— Неважно. Философские нюансы пусть оставят себе. Главное, что они не будут мстить за своего сородича.
— Может они ещё и тактику не изменят? — ехидно уточнил Ярсен. — И позволят нам подстрелить остальных? Для большей чистоты эксперимента...
— Нет, тактику они уже изменили. Вторая Луна сошла с варпа примерно в трёх сотнях световых лет от Цираннуса. Затем возобновила продвижение, но заметно медленнее, регулярно останавливаясь и меняя курс каждые десять секунд полёта, то есть каждые двадцать световых часов. Из-за постоянного разгона и торможения её средняя скорость упала до восьми тысяч световых. Кроме того, теперь пространство впереди неё прочёсывают около сотни "крейсеров" — километровых некроморфов с собственными эпицентрическими двигателями. Наконец, изменилась психическая передача, которая транслируется через Обелиски в Колониях.
— Да? И как же изменилась?
— Теперь вместо "Мы идём, мы голодны", передаётся "Осквернителей покоя мёртвых найдём везде".
— Хм... — Серан потёрла лапкой край черепа. — На редкость ёмкое и осмысленное послание. Похоже, они знают — или догадываются — про твой план с некрофагом, Мордин. И готовы нас отпустить, если мы оставим им главную добычу.
— Теперь я понимаю, почему это совещание происходит только в локалке, и о нём не знают Явик и Кейн, — вздохнул Вирви.
— Разумеется. Кейн бы обязательно потребовала от нас уничтожить тела, а Явик, который с ней регулярно... контактирует — не смог бы этого скрыть.
— И всё-таки я не понимаю, — Скруд устремил все глаза на Мордина. — Что для них важнее, некромасса или информация? До чего они так голодны, что аж вопят об этом на весь космос? Если информация, то её уже поглотили как минимум Обелиски Колоний. Даже если они не транслировали её в общую сеть, разумнее со стороны Лун было бы потребовать от нас не трогать Обелиски. А если некромасса, то при уничтожении зрелой Луны потери были в любом случае больше, чем можно собрать на всех десяти планетах.
— Вы хотите, чтобы я погрузился в память кольца ради ответа на этот вопрос? — жёстко спросил Зум. — Я могу, я не боюсь ни смерти, ни безумия. Но иметь дело с тем, во что я превращусь, придётся вам. И это не попытка запугать, я просто хочу, чтобы вы чётко представляли перспективы.
— Какова вероятность, что поиск ответа что-то сделает с вашим рассудком? — уточнил Вирви. — Ответа в минимальной форме, словесной, без математики вообще. Нас не интересуют тонкости многомерных процессов, только общие цели Лун.
— Ну... — некроморф слегка завибрировал и расплылся в пространстве, его глаза сверкнули двумя вспышками. — Функциональное нарушение прямо сейчас, связанное с текущим состоянием мозга — процентов двадцать пять для Зума и двадцать для Мордина. Безумие стойкое, не устраняемое перезагрузкой мозга — десять процентов для Зума и пятнадцать для Мордина.
— С кольцом может попробовать общаться только один из вас? Чтобы второй оставался и наблюдал?
— Да, мы нередко так и делали.
— Тогда пусть Зум попробует "нырнуть" туда и извлечь информацию, — сказал Скруд. — Десятипроцентный риск для нас приемлем. Это лучше, чем строить планы наослеп, не понимая, чем руководствуется враг, что для него ценно и чего он боится. Тем более, насколько я понимаю саларианскую физиологию, его можно снизить ещё больше, если после получения ответа в словесной форме вторая половина личности перезагрузит мозг полностью, сбросив все состояния, и при этом заблокирует их сохранение в виде нити памяти.
— Мой напарник отказывается от полной перезагрузки. Он боится, что я не верну его.
— Кто из вас это сказал?
— Мордин. Отказывается Зум.
— Его можно понять. Это всё равно, что любому из нас снова впустить в своё тело Жнеца.
