернув ключ, прежде чем направиться по лестнице вниз.
Место, где он находился на данный момент не было его квартирой — и Лайм даже не был уверен, на кого эта квартира была записана. На мать-одиночку с тремя детьми? На богатого банкира? На отставного военного? Или это была еще одна "дипломатическая собственность" посольства Атласа в Горе Гленн?
Проделав путь до улице и еще раз убедившись в отсутствии дождя, Лайм поспешил вниз по улице не глядя по сторонам. Попытки выглядеть не подозрительно всегда были самыми подозрительными — Лайм выучил это как факт. Как и многие другие работники Особого Дипломатического Отдела Атласа.
Лайм проделал путь до припаркованной машины, после чего, сев на место водителя, поправил зеркало, заодно осматривая через него задний вид.
Чисто.
Конечно, Лайм даже не думал о том, что за ним могла была быть установлена слежка — для этого не было никакой причины — но старые привычки порой было действительно трудно вытравить.
Особенно после восьми лет в Мистрале.
Поправив зеркало, будто бы ничего и не произошло, Лайм повернул ключи, после чего легко тронулся с места, двигаясь по улицам Горы Гленн.
Вот уже... Месяц? Где-то так, или даже чуть больше — Лайм и его ребята выполняли поручение Кайсера в этом забытом Братьями месте, стараясь отследить неуловимого преступника, грабителя банков... Не имея никакой уверенности в том, что их цель вообще находилась здесь.
Лайм даже не был уверен, что им вообще стоило кого-то искать в этом месте. То есть, серьезно? Гора Гленн? Это место было слишком маленьким, чтобы в нем можно было затеряться с помощью денег — и слишком большим, чтобы здесь можно было переждать шторм. Абсолютно бесполезное место без каких-либо перспектив...
Если, конечно, человек, только что ограбивший Шни на миллионы льен не решил неожиданно отойти от криминальной жизни, открыть маленький магазинчик и жить в свое удовольствие до конца своей жизни, честно трудясь и работая.
Лайм мог бы хмыкнуть от этой мысли — если бы не годы тренировок, научивший его не подавать даже намека на эмоции на своем лице.
Взгляд Лайма, следящего за дорогой, неожиданно наткнулся на проскочившую вперед полицейскую машину — затем еще одну — и еще одну...
Лайм притормозил, пропуская машины, после чего, убедившись в том, что за полицейскими никто не последовал, тот направил свою машину дальше, лишь взглянув в боковое зеркало.
Или, по крайней мере, так могло показаться стороннему наблюдателю — взгляд Лайма скользнул чуть дальше, так, чтобы его натренированное периферическое зрение смогло рассмотреть направление движения машин.
"Хм... Военная часть? Штаб?" — Лайм легко определил единственное значимое место, к которому вела эта дорога — "Какого черта?"
Именно об этом Лайм и говорил.
Гора Гленн всегда была помойкой — резервуаром для всех неугодных политиков Вейла и местом ссылки провинившихся, но все еще полезных чиновников. Место коррупции и криминала...
Хотя — Лайм вновь внутренне усмехнулся, не позволяя даже намеку на его эмоцию проскользнуть на его лице — до Мистраля этому месту было далеко. Очень далеко.
Аифал...
Лайм, человек ни в коей мере не суеверный, после одного упоминания имени "Большого Добряка Из Мистраля" все же бросил взгляд в зеркало заднего вида, проверяя, не сидел ли за его спиной один из множества людей этого человека, прежде чем продолжить свой путь дальше.
Лайм прожил восемь лет в Мистрале. Он знал, что даже внутри своего разума он не мог быть полностью в безопасности относительно этого человека...
Внутренне выдохнув, Лайм продолжил путь по дороге до посольства.
В Горе Гленн всегда происходило что-нибудь нелегальное, и Лайму всегда казалось, что его отправили сюда — вместе с его ребятами — для того, чтобы следить за подобными вещами. Навязывать им рамки, переправлять наркоторговлю в Вейл, держать денежки Шни в безопасности, искать поставщиков информации... В общем, делать все то, чем обычно занимались "особые дипломаты" — и Лайм был очень удивлен тем, что вместо этого они должны были искать какого-то грабителя банка...
