Этот метод он использовал всю свою жизнь.
Помог ли он Жаку Шни нарастить свою индустриальную мощь? Спровоцировал ли он встречу Джонатана Гудмана и Гирры Белладонны? Знал ли он о медленном восстановлении былой мощи Озпина? Уничтожил ли он несколько караванов с наиболее ревностными почитателями монархии, направляющихся в Гленн? Был ли он верен Салем? Преследовал ли он свои цели?
Вопросы, ответы на которые не подпадали под "да" и "нет", а, скорее, под категорию "возможно".
Взять к примеру Жака Шни.
Зачем он помог Совету Мистраля прийти к столь интересному решению, как закупка дополнительного праха? Если бы не это решение — Жак столкнулся бы с кризисом перепроизводства после увеличения квот выработки для своих людей — но благодаря Мистралю он смог нарастить свои производственные мощности до уровня Вакуо, став официально одной из крупнейших и сильнейших экономик этого мира.
Теперь Аифал мог лишь протянуть руку, потянуть за ниточку, и все богатства Шни окажутся в распоряжении Салем. Или наоборот, потянуть за другую ниточку — и мировая империя Шни просто рухнет, утянув за собой в могилу всю мировую экономику, создав величайший кризис, подобного которому не видывал этот мир. И даже больше — революция рабочих Жака, что разрушит Атлас до основания и сама по себе изменит мир Ремнанта на сотни и тысячи лет вперед.
Салем поняла и приняла его объяснение — даже песчаный замок лучше разрушить броском одного большого камня, а не горсти песка. Иногда для того, чтобы сделать самый точный удар — нужно потратить время и прицелиться точнее.
Но, альтернативно, было легко организовать и иной вариант.
Жак Шни случайно пропадает во время своей поездки — от нескольких подобных инцидентов Аифалу уже приходилось его защищать — и компанию наследует его жена, плохо разбирающаяся как в бизнесе, так и в политике — на помощь которой приходит Озпин или же Джонатан. И мир в одночасье преображен, ведь только что их символ надежды и великий герой стал еще и самым влиятельным человеком Ремнанта — или же самый мудрый и опытный политик Ремнанта получил в свою власть мощь, которой не обладают целые государства.
Что же мог выбрать Аифал? Помощь человечеству или его уничтожение? Или что-то иное?
Ответ на этот вопрос мог быть всегда изменен — потому, что пока ответа на этот вопрос не было.
Аифал всегда жил так. Люди не знали, что они работают на него — кто-то догадывался, кто-то бежал от мысли. Никто точно не был уверен, в чем он оказался замешан и никто не мог указать на его план — потому, что этот план, в сущности своей, не существовал, рождаясь на ходу. Вся подготовка Аифала всегда была таковой — создание условий, в которых любой исход возможен, в зависимости от его потребностей на данный момент.
Он мог поддержать Салем или предать ее в любой момент. Переметнуться к Озпину или же погрузить мир в пучину хаоса.
Это было своеобразным призванием Аифала.
Мало кто из богачей копит свои деньги именно потому, что они желают купить себе самую новую модель личного автомобиля или потому, что они хотят позволить себе тратить больше на рестораны. Действительно богатые люди давно переросли нужду в самих деньгах — они просто занимаются этим потому, что это являлось для них их призванием, чем-то, чему они посвятили свою жизнь. Аифал мог сказать, что он являлся таковым — он не занимался сбором власти, силы, возможностей потому, что он хотел чего-то добиться — скорее это просто было тем делом, что он делал всю свою жизнь.
И потому, глядя на задремавшую на его коленях Амбер Аифал улыбнулся.
Что он планировал делать с ней?
Отдать ее Салем, чтобы та полностью раскрыла потенциал ее сил Девы, сделав ее послушной марионеткой? Или же отдать ее Озпину как знак его приверженности идеалам спасения человечества?
Возможности существовали в каждом решении — и Аифалу оставалось только ожидать развития событий, выбирая между ними.
Ведь его "госпожа" нуждалась в нем — а значит он был обеспечен многим. Деньгами, связями, но это все у него было и до того. Впервые за все время своей жизни Аифал был обеспечен величайшим ресурсом всего Ремнанта.
Временем.
Бог не любит двоицу
Синдер Фолл очень мало спала. Когда-то это было самой настоящей необходимостью — нерасторопность наказуема — но те времена давно прошли, и необходимость превратилась в привычку.
Для сна Синдер не требовалось более трех или четырех часов, и даже попытавшись насильно заставить себя спать — шесть часов было ее пределом, прежде чем ее начинало натурально тошнить от сна. Частично это было обусловлено тренировкой организма, частично привычкой, частично аурой и в каком-то смысле это было проблемой — Синдер просто физически не могла насладиться сном и медлительной ленивостью после пробуждения, однако вместе с тем это было самым настоящим благословением для нее также.
