Глухо ухнув, он упал на пол, пытаясь прийти в себя. В этот раз заряд оказался по слабее, но от этого было ненамного легче. Для потери сознания заряда не хватило, поэтому весь спектр ощущений пришлось пережить без сладостного забытья.
— Вот, значит, как вы встречаете тех, кто спас вам жизнь, — губы мужчины тронула улыбка, если, конечно, тот действительно был способен улыбаться. — А, говорят, у англичан хорошие манеры.
Сначала солдат подумал, что его ударило магией, поэтому он с трудом осознавал, почему жив. А потом увидел, что прям в ладони незнакомца располагается небольшое черное отверстие, а дальше прямо в кисть вшит провод. Да и правая рука сильно отличалась от левой. У той, откуда и вышел заряд тока, кожа была по-темнее, а пальцы чуть короче. Да и при ближайшем рассмотрение оказалось, что правое плечо чуть шире, чем левое. Что особенно выделялось на худощавой фигуре с бледным лицом.
— До чего может порой дойти человеческая наивность, — хмыкнул незнакомец. — Вы думаете, я пришел сюда без сопровождения, да еще беспомощным?
Его английский был с небольшим немецким акцентом, но каждая твердая согласная сильно резала слух. Салим аккуратно подошел и помог бывшему крестоносцу подняться.
— Итак... — ученый завел руки за спину. — Суммируя факты, я могу сделать вывод, что вы свалились мне на голову через пространственный портал...
Катерина хотела было спросить, как он догадался, но потом поняла, что это слишком глупый вопрос. А этот страшный человек ненавидит глупые вопросы, за один такой во время "осмотра" она уже получила хороший заряд тока.
— Но вас было четверо. Так, может, вы скажете, мне кто был вашим четвертым спутником? — продолжал рассуждение хозяин этого места.
— Назовите свое имя, для начала... — аккуратно потребовал солдат.
Чтобы знать, кому он раздавит череп голыми руками, только представься такая возможность...
— Да, это вы верно подметили, где мои манеры, — усмехнулся незнакомец и, пройдя чуть вперед, торжественно возвестил. — Меня зовут Виктор Франкенштейн, ученый и творец. Думаю, вам этого хватит...
— Творец чего? Ереси? Ужаса? — процедил бывший крестоносец.
— Я так полагаю, вы служили в рядах светлейшего ордена? — поднял бровь Виктор, вновь поразив путешественников своей дедукции. — Стоило догадаться по вашей выправке. Сначала я подумал, что вы служили в элитном английском отряде, но потом вспомнил, что его расформировали сразу после Крымской войны...
Женщина, тем временем, незаметно сделала шаг в сторону и оказалась рядом со столиком с инструментами. И, заведя руку назад, пыталась нащупать что-нибудь полезное.
— ...но стоило вам упомянуть про ересь, как все стало на свои места. Посмотрели бы на бревно в своем глазу, господа, а потом бы вам говорить о ереси.
Франкенштейн ничуть не смаковал чувство своего превосходство. Он держался так, словно вел необходимую для дальнейший дел, да и та была ему не слишком приятна. Чувствовалась даже некая отстраненность, словно доктор был на пару ступеней их выше.
— Что до остального... полагаю, вы не оценили моих трудов. Как и многие другие. Хоть это и на благо человека...
— На благо?! — не сдержался орк. — Это... не может быть... на благо!
Собеседник удостоил наемника лишь снисходительным взглядом, но потом ответил.
— Человечество всегда развивалось через боль и смерть, сколько бы вы не спорили. Часто именно война была двигателем прогресса. И как бы люди, вроде вас, со своими идеалистическими представлениями об устройстве мира не старались изменить этот порядок вещей, он всегда им остается. Может, именно для этого наш мир и был создан, кто знает....
— Проклятый безбожник... — процедил солдат.
— Nolite judicare et non judicabimine, — декларировал на латыни Виктор. — Впрочем, в ордене простые солдаты уже давно не изучают латынь.... думаете, я бы начал свои изыскания, не изучив досконально, что лежит в основе мира? Нет, Бог есть, кто-то должен был нас создать, мы не могли создать себя сами. Теория эволюции отлично вписывается в выработанную мной концепцию, но все с чего-то начиналось, и не могло образоваться само. Но тот, кто положил начало, знал, что получится в итоге. И раз мы до сих пор делаем то, что делаем, ему это угодно. Или это не имеет для него никакого значения.
Философия, которой не преминул поделиться этот странный человек, производила неприятное ощущение. С одной стороны это служит всего лишь оправданием его ужасной деятельности, позволяет спокойно спать по ночам и даже быть уверенным, что с помощью подобного наука двигается вперед. По другую руку поражала логичность всей теории, под которую подведено все, что было душе угодно.
Уильям же не мог при всем желании принять такую интерпретацию Его спутники же просто отнеслись с должной долей безразличия к этим ничего не значащим измышлениям. Их это не волновало, на первом месте стояло то, что будет с ними дальше...
