После чего мужчины как-то странно посмотрели друг на друга.
И их прервал Франкенштейн, невозмутимо прошедший между ними.
— Если вы закончили, предлагаю пойти поздороваться с солдатами на этой замечательной баррикаде...
— — ответил Хэммет на латыни, и двинулся следом.
Когда до баррикады осталось не так много, через мало заметные отверстия в ней показались дула ружей и револьверов.
А сверху показался массивный краснокожий орк с большим букетом из перьев в волосах на голове, что делало его похожим на птицу, чем заметный крючковатый нос. Наподобие орлиного.
— Чужаки... — то ли констатировал, то ли обратился к ним индеец.
— Остается надеяться, что он не из апачей, — со справедливой опаской хмыкнул Хэммет остальным, а потом обратился к главе этого небольшого гарнизона. — О, великодушный представитель своего племени, мы не враги вашим легионам. Кто бы не гнался за вами, он и наш враг тоже. И так будет всегда.
После профессор склонил голову в почтении.
— Смотреть тошно, — усмехнулся Виктор, но в очередной раз его комментарий проигнорировали.
Огр стоял безмолвной скалой, скрести руки на груди. Катерина заметила на его поясе томагавк с каменным наконечником. Большого размера. Швырнув такой со всей своей силой, снесет кому-то голову, можно не сомневаться.
Тут на баррикаде появилась еще одна голова. На этот раз орочья. Кожа еще более фиолетового цвета, совершенно лысая макушка. А когда ее обладатель показался в полный рост, Салим вздрогнул. Образ начинали ритуальные одежды светло-желтого цвета заканчивала большая кость в носу, напоминающая рога небольшого животного.
— Этот орк из другого племени... которое воевало... с племенем... моей матери, — тихо сказал он.
Хэммет заметил в глазах наемника промелькнувший страх. Похоже, то племя умело наводить ужас на остальных.
— Не думаю, что он сможет узнать того, кто вырос среди "белых" господ, — попыталась успокоить спутника Катерина, но вышло не слишком хорошо.
Тем временем, фиолетоговокожий воин племени сказал на ломаном английском.
— Это новые земли Империи. И Император захочет видеть вас. Вы подчиниться или разворачивайтесь и идти обратно к своей гибели.
— Я люблю, когда предоставляют такой выбор, — усмехнулся Виктор. — Сразу поднимает настроение, вы так не считаете?
Благо со своим большим умом он понимал, что дерзить местным солдатам — себе дороже. По их виду ясно, что не то что шуток, даже мимолетный сарказм будет неприемлем.
— Мы согласны на ваше предложение, если с нами обойдутся, как с гостями, — начав идти вперед, попытался выбить для всех лучшую долю Михаил.
— Это зависеть от вас... — нахмурился орк.
Но Салим не поверил этим словам. Поэтому колебался до последнего. Руки перманентно сжались в кулаки. В крайнем случае он выдерет эту кость его носа, прежде чем умрет.
На баррикаду каждому из путешественников помогало забираться трое солдат. Один гном с черноватой кожей, видимо, шахтер. И двое испанцев в броне конкистадоров.
Огр не сдвинулся с места, лишь в очередной раз смерил чужаков надменным взглядом. Уильям невольно задержался и установил с ним зрительный контакт. Будто пытался перебить его мрачный взгляд своим. И уродливые шрамы на лице бывшего крестоносца даже усиливали этот эффект.
Тем не менее, индеец оказался к этому совершенно бесстрастен.
— Уильям! — окликнула его рыжеволосая, и солдат поспешил нагнать остальных.
Орк из племени вел их вперед, в горы. И даже не посмотрел толком на Салима, когда тот оказался совсем близко. Вместо этого он продолжил ровным шагом шагать босыми ногами по густому пеплу. Держа в руках трехметровое копье. Неизвестно, где ему далось раздобыть такое. Не только наконечник, но и древко было сделано из металла. Таким, если надо, можно достать стрелка даже на средних дистанциях, и если на не вытянутой руке, то швырнув точно. Пробьет грудную клетку и заберет с собой солидную часть располагающихся там внутренностей, можно не сомневаться.
Путь был недолгим и закончился между двух величественных гор. Небольшая долина, где располагался главный лагерь, заканчивался тупиком, который не так-то просто преодолеть.
Империя была здесь в ловушка, но рассчитывала на своих солдат и укрепления. Последние не слишком радовали искушенный в обороне глаз Уильяма. Но даже такое построить из досок, элементов мебели и прочих вещей, что случайно попали в этот мир — уже достижение. Правда, одна шашка динамита ничего не остановит от баррикад.
А вот среди людей и представителей других рас. Из разных эпох, разных национальностей. Но главная особенность — никаких стариков или детей. Максимум подростки лет двенадцати-четырнадцати. Мало женщин, а уж при оружии так вообще не больше пяти-шести амазонок. Других же спешно тренировали владению мечом и другим оружием. Учитывая их забитый вид, о хорошем отношении к ним говорить не приходится.