Но Лайм выполнял приказы — и поэтому был жив уже пятнадцать лет на службе Особого Отдела.
А это был слишком большой срок для службы "особого дипломата".
Поэтому проделав путь до подъезда к посольству, Лайм остановил свою машину, прежде чем сделать шаг из нее, и, закрыв дверь, оглядеться вокруг.
Сейчас это было допустимо и совершенно не подозрительно.
Лимузин для официальных приглашений — на месте. Машина Тома — тоже на месте. Машина Рози — это уродливое творение автопрома Мистраля — нету... Похоже, она задерживается...
Лайм был готов к тому, чтобы направиться в посольство, но какое-то необъяснимое пятое чувство заставило его оглядеться еще раз.
А Лайм привык доверять своей интуиции. Именно поэтому он был еще жив.
Машина Тома... Лимузин... Прохожий парень...
Лайм остановился, прищурившись, прежде чем перевести взгляд с парня на вывеску магазина позади него.
Рост... Вес... Возраст...
Лайм еще раз скользнул взглядом по парню, двигающемуся раздраженно куда-то, погруженному в свои мысли... Прежде чем ухмыльнуться внутренне.
Конечно, Лайм считал, что ему стоило заниматься настоящей работой, а не искать какого-то грабителя, но... Это было не поводом игнорировать столь легкое выполнение задания.
Однако внешне Лайм, конечно же, ничуть не изменил своего выражения лица, только направившись ко входу в посольство.
Кто бы мог подумать, что его цель действительно найдется в Горе Гленн?
* * *
-Да,— Найт кивнул, глядя на лицо Озпина, столь непривычно серьезное, столь же серьезно,— Да, я понял. Я сообщу Оливии. Хорошо, спасибо, директор.
Спустя еще мгновение, кивнув в последний раз, Озпин исчез с экрана свитка Найта, сменившись фиолетово-синими обоями с мерцающими звездами, имитирующими ночное небо Ремнанта, таким, каким его было видно из Вакуо, родины Найта. Обычно этот вид успокаивал Найта — иначе он бы не заказал работу над своим свитком за целых сорок льен! — но определенно не сейчас. К сожалению, прямо сейчас никакой вид ночного неба не могу успокоить Найта.
Отложив свиток от себя на секунду, Найт выдохнул, собираясь с мыслями, прежде чем набрать Оливии.
А я думал, что это будет нашей лучшей миссией...
Черт, я хотел сводить Оливию в кино... Она ведь хотела на эту чертову комедию... Зачем я только купил билеты втайне... Сюрприз хотел сделать на день рождения, ага... Твою мать...
Один гудок, второй, третий — после чего свиток Найта оживился и безжизненная иконка идущего вызова сменилась на лицо Оливии.
Найт не принес ей никаких хороших новостей — и хороших новостей от Оливии он также не ждал — но одного взгляда на лицо Оливии Найту оказалось достаточно для того, чтобы понять, что какие-бы новости он не хотел сейчас услышать — но явно не те, что собиралась сказать ему Оливия.
-Я рассказала все мистеру Крику,— Оливия ответила коротко.
Найт замер на секунду, внутренне молясь, чтобы он не услышал чего-то ужасного в ответ на свой следующий вопрос,— И как он отреагировал?
После этих слов лицо Оливии на секунду помрачнело, и Найт понял, что его сердце замерло еще до того, как он услышал ответ,— Его только-что арестовали.
Найт остановился на секунду, стараясь понять, правильно ли он услышал сказанное, прежде чем сглотнуть медленно и продолжить, ощущая, как холодеют его пальцы,— За что?
-Какой-то коррупционный скандал,— судя по виду Оливии, та не на секунду не сомневалась о том, что это было в лучшем случае предлогом для ареста, но не причиной,— Нам надо убираться отсюда.
-Озпин сказал тоже самое,— Найт ответил на выдохе.
Крика арестовали... Суперорда на пороге...
Найт ощутил, как адреналин, которого он не получал с того "Чемпионата для будущих охотников Вакуо" выбрасывается в его кровь, единая порция за прошедшие годы.
-Собирай вещи, я уже позвонила Роману и Гретчен,— Оливия ответила коротко,— Через полчаса они будут у станции — у тебя десять минут.