— Таким образом, нас ограничивают лишь придуманные людьми законы морали, — продолжал лекцию Франкенштейн. — И ради достойного результата ими можно пренебречь. Человек, эльф, орк и другие — существа несовершенные, не законченные. И я собираюсь это изменить.
— К черту эти изменения, — коротко заявила Катерина.
— О, вы узко мыслите. Впрочем, как и многие другие. Я уже об этом говорил. А ведь со временем я смогу исправить дефект речи вашего друга. Даже не знаю, что с ним сделали, и как нанесли такую поразительную травму... я пожал бы руку этому мастеру, пусть и его деяние направлено на разрушение, а не созидание.
Орк поежился, вспомнив, как пристально осматривал его голову доктор. Подключал какие-то приборы, заглядывал в уши, словно пытался что-то там увидеть. И каким-то образом понял, что сотворить такое мог только не человек.
Вместе с тем пришло воспоминание о недавней пытке, когда словно все сознание выворачивали наизнанку, как мозг под черепной коробкой словно стал самостоятельной частью и начал вращаться с огромной скоростью внутри, а потом кататься, как в центрифуге.
Тогда Виктор сказал, что Салим еще очень легко отделался. Но получить от него диагноз все равно что получить направление прямиком в адский котел.
— Но вернемся к делу. Вы пересекли запретные земли, здесь никого не должно быть, кроме меня и моих приближенных, — вернулся к главной теме разговора доктор. — Отпустить я вас не мог, вы видели слишком много. А я собираюсь показать миру свою работу, только когда доведу ее до совершенства, и не минутой раньше.
— Что, пустишь нас на мясо? Сделаешь новых тварей? — совершенно спокойно спросил Уильям.
Казалось, самое лучшее, что можно сделать, это не достаться врагу живым, не попасть к нему в плен и не дать собой воспользоваться. Но к некромантам, к какой бы школе они не относились, это не относится. Для них не важна душа, не важны знания, для них важно тело. А уничтожить свои останки часто не представляется возможным. Если только, конечно, не удастся добежать до литейной внизу. Тогда. может, будет шанс.
Мучительная смерть лучше посмертного рабства.
— О, нет, что вы... — холодно улыбнулся Виктор. — Те... "твари", которые тоже мои дети, были первыми прототипами. Несовершенными, но все равно гораздо лучше, чем то, что могут сделать эти недоучки основной ветви некромантии. Те рассыпаются через десяток лет, а мои творения могут прослужить несколько десятилетий. Наука всегда будет сильнее...
В этот момент Катерина больше всего пожалела, что у нее нет магии. Несмотря на то, сколько горя она успела принести... Хорошо бы было сейчас садануть по этому самодовольному лицу каким-нибудь мощным заклинанием.
— По крайней мере на вас, — он указал на Уильяма. — У меня большие планы. Но я бы предпочел, если бы у вас был разум этой прекрасной особы. Что поделать, у одной испорченное тело, у другого голова. А третий просто бесполезен в силу личной физиологии...
Вот так он вешал на всех ярлыки, хуже любого другого. Выбирал, словно на рабском рынке, планировал и вычислял. И спокойно делился всеми планами.
Впрочем, лучше хоть так, чем умереть, даже не увидев нож, которым тебе перерезали глотку.
Называть после такого Франкенштейна монстром, чудовищем, маньяком, психом и другими словами просто язык не поворачивался. Этот человек был за гранью добра и зла, словно пришелец из другого мира, для которого люди не больше, чем даже бездушное исследуемое химическое вещество. Только с ними еще можно немного поговорить, чем взяться за хирургический инструмент.
— Единственное, что меня беспокоит, так это ваш четвертый спутник. Он исчез, прежде чем к вашим ослабленным от вьюги телам добрались мои дети. И дальнейшие поиски ничего не дали. Сомневаюсь, что такой человек может умереть так просто. И он придет сюда... может, не чтобы спасти вас, но придет. И я собираюсь подготовиться к торжественной встрече.
Сначала путешественники подумали, что он просто выпотрошит и развесит их как кукол перед главным входом для услады глаз. А также, чтобы вселить ужас в Хэммета. Но в все оказалось, неожиданно... лучше.
— Поэтому, если все зайдет слишком далеко, мне нужны целые и невредимые заложники. Поэтому мой вам совет — не провоцируйте моих детей. При любой агрессии они убью вас, не задумываясь. Либо по-моему приказу. Поэтому меня тоже лучше не злить...
Когда Виктор совсем заговорилась, рыжеволосая поняла, что это ее шанс. Медицинские ножницы полетели вперед, должны были метко впиться прямо в глаз, а уже потом мужчины бы завершили начатое.
Но пришитая рука доктора резко и неестественно рванулась вверх, странно изгибаясь в суставах. После чего ладонь прикрыла лицо, и инструмент не причинил ненавистному ученому никакого вреда.
— Об этом я и говорил.
Казалось, он был разочарован поведением людей. Но даже если и нет, его взгляд выражал бескрайнее раздражение чужой глупостью. А в остальном все тоже безразличие.
Он даже не обернулся, покидая помещения и запирая дверь на замок.
— Да он с нами просто играет... — процедила женщина, после чего попыталась в гневе опрокинуть стол с инструментами, но тот оказался намертво закреплен ножками в полу.
