* * *
Джонатан сглотнул вязкую слюну и повторил вновь,— Мое имя, Джонатан Гудман, выдуманное. Мое настоящее имя...
Джонатан выдохнул вновь и произнес четко,— Озмонд Вейл Третий. Через свою мать, Розетту Вейл, я являюсь внуком Короля Освальда Вейла Великого и поныне остаюсь единственным легитимным наследником престола Королевства Вейл!
На секунду словно бы каждый слышавший эти слова в мире замер. Советник, шахтер, магнат, солдат, торговец, ученый.
-Моя мать желала скрыть меня от мира, избрав для меня поддельное имя и фамилию, скрыть мою силу, доставшуюся мне подобно великой силе моего деда, Освальда — но произошедшее заставило меня сбросить свою маску. Этот мир нуждается в моей силе — и во имя всех людей Вейла, во имя всех людей Ремнанта — я объявляю о реставрации монархии Вейла, о восстановлении истинного и легитимного Королевства Вейл в границах города Вейл и города Гленн, о реорганизации власти и принятии новой конституции, изменении законов и о полной готовности Королевства Вейл демократическими путями урегулировать вопрос о текущем статусе города Вейл и временного правительства — Советом Вейла.
Джонатан выдохнул, но прежде чем он смог бы замолчать, не сумев более продолжать говорить, он заставил себя открыть рот и продолжить свое заявление,— От лица нового правительства и монарха Королевства Вейл я вновь объявляю о своей полной и безоговорочной готовности защищать народ города Гленн, народ Королевства Вейл и народ всего Ремнанта от гримм, от военной угрозы и от захвата власти любыми нелегитимными формированиями. Я заявляю о полном и безоговорочном осуждении предыдущего правительства Горы Гленн, о беспрекословном отчуждение правительства реорганизованной монархии от временного правительства Вейла, о своей полной и безоговорочной поддержке народа Гленн, о своей готовности поддерживать народ всего Ремнанта, о своей решительности, решимости и готовности противостоять любым враждебным действиям, направленным против легитимного правительства Королевства Вейл и народа Города Гленн с применением всей возможной силы и мощи.
-В этот момент я объявляю о том, что рождение новой монархии, новой формы правления, приходящей на смену устаревшим правительствам Советов и устаревшему правительству старой абсолютной монархии, о создании нового государства и о создании нового мира для всех людей Ремнанта,— Джонатан вскинул руки в воздух,— Да здравствует монархия! Да здравствует демократия! Да здравствует новый мир!
Словно бы по команде — хотя, вероятно, так оно и было — десятки, сотни, тысячи солдат на площади вскинули руки, отдавая честь, прищелкнув сапогами, после чего грянули единым хором,— Да здравствует монархия! Да здравствует демократия! Да здравствует Король Озмонд Вейл Третий! Да здравствует Король Джонатан Гудман!
Затем еще раз. И еще раз. Громком, раз за разом, вновь и вновь они отдавали команду и постепенно люди начали вливаться.
Один и два, десять, сто, тысячи голосов вторили словам друг друга,— Да здравствует монархия! Да здравствует демократия! Да здравствует Король Озмонд Вейл Третий! Да здравствует Король Джонатан Гудман!
Джонатан моргнул, сбрасывая с себя пелену наваждения, после чего покачнулся чуть чуть, но прежде, чем Синдер смогла бы броситься к нему, тот ухватился за трибуну, глядя вперед.
Сотни тысяч, миллионы людей... По улицам, по площадям, выглядывающие из окон и развалин... Скандировали вместе с ним.
Да здравствует монархия!
Джонатан моргнул еще раз, проверяя, что он не спит.
Да здравствует демократия!
Затем еще раз и еще раз, чувствуя, как сотни тысяч людей пронзают его взглядом, повторяя мантру вновь и вновь.
Да здравствует Король Озмонд Вейл Третий!
Джонатан опустил взгляд, после чего выдохнул громко. Впрочем, в реве голосов его выдох потонул, даже не привлекая внимания.
Да здравствует Король Джонатан Гудман!
И Джонатан улыбнулся.
Ему так хотелось спросить сейчас Старика, рассказать ему об этом. Ухмыльнуться, рассказывая невероятную байку...
Но Старика не было. Не было ничего.
И у Джонатана не было ничего. Ни знаний, ни умений. Он... Наверное, он был безумен, соглашаясь на эту авантюру. Объявить себя наследником легендарного короля, затем объявить о создании нового государства, назвать себя королем... Ха, это было безумием.
Таким же безумием, как призвать сотни метеоритов на землю, жертвуя своей жизнью и здоровьем.
Таким же безумием, как открыть магазин доставки с использованием телепортации.
Таким же безумием, как спасти одну несчастную девчонку в другом мире и утащить ее за собой.
Джонатан развернулся и нашел взглядом Синдер, что улыбалась глядя на него.
Ха... С каждым месяцем, с каждой неделей и каждым днем он понимал девиз своего ордена все больше и больше...
Nec pulvis.
Nec flamma.
Nec tempestas.
Nec timor.
Так Произошло.
