Так, корнеплоды разварились, сейчас мы их на настил, потом угли от бака отгрести, что у нас под крышкой? Нормально всё. Мясо готово. Только бульона почему то не видно. Выкипел наверное. Надеюсь, что не весь. Верхний кусок в корнеплоды мелко покрошить ... и ещё один. Не жалко. Это для тех, кто жевать не может. Мясо надо на настил. Подложить бы чего. Сейчас за большими листочками сбегаю и на каждый по куску. Отлично! Только листочков не хватило но это легко исправляется. А бульон пусть остывает и вот эти куски туда ещё накрошим. Это для лежачих. Так. Всё, вроде. Распределяющая! Зови всех и сама иди. И скажи ещё, за кем сходить надо. И куда.
Такого приёма пищи у нас ещё никогда не было. Вокруг настила собрались все, кого вообще можно было собрать. Никакого распределения и делёжки не было. Хватило всем да ещё и осталось. В первый раз на моей памяти. Распределяющая, в коей то веки, без работы осталась. Крикнула только общий сбор так, как она умеет. Как то я забыла про это умение и потому, чуть не оглохла. Я, в общем веселье, участие почти не принимала. В смысле, сама почти не ела. Занята была. Помогала, кому надо, лежачих кормила. Гуляющего покормить смогла. Если ему сунуть кусок без костей в рот, то он вполне способен его самостоятельно прожевать и проглотить. Кое-какие рефлексы у него всё-таки остались. Только пальцы в рот ему совать не надо, если пальцы не лишние. Лежачих у нас осталось всего пятеро а скоро станет четверо. Если не завтра, так послезавтра. Синеглазый пищу принимать уже не мог. Распределяющая в курсе. А что она может? Не в первый раз такое.
Первый раз отделение наелось до отвала. В буквальном смысле отваливались от настила. Вопрос соблюдения основного закона никто не поднимал. Во первых, заняты были а во вторых, вопрос этот нужно поднимать до охоты а не после. Думала, как раз об этом и будем говорить с распределяющей после обеда но разговора не получилось. Кроме лежачих, все уснули. Мертвецки уснули, даже неспящая. Первый раз вижу, как она улыбается. А я ведь и забыла, как это бывает. Возможно, мне ещё раза четыре придётся всех до отвала накормить, прежде, чем они засыпать перестанут. Меня то сколько раз учитель кормил? Четыре или пять? Не важно. Важно, что мне нужно будет где то столько еды взять, что бы всем хватило ещё на четыре раза. Уркхов не предлагать! Их и сырыми то не прожуёшь а уж варёными — тем более. Они почему то ещё жёстче становятся даже, если их просто ошпарить.
Так! А чего я сижу то? Мечтает она тут! А кто будет следующий ... как это ... было же ... а! Банкет, вот! Банкет то кто готовить будет? Сам то он не приготовится. Водяных сделаю, на этот раз. Время есть. Косточки сама повыдёргиваю. Только сварить их надо будет. Заодно и место в инвентаре освобожу. Здорово я придумала?
5720
Да. Погорячилась я немножко с водяными. Там этих косточек сорок два миллиарда штук! Считать то я, конечно, их даже и не пыталась но, по ощущениям, не меньше. Очистить можно но очень медленно. Того, что я уже очистила хватит порции на четыре. Не больше. А у меня уже глаза болят и руки дрожат. Но и бросить тоже не могу. Что я тут другого успею приготовить? Другого мяса то у меня сейчас нет а на охоту сейчас идти ... опять ведь заплутаю и обратно вообще не вернусь. Учитель поможет но ... тут есть но. Это моя обязанность а не его. Он вообще не обязан никому помогать, включая меня. Сейчас ведь речь не идёт об обучении. Сейчас я выполняю свои обязанности перед отделением как исполняющая а не как ученица перед учителем. Учитель и так сделал больше, чем должен был. Да и самоуважение у меня ещё какое-то осталось. Сама должна всё сделать и обо всём позаботиться.