— Не стирал его. Не подавлял. Был перемещён принудительно. Не хищник. Сотрудничество — выгоднее.
— Вы же разделяете один мозг, один массив нитей памяти, — удивилась Серан. — Неужели он не может убедиться, что ты не таишь никаких агрессивных планов против него? Даже мы, когда были протеанами, умели добиться искреннего сотрудничества за счёт обмена прикосновениями.
— В том-то и дело, что я его читал, — это уже явно говорил Зум. — Причём читал гораздо глубже, чем он сам себя. Мордин ДУМАЕТ, что он не захочет мне ничего плохого. Но на самом деле — он меня боится. Мы в Лиге Единения разбираемся в таких вещах. Он знает, что я хитрее и решительнее его. Знает, что я могу принимать решения, на которые он не осмелится.
— Не смелость. Неосторожность. Ограниченность. Невозможность представить последствия.
— И если появится возможность от меня избавиться, снова заполучив мою часть памяти и тело в своё безраздельное владение, — как ни в чём не бывало продолжал Зум. — Мордин точно не устоит перед искушением. А потом уже убедит себя и всех, что это было ради общего блага. Возможно, он даже не решит сразу, что от меня нужно полностью избавиться. Просто будет откладывать каждый раз восстановление моей части личности. Сначала на дни, потом на недели, потом на месяцы... а потом забудет вообще. У него достаточно более срочных дел для этого. Благодарю покорно.
— Но ведь ты существуешь не только в виде нитей памяти, — возразила Серан. — Ваши личности — в первую очередь многомерные информационные поля. Именно поэтому вы сохраняете мышление в чардже и свои "я" после потери глаз. Ни тебя, ни его нельзя просто так "отказаться загружать".
— А, это, — некроморф раздражённо махнул рукой, то ли забыв, то ли поленившись отключить скоробиотику. Грохот ударной волны встряхнул весь корабль. — Да, верно, есть. Но проблема в том, что если Мордин будет хотя бы секунду контролировать тело один, то он сможет приказать кольцу поглотить мою "душу", и не выпускать больше. А уж оно-то сделает с радостью.
— Но если на это время снять кольцо... Вы же вроде можете его снимать ненадолго?
— Теперь можем и надолго, но вы же хотите, чтобы я именно в кольцо для вас полез!
— Так сделайте это последовательно! Следи за логикой, Зум. Ты читаешь воспоминания кольца. Передаёшь это знание — словесно — Мордину. Мордин передаёт нам. Затем он снимает кольцо, оставляет его на безопасном расстоянии, и лишь потом перезагружает тебя.
— О богиня, какие же вы, ксеносы, мееедленные. Да я эту схему уже пять раз обдумал с разных сторон, пока ты договорила первое предложение! Не выйдет. Мордин вам скажет, что именно многомерная часть меня стала безумной — и ему ПРИШЛОСЬ запечатать монстра в кольце, ради общей безопасности. А вам придётся ему поверить, потому что способов проверить не будет никаких. Да и опасно для жизни не доверять существу с такими возможностями.
— Есть другой выход, — снова заговорил Мордин. — Более безопасный. Для всех.
— И какой же?
— Мы с Идрисом задали Чёрной Жиже задачу вырастить биологическую экспертную систему, оптимизированную для работы с Обелисками, — некроморф снова перешёл на сложные предложения, но речь была мягкой, как у Мордина, похоже что две личности снова объединили свои речевые центры. — Она не будет скоробиотиком, не имеет многомерной сущности, и поэтому не так опасна для всего флота. Даже если сойдёт с ума.
— Чёрная Жижа?! Это сама по себе биологическая бомба! — возмутился Вирви.
— При неосторожном обращении — да. Но мы контролируем процесс. ДНК некроморфа нельзя похитить, она больше не пригодна для кодирования процессов в нормальных живых клетках. Тем более это невозможно с чёрным некроморфом. За отсутствием клеточного строения.
