Ага ... значит, основное, что мне нужно видеть, это совмещение концов бывших стебельков, что бы ... собрать их в ровный пучок, скрутить, выдавив всю воду и ... ещё раз раздолбить колотушкой, только уже в пучке. Потом не намочить а промыть, вымывая из пучка всё то, что плохо держалось а потом повторить несколько раз, пока не останется тонкий пучок белёсых тонюсеньких волосков. Это точно было в стеблях травы? Как то не верится.
Так вот, если взять полученные волоски и просушить, на куске ржавого железного листа под лучами утреннего солнца, то получаются совсем уж невесомые нити без цвета и запаха. Только сушить их надо ... с приглядом. Или заранее прижать чем-то, иначе, их сдувает любым ветерком. Немножко обидно, что из целой охапки травы, что бы обхватить которую, нужны обе руки, получается пучок полезного продукта, которые можно обхватить пальцами одной руки. Ну, или чуть больше, если не допускать потерь в процессе. И мне кажется, я догадалась, зачем это нужно. Из этого можно сделать нить! Тем же способом, что и нить из волос животного, только ещё проще. Эти волоски — длиннее и делать нить должно быть проще. А как будет с прочностью, у такой нити? Надо будет попробовать сделать немного нити, жаль, что деревянную вилку я левой отдала. Ну да ладно, обойдусь пока нормальной, мне же много не надо, только попробовать.
Нормально всё с нитью! Даже отлично! По прочности она не уступает 'нормальной' а делать её, действительно быстрее. Только и знай, что крути деревяшку да накручивай на неё нить. Не знаю, хорошо это или плохо, но нить из травы получается более гладкой, чем нить из волос. Наверное, хорошо. Что бы шить а, что бы узелки завязывать — не очень. И мне самой, тоже не очень. Опять голод нагрянул! Когда же это кончится то? Вот что это? Утро точно самое подходящее время, что бы спать лечь? Получается так. Что бы мне такого съесть, что бы уснуть?
Съесть можно водяных прогретых на 'плоскости' без воды. Кто же это придумал то? А не плохо! И косточек мелких почти не чувствуется. Или в этих водяных костей изначально меньше? Только соли почти нет. Забыли? Или она у них кончилась? Точно! Соли то я им мало оставила, только на птиц. Хотела посуду для соли придумать да не судьба. Вот странно, голод сейчас не так чувствуется, как раньше. Раньше то я ни думать, ни делать ничего не могла, кроме как есть. Я сейчас ничего. Мысли думаю, планы строю и, вроде как, не тороплюсь никуда. Привыкаю или что-то другое происходит?
А нормально они придумали с водяными! Удобно. Можно стоять рядом с плоскостью и есть, благо, водяных тут много помещается и костёр внизу не горит. Только, быстро есть не получается. Нельзя просто хватать и в рот заталкивать. И вообще, лучше это делать вилкой.
Так, судя по тому, что рядом с распределяющей и указующим спит неспящая, водяных на 'плоскости' готовила именно она. Теперь она будет долго спать, она это умеет, после приступов а вот, во всех остальных случаях — не умеет. Совсем не умеет. А может, и после приступов разучится. Меня же сейчас не вырубило, держусь ещё, плод доедаю, не сильно жёлтый, хочу новую придумку учителя показать распределяющей и указующему. Только вот, указующему, не получится. Спит он, так же как и неспящая. Он что, всё-таки сделал свой инвентарь? Ну да, вон она, висит на нём, его поделка. Откровенно дрянная поделка, если честно но зато его. Кто бы мог предположить дюжину дней назад, что он сможет сделать хоть что-то? А сейчас, смотрите-ка! Спит как младенец, только, почему в решётке? Не догадались снять или просто некому было? Ну и ладно, я тоже не буду будить, пусть спит, коли уж приспособился. Заслужил.
— Распределяющая! У меня новость! — обращаюсь я к единственной бодрствующей.
— Ух! Напугала! Ты откуда взялась и где была? — действительно напугала судя по тому, как она вздрогнула, услышав мой голос.