Неприятное зрелище сменилось другим, когда они приходили мимо лежаков с раненными. Без лекарств, с прижженными в полевых условиях ранами, трое несчастных мучились,наверняка моля о смерти. Если дело дойдет до серьезной битвы, то каждый раненый будет убитым.
— Возможно, я смогу им помочь, — неожиданно остановился Франкенштейн, поглядев на них, но после двинулся следом.
— Не нужно отрезать ничьи конечности, — совершенно серьезно предупредила Катерина.
— Желание дамы — закон, — своей манере чуть поклонился доктор, положив руку на грудь.
Вскоре их привели к концу долины, где располагался деревянный трон. И одновременно паланкин. Император и его свита стояла практически в линию. И пепельная пустыня вокруг красноречиво указывала на то, каким местом им приходится править.
Сами Пиррос и Глабр сильно напоминали друг друга. Их можно было бы даже отдаленно назвать братьями. Оба светловолосые, короткостриженные под легионеров. Низкого роста, даже на пару сантиметров ниже Салима. Зато с развитой мускулатурой, напоминали рельефом древнегреческие произведения искусства. Ни капли жира, зато каждый мускул отливал силой. Хоть сейчас отправляй на олимпийские игры.
Но лицо Императора было усталым и осунувшимся. Как и соратник легат, они долго не спали в свете последних событий.
Глабр выглядел гораздо моложе, но множество шрамов на обнаженном теле выдавали в нем бывалого воина, не раз бросавшимся в гущу битвы.
Из одежды на обоих были лишь брюки с синими поясами из длинных кусков ткани. И сапоги достаточно современного покроя.
Еще рядом с троном стояла женщина. Человек. Смуглая кожа, возможно, из латинской Америки. Неизвестно, откуда ей удалось достать дворянское сине-белое платье семнадцатого или шестнадцатого века, но за прошедшее время оно уже успело порядком поизноситься.
Все пристально наблюдали за приближающимися путешественниками. Но потом римляне вперились
Глава маленькой Римской Империи молчал. Вместо него на сносном английском заговорил Глабр:
— Сколько мы не виделись, Марк?
— Марк? — переспросил шепотом Уильям, взглянув на Хэммета.
Профессор же скрестил руки на груди, спокойно глядя на давних знакомых. Было видно, что самопровозглашенный Цезарь весьма не рад его видеть.
Путешественники не знали, чего ждать каждую следующую секунду. Салим то и дело косился на туземца позади. Тот, кажется, что-то заподозрил, поэтому острие копья опасно смотрело в спину орка.
Также императора охраняла его личная гвардия, стоявшая позади трона. Четверо разномастных охранников с ружьями и револьверами. У одного человека даже имелось старое кремниевое, но это компенсировалось широким топором за спиной, а также элементами средневековой брони, что еще не пришли в негодность. Шутить с ними — плохая идея.
Именно поэтому профессора даже не разоружили. Римляне чувствовали себя весьма уверенно. При таком количестве подданных — неудивительно.
Катерина прикинула шансы. И они были нулевыми. Поэтому рыжеволосая даже не вытащила припрятанный скальпель, чтобы не провоцировать телохранителей.
Тут Пиррос заговорил на латыни. И Хэммет ему ответил.
Этот язык хорошо понимал только Виктор, который то и дело расплывался в улыбке, слушая разговор. Еще отец Витторио, но тот стоял далеко.
— О чем они говорят? — все же преодолел гордость и спросил Уильям, обратившись к доктору.
— Обсуждают старые времена...
Но бывший крестоносец не слишком в это поверил. Михаил выглядел напряженным. И даже нервничал. В то время как император словно упивался положением.
— Ты предал нас, Марк Красс! — не выдержал и вмешался Глабр.
От ярости в голосе длинные остроконечные уши чуть побагровели.
Путешественники все как один устремили взгляд на Хэммета, который ощутимо побледнел побледнел за все время разговора. И дай волю, еще начнут седеть волосы.
— Это интересно... вы совсем не похоже на его скульптуру, к тому же Красс был эльфом, — заметил Франкенштейн со всем тем же хищным оскалом, будто любил препарировать людей не только на операционном столе, но и в разговоре.
— Эльфом был тот, кого Марк выставлял на публику, — пояснил легат. — А сам проворачивал дела в тени. Накопил огромное состояние, обещал вывести Римскую империю на совершенно новый уровень. А потом, когда все было готово, сбежал... предал нас и нашего консула. Мы отправились к порталу, как ты нам и сказал. Сказал: "Идите в условленное место, если со мной что-то случится". Обещал встретить нас на другой стороне. Наш легион отправился туда под командованием консула Батиата. И почти все погибли в зубах тварей, что жили здесь...
— Все было не так... все гораздо сложнее... — пытался оправдаться Михаил.
— Твой пират, Робертс, тоже сказал, что ты его бросил. Это уже... как это называется... тенденция, — прорычал эльф. — Теперь у тебя есть прекрасная возможность объясниться перед всеми нами. И, похоже, перед своими новыми друзьями тоже. Чтобы знали, когда ты предашь и их...