А вот позаботиться у меня получается не особо. Не успеваю я просто. И технология, вроде, нормальная уже устоялась. Водяные варятся в котелке по одному. Сначала в воде а потом и в бульоне. Как бульон становится слишком густым то сливается в бак и в котелок наливается свежая вода. Пока она закипает — я отдыхаю. Пока один водяной разбирается на съедобное и не съедобное, следующий успевает свариться. Им много времени не надо. Они то успевают свариться а вот я — нет. Не успеваю я их разбирать с такой скоростью. И не буду успевать. Усталость то только накапливается.
А тут ещё и вечер наступил! Вот первый раз забыла, что такая напасть вообще может быть. Представляете? Забыть о существовании того, что случается каждый день в одно и тоже время. Дожили! Какая в этом напасть? Да большая! Как света меньше стала, так я эти косточки вообще видеть перестала. Вот не вижу и всё! Что теперь делать? Наощупь работать? При свете костра? Что можно придумать? У учителя спросить? Может, другое что сделать? С водяными то я точно справиться не смогу.
А учитель и не уходил никуда. Стоило мне руками сверху покрутить, так на плечо рука учителя легла. Чего, типа? Ну и я объяснила, как смогла, что перестала я косточки видеть и от мяса я их отделять больше не могу. Надо другое что то придумывать, что бы накормить отделение.
Учитель хмыкнул только, мол, проблема моя и не проблема вовсе. Вот тебе два фонарика голубеньких, в их свете косточки видно лучше, чем днём и ещё, вот тебе ... пинцет! Настоящий лабораторный! Из блестящей стали и сделанный с учётом размеров моей руки. Представляете? Очень удобный. На столько удобный, что в котелке теперь варились сразу два водяных! Вот как скорость их разбора увеличилась. Благодарность моя не имела границ и немного обидно стало. А что, сразу так сделать нельзя было. Обязательно надо было сначала помучиться без освещения и инструмента?
А вот этого мне сейчас не надо! Сейчас это совершенно не вовремя! Какой ещё голод, когда мне работать надо? К маракху иди! Не буду я тебя ничем заедать, что бы в сон не свалиться. Не такой уж ты и сильный, что бы я не смогла тебя терпеть! Мне ещё и похуже вещи терпеть приходилось! Надо быстрее с водяными справиться, пока ещё какая гадость не приключилась.
А она таки приключилась! Плесень водопроводная! Вторая волна голода меня накрыла. Теперь терпеть её стало особенно тяжело. Но не долго. Учитель отобрал у меня пинцет, сунул в руки ... непонятно что. Брусок какой-то светлый и скользкий. Мясо что ли? А чъё? И почему сырой? И что с ним делать? Есть? Ну да, есть. Ну ладно, кто я такая, что бы с учителем спорить? Ты же позаботишься об остальных? Да, если и нет, то придётся им просто немного потерпеть, пока я не проснусь. Не так уж и долго им терпеть придётся.
Переборщила я немножко с водяными. Или это учитель так постарался? Я то, прежде чем отрубиться, всех водяных из своего инвентаря на настил вывалила. Неплохая горка получилась. Мне самой казалось, что там меньше. Ну да, сейчас и правда меньше и всё, что осталось пришлось обратно в инвентарь складывать. Нельзя им просто так валяться, особенно на солнышке. Слишком быстро они портятся. Ну и ладно. А что тут без меня случилось? Да почти ничего и не случилось. Все до сих пор дрыхнут. Кроме Улыбки. Она чего то из горшка допивает, потом ещё и ложкой остатки вынимает. Маленькой деревянной ложкой из небольшого горшка. Ложка, видимо, специально для неё сделана. Слишком уж маленькая. Ну и кто её сделал? Да учитель, кто же ещё. Вон сколько этих ложек на настиле лежит. Видимо, учителю такую ложку выстругать из дерева — вообще ничего не стоит. Я бы, за это время, даже подходящую деревяшку не нашла бы.