— Сначала за озером а потом и рядом с озером с той стороны, — начинаю рассказывать, полностью проигнорировав замечание про 'напугала'. — Меня учитель научил делать нить, вот такую, — передаю распределяющей моток нити намотанный на палку.
— И что, это какая-то другая нить? — спросила она, повертев в руках переданный моток и попробовав нить на разрыв. Она что, правда не видит разницы?
— Да, это совсем другая нить. Она сделана из травы! — гордо сообщаю я.
— Из травы? Правда что ли? Ну и где у нас растёт такая трава? — неверяще спрашивает распределяющая и пытается пробовать нить на вкус и запах.
— Да прямо за озером и растёт. Высокая такая. И тонкая. Извини, образца я с собой не захватила.
— Что то не похоже, что она из травы сделана, — всё ещё не верит распределяющая.
— Ничего удивительного! — бодро рапортую, — после такой обработки, она травой даже и не пахнет! — типа, нечего её нюхать.
— Хм ... и долго ты с ней возилась?
— Долго! Как вчера ближе к вечеру начала, так только сейчас и закончила. — а от чего такое недоверие? Ну да, поесть ещё успела но всё равно — долго.
— Хочешь сказать, что весь этот моток ты сама сделала, меньше чем за сутки? — она что, считает, что это быстро? Видела бы она, какая здоровенная охапка травы превратилась в такой маленький моточек нити.
— Ну да. И, в связи с этим, у нас может возникнуть проблема, — решаю я увести разговор в другую сторону.
— Какая ещё проблема?
— Неспящая может вновь стать не спящей. — начинаю я свою мысль с интригующей фразы, — я сейчас должна валяться в глубоком сне а, вместо этого, я с тобой разговариваю и ела я не так, что-бы ничего вокруг не замечать. Если дело так дальше пойдёт, то меня вообще вырубать перестанет. Но я то могу и так поспать а вот она, — показываю пальцем на неспящую, — нет! Это может стать для неё большой проблемой.
-Эк! — и после заметного перерыва на обдумывание, — ну и что ты можешь предложить?
— Да ... особо ничего. Спроси у указующего, как проснётся. Может, он что придумает. — без особой надежды предлагаю я.
— Ну спрошу. А сейчас что?
— А сейчас я сплю!
— А учитель?
— А что учитель? После приступа, сначала выспаться а все дела потом. Это закон! Учитель не будет меня трогать.
— Ну иди спи тогда, раз закон.
— Слушай, а тебе не надоело ещё? — спрашивает Улыбка у однобокой.
— Что не надоело? — интересуется в ответ однобокая, не отрывая взгляда от плавучего датчика.
— Да вот это вот! Сколько можно ловить этих водяных? Дёргай! Ну вот, опять поймала. Вот рукастому уже давно надоело. Теперь он водяных только чистит а ты всё ловишь и ловишь ... куда мы их девать будем? Я свой инвентарь ими забивать не буду.
— Ой, да ладно, не плачь. Лучше насаживай. У рукастого ещё есть немного места.
— Тебе то откуда знать, — удивляется рукастый, привычными движениями пальцев вычищая кишки из очередного водяного.
— Ты неспящей отдавал из инвентаря и после этого, ещё ничего туда не клал.
— Да я отдавал то всего с дюжину! И с чего ты взяла, что не клал?
— Потому, что ты рядом сидишь. Я бы заметила. И вообще, что вы ноете? Разве это не интересно?
— Что интересно? — удивляется рукастый.
— Ловить!
— Да как то не очень, — отвечает рукастый и дополняет, — интересно, дюжину поймать а не дюжину дюжин. Это уже не интерес, это уже по другому как то называется. Да и какой может быть интерес, если мелкая командует?
— Я не ме ... Дергай! ... не мелкая я! Вот, из-за тебя скомандовать не успела. — обижается Улыбка.
— Да ничего, — успокаивает её однобокая. — Скоро ты перестанешь тут командовать.
— Это ещё почему?
— Потому, что тебе другую работу дадут. — объясняет ей однобокая.
