— Одну?
— Большую да. Остальные попроще.
— И с чем же она связана?
— С тем, что дней через восемьдесят, нам предстоит поход к камню возрождения.
— О как! Ты решил заглянуть так далеко? Не понимаю, какие особенные сложности ты ожидаешь. На этот раз, поход должен пройти проще, чем обычно. Не находишь?
— Для всех остальных да но не для меня. И кстати, я тут подумал, тебе тоже придётся участвовать.
— С чего вдруг? Не ты ли говорил, что мне там делать нечего?
— Говорил. И лезть в разговор с фантазёркой и другими нашими ты не должна. Тебе предстоит задача посложнее. Ты должна будешь говорить с лидерами других отделений.
— Почему именно мне?
— Потому, что я для них не авторитет. Ни со мной ни, тем более, с исполняющей, о серьёзных вещах они разговаривать не станут. А когда они узнают, что с нашей подачи, всё отделение отвергло основной закон, с нами вообще разговаривать никто не будет. Ни о чём. Да и с тобой — не факт. Но у тебя, всё же, больше шансов. Ты же сопротивлялась дольше всех. И с необходимостью этого решения ты до сих пор не смирилась, хотя формально и приняла. Тебе проще будет договориться.
— И о чём я должна буду договориться?
— У них возникнут вопросы. Догадываешься, какие? И мы должны будем предложить им помощь. Они её отвергнут. Нужно будет убедить их принять нашу помощь. Но это не самое сложное. В конце концов, наше дело — предложить. А дальше, пусть думают сами. Самое сложное будет в другом. Мы, в смысле ты и я, не должны стать обузой для похода. Мы должны дойти в обе стороны на своих ногах. Это программа-минимум.
— Что?!
— Я знал, что тебе понравится. И ты, наверное, хотела спросить 'как?' а не 'что?'.
— Чего?
— Да ничего! Ты когда собираешься своё обещание выполнять? Бери полоски и плети обувь! Там самое сложное — правильно начать, всё остальное — просто. Если не знаешь, как начать, спроси меня. Я, кажется, понял.
— Да какие полоски? Какая обувь? Ты спор ещё не выиграл! И с чего ты, вообще, взял, что мы сможем ходить?
— Улыбка смогла, однобокая сможет, исполняющая пешком уже не ходит, только бегает. И белая с гладкой тоже бегать начнут ... попозже. Нужны ещё примеры? Если они смогли то мы что, лысые? И учти, когда гладкая принесёт свою первую добычу из леса, то лысой будешь считаться ты а не она!
— Кем считаться, тобой?
— Да хотя бы! Учти, если я встану на ноги раньше тебя, я буду считать тебя лысой!
— Да как ты встанешь то? Ты же даже не помнишь, когда сидеть мог нормально! Ходить он собрался! Лысой он меня назовёт! Ты ещё гладкую лохматой назови!
— Помню я всё! Нормально у меня всё с памятью. Последний раз я мог нормально сидеть ... только что! Понятно? Не долго но мог!
— Что, правда? — а вот этот вопрос злости в себе не содержал. Он содержал в интонации жалость вперемешку с робкой надеждой. И надежда это была не наигранной. После таких интонаций, указующий просто не мог продолжать конфронтацию.
— Можешь не сомневаться! Я не стану тебе врать о таких вещах. Ещё пару — тройку раз голод заем и можно будет пробовать снять с себя эту железяку! Ты бы знала, какая она неудобная! Так что, стимул у меня есть и я буду работать. А ты что собираешься делать? Или ты сомневаешься, что я выиграю спор? Учти, я и правда назову гладкую лохматой, если будешь упорствовать.
— А толку то? Она всё равно детей иметь не сможет!
— Нууу ... это ещё не факт.
— Что значит, не факт? Факт и при чём, неоспоримый! Корреляция между густотой волос и способностью к воспроизводству доказана ещё в доисторические времена! Тебе ли этого не знать?
— Да знаю я всё! Но учти! Это было доказано там! — где это 'там', для большей убедительности, было показано поднятым вверх пальцем, — а здесь ... ещё никто ничего не доказал!
— Ой-ой! А здесь, конечно, всё по другому! И что, прямо сейчас пойдёшь 'доказывать' или подождёшь немножко?
— Нет. Прямо сейчас не пойду. Нужно сперва ходить научиться. Да и маленькая она ещё ... да и я тоже ... как ни странно.
— И что? 'Взрослеть' будешь, что бы доказать?
— Буду. Только не сейчас. Сейчас мне на ноги нужно встать. И тут ещё одна проблема, она станет взрослой раньше меня. Зачем ей будет нужен такой 'мужчина'?
— Ххех! Ну и хорошо. Значит, со мной останешься.
— Да наверное! И не надейся. Как только смогу ходить — уйду!
— Куда это ты уйдёшь?
— Да куда угодно! Женщин у нас хватает. Есть и интересные. И вчера я это хорошо разглядел. Так что, не пропаду!
