Окружной прокурор нервничал. И был бы рад, если бы эту честь, переговоров со смутьянами, взял на себя кто-то другой. Хотя бы Райс, заваривший эту кашу — твое г..о, ты и убирай . И даже предложил эту кандидатуру, но сам мэр высказался против. Мы ведь не ультиматум собираемся предъявить, а ласково уговорить взбрыкнувшую скотину вернуться в стойло?
-Кейт, вам не надо искать консенсус. А всего лишь уболтать этих черномазых, чтобы они сложили оружие и разошлись. Обещайте им что угодно, это все равно не будет иметь никакой силы. Неужели вы сомневаетесь в своем искусстве красноречия?
Вот только разговор не наедине, а в общем зале Джунглей . Когда вокруг стола собралась толпа — и не только ниггеров! Этот Браун своей выгоды не упустит — хоть мятеж, а вечеринка с танцами по расписанию. А кто-то из свободомыслящих белых граждан (прежде всего, молодежь) вообразили себя франклинами и джеферсонами — еще и кайф ловят, комфортно веселясь в эпицентре беспорядков! А это ещё что за группа в сине-белой униформе там у барной стойки собралась? Господи, да это же "Бульдоги" — студенты-спортсмены из Дрейка — эти-то здесь что забыли?! И все с любопытством слушают — что он сейчас наобещает, завтра в Регистре появится, и оправдывайся после перед избирателями, что ложь во спасение, ради порядка .
-Мы патриоты этого города — ответил хозяин Джунглей — но также, и патриоты Америки. Великой и свободной страны, в Конституции которой записано, что все люди на свете созданы равными . И потому, мы хотим, чтобы с нами обращались, как со свободными гражданами Соединенных Штатов, а не с рабами на плантации Саймона Легрю. И потому, первый вопрос — какое наказание понесут те, кто убивал нас как скотину, на алтаре?
-Мистер Браун, ну вы понимаете, что виновность каждого, и меру наказания, может установить лишь суд. Я сейчас лишь могу обещать, что будет проведено расследование. И те, чья вина будет доказана, получат заслуженную кару.
-Мы хотим видеть это сейчас! — почти крикнул Браун — чтобы все виновные, уже хорошо известные вам, весь большинство их носят полицейские мундиры, были взяты под стражу. И открытый суд над ними состоялся здесь, в Де-Мойне. Тогда лишь — если приговор нас удовлетворит! — мои друзья уберут оружие и вернутся к прежним занятиям. А пока — мы не можем быть уверены, что завтра нас снова не станут тайно убивать, без всякого закона. Или — по вашему закону?
-Мистер Браун, для правосудия нужен порядок! — сказал шериф Тэрнер — пока же в городе орудуют банды, а честные граждане боятся за свою жизнь и имущество. Я категорически требую, чтобы ваши парни для начала разошлись по домам. А мы тогда посмотрим, что можно сделать. Даю вам свое слово.
-Ваше слово?! — громко произнес тот, кто встал за спиной Брауна, раздвинув толпу — шериф, это ведь вы поставляли жертв на алтарь! Забыли, как меня увезли ваши подчиненные, прямо от вашего офиса? Вы их еще про потерянные наручники спрашивали — или не помните уже?
-Мистур Вуд? — шериф всмотрелся в лицо нового участника беседы — на орудии убийства служащих полиции Уоткинса и Харта, установлены отпечатки ваших пальцев. Убийство двух полицейских, покушение на убийство помощника окружного прокурора мистера Райса, похищение и возможное убийство Аманды Смит — по законам штата Айова, все это предельно серьезно! Хотя возможно, с учетом некоторых смягчающих обстоятельств, вы не сядете на электрический стул — но я вам искренне не завидую.
И шериф обвел недобрым взглядом толпу вокруг — как и всем, кто попытается укрыть вас от правосудия.
-От какого правосудия? — зло крикнул Вуд — которое меня, воевавшего за Америку во Вьетнаме, против коммунистов — объявило коммунистом и едва не зарезало как овцу? Мне что, надо было смириться, и с того света протест подать в ваш суд? Меня поджарить на стуле, за двух копов — а сколько эти копы до того зарезали черных парней, и что им за это будет?