— Это какую-такую работу?
— Да откуда мне знать? Придумает что-нибудь, — не уточняя, кто именно придумает, да и зачем уточнять, если и так всё понятно, — а ты не ухмыляйся! — глядя в сторону рукастого, — тебе тоже тут долго не сидеть!
— А где мне сидеть? — опередил Улыбку своим вопросом рукастый.
— Да хоть бы и на той стороне озера! — ошарашивает обоих однобокая.
— А там то что?
— Не знаю, — интригует всех своей паузой однобокая, — но исполняющая там всю ночь деревом по дереву стучала! — как бы по секрету сообщает она.
— И что? — не понимает рукастый.
— А то, что деревяшками можешь и ты постучать! Для тебя это будет интереснее, чем с водяными возиться.
— И зачем я буду деревяшками стучать?
— Без понятия. У распределяющей спроси, она наверняка уже в курсе.
— А ты, значит, здесь останешься? — встревает в разговор Улыбка, — одна?
— Ну да! — радостно говорит однобокая, — представляете, как здорово будет? Никто нудеть не будет под ухом. Красота!
— И как же ты будешь ловить, без нас? — ехидно спрашивает рукастый.
— Тяжеловато придётся но я справлюсь, — уверенно говорит однобокая, — по началу буду ловить вчетверо меньше но отделению и этого хватит. Потом приспособлюсь. Не такой уж и невидимый этот датчик.
— А почему именно ты тут останешься? — не понимает Улыбка.
— Потому, что я попрошу меня тут оставить! Вы ничего не понимаете в ловле водяных! — утверждает однобокая. — и не дожидаясь возмущённых возгласов продолжает, — что-то давно ничего не происходит. Наверное, с приманкой что-то, — поднимая инструмент, — ух ты! Это что же я такое зацепила? Тяжёлое! Рукастый, помогай!
— Ну и чего вы там тащите? — спрашивает Улыбка, — очередной пучок водорослей?
— Да нет! Тут что-то посерьёзнее, — отвечает рукастый, — не дёргай ты! Нить порвёшь. Медленно надо. Вот так. Вот! Поймали!
— Ну и что мывы поймали? — хоровой вопрос рукастому.
— Это знаете что? — вертя в руках улов и и выливая из него воду, — это обувь! Гигантского размера. На правую ногу. Ммм ... из толстой ... кожи. Очень толстой. И рваной. Даже не знаю, чем можно порвать такую кожу.
— Ну и зачем нам такое? — спрашивает Улыбка.
— Как зачем? — удивляется рукастый, — где мы ещё такой материал найдём? Такое нельзя выбрасывать! Да и подошва здесь целая! Никак нельзя выбрасывать! Это я высушу и себе сохраню, пока вы опять мне инвентарь всякими водяными не забили!
5820
— На посмотри, что мне недавно исполняющая принесла, — говорит распределяющая принесшей ей на листе лопуха водяных левой и передаёт той моток нити на палке.
— Это нить, — сообщила левая, после того, как немного повертела полученное в руках и размотала немного нити, и попробовала её на разрыв. — Исполняющая сама решила заняться выделкой нити из волос животного? Она хочет сама сделать работу, которую передала мне?
— Можешь не волноваться, без работы ты не останешься. Исполняющая говорит, что эта нить сделана из травы и сделала она весь моток меньше, чем за сутки.
— Правда? — недоверчиво переспрашивает левая, — из травы? Но это всё равно означает, что моя работа становится бесполезной. Зачем нам столько нити? — и начинает более тщательно изучать полученную нить. — но я не вижу особой разницы! Скручена более плотно и равномерно и на ощупь более гладкая и всё. Почему я не должна беспокоиться?
— Потому, что волосы кончатся. Новые взять негде, — заметно морщится, произнося эти слова, — а нить нам будет нужна всегда и не только для того, что бы сшивать шкуры, — опять морщится.
— И что же я должна теперь делать? — с надеждой спрашивает распределяющую.
