Начав такой путь разрушения, остановиться практически невозможно.
Но то, что Майнкрофт догадался о Брандоне, насторожило Михаила. Неужели шпионская сеть ордена настолько осведомлена о каждом предателе? Или их настолько мало, что они позволяют шпионить отдельным личностям, часто скармливая им ложные сведения? Почему бы и нет. Такой подход практиковался еще с древних времен.
— Но мы отошли от темы, — перебирая в руках, словно карты, металлические пластины, сменил тему англичанин. — Расскажите, что это за вещи профессор. Некроманты искали вас. А больше ничего ценного у вас при себе не было.
Означало ли это то, что Ноттингемского или принца Артура можно списывать со счетов? Разумеется, нет. Откуда такой мелкой сошке, как Майнкрофт знать о серьезных секретах, которые эти двое будут ревностно охранять?
— Или это бесполезный хлам, старая память? Может, вы что-то видели или знаете. Например, из Шербура. И вас стремятся захватить как опасных свидетелей... — рассуждая вслух, шпион неожиданно бросил пластинки куда-то в сторону из телеги.
Но Хэммет словно был готов к этому, поэтому даже не проводил их взглядом.
— Что ж... метод Соломона не сработал, — хмыкнул Майнкрофт и вылез из телеги.
Уильям вновь разозлился и попытался сесть, делая новые попытки выпутаться. И это несмотря на вооруженный отряд вдалеке.
Но стоило раздаться выстрелу, что пронесся по величественной пустыне, как бывший крестоносец вновь припал на дно телеги. Потом еще один и еще. Солдаты, что явно понесли потери, начали отстреливаться в ответ. Но раз за разом все тщетно.
Гвардия принца Артура ничего не могла противопоставить стрелкам на дальней дистанции. И им не повезло оказаться на столь открытом пространстве.
— Проклятье, кто у них там такой меткий? — процедил Уильям, подползая ближе к краю.
— О чем вы? — не понял поначалу Михаил.
Но тот продолжал прислушиваться к звукам выстрелом, и лишь потом отметил:
— Даже лучшие стрелки ордена не умеют стрелять так далеко!
— Убить их! — раздался голос раненого Майкрофта. — Не дать им получить пленных!
После чего сам начал стрелять по телеге, борта, которой, к счастью, во многих местах были обиты чугуном. Но долго это "убежище" все равно не продержится.
— Вылезайте! — скомандовал Уильям копошащемуся профессору.
— Там нет укрытий!
— За колеса! Или вам понравился этот гроб?!
Больше Хэммет спорить не стал и, несмотря на связанные конечности, резво выскочил из телеги. И неловко упал на землю с грацией мешка с картошкой.
Солдаты, хоть и их численность стремительно уменьшалась, попытались выполнить приказ. Куда пропал Майнкрофт, путешественники не заметили, были слишком занятые тем, чтобы спастись за колесами телеги от пуль.
Но неизвестные стрелки, пришедшие на помощь, продолжали безнаказанный расстрел. Последние два оставшихся солдата поняли, что ситуация патовая, и попытались сбежать. Незнакомцы же совершенно не чурались стрелять им в спины.
— Нужно бежать... — заметил профессор.
— Куда? Мы в чертовой пустыне, на открытом пространстве...
Тут на горизонте появилась фигура одного из стрелков. По мере приближения, путешественники сделали вывод, что эта фигура достаточно низкого роста, коренастая. Потом стало ясно о принадлежности ее к гномьей расе.
Однако Хэммет что-то разглядел раньше и радостно улыбнулся.
Гномом оказался Ангус, невесть как оказавшийся в Мексике.
Кузнец шел с винтовкой на плече, спокойно и даже вальяжно. Подойдя ближе и оглядев потрепанных путешественников, гном почесал свободной рукой густую бороду и засмеялся.
— Ну и вид у тебя, ученый. Так и не можешь жить спокойной жизнью?