-Хватит! — крикнул шериф, стукнув кулаком по столу — вы понимаете, что если откажетесь подчиниться Закону, то все вы покойники? Черт с вами, если это ваш выбор — но девочку с собой в ад зачем тянуть, грех на душу не берите! Отдайте ее мне — а я гарантирую, что с ней ничего не случится.
-Которая девочка вам нужна? — Браун достал свежий номер вечерней "Де-Мойн Трибьюн", где на первой странице красовались портреты Аманды Смит и Сандры Фостер — эта, или вот эта?! Или вы еще кого-то зарезали, и после в "потеряшки" записали?! Теперь вы спохватились, что на алтарь уже тащат белых девчонок из уважаемых семейств, и публика недовольна — а на наших убитых вам по-прежнему на..ать?! Мы разойдемся по домам — а ночью ваши ублюдки придут за мной и моей дочкой, как приходили за Амандой Смит — повезло, что лишь собаку убили. И вы опять всё спишите на "чёрный криминал"?!
-Заметьте, что наш слуга закона уже берет назад свои слова о похищении! — расхохотался Вуд — парни, и обратите внимание: жизнь белой девчонки для него ценнее, чем черные головы всех нас, вместе взятых! Кто-нибудь после поверит — любым его гарантиям, данным нам?
Шериф встал. Тронул за плечо Логана, сидевшего с ошалелым видом.
-Уходим. Нам тут делать больше нечего.
В тишине, шаги уходящих и звук захлопнутой двери прозвучали как выстрелы.
-Ну, даете! — раздался чей-то голос от стойки бара — эй, виски со льдом!
Кто-то включил замолкший было музыкальный автомат. Послышались звуки джаза.
-Мотаем отсюда — самые благоразумные поспешили к выходу.
-Тэд, я вами недоволен — выйдя на улицу, окружной прокурор вспомнил, что главным переговорщиком был назначен он — зачем было вмешиваться так грубо? И кто теперь ответит, когда у нас спросят, по чьей вине провал — честно предупреждаю, что я вашу задницу прикрывать не стану. И про Аманду Смит вообще не было в инструкциях — что за самовольство? Вы же тоже состоите в Новой Церкви, насколько мне известно?
-Кейт, я помню этот город еще до того, как в нем появилось черное гетто — ответил шериф — но знаете, я не подписывался убивать белых детей. Передайте Райсу, что если он после не уберется отсюда, то я сделаю все, чтобы он сел — за решетку, или даже на стул. Равно как и любой, кто поднимет руку на белого гражданина. С ниггерами, как господь укажет — но с белыми, только по закону и по суду. Я понятно объяснил?
-Стефани, тебе лучше будет идти домой — сказал владелец Джунглей — если шериф не блефовал, тут скоро будет жарко. Я скажу Джимми, он тебя отвезет.
-Но папа, они могут прийти и к нам домой — возразила Стефани — о, боже, шериф сказал, фамилия того главного, Райс, это не отец нашей Виктории? А Джимми вместе с Сэмом и Мэтти, разливают бутылки, а я помогаю. Встретим копов — как ты, нацистов в Гавре!
Это ведь не противозаконно — хранить в подсобке канистры с бензином, для своего грузовичка? Равно как и флаконы с моющим средством. Но если это соединить в одной бутылке, то получится подобие напалма. Можно добавить еще кое-что, законно купленное в аптеке — и тогда пламя будет не погасить водой. Также как, уже с другими невинными добавками — гореть даже без доступа воздуха, или воспламеняться без запала, когда бутылку разобьют. Но это уже требует осторожности — ошибешься в дозировке, или в процессе смешения, и сам сгоришь, вспыхнет у тебя в руках. Так что, достаточно и минимума, самого надежного. Улица перед фасадом Джунглей не слишком широка — с второго этажа вполне можно добросить бутылку даже до той стороны. Так что копов ожидала жаркая встреча!
Ну а Стефани, найдя минутку, бросилась к телефону, что стоял в кабинете отца. Номер библиотеки был ей хорошо известен — звонить в самом крайнем случае, но ведь это как раз и есть, сообщить Аманде новость, что тот самый прокурор-убийца оказался папой нашей Виктории!