Катерина, понимая, что прошлое профессора туманно и, благодаря этому миру, тянется на многие века, все равно удивилась. Настолько масштабны были события, в которых участвовал Хэммет. Страшно представить, какую кашу он заварил за свою жизнь, и сколько всем ее придется расхлебывать. Сколько раз он влиял на историю ради своих целей? Сложно сказать.
Зато совершенно ясно, что никакого "любопытства", никакой "исследовательской жилки", о которой так старательно говорил им профессор, никогда не существовало. Создать огромную финансовую империю — это недюженные таланты и амбиции. Но ради какой цели?
— Не рассказывайте ничего, профессор, — неожиданно посоветовал Франкенштейн. — У нас сейчас есть проблемы поважнее...
— Нет! Очень уж хочется услышать правду. В кои-то веки, — резко возразил Уильям.
Салим молча к нему присоединился. Отец Витторио тоже с нескрываемым любопытством смотрел на Хэммета, словно ожидал открытия божественных тайн, которые так рьяно искал в свое время.
Цезарь продолжал подпирать кулаком подбородок. Было видно, что он понимал английский. Но, возможно, не слишком хорошо на нем говорил, и здесь его всегда заменял легат.
— Мы думали, что можем переделать этот мир. Но это было ошибкой, друзья, — опустил голову Михаил. — Все далеко не так просто. Есть силы, которые управляют ходом истории. И нещадно уничтожают тех, кто пытается включиться в эту игру.
— Неожиданно, но я всегда об этом подозревал, — тихо сказал Виктор, стараясь не прерывать рассказ Хэммета.
Пиррос что-то пробурчал на латыни, а Глабр нахмурился:
— Ты потчевал нас этими сказками с самого начала, Красс. Но потом просто сбежал. И мы оказались лишены нашего положения при императоре. Весь наш легион приказали убить...
— И именно поэтому вы знали, на какой риск шли! И консул знал! — вскипел профессор.
Уильям видел Хэммета таким всего несколько раз. И каждый раз было весьма противоречивое зрелище. Приятно было спад этой часто, казалось, наигранной вежливости или снисходительного тона. С другой становилось как-то не по себе, не хотелось, чтобы его гнев обратился на тебя. Особенно в свете последних открытий.
— Если нам суждено было потерпеть поражение, то мы должны были потерпеть его все вместе. Вместо этого ты исчез в последний момент, кто-то предупредил обо всем императора... и тогда мы отправились в этот мир.
— Я говорил, что этот мир — лишь последняя необходимость. Вы были здесь, вы сами видели, что здесь были за твари...
— Для нас не было больше места в обычном мире! Вся империя обрушила на нас свою мощь! Нам пришлось завалить портал за собой навсегда, чтобы не дать остальным легионам прорваться, — Глабр сжал кулак. — Знаешь, что было потом, Красс?!
— Догадываюсь... — тихо сказал Хэммет.
— Мы дрались за выживание! Все эти твари уничтожили наш легион... остальные погибли от голода и от тех, кто потом попадал в этот мир. Пока нас не осталось только двое, и мы не построили свою новую империю...
— Вы могли вернуться, — попытался сойти с неприятной темы Михаил. — Портал был далеко не один.
— Мы вернулись... — процедил легат.
Император Пиррос же сурово смотрел на профессора. Было видно, что он понимает все до последнего слова, несмотря на то, что разговаривал лишь на латыни. И сейчас правитель небольшого разношерстого народа хотел, чтобы этот разговор услышали спутники Михаила. А, главное, поняли.
— ..и не нашли себя в новом мире. Империя была разрушена, хотя бы обещал нам, что она будет существовать вечно. Вместо этого мы обнаружили наших жалких потомков и все более и более усиливающихся людей...
— Ничто не существует вечно, — возразил Хэммет. — И я об этом говорил давно. Я обещал сделать все, чтобы сохранить ее. Но потом вмешались силы, которым даже я не мог противостоять.
— Кто?
— Ангелы.
— Не надо рассказывать нам христианские сказки...
— Прошу прощения... — хотел было возразить Витторио, но Виктор поднял руку, не давая тому говорить.
Сейчас ситуация висела на волоске, и удивительно, как священник этого не понимал.
— У меня нет для них другого имени. Но я не предавал вас. Этот ангел... он не признает другого хода истории. Он кто-то вроде наблюдателя, — профессор оглянулся на других путешественников. — Многие из моих спутников видели его, видели на что он способен... мой друг, орк, пострадал от его руки и теперь не может нормально говорить.
— Продолжай, — словно поверив, попросил Глабр.
Но было видно, что эльф готов дать все до последней попытке старому другу объясниться, и уже потом приступить к пыткам.
Катерина еще раз огляделась. Убить императора они успеют. Может, получится взять в заложники. Но для этого придется воспользоваться, как бы ни было неприятно это признавать, помощью Франкенштейна. Но подать незаметно сигнал не получится... остается лишь надеяться на его ум.
— Только не говорите, что вы догадались о Брандоне и Бранденфорт с первой секунды, как увидели их... — прежде чем профессор смог продолжить, вмешался Уильям.
На этот вопрос собеседник промолчал, но брошенный взгляд красноречиво говорил обо всем.