Профессор лишь слегка улыбнулся в ответ:
— К сожалению, не получается..
Усмехнувшись, Ангус достал нож, отчего Уильям в первые секунды ощутимо напрягся. Но тот лишь разрезал путы, приговаривая:
— Жену, детей тебе надо, сидеть в своем Оксфорде и носу не показывать. Не годен ты для таких приключений. Ты-то как. святой брат?
Ироничное высказывания относительно принадлежности ордену разозлила Уильяма, но из благодарности за спасение жизни сдержался. А уж когда спаситель протянул столь долгожданную фляжку с водой, так и вовсе забыл об этом.
— Ты не один? — спросил очевидное Михаил, сделав лишь один глоток из почти пустой после бывшего крестоносца фляги.
— С дальними родственниками, долгая история, позже расскажу... — пробурчал гном и, повернувшись, сделал несколько жестов в сторону пустыни.
Еще несколько фигур поднялись и начали удаляться.
Уильям еще раз оценил расстояние:
— Как вам так далеко удается стрелять? — он взглянул на винтовку Ангуса.
На той был установлен прицел. Но даже линзы из самой продвинутой подзорной трубы не способны на такое.
И это не говоря о ветре и других факторах.
Гном же вместо ответа просто бросил солдату винтовку. Тот с трудом поймал ее занемевшими от долгого заключения руками. После чего посмотрел в прицел куда-то в сторону. И правда, увидеть можно было многое. Новое слово в оружейном мастерстве.
— Дарю, — хмыкнул гном. — Все равно мне сделать эту штуку раз плюнуть, а более никто не поймет, как подобное делается.
После чего он непринужденно отправился обыскивать тела убитых солдат.
Хэммет, лишь пожав плечами в ответ на удивленный взгляд Уильяма, отправился искать тело Майнкрофта.
Шпион лежал с простреленным горлом. Задохнулся. Но и с раной в животе долго бы не протянул. Бывший крестоносец присоединился чуть позже, наигравшись с новым приобретением.
— Жаль только, что не от моей руки... — только и отметил он.
— Вам совсем не жаль его, вы ведь когда-то были друзьями? — буднично поинтересовался Хэммет, присаживаясь рядом с телом и начал разжимать пальцы, что еще крепко держали пластинки.
Неожиданно вопрос заставил солдата задуматься. Но ответ все же был твердым:
— Был — вот что самое главное.
Михаил понял, что если их дорожки разойдутся и между ними останется лишь ненависть, Уильям, вероятно, тоже не будет горевать после его смерти. Что ж, это не радовало и не огорчало.
Пластинками профессор не ограничился, и начал обыскивать пиджак мертвого англичанина. И не прогадал, нашелся его собственный револьвер. Разряженный, но целый. Видимо, понравился шпиону, как трофей.
Уильям же ушел, не желая наблюдать за актом мародерства, в долгожданную тень под скалой. Хэммет же даже не побрезговал сменить пиджак на поновее, устав от старого, пережившего слишком многое, начиная с Шербура.
Шляпа с широкими полями также оказалась не лишней.
Уже собираясь уходить, профессор все же обернулся и решил проверить карманы брюк. В одном оказались американские доллары, и в немалой сумме. А в другой записка.
Без инициалов или подписи. Просто имена Хэммета и Уильяма. А также фотография, сделанная, видимо, в Александрии. Михаил догадывался, где это могли сделать. Но в то время не обратил внимания.
Но это не важно. Важно то, что принцу Артуру понадобились преступники, разыскиваемые орденом. Салим и Катерина его не интересовали. Или им уже известно, что они разделились? Тогда за ними могли отправить другой отряд.
Небольшие следы быстро запекшейся на солнце крови, что покрывала пиджак, ничуть не мешали Михаилу. Последний раз оглядев шпиона, он взял его за руки и потащил в тень .
— Зачем вы его притащили? — оглядывая новую винтовку и проверяя затвор, проворчал Уильям.