А Улыбка меня заметила, ручками машет, к себе подзывая, без слов, как обычно. Да и рот у неё занят сейчас. Я то подошла, голову к ней наклонила а она, видимо прожевала к тому моменту, возьми и гаркни мне в ухо: 'В кусты надо!'. Слышит то она плохо потому и кричит громко. Да в мои нежные ушки! Я сама там чуть в кусты не сходила, прямо на месте. Ну надо так надо, пошли. Даже не пошли а полетели. Мне тебя донести проще чем держа тебя за руки мерить твоими крохотными шажками дорогу до кустов. Улыбка не возражала. Ей же в кусты надо а не прогуляться и потому, неожиданную скорость перемещения, она одобрила. Да и против компании не отказалась. Мне в кусты тоже надо.
Это даже хорошо, что они просыпаются все в разнобой. Я успеваю кормить тех, кто самостоятельно не могут. А плохо то, что я не успеваю готовить новую порцию на следующий растянутый банкет. Так, добавляю изредка в бак сваренных в котелке и очищенных от костей водяных вместе с бульоном от варки. Да а что? Там то примерно, тоже самое. Овощи ещё можно сварить в посуде учителя и туда же добавить. Времени на это много тратить не надо а сварится оно само. Так что, беспокоиться о количестве особо не стоит. Беспокоиться стоит о том, как бы я не свалилась от всех этих трудов. Я ведь тоже не полимерная.
Стала замечать, что какие-то они все ... не такие. Слишком медленные. Даже говорят как-то медленно. Как будто специально слова растягивают. Мне даже начало казаться, что они все сговорились. Как-то не очень удобно. Пока дождёшься, когда они фразу договорят — устанешь. Особенно, когда слушать приходится в положении согнувшись, что бы расслышать. С моей спиной, только в таком положении и стоять. Но это беда невеликая а вот с распределяющей поговорить опять не получилось. Надо было другим помогать а потом распределяющая опять в спячку ушла. Ну да ладно, успеем ещё.
А ещё выяснилось, что не всех вырубает после второй серии банкета. Некоторые не уснули. Самые слабые. А лежачие так, вроде бы, вообще в спячку не уходили. Да по ним и не скажешь особо, спят они или что делают? Всегда одинаковые. Лучше бы наоборот. Полезные хоть помогли бы так нет же — дрыхнут. Неспящая удивила. Спала дольше всех. Улыбка уже на третий круг пошла а у этой только первый закончился. Ну и правильно. Пусть спит. Когда она спала то в последний раз? Рукастый, как обычно, молодцом себя показал. Больше соседок кормил, чем сам ел. Умеет ведь голод терпеть. С гуляющим разобралась как действовать. Как увижу, что он опять куда то собрался, так горшок варева в него вливаю и всё, спи дальше. Когда он спит, так на него прямо смотреть приятно. А глотает он хорошо. Особенно, если к дереву прислонить и голову запрокинуть. В это время, он даже встать не пытается и вообще, ведёт себя прилично.
Улыбка меня ещё раз удивила. После третьей спячки похлебала варево своей крохотной ложкой но спать не завалилась. Покрутила головой а потом показывает так своим маленьким пальчиком куда-то за меня и говорит: — а это что там такое? Я тоже обернулась но так и не увидела ничего необычного. Сначала. А потом — ба! Да это же учитель в виде пятна мутного шагах в шести тоже замер от неожиданности. Видимо, раньше на него пальцем не показывали. Да ещё и таким крохотным. Да и я тоже слегка удивилась. С такого расстояния я его ещё никогда не замечала а вот Улыбка заметила, причем сразу. Это же какое у неё зрение? Лучше моего? Даже обидно слегка. Да не, на Улыбку нельзя обижаться. Это же хорошо, что она такая зоркая. Будет косточки из водяных вытаскивать. — Это, -говорю, -мой учитель. А тебе я задание придумала, хоть я и не распределяющая.
Ну вот, теперь есть кому с водяными справляться. Ловко у неё получается, лучше, чем у меня. Только пинцет для неё великоват. Но учителю, наверное, тоже интересно стало, он рядом стоял и наблюдал. Как заметил неувязочку с пинцетом так сразу другой дал. Маленький и с треугольными расширениями на концах. Как будто специально, для косточек. Неужели и правда кто-то делал специальный инструмент для такой работы? Да не ... это для чего-то другого делали, только для косточек он тоже подошёл. Вот и ладненько! Теперь у меня помощник есть полноценный. Только не на долго Улыбку хватило. Дюжины три водяных разобрала а потом на неё жор напал и она опять уснула. Порадуюсь за Улыбку. Этот сон её ещё лучше сделает. Ещё полезнее станет.