— С чёрным? Погодите, не хотите же вы сказать...
Зум завибрировал и рухнул в кресло позади себя. Его тело выгнулось, а грудная клетка с хрустом раскрылась. В районе солнечного сплетения из него что-то полезло — похожее на длинного червя со множеством лапок, маленькой головой и светящимися наростами на плечах.
— Выращивание экспертной системы завершено, — пропищал маленький монстрик. — Основные когнитивные и поведенческие паттерны сформированы. Дальнейшая эволюция в теле некроморфа невозможна. Необходима биомасса. Принял решение покинуть носителя.
Зум хрипло выругался и сел. Червяк выдвинулся из дыры в его груди чуть подальше, зависнув слева от лица.
— Представься Главным, — посоветовал Мордин, гладя маленького мутанта по панцирю. Похоже, дыра в груди больше не доставляла ему никакого дискомфорта.
— Эксперт по многомерной физике. Эксперт по биотехнологиям. Эксперт по воскрешениям. Капитан корабля воскрешения. Имя — Абатур.
http://img12.deviantart.net/bfae/i/2014/284/5/9/starcraft__abathur_colored__by_xghostfishx-d7ynfs6.png
Следующие два дня на Двенадцати Колониях больше всего напоминали пресловутый пожар в борделе во время наводнения. Все куда-то бежали и были чем-то заняты, все выглядели при этом очень смешно и всем не хватало времени. Трофейные бейзстары прыгали туда-сюда, как блохи, развозя остатки человеческого населения и сообщества центурионов на планеты, входившие некогда в Протеанскую Империю — планеты, где не было ни Обелисков, ни Ретрансляторов. Учитывая, что подавляющее большинство выживших кобольцев провело всё это время под фиксирующим токсином или в стазисе, первые дни после их пробуждения на Новых Колониях обещали стать очень весёлыми.
Явик на "Вершине" отправился встречать флот Яутжа. Поначалу его сочли лёгкой добычей, так как он был биотиком, а силы, исходящие от нулевого элемента, считались в традиции кланов "подлыми" и "ненастоящими". Молодые охотники были уверены, что попав под излучение кристалла, он ничего не сможет сделать. И даже спорили между собой, стоит ли брать череп и позвоночник у такой ничтожной добычи, или просто содрать кожу и отправить тело сородичам в знак презрения.
Они сильно пожалели о своей самонадеянности, когда оказалось, что у "старого мяса" даже без биотики остаются: рефлексы столетнего ветерана самой страшной войны в Галактике; зрение, для которого их маскировка равносильна яркой мишени, нарисованной на стене; лучшая силовая броня, какую могла произвести промышленность Империи; излучатель частиц, мгновенно находящий слабые места в броне жертвы и выводящий её из строя электрошоком; именной клинок из протеанских сплавов, что ненамного уступали лучшим материалам Науду; и наконец, острейшее желание кого-нибудь убить!
Правда, Явик несколько уступал яутам в скорости реакции. Охотники были даже немного проворнее турианцев — самого быстрого народа Цитадели (не считая саларианцев, само собой, которые вообще за рамками). Но многие годы войны с первичными хасками, которые соображали вообще со скоростью света, привели к тому, что протеане, не умеющие решать эту проблему, естественным образом кончились. Явик двигался скупо, но очень точно. Пока яут выполнял широкий замах копьём или ножом, аватар сдвигал ствол излучателя на пару сантиметров и давал мысленную команду на открытие огня.
Итогом стали два трупа и два опозоренных. И то лишь благодаря легендарной живучести Хиш, занятости аватара и тому, что атаковать более четырёх раз одного врага охотничий кодекс запрещал. Если бы Явик мог использовать биотику, определённо были бы все четыре трупа.
Протеанина зауважали, вручили заслуженные трофеи и пообещали в следующий раз послать за ним опытного охотника, а не эту мелюзгу. Явик хмыкнул и посоветовал им сначала дожить до следующего раза.