Флойд Янг не был негром. Так же как Рич Джонс, Роджер Грин, Джефри Дэвис — и еще трое, чьи имена в нашу историю (после, запечатленную в газетах) не вошли, так как эти предпочли исчезнуть, как только прокурор и шериф вышли из Джунглей . А перечисленная четверка осталась — студенты из университета Дрейка, спортсмены, белые мальчики из приличных семей. Они не любили коммунистов — но чернокожие из нашего города тут при чем? Пусть где-нибудь в Алабаме кричат, что негр, это животное — у нас в Айове это совсем не комильфо, для образованного человека. И мы-то знаем, что и среди негров здесь есть вполне нормальные, а Джунгли это место, где можно отлично повеселиться. Знаем и то, что сейчас на улицах стало неспокойно — но мы же не расисты, нас-то за что бить? И Эйб Браун, кто тут хозяин, к нам относится приветливо — а его тут все слушают. И вообще, приятно после будет вспомнить, как в самый расцвет событий, мы отрывались в штабе заговорщиков и смутьянов , как взрослые говорят — ну где ж тут бунтовщики, все как прежде: музыка, выпивка, девчонки. Пока шериф не пришел.
-Мотаем, парни! — сказал Рич — если Тернер сказал, что будут бить, значит будут. Я его знаю — мой папа с ним в приятелях.
-Сиди — ответил Флойд — нас-то за что, мы ведь ничего не нарушаем? И не в России живем — чтоб, как в том кино, Эн-Ка-Вэ-Дэ, всем стоять, не шевелиться — и без суда, в гулаг к медведям. На крайняк скажем, что мы по заданию, ту девчонку искали — ведь наш лейтенант говорил, что она может быть тут?
Флойд, как и остальные приличные парни, состоял в Легионе — вернее, был пока стажером, даже не успев еще сделать уставную короткую стрижку. И помнил, что командир их и правда, просил всех посодействовать в розыске Аманды Смит — той самой, что Сталину письмо написала, вот дуреха, это ж как бы в ту войну у Гитлера спрашивать, зачем он хочет завоевать весь мир — все знают, что коммунисты хотят у всех всю собственность отнять и поделить, и не успокоятся, пока есть хотя бы одна свободная страна, как наша. Но что эти шизанутые из новой Церкви за это хотели ее на алтаре зарезать, подобно дикарям — полный кретинизм: дай этим святошам волю, они нас всех в монахи загонят. Охота им красную заразу искоренять — ну так покажите нам тут, в мирной Айове, хоть одного настоящего коммуниста? Где-то далеко, на фронтире — во Вьетнаме, в Китае, в Индии — война идет, и наши парни и правда, защищают нашу свободу, чтобы коммунисты сюда не пришли — в нашей роте Легиона есть такой Ральф Дункан, во Вьетнаме был ранен и контужен, любит кричать, как выпьет, сколько коммуняк он лично спалил — лучшее средство против красных крыс, это огнемет .
-У нас тоже свои тонкости были. Сначала хижину без запала полить, чтоб пропиталось. И лишь после пшикнуть — такой выходит костер! И вьетконговцы визжат — которых мы туда загнали. Ради свободы и демократии — чтобы красные сюда, к нам домой, не пришли. Здесь, в Штатах, тоже настоящие парни есть, которые с коммуняками поступят так же! Потому, не бойтесь, салаги, не погонят вас коммунисты в свой гулаг.
Трое студентов решили не нарываться на проблемы, и тихо исчезнуть. Ну а Флойд, Рич, Роджер и Джеффри остались, с любопытством ожидая развития событий. Увидеть вблизи, арест убийцы двух полицейских — хотя этого Натана Вуда было жаль, но, если бы Флойд был среди присяжных, то вынес бы вердикт виновен , ради самого принципа: если будет дозволено убивать копов (при любых обстоятельствах!), то что станет с правопорядком? Черный парень, ты просто оказался не на том месте и не в то время... хотя будь ты белым, мой голос был бы за совсем иное — все же, сами копы повели себя по-свински, а право на самооборону никто не отменял. Но сейчас их судит уже другой, высший судья. А мы пока — расслабляемся, и получаем удовольствие.