Вроде бы, эпопея с обжираловкой и сном к концу подходит. Спят до сих пор только гуляющий и неспящая. Так забавно, неспящая — спит. Некоторые даже подходили, специально смотрели, как она спит. Не верили. А что не верить то? Она последние трое суток почти не просыпается. Уж я-то насмотрелась. А остальные, кому интересно, не все успели. Все такие бодрые, свежие, аж смотреть противно. Я-то вымоталась ужасно. Я же не бездельничала, когда все спали. Я-то, как раз, их сон то и обеспечивала. И смею себе заметить — удачно. Раз все такие бодрые. На ночь то глядя. Вечер уже наступил, вы в курсе? Бодрые вы наши! Вот какое совещание распределяющая придумала так невовремя? Делайте, что хотите но только без меня. У меня сейчас язык не двигается а ведь они меня спрашивать собираются. Не между собой же они разговаривать собрались? Не хотят между собой говорить а придётся! Я уже сплю! Съем только что-нибудь.
Я теперь могу свою решётку самостоятельно с себя снимать. Надевать тоже могу но, с этим сложнее. Смогу, если что, но с учителем это делать намного проще. Удивил меня учитель, ничего не скажешь. Без него я бы не справилась. Или справилась бы но намного хуже. А он, вон сколько дел переделал! И ведь не обязан нам ничем и вообще, мог запретить мне об отделении заботиться но не запретил а наоборот, помогал. И фонарики и посуда и ложки и настил и много чего ещё, и всё он. Памятник бы ему поставить да никто не знает, как он выглядит. Что мы ему поставим? Пятно туманное? Даже Улыбка видит его именно так. Да и я примерно так же, только мне, для этого, нужно ближе подойти. Да и не сможем мы сейчас никаких памятников ставить, сил у нас на это не хватит и времени. Не до памятников нам пока. Да, изменения есть. Однобокой учитель сделал ... не знаю, как это называется ... подпорки деревянные и теперь она может самостоятельно передвигаться без прыжков на одной ноге, распределяющая может на коленках ползать и руками нормально работать. Много кто сильнее стал. Даже Улыбка на своих ногах сама пошла. Смешно выглядит. Такая косолапая ...
6720
Распределяющая обвела взглядом собравшийся совет полезных или просто совет. Всё было как обычно, сели или легли в круг, замолчали и приготовились обсуждать вопросы. Обычно вопросы обсуждались довольно грустные, связанные с перераспределением работ в связи с серьёзными потерями. Небольшие перенаправления, не затрагивающее судьбы отделения, распределяющая делала самостоятельно. А когда цена ошибки была высока, распределяющая предпочитала провести свои решения через совет, что бы, те, кто выступают против её решения, могли высказать свою точку зрения и, не найдя достойной альтернативы решению распределяющей, с ней согласиться. Так обид было меньше, по крайней мере, затаённых.
Расположение участников претерпели некоторые изменения. По уважительным причинам, из тех кто не ушёл, отсутствовали на совете неспящая и исполняющая. Улыбка, по привычке уселась на колени к односторонней, что бы та проговаривала её в ухо всё, что говорят. Но после начала совещания, Улыбка поняла, что может слышать и сама, только, для этого нужно подойти поближе к распределяющей. Уж её то голос, она теперь слышала. Но это не относилось ко всем остальным голосам. Говорить так громко, как распределяющая могла только она и потому, что бы понять, что говорят остальные, приходилось вновь пользоваться услугами односторонней. Так она и бегала туда-сюда первое некоторое время а потом устала и просто попросила одностороннюю пересесть поближе к распределяющей. Та была не против. Хоть она и испытывала дискомфорт от слишком сильного голоса распределяющей но возможность не переводить добрую половину совещания, заставляла с этим смириться. Да и распределяющая, по ходу дела, поняла, что поддерживать привычную громкость речи уже не обязательно. Остальные теперь её слышали и на пониженной громкости.