В остальном переговоры прошли вполне благоприятно. Вожди и совет старейшин согласились не входить в Цираннус, а перехватить Луну на подходе.
Тем временем все три корабля Инженеров получили владельцев и личные имена, после чего взялись за работу.
"Идрис", названный по имени своего пилота (отучить его от вредной привычки Наездников путать корабль и капитана так и не удалось), приращивал прыжковые двигатели к "Жемчужине Геменона" и всем остальным досветовым кораблям кобольцев.
"Ева", корабль Мордина, плодила "яйца" домов для будущих колонистов, а также компактные масс-ретрансляторы, "Каналы". И зонды с тахионным приводом, которые должны были доставить их за пределы зоны внимания как Лун, так и Жнецов. Всё это делалось в автоматическом режиме, так как сам Мордин вместе с многочисленными "Очами" и лояльными рейдерами прочёсывал систему в разных направлениях, на случай если сайлонам захочется воспользоваться ситуацией и нанести внезапный удар. Или часть флота Яутжа решит отвлечься от основного задания.
Наконец, "Дарвин" под командованием Абатура закончил слияние с кораблём воскрешения и теперь это был по сути единый звездолёт. Как с прыжковым, так и с тахионным двигателем, малозаметный почти на уровне кораблей Ису, с усовершенствованными установками клонирования и генной лабораторией. Сайлонская "живая резина" оказалась не слишком дальним потомком материалов Инженеров, так что интеграция систем прошла на ура — два полуживых корабля чуть ли не сами потянулись навстречу друг другу, обнимаясь, как давно потерянные родственники. Абатур, вооружённый всеми знаниями Мордина и Инженеров, наращивал свой вес, пожирая центнерами протеанских кормовых насекомых, активно общался с гибридом и обещал восстановить систему воскрешения не только для сайлонов, но и для Коллекционеров. А также разгадать тайну многомерной физики. Как только закончит выращивание копии кольца (Мордин отщипнул от своего крупицу, и теперь Абатур активно вскармливал её минералами). Коллекционеры, читая в локальной сети об этих замыслах, в ужасе жались по углам.
"Пегас", "Аглая" и крейсер Ярсена отошли в облако Оорта, спрятавшись среди его объектов — чтобы не попадаться на глаза Луне, если той захочется отомстить за сестру. Или за брата, кто их разберёт. Чтобы не терять времени зря, дроны с крейсера занимались модернизацией "Гадюк". Полноценных истребителей уровня протеанских из них, конечно, не получится, но даже небольшие ядра эффекта массы позволили раз так в сто увеличить ускорение, повысить огневую мощь и защиту. Правда применять это всё можно было только в открытом космосе — большинство пилотов, опробовав новые машины на симуляторе, в один голос заявили, что в кабины реальных не полезут, пока ядро включено. Разве что под угрозой расстрела. Мельчайшего движения рычага, даже пробной тяги маневровых двигателей хватало, чтобы "Вдова", как прозвали с чёрным юмором новую модель, вписалась в противоположную стену ангара, или закрутилась вокруг оси на два-три оборота в секунду.
Однако инженер по двигателям Питер Лэйрд сохранял оптимизм и был уверен, что "нужно лишь немного доработать авионику". К тому же, даже столкновение с препятствием под эффектом массы совсем не так опасно, как привычные им столкновения. Пилоты скептически ворчали, но строгий взгляд адмирала Кейн заставил их утихнуть — она никак не могла упустить шанса обзавестись в сто раз более эффективным авиакрылом.
— А смысл? — поинтересовался кто-то из задних рядов. — С "Очами" нашим самоделкам всё равно не сравниться, хоть сто раз переделывай... Ни по огневой мощи, ни по скорости, ни по численности. Их там фраканый МИЛЛИОН!
Совсем разбаловались... пару месяцев назад они бы слова сказать против планов адмирала не посмели.