-Эй, бармен! Еще виски со льдом!
Да где же эта полиция, чего не едет? Нам еще долго, зрелища ждать? А если бы тут был настоящий мафиози — он бы успел и пообедать, и спокойно уехать, пока бы копы по его душу явились! Впрочем, если бы этот Вуд был гангстером, мы бы тут не сидели — пули в перестрелке не разбирают, кто виноват. Ну вот, с улицы сирены слышны, и шум толпы — сейчас ворвутся, и начнется, именем закона . Парни, мы тут лишь зрители, случайно зашли, только смотрим, и ни во что не вмешиваемся!
И тут выстрелы — и снаружи, и где-то наверху, на втором этаже. Крики с улицы. И резкий запах бензина — а затем вспыхнуло. В окна блеснуло — и сверху кричат горим !
-Это огнемет! — испуганно воскликнул Рич — парни, ну вы помните, что Дункан рассказывал? А Райс, как пишут, такой же псих — о господи, нас сейчас поджарят как вьетконговцев!
-Это тот самый святоша, что был главным там, у алтаря — сказал Натан Вуд, глядя в окно — подружку вашей дочери хотел зарезать, и здесь командует.
-Райс, помощник окружного прокурора — сказал Браун — шериф не соврал. Точно, он?
-Он самый, я его рожу вовек не забуду — подтвердил Вуд — гы!
Браун посмотрел с удивлением — чего тут смешного?
-Да вот представил, что сказал бы наш капитан Трэгг — пояснил Вуд — во Вьетнаме за Америку честно сражался с коммуняками, и там не убили, даже ранен не был. А дома зарежут как коммуниста, опять же за Америку и именем Иисуса . Ты думаешь, этот прокурорский святоша дозволит пленных брать? Ну если только на алтарь, и числом побольше. Если сдадимся — туда все и пойдем.
Браун прошел в угол кабинета. Сделал что-то — и одна из панелей стены отошла, открыв тайник. Достал спрингфильд — винтовка уже устаревшая, но надежная, была принята в армии до гарандов , еще с времен первой Великой Войны.
-Держал на случай... была тут история, три года назад, с плохими парнями. Отсюда хороший обзор, и сектор обстрела. Надеюсь, вы хорошо стреляете, мистер Вуд? Патроны — вот. Удачи! А я пойду, подготовлю своих.
И вышел. Мужик нормальный, но ему есть, что терять — и этот клуб, и дом, и жену — и дочку... Натан вспомнил взгляд той белой девчонки, там, у алтаря. А ведь есть на нём грех перед Господом! Хотел же сперва и её убить, вслед за теми копами, убрать ненужную свидетельницу и сбежать, лишь бы шкуру спасти. А она оказалась настоящим гёрлскаутом — смелая, не испугалась, и сама не сбежала, и его не бросила — помогла! А как она провела его сюда, в этот черный клуб, как к себе домой, как повела себя с мистером Брауном и с друзьями, и подружкой-мулаткой, как отнеслись к нему и хозяин клуба и её родители с братом... Вот, ещё один грех на нём — ему же тогда всерьез показалось, что они тут все в какой-то коммунистической ячейке состоят, с этой их коллективистской взаимовыручкой и наплевательством на цвет кожи — дурак! Просто вот они-то как раз и есть, те самые настоящие американцы, кто не на словах считает, что 'все люди созданы Господы равными и наделены неотъемлемыми правами и свободами', но и живет по заветам Отцов-основателей! И этого у них не отнять, раз они вписались за него, простого черного парня с кровью на руках, против белых законников всего города!
А у него, Натана, нет ничего и никого, кроме двух убитых копов на счету, а сейчас будет еще и прокурорский чин, разница уже невелика перед Законом — только бы не промахнуться! Может, меня завтра и поджарят на электростуле, но ты, чёртов 'святоша', вперёд меня в ад пойдешь! Это ты — настоящий враг Америки, настоящей Америки, что я успел увидеть в лице той белой девчонки и ее родных и друзей — на которых ты руку поднял! — это за них я сражался во Вьетнаме, пока ты со своей бандой творил здесь... такое... Ну что ж, значит, мой бой не окончен, он продолжается — у нас дома!