* * *
Атлас
* * *
Джеймс Айронвуд никогда не любил осень. Дни становились холоднее, время текло все быстрее, старые раны болели из-за перемены погоды...
Джеймс не любил осень еще до трагедии — застрявшая в плече пуля от контрабандиста из Вакуо, пробитое когтями Урсы колено, ожоги от проявления того Мистральского криминального барона...
Они все болели и ныли каждый раз при перемене погоды, что случалось слишком часто осенью — даже в Атласе, всегда защищенном системой отопления...
Если бы не "Трагедия", то Джеймс даже мог бы похвалить Артура за то, что он улучшил и поддерживал в рабочем состоянии подобную вещь.
Мог бы, если бы из-за Артура он не потерял половину своего тела.
Джеймс Айронвуд медленно провел механической рукой по лицу, ощущая холодный металл — то, что ему было нужно с самого утра, чтобы взбодриться.
Механические части тела слушались его хорошо, но к ним было нужно привыкание. Даже сейчас, спустя... Полтора года? Уже да — спустя полтора года после этой трагедии он все равно иногда забывался в своем контроле, случайно сжимая руку слишком сильно, ломая очередную ручку или лопая очередную кружку... Привыкание к подобному занимает слишком много времени.
Поднявшись со своей кровати Джеймс протянул свою живую руку к лежащей рядом рубашке, после чего натянул ту. Затем штаны, ремень, пиджак... Плащ, кобура — и перчатки. Джеймс не носил перчатки до той трагедии... Но ему не хотелось видеть в глазах людей, в глазах его подчиненных жалость, сочувствие — этот удивленный вид, когда они видели его железную руку. Он был, черт его возьми, генералом Айронвудом! Даже после произошедшего он был чертовым генералом и главнокомандующим армии Атласа, директором Атласской академии охотников, верховным главнокомандующим небесного флота Атласа! Он не был калекой, он был генералом!
Натянув перчатки поверх своих ладоней, Джеймс взглянул в своей отражение в зеркале...
Тридцать восемь лет...
После чего он метнул взгляд на висящий рядом календарь и вздохнул. Через две недели — уже тридцать девять.
Джеймс Айронвуд, директор и генерал. Не калека.
Он не мог показывать свою слабость. У него не было слабости! Он должен быть чисто выбрит и ухожен. Зубы начищены, пиджак отглажен. Отполированные пистолеты, уверенная походка, суровый взгляд и аура непобедимости.
Джеймс проделал несколько шагов до ванной, после чего протянул руку к зубной щетке и принялся за утренние процедуры.
Джеймс Айронвуд должен был выйти через пятнадцать минут из своей комнаты. Поздороваться с заместителем, проделать путь до башни, после чего подняться в свой кабинет, где его будут ждать десятки писем...
Что ему уготовано сегодня?
Джеймс сплюнул и задумался, проводя щеткой по зубам.
Новая информацию о том, что Жак запретил кому-нибудь из Королевства Гленн что-нибудь делать. Возможно, скандал из-за того, что он в очередной раз распускает слухи о том, что Джонатан — Король Осмонд — виноват в ограблении его банка...
Слухи были правдой — но это было не той правдой, что можно было допустить до населения, поэтому Джеймсу в очередной раз придется выпускать опровержение...
Джеймс сплюнул еще раз, прежде чем умыться и взглянуть на себя в зеркало вновь. Щетина уже отрастает, стоит побриться...
Хотя, наверное, в этом и была главная проблема. Жак ненавидел Джонатана. Джонатан... Нет, он не ненавидел Жака — но любое действие порождает реакцию.
Первые месяцы существования Королевства Гленн оно едва не обрушилось из-за полного эмбарго Жака на любую продажу и перевозку праха, технологий и любых иных продуктов, аренду персонала, передачу знаний...
Иными словами — если бы Жак узнал, что Джонатан начал скупать дерьмо — он заплатил бы за все дерьмо в мире тройную цену, лишь бы не отдавать Джонатану ничего. И Жак не любил платить никакую цену — просто он настолько ненавидел Джонатана.
Джеймс провел бритвой еще пару раз по щекам и перешел к горлу.
Три года... За три года Жак мог бы остыть. Встретиться, получить неофициальную компенсацию... Но Жак был уперт. Он не был глуп — он был слишком влиятельным и слишком старым, чтобы быть глупым — но его характер затмевал его любые иные качества. Слишком упрям, слишком самоуверен и горделив. И деяние Джонатана... Нет, пожалуй, это было не так уж важно. Даже если бы Джонатан был просто мелким воришкой, укравшим контейнер с прахом из одного из магазинов Жака — даже в этом случае Жак пустил бы в ход весь свой арсенал с единственной целью. Поставить врага на колени.
И, к сожалению, арсенал у Жака был слишком велик...
Джеймс скинул лезвие бритвы в мусорный бак и взглянул на саму бритву, на ручке которой находился маленький логотип в виде белой снежинки.
Этот же логотип был на ручке щетки, на пачке зубной пасты, на мусорном мешке в урне, на дне самой урны...
Казалось, что Жак развивал всю свою компанию с одной целью — стать монополистом производства всего в мире, только для того, чтобы лишить Джонатана — а значит всего Королевства Гленн — доступа к любым продуктам.