— Может, захотите его похоронить. По-человечески.
— Нет, — отрезал собеседник. — Пусть гниет вместе с остальными.
Ангус же разжился новой винтовкой, с любовь поглаживая резное дерево на прикладе.
— Остальное родственники соберут. А вот патронов лучше набрать побольше, в этих краях бандитов полно. Да еще дезертиров из армии Диаса. Нападают на кого ни попадя.
— Может, расскажешь, как здесь оказался? — поинтересовался Хэммет.
— Потом, не здесь, даже у мертвых есть уши. Пойдем дальше, и там поговорим.
После чего гном о чем-то вдруг вспомнил:
— Да! Перед моим отъездом из Англии, опять прибежала та девчушка...
— Мисс Кейси?
— Она самая. Не знает уже, куда тебе письма слать. Передала на всякий случай.
— Как давно это было?
— В октябре.
Значит, скорее всего, письмо было после того, что он читал на корабле, отплывшим из Александрии.
В этот раз оно было гораздо больше.
Нацепив на нос с трудом уцелевшее в старом пиджаке пенсне, Хэммет пошел в сторону солнца, дабы различить лучше несколько неряшливый подчерк студентки.
Во рту у него вскоре оказалась последняя сигара, доставшаяся от Гилена. Уильям наблюдал издали за профессором, гном даже дернул его за плечо и жестом спросил, что это он такой сосредоточенный.
Но бывший крестоносец молчал. И дождался нужной реакции. А именно после зажженной с пятого раза спички Хэммет закурил, а потом просто-напросто сжег письмо.
Ночь в пустыне, когда вокруг никого и ничего нет, вызывала сильное чувство неуюта у Михаила. Уильям же был более привычен к этому, но все равно большой валун, у которого они разместились, скорее мешал. Солдату то и дело чудилось, что сверху может кто-то перелезть прямо к ним.
Ангус, явно не раз бывавший в этих местах, был абсолютно спокоен и даже расслаблен.
В объемном рюкзаке, который может согнуть пополам самого выносливого человека, коренастый гном носил вещи на все случае жизни. В том числе и солидный запас провизии, которой сейчас и наслаждались оголодавшие путешественники.
Воды же было предостаточно у мертвых солдат принца Артура, и про запас осталось на несколько дней блужданий по пустыне. Благо ближайшее крупное поселение было недалеко. И там, по сведениям гнома, было безопасно.
Его же дальние родственники если и двигались неподалеку, то их не было видно. Михаил не стал задавать глупых вопрос, и просто шел следом.
Их только только спасли от королевских гвардейцев. Которых до этого в Тампико оказалось немало. Возможно, целый корпус.
То, что Майнкрофт больше не явится для отчета, быстро переполошим командование. И, возможно, самого принца.
А если те успели доложиться, что схватили путешественников, то помилования им больше не видать. Зря Кейси писала письма, так считал профессор. Могут просто взять и арестовать ни за что, ни про что.
— Так куда ты держишь путь, ученый? — поинтересовался, наконец, Ангус.
Хэммет оглянулся на Уильяма, ожидая новых возражений. Пусть он и сам выдал чуть ли не весь их план погибшей фон Бранденфорт, в остальных встречах он регулярно одергивал профессора.
Но сейчас бывший крестоносец был слишком сосредоточен на чем-то своем. Может, все-таки скорбит о старом друге, но никогда в этом не признается, даже самому себе.
Да и гному, несмотря на высокомерное отношение к другим расам, доверял достаточно. Не первый раз встречались.
— В Тумбстоун...
— Опять?! — округлил глаза кузнец, а потом, будто, спохватился. — Ученый, опять ты лезешь туда, куда не просят?
— А кто меня там не просит? — игнорируя взгляд бывшего крестоносца, поинтересовался Хэммет.
— Тебя разыскивает орден, а родственники дальних родственников намекнули, что святые высадились в Сан-Франциско. Ну, а то, что они наступают с востока, это всем известно.