— Попроси исполняющую научить тебя делать такую нить ... что-то не верится мне, что это можно сделать из травы ... надо это точно выяснить ... только не сейчас, как исполняющая проснётся. — выдаёт задание распределяющая и меняет тему разговора, — лежачих накормила?
— Да, напоила тем, что осталось от приготовления птиц и плодами. Я точно не знаю, сколько этого надо, что бы насытиться но, вроде бы, они наелись. Что мне теперь делать?
— Нить делать пока не надо, — подумав, говорит распределяющая, — чем заняты остальные?
— Рукастый, однобокая и Улыбка ловят и разделывают водяных, ищущая пыталась находить и вытаскивать из земли в инвентарь съедобные корни не выкапывая но пожаловалась на резь в животе. Я отнесла ей водяных и плодов. Думаю, она скоро уснёт. Белая и гладкая маются какой-то ерундой на опушке. Говорят, что это задание такое от исполняющей. Одна прячется, другая ищет, потом меняются. Не знаю, какой в этом прок. Остальные спят. А! Учитель исполняющей роет глубокие ямки в земле вон там, недалеко от отхожего места.
— Ямки? Зачем?
— Не знаю. Может ищет чего ... в земле.
— Ладно, 'учитель' нам пока не мешает. Эти две бестолковки ... пусть поиграют ещё немного. Исполняющая проснётся, спрошу у неё, что за ерунду она придумала. А тебе ... тебе стоит убрать с 'плоскости' всех водяных, забрать у троицы ловцов новых и попытаться повторить то, что приготовила неспящая. Приготовить водяных на 'плоскости' без воды. Неплохо получилось. Только соли почти нет. Посмотри там, на настиле, исполняющая обещала там соль оставить. И смотри, соли на каждого водяного буквально чуть-чуть надо, — показывает, сколько это 'чуть-чуть' на пальцах. — Вот ещё! Этим бестолковкам скажи, пусть дров принесут ... если надо.
— Ну и что у нас произошло, пока я спала? — спрашивает исполняющая у распределяющей, после того, как проснулась, умылась и поздоровалась.
— Беда у нас произошла. Водяные, которых готовила левая на 'плоскости' почти все сгорели. Не сгорели только те, которых она успела съесть.
— Это как так произошло?
— Да как ... она уже почти закончила, когда на неё голод навалился. Вот она и начала их есть а про костёр то и не подумала. Или просто не смогла его потушить. Мы это заметили, когда от водяных уже дым пошёл. Опоздали, короче.
— И что? Все расстроились?
— Не сильно. Все уже начинают привыкать, что голодными они не останутся. А однобокая, так вообще счастлива.
— С чего?
— Теперь у неё есть место, куда новых водяных складывать.
— А что, складывать некуда?
— Случается ... периодически. Ещё она сказала Улыбке, что ты для рукастого и Улыбки новую работу придумала.
— Да? ... я ничего такого не говорила. А для неё я ничего не придумала?
— Она сказала, что будет ловить водяных, даже если останется одна.
— О как! Всё то она про меня знает. Даже, чего я не знаю.
— Что за идиотское задание ты дала этим ... белой с гладкой?
— А ... да так ... хотела привлечь их к охоте на птиц ... в будущем ... но пока для них нет оружия. Луки хотела им сделать, для чего и в лес ходила. Хотела, что бы они самостоятельно тренировались по лесу ходить, что бы смогли подойти к птице на расстояние выстрела. Но, по моему, ерунда всё это.
— Конечно ерунда! Разве этому нужно учиться?
— Вообще то, именно этому. Только не так. Так они ничему не научатся. Они там больше бесились и орали, я их даже из расположения слышала. Я должна вместе с ними ходить, что бы толк был. Только тут ... шишек нет. И зверя ручного у меня тоже нет.
— А при чём тут шишки и звери?
— Меня так саму учили. При каждой ошибке в лесу меня на землю роняли. Зверь ронял. А если его рядом не было, тогда учитель в меня шишками кидался. А я как наказывать буду? Без наказания всё опять превратится в детскую бесильню. Никакого результата не будет.