Это не сработало — экономика Гленн не радовала впечатляющими успехами, но вполне себе держалась и даже развивалась... Весьма неплохо развивалась, Джеймс был вынужден заметить.
Экономическое чудо Горы Гленн было связано со множеством факторов — большая часть которых так или иначе сводились к Джонатану и его действиям — и сейчас, спустя три года, оно медленно исчезало — но все же... Спустя всего три года Гленн практически вернулась к уровню жизни до трагедии... После потери четверти населения и полного разрушения города? Это нельзя было назвать иначе, чем чудом...
Впрочем, как и говорилось — у этого чуда существовало множество факторов.
Осмотрев себя в зеркало еще раз, Джеймс поправил плащ и уверенной походкой направился на выход из своих апартаментов к рабочему месту.
Да, второе письмо будет о том, что король Осмонд в очередной раз встретился с Гирой Белладонной, лидером террористической и противозаконной организации, Белого Клыка. Это вызывало головную боль у Джеймса.
Атлас так и не признал официальную легитимность власти Джонатана — что было особенно иронично, учитывая, что даже Вейл открыл официальные дипломатические каналы с Гленн... Не признавая их легитимным правительством, но "свободной территорией" — бессмысленный титул, который Озпин пропихнул через Совет, по сути нужный лишь для того, чтобы официально подтвердить то, что было уже известно всем — Гленн было свободным государством, вне власти Вейла, чтобы не пытались говорить с экранов политики...
Однако Атлас не мог позволить себе подобного, даже когда это мог позволить Вейл — чертов Белый Клык...
Никакое государство в мире не пострадало от Белого Клыка сильнее, чем Атлас. В других государствах они могли действовать открыто или полулегально — худшее, что они делали в Вейле или в Мистрале — это устраивали протесты или били стекла в магазинах. Несколько убийств...
Джеймс не одобрял это — но мир большой политики научил его понимать, что иногда несколько смертей были просто отметиной в отчете, а не причиной паниковать. Иногда было лучше, если люди просто не знали о случившемся...
Чертов Озпин и его уроки...
Джеймс открыл дверь, после чего кивнул стоящему рядом заместителю и направился твердой и уверенной походкой к лифту в свою башню.
В Атласе... В Атласе все было совсем по-другому.
Джеймс не питал иллюзий — если бы кому-либо в мире предложили назвать сосредоточие всей ненависти к фавнам — сто из ста назвали бы Атлас. И они не были бы неправы.
В Атласе не было слишком уж много тех, кто действительно ненавидел фавнов с рождения,. по иррациональной причине — их никогда не бывает слишком много — но если десяток твоих знакомых ненавидит фавнов — ты не признаешься в любви им. Ты примешь правила игры — сперва конформизм по отношению к сообществу — потом приобретенное пренебрежение — научишь этому своих детей... А затем ты узнаешь о Белом Клыке.
Атлас владел лучшей сетью контршпионажа в мире — не потому, что предшественник Джеймса был параноиком — а потому, что Атлас нуждался в ней.
Резня в "Институте всех наук" — сорок семь погибших. Шесть охранников, три ученых, включая Гельмута Фюрста, семнадцать студентов, двадцать один посетитель — включая четырех детей.
Самое громкое и самое яркое — но не единственное. Далеко не единственное событие.
Взрывы на Атлас-плаза, захват матриарха Мэриголд, убийство Голда Трофи — цепь, что продолжалась дальше и дальше...
Белый Клык могли осуждать и преследовать, даже уголовно — но другие места могли позволить себе заключать по крайней мере тайные договоры с Гирой. Но не Атлас.
После произошедшего Атлас только сильнее убеждался в необходимости преследования фавнов. И не важно, что каждый раз Гира осуждал случившееся, призывал фавнов сплотиться — радикалы найдутся в любой организации. Атласские радикалы выгоняли фавнов из города — фавны-радикалы поджигали особняки. Цикл повторялся и повторялся вновь — пока Джеймс не оказался заложником ситуации.
Атлас не мог признать Белый Клык, если не хотел полноценной революции — а значит не мог признать и Гленн, вполне открыто ведущую дела с Белым Клыком — если только не с целью тут же объявить Гленн вне закона и прервать любое сообщение с той.
Пока Атлас не давал официального статуса Гленн — все сделки в ней проходили в серой зоне закона. Просто вместо пометки "Гора Гленн" нужно промаркировать отправляющийся конвертоплан "Вейл, свободная территория" — и никаких лишних вопросов...
Но и жить вечно в серой зоне также было нельзя. Без официального статуса, официального признания — ни о каких официальных каналах речь и не шла, а значит — никакого сотрудничества в пределах больших, чем мелкий бизнес, провожающий пассажиров туда и обратно раз в месяц...
Частный бизнес был силен — но без мощи государства они не способны влиться в Гленн полностью — что приводит к тому, что Гленн вынуждено пользоваться услугами Белого Клыка — или Менажери, что в сознании жителя Атласа было взаимозаменяемо — что только усиливает их связь — что вновь и вновь затягивает петлю все больше и больше...