— И какая у них мотивация?
Ну, кроме увеличения своего влияния. Амбиции Ноттингемского были видны с первого взгляда во время встречи в Шербуре. Было видно, что этот человек не остановится сам, пока не добьется известных лишь ему целей.
Роль же принца Артура более туманна. Неясно, кому из двух хозяев действительно служил Майнкрофт, его словам сложно доверять. Но, может, наследник королевского престола пытается оградить Англию от бед, что может принести неуемная жажда власти главнокомандующего?
Впрочем, что об этом говорить? Для обоих путешественники теперь персоны нон грата.
— По слухам, защита от демонов, — коротко ответил гном.
Имеет смысл. Семь нашествий демонов произошло на этом континенте. Следы десятого нашли сорок лет назад, и поэтому нашествие в Симбирске стало Семнадцатым, а не Шестнадцатым.
— Значит, занимают города, вербуют людей, подбивают всех работать на благо ордена, — констатировал Уильям, но уже почему-то без гордости за организацию, которой посвятил большую часть жизни. — Это распыление сил, возможности крестоносцев резко упадут.
Ему действительно было виднее. Хэммет не стал спорить. Но даже если возможности упадут, орден остается слишком грозной силой, превосходящей по мощи многие армии мира.
— И вот вы оба буквально лезете в пасть льва, — хмыкнул гном, устраиваясь поудобнее перед костром, разминая огромные ладони до хруста толстых костей.
В первые секунды Михаил поежился. Уж слишком это напомнило звуки, что издавали скелеты некромантов.
— А ты нет, Ангус? Ты и твои родственники перестреляли королевских гвардейцев, — чуть улыбнулся профессор.
— Ха! Пусть докажут! — вид кузнеца был более чем самодовольный. — К тому же у меня с ними личные счеты. Взяли и просто так выкинули меня не только из моей лавки, продав ее какому-то металлургу! Но стоило попробовать решить все по закону, как меня деп... депор... депортировали из страны. Даже вещи и деньги забрать не дали, просто посадили на корабль и выкинули во Франции у проклятых эльфов!
— Жаль это слышать, — искренне посочувствовал Хэммет .
— Пустое... — махнул рукой Ангус. — все равно там уже житья не было, в Англии черт знает что творится.
— Это все равно не повод убивать англичан... — словно недовольный этим фактом, высказался Уильям.
— Значит, я и мои родственники ошиблись, вас не вязали в Тампико, и вы поехали добровольно. А потом вели с этим щеголем просто-таки задушевную беседу. Просто и у вас, и у него есть странные наклонности, что заключаются в любви быть связанными. Или все было по другому?
Бывший крестоносец самоустранился из разговора, не собираясь отвечать на колкости гнома.
— Ты видел нас в Тампико? — поинтересовался профессор.
— На выходе из города. Подался сюда, потому что не собираюсь возвращаться в Гималаи. Ненавижу холод...
Бывший крестоносец едва не прыснул от смеха, но сдержался.
Ходили порой легенды о том, как хорошо гномы переносят температуры, близких к критическим. Чего стоила его кузница, в которой Ангус чувствовал себя вольготно. А тут нелюбовь к холоду.
— И нечего смеяться, — все же заметил этот жест гном. — Я из этих краев, из теплых. А гималайские тут от жары мрут, как мухи.
Разумеется, преувеличено. По крайней мере, оставалось надеяться.
— Так ты приплыл в этот город? И тебя встречала родня? — поинтересовался Хэммет.
— Именно. Успел уйти до того, как начались волнения и перекрыли выходы из города. Но все равно шли тайным ходом для контрабандистов, любезно предоставленных нам семейством Алварес. Только у них были такие...
Путешественники почувствовали себя еще более обманутыми, чем раньше. Гарсия наврали им с три короба. Или наврали в первую очередь графине. Неизвестно.