Синдер Фолл, когда у нее не было школы, присутствовать в которой той было необходимо, предпочитала проводить все свое время вместе с Джонатаном — неважно в каком качестве, в качестве "почетного караула", молчаливого собеседника или же тихого наблюдателя — однако это создавало и некоторую проблему. Поскольку, хотя Синдер и нравилось просто находиться в присутствии Джонатана — еще больше ей нравилось быть полезной Джонатану, в любом подходящем качестве — сортируя письма или высматривая потенциальных противников. Однако чтобы быть полезной Джонатану Синдер должна была тренироваться — и лишь очень малую часть тренировок Синдер могла совершать в присутствии Джонатана.
В таком случае время, что Синдер выигрывала благодаря своей возможности спать лишь несколько часов в день было идеальным.
Хотя и не было бы ничего неправильного в том, чтобы находиться рядом с Джонатаном пока он спит — Синдер могла пожертвовать несколькими часами, данными ей природой во время сна Джонатана чтобы в это время заняться тренировкой — и быть рядом, когда Джонатан проснется и займется своими делами. Идеальная ситуация, безусловно.
Именно поэтому, хотя сон Синдер и наступил в десять часов вечера — уже в два часа ночи она открыла глаза, бодрая и полная сил, готовая к утренней тренировке — после этого приготовление завтрака и, в зависимости от того, как долго решит спать Джонатан сегодня — Синдер либо встретила бы его завтраком, либо смогла бы вернуться к чтению трактата.
Спустя же секунду молчаливого осознания своего пробуждения, Синдер легко сбросила с себя одеяло, после чего поднялась и быстро начала собираться, не страдая такой проблемой, как "сонливость". Лифчик — то, что Синдер пришлось начать носить на фоне своего взросления — затем спортивные штаны — поскольку первым же делом ее ожидала тренировка — футболка и резинка, собирающая волосы в пучок.
Как и следовало ожидать, за три года волосы Синдер значительно отросли — но кроме нескольких стрижек, равняющих прическу, та их не укорачивала — в первую и главную очередь потому, что Джонатану, судя по всему, нравились длинные волосы — даже Нио отрастила их по этой же причине — и во вторую очередь потому, что в отеле, в прошлой жизни, Синдер, безусловно, было запрещено носить длинные волосы — длинные волосы требовали ухода и были совершенно негигиеничны, так что еще одна небольшая деталь, отличающая ее текущее положение от прошлого всегда была к месту. Однако на время тренировки длинные волосы лучше всего все же было убрать.
После чего, уже одетая и готовая к новому дню, Синдер сделала несколько шагов, открыв дверь, и выглянула в коридор.
Отлично, судя по тому, что за дверью Джонатана не горел свет — тот не решился засиживаться допоздна сегодня — а это значило, что он не мог заметить Синдер, бодрствующую в такой час.
Нет, конечно же Джонатан знал о происходящем, и не ругался на Синдер, опытным путем выяснив, что та действительно просто физически не могла спать слишком долго, просыпаясь посреди ночи, однако каждая такая встреча, в которой Синдер уже просыпалась, а Джонатан еще не успел лечь всегда вызывала у Джонатана несколько смешанные чувства — и если на свете существовала какая-то вещь, которую Синдер действительно не хотела — то это было "вызывать у Джонатана смешанные чувства".
Дверь Нио также была закрыта — но это и не было удивительно. Хотя Нио и прожила значительную часть своей жизни на улице — или практически на улице — и была привычна к ранним побудкам и недосыпу — самым лучшим временем для обхода мусорок было самое раннее утро, за час или два до того, как сборщик мусора опустошит контейнеры, в которых к этому времени скапливалось самое большое количество вещей — в отличии от Синдер та вовсе не стала противиться изменившимся условиям и вместо продолжения старых привычек, кажется, решила отоспаться за все годы недосыпа, так что встретить ее ранним утром бодрствующую было возможно только в самых экстраординарных обстоятельствах.
Проскочив мимо двух комнат по коридору, Синдер спустилась на первый этаж.
Дом Джонатана состоял из двух этажей — или даже чуть больше, учитывая сад, подвал и мансарду — и хотя по меркам людей со столь же огромным состоянием, как состояние Джонатана был вовсе небольшим — Синдер, чтобы спуститься до тренировочного зала все же пришлось пройтись по нескольким лестницам и коридорам, прежде чем оказаться в светлом помещении с несколькими тренажерами, расстеленными гимнастическими матами и иным различным спортивным снаряжением.
Конечно же Джонатан когда-то пытался вмешаться в действия Синдер, вполне разумно переживая о том, что сама Синдер или Нио могли надорваться в попытке взять чрезмерный вес — и переживая о том, что чрезмерные физические нагрузки могли пагубно сказаться на их росте и развитии — однако не менее логичное замечание о природе Ауры заставили того передумать об этом — поэтому Синдер и могла так спокойно хозяйничать в зале.
* * *
Для многих людей слова "шестичасовая тренировка на тренажерах" прозвучали бы крайне выматывающе — но не для Синдер Фолл, для которой что-то подобное по уровню затрат сил и энергии было единственным приемлемым действием и результатом.
Да, безусловно, она успела несколько устать — однако при необходимости она могла бы продолжать заниматься этим и дальше — но на сегодня у Синдер были иные планы, и потому, забросив свои вещи в стиральную машину и быстро сполоснувшись в душе, та легко могла оценить себя лишь как "немного уставшую" — а вовсе не "опустошенную", как ощущали бы себя любые другие, даже самые тренированные атлеты — и потому готовую к множеству иных дел, запланированных на сегодня.