-Я не смогу собрать...— Найт хотел было упомянуть о запасах праха, что они отдали на хранение Крику, однако не успел закончить свою мысль.
-ТОГДА БРОСЬ ВСЕ!— Оливия, всегда спокойная и уравновешенная, легко сорвалась на крик, что отозвался цепью мурашек, пробежавших по спине Найта.
Найт моргнул в непонимании, глядя на лицо Оливии, прежде чем осознать.
Она боялась.
Оливия очень боялась.
Найт медленно вдохнул и выдохнул. Он был ее партнером,— Все будет нормально, Лив. Верь мне.
-Ненавижу это прозвище,— как-то вяло, на автомате отреагировала Оливия на эти слова, но Найт был этому рад. Если Оливия злится на него — значит какая-то часть ее эмоций и мыслей не занята страхом. Хорошо,— Я... Нам надо убираться. Я не знаю, что здесь происходит — и я не хочу знать.
-Хорошо,— Найт кивнул серьезно и уверенно,— Отправляйся прямиком к аэропорту. Мы скоро будем.
На эти слова Оливия только подняла взгляд, взглянув в глаза Найта и устало улыбнулась,— Да, я жду вас.
-Жди и прихорашивайся, ты до сих пор должна мне свидание с той партии в блэкджек!— и, только заметив, как лицо Оливии изменилось, а в глазах Оливии промелькнуло возмущение, Найт расхохотался и ткнул на кнопку завершения звонка.
Хорошо.
Найт мгновенно прекратил смеяться и сместил взгляд вниз, ощущая тягучую и неприятную опустошенность внутри. Если бы он задержался — Оливия бы увидела, насколько фальшивым был его смех. Так — он спровоцировал от нее реакцию. Хорошо.
Найт мгновенно запихнул свиток в карман, после чего поднялся с места, быстрым шагом отправившись в комнаты своих сокомандников.
В иных условиях Оливия была бы против, чтобы он прикасался к ее нижнему белью, Роман бы наорал на него, боясь что Найт найдет его заначку с фотографиями пьяной Оливии — с того самого раза — и Гретчен бы убила его, если бы он просто подошел к ее вещам — но ситуация в данный момент была не располагающей к шуткам.
Найт чуял всем нутром, что их время истекало. Словно бы камнепад, медленно начавшийся с одного падающего вниз камешка, разрасталась все больше и больше — и у них оставались дни — часы — возможно даже минуты до того, как всего одна снежинка превратиться в огромную лавину.
И темнеющие тучи над Горой Гленн за окном взбухли, превращаясь в тягучую черную массу, готовящуюся ударить потоком черного дождя вниз, на ничего не подозревающих людей Горы Гленн...
* * *
Крик поднял взгляд на Зоена, глядя на того внимательно.
Руки Крика были закованы в наручники и заведены за его спину — даже сейчас, сидя на допросе, ситуация не изменилась.
Зоен стоял напротив него, медленно выкуривая сигарету за сигаретой, глядя на Крика внимательно.
За последние несколько минут, оказавшись в комнате, Крик ничего не сказал. Зоен принял его правила — и молчаливая игра между двумя старыми знакомыми продолжалась и дальше.
Крик никогда не любил Зоена.
Такой жалкий и неприятный, он был похож на приставшую к сапогу жвачку. Что-то, что хочется убрать, соскоблить со своего ботинка, не прикасаясь руками — но это не получается. За ним постоянно остается липкий след и тебя приводит в ненависть невозможность избавиться от него.
Зоен также смотрел на Крика.
Зоен всегда завидовал внешности Крика.
Зоен был невысоким, лысеющим, тощим и болезненным на вид, с водянистыми глазами, почти бесцветными — и Крик. Высокий, мускулистый, с четкой линией подбородка, волевым лицом — отличными волосами, шрамом через всю щеку, не уродующим его, а придающим ему невероятный шарм старого закаленного воина и брутальность настоящего мужчины.
Но они были и похожи, больше, чем кто-либо мог ожидать.
Оба они были работниками вооруженных сил. Оба они были крайне влиятельны и значимы. Оба были повязаны с Бором. И оба любили курить.
-Сигарету?— выкурив третью сигарету самостоятельно, Зоен предложил Крику сигарету из пачки.