— Он пытался... узнать о нас... больше... своими... методами, — мрачно заключил Салим.
Его поразило, как быстро доктор едва не докопался до истины. Словно видел его прошлое, лишь изучив тело.
Но эти мысли промелькнули лишь на пару мгновений. Орк пытался найти выход из сложившейся ситуации. Что оказалось гораздо сложнее, но не столько из-за безысходности ситуации, сколько из-за того, что стало гораздо сложнее соображать. То и дело слышался странный шепот, но наемник считал это не более чем слуховой галлюцинацией.
Однако последнее слово, прозвучавшее в голове, казалось слишком реальным.
— Подойди...
— Что? — огляделся Салим, удивив этим остальных.
Стало ясно, что голос раздавался только в его голове, которую наемник не преминул ощупать на всякий случай.
Казалось, что голос раздавался от второй двери, откуда привели его и Катерину.
Небольшой рычаг, расположенный справа, словно повелевал потянуть за себя. Стоило это сделать, как железная преграда неожиданно съехала вниз, и обомлевший орк увидел Хэммета, копающегося у рычага с противоположной стороны.
— Вы?!
— Замечательно, а я думал, что совсем придется туго... — он спокойно вошел внутрь, игнорируя все расспросы, посыпавшиеся со всех сторон.
Путешественники временно забыли о своей неприязни к Хэммету, ибо после увиденного здесь это был первый лучик надежды.
Сам профессор практически не изменился. Только пиджак выглядел еще более жалко и лишился нескольких кусков ткани, которые теперь служили повязкой на плече.
— Не торопитесь, не все сразу, — поднял руку Михаил. — Поговорим, когда это нежданное приключение закончится...
— Скажите хотя бы, как вы сюда проникли, возможно, мы сможем выбраться... — начал было Уильям, но собеседник его резко прервал.
— У нас не получится вернуться тем же путем. Да, там нет охраны, но мне пришлось спускаться с большой высоты, рискуя шеей, чтобы сюда добраться. К тому же там нет ничего, кроме лютого холода...
Катерина не видела следов обморожения на теле спасителя, но не слишком этому удивилась.
Но все же Хэммет прав, снаружи их не ждет ничего, кроме смерти. Даже если удастся найти теплую одежду, они обречены скитаться по ледяной пустыне. Слова Франкенштейна косвенно подтверждали, что вокруг нет ни одного поселения. И то, что профессор так легко проник сюда, говорило о том, что некроманты даже не задумывались о серьезной охране периметра. Если кто-то сюда и дойдет, то будет обречен.
— Мы можем найти лестницу, крюк... или что-нибудь еще, а потом вернуться в этот ваш странный мир и попробовать забраться на ту проклятую гору, — предложил рациональный выход Уильям.
Но Михаил вновь покачал головой:
— Нет, я не смогу найти портал назад, даже если снежная буря прекратится. Придется искать другой путь...
— Нужно... уходить отсюда, — оглядевшись еще раз, решил поторопить всех Салим.
Профессор же, казалось, никуда не спешил. Да и вел себя спокойно и уверенно. Такое было не свойственно в тяжелых ситуациях раньше. Впрочем, путешественники уже успели немного пообвыкнуть, что им приходится узнавать мужчины заново, с совершенно новой стороны.
— Здесь мы в большей безопасности, — возразил профессор. — Есть время отдышаться и грамотно все рассудить. Виктор не появится здесь в ближайшее время...
— Откуда такая уверенность? — в голосе бывшего крестоносца скользнуло заметное напряжение.
— Я тайно подслушал несколько монологов Виктора... похоже, что здесь нет никого, кроме него и мертвецов. И сейчас к нему приезжает некий... 'учитель'.
— Учитель? — задумался Катерина. — И как же это поможет?
— Приехать сюда нельзя ни кораблем, ни дирижаблем, ни даже на санях, запряженных собаками. Значит, здесь есть действующий постоянный портал. Через него и выберемся.
Осталось всего ничего — пробраться через огромную толпу тварей, не имеющих сомнений, также других эмоций.
— Только... в этот раз... уж не бросайте нас, — мрачно попросил Салим.
— Если бы я попался шедшему впереди патрулю мертвецов вместе с вами, мы бы не разговаривали. Мной бы... этот безумец заинтересовался. А сейчас хотя бы у меня есть оружие, — Хэммет показал револьвер.
— В этих мертвецах нет кристалла, как их можно победить? — развел руками солдат.
— У всех есть слабые места... — туманно сказал профессор, после чего двинулся обратно, откуда пришел.
И снова у путешественников накопилось много вопросов, и снова Михаил не собирался отвечать сразу.
Вчетвером они прошли через комнату осмотра и вновь оказались перед развилкой.
— Дальше придется импровизировать, — возясь с замком на правой двери, поделился планом профессор. — Единственное, что желательно сделать, так это захватить учителя или ученика в заложники. Тогда их куклы замешкаются, у нас появится возможность сбежать.
— Это будет непросто... — коротко изрек Уильям, наблюдая за другой дверью.