Часовые стрелки уже указывали на половину девятого утра — то есть до пробуждения Джонатана, скорее всего, оставался час или полтора — а значит было самым лучшим временем приступить к приготовлению завтрака.
Захватив вещи из стиральной машины — еще одна обязанность, которую Синдер взвалила на себя самостоятельно, отбив у Джонатана право заниматься домашними делами — та быстро успела развесить белье, бросить в стирку новое — после чего направиться на кухню.
Конечно же, и здесь Джонатан пытался когда-то вмешаться — учитывая финансовый и политический статус не было бы ничего необычного в том, что он нанял бы горничную или повара — однако Синдер нравилось готовить, нравилось ухаживать за Джонатаном — и очень не нравилось впускать новых людей в свой дом.
А дом Джонатана, хотя и был в первую очередь домом Джонатана, был также и ее домом — и если, после долгого периода акклиматизации Синдер все же подобрела к Нио — повторять подобные свершения в отношении неизвестных ей людей — которые к тому же могли оказаться, пусть и лишь теоретически, хозяйственными, молодыми и красивыми девушками — Синдер совершенно не собиралась.
А показывая же себя с самой лучшей стороны, в качестве и сильной, и хозяйственной девушки самостоятельно она вполне могла создать о себе самое лучшее впечатление...
Впрочем — Синдер помотала головой — Джонатан, безусловно, не рассматривал ее ни в каком романтическом плане, это было до боли очевидно — ввиду двух факторов, ее возраста — хотя послезавтра ей должно было исполнится двенадцать, самое время для первого поцелуя — и того факта, что она была его приемной дочерью. Об отсутствии кровного родства не стоило забывать — и не стоило давать Джонатану забывать об этом — и всем остальным также... На всякий случай.
И хотя с фактом отношения Джонатана к ней Синдер ничего не могла поделать — по крайней мере без принятия определенных мер — для их принятия и для устранения второго фактора Синдер могла только ждать момента взросления... А пока что — зарабатывать репутацию, что должна была в дальнейшем пригодиться ей — когда для этого настанет время.
Именно поэтому Синдер и приступила к готовке в данный момент — на изучение вкусов Джонатана Синдер потратила значительное время, так что с уверенностью могла предсказать, чего он хотел бы с этого утра.
Жареный бекон, сосиски, грибы, помидоры, яичница, поджаренный хлеб и полная кружка качественного чая — английский завтрак, как было сказано Джонатаном...
Впрочем, что такое английский Синдер не знала — и после вопроса Джонатану, хм...
Хотя тот и обещал однажды рассказать той об этом, когда она станет старше — еще одна необходимость в копилку необходимостей взросления Синдер — пока что он не касался этого вопроса вовсе... И, учитывая то, как некомфортно тот выглядел в момент обсуждения этого вопроса — Синдер не пыталась требовать с него ответы.
Во-первых потому, что она не имела права требовать от него что-либо вообще, а во-вторых потому, что вызывание отрицательных чувств у Джонатана было последним, чем Синдер хотела бы заниматься в своей жизни.
* * *
Через полчаса завтрак был полностью готов и сковорода была накрыта крышкой для сохранения тепла — Синдер прекрасно изучила привычки Джонатана, а потому знала, что тот должен был проснуться не больше, чем через час, но не меньше, чем через полчаса, а значит пока смысла выкладывать еду на тарелки не было — вместо этого Синдер заварила чай в заварнике, расставила тарелки, кружки и столовые приборы по столу, после чего, взглянув на дело рук своих, кивнула сама себе удовлетворенно и, проделав несколько шагов и оказавшись из столовой в гостиной, уселась на свободное кресло, после чего подтянула к себе чуть ближе книгу, чтением которой она занималась последнее время.
"Принципы терапии основных внутренних заболеваний" — гласила угрожающая надпись на обложке книги, и, как можно было догадаться, сама по себе она представляла из себя большой медицинский учебник — чтению и изучению которого сама Синдер посвятила уже неделю.
Логично, конечно же, было бы предположить, что и изучение этой темы Синдер затеяла ввиду своего желания помочь Джонатану — и в самом понятном и простом смысле.
Хотя врачи и пытались определить как проблему в организме Джонатана, вызвавшую многочисленные особенности его тела, так и излечить ту — сам Джонатан вполне уверенно заявил, что никакое исследование и никакая медицинская процедура, из тех, которыми обладала современная медицинская мысль, не могли помочь ему. И в эти слова Синдер верила — во-первых потому, что она не привыкла не доверять Джонатану, он оказывался прав слишком много раз — а во-вторых потому, что сам Джонатан последний год или полтора демонстрировал медицинские знания достаточные, чтобы превосходить все, что могла предложить медицина Ремнанта. И если даже разработчик и создатель самого чудодейственного средства во всем Ремнанте, способного буквально вернуть с того света, был уверен в каком-то медицинском вопросе — смысла Синдер сомневаться в нем не было.