— И меня бросишь?
— Запросто! Ты вообще не женщина, ты — больной ребёнок. Будешь спорить?
— А ты, значит, здоровый мужчина?
— Пока нет, но я работаю над этим вопросом. Так что, я здесь временно. А ты так и останешься здесь сидеть!
— Да с чего вдруг то?
— Да с того, что ты ни маракха не делаешь, вот с чего!
— Вот зануда! С живой не слезет! Где там твои полоски, показывай давай!
261020
Гладкая и белая. 'стрельбище'.
— Долго мы ещё будем этим заниматься? — с возмущением спрашивает белая у гладкой, — сколько можно?!
— Что тебе не нравится? У тебя задание есть, вот и выполняй, — отвечает ей гладкая. Слишком спокойно отвечает, что ещё больше бесит белую.
— Это задание?! Да что это за задание? Кому это нужно? Все делом занимаются полезным а мы? Вон даже старшие ... видела? Тоже ведь что-то делают! А нас просто отправили ... подальше! Что бы не мешались! А ведь мы тоже можем быть полезными! Бесит!
— Хочешь быть полезной? Считаешь, что занимаешься ерундой?
— Да! А ты не хочешь? Считаешь, что вот это вот всё, нормально? Мы можем больше многих а чем мы занимаемся? Понятно, что имена мы не получим но полезными то нас признали! А почему относятся к нам почти как к лежачим?
— Так! Успокоилась! — прерывает начавшуюся истерику гладкая, — теперь послушай, как это дело вижу я. Готова?
— Что ты там видишь? Не надо меня успокаивать! Я не маленькая!
— Знаю! И прекрати верещать уже! Не маленькая ... а если бы мы в лесу были? — обе представили, что с ними бы сталось, если бы они произвели столько шума в лесу. Обеих передёрнуло. Белая замолчала а гладкая стала говорить очень тихо, буквально на ухо. — Так вот, ты в лесу птицу видела? Стреляла в неё? Попала? Что молчишь? Попала, спрашиваю?
— Что спрашиваешь то? — зашипела ей в ответ белая, — сама что ли не знаешь, что не попала? Только к чему ...
— Тихо! А теперь скажи мне, много ли ты знаешь людей, которые могут добыть в лесу мясо?
— Так исполняющая же ...
— Тихо! А теперь вспомни, что исполняющая одна и еду она может добывать только для одного отделения а отделений сколько?
— Сколько? А при чём тут ... она в нашем отделении! Мы что теперь ...
— Тихо! А вот и представь, наступит день возврата, соберутся около камня три отделения, мы придём сытые и довольные а остальные ... а остальные как обычно. И что, ты им скажешь, что бы они и дальше с голода умирали?
— Да я то тут при чём? Меня спрашивать что ли будут? Никогда не спрашивали а теперь вдруг начнут? С чего это? Как старшие решат так и будет.
— Это понятно. А как они решат? Они же тоже не смогут отказаться помогать.
— А что там решать? Дать им еды да и всё!
— На год что ли? Это сколько еды надо? Мы столько принести не сможем. Да и нет у нас столько.
— А что ещё тут можно решить? Перетащить их всех к нам? Они откажутся. Да и мы всех не утащим. У них, наверняка, в расположениях кто-нибудь останется. Не ... не получится.
— Вот именно, что не получится. А что получится? А получится так, что нас отправят в другие отделения добывать им еду. Тебя к одним а меня к другим. И будем мы в тех отделениях такими же фигурами, какой сейчас для нас является исполняющая. И ты будешь каждый день в лес ходить, добывать каких-нибудь ... не знаю кого. Кто у них там рядом водится? Рептилий каких-нибудь ... с хвостами. И вот, придёшь ты к ним в расположение а они будут смотреть на тебя голодными глазами а ты скажешь им: 'извините, я не попала ... и стрела у меня сломалась и вообще ... мне погода помешала'. Как ты себя будешь чувствовать при этом?
— Я что, всё отделение кормить должна буду? Чужое? Да ты что? Это же чушь! У меня даже имени нет а ты мне такую ответственность придумала? Чего-то ты не то говоришь!
— Нормально я говорю! Сама подумай, а кого ещё? Улыбку может к ним отправим? Или левую? Или давай рукастого отправим с указующим на пару! А чего? Ты думаешь, почему мы в лес только втроём ходим? Да потому, что больше некому, вот почему! Ты думаешь, тебе бы здесь работы не нашли? Да легко нашли бы! Но нет, они твою работу на других переложили, что бы ты смогла нормальным добытчиком стать! Что бы стрелами могла в птицу попадать а не в дерево! Людям от тебя мясо нужно, которое ты сможешь добыть а не нытьё твоё про неправильную трату времени. Стреляй давай, что бы потом краснеть не пришлось! Ты от меня уже на два шага отстаёшь! Ещё и время теряешь ... на нытьё.
— Не подожди ... ты что, правда думаешь, что нас по другим отделениям раскидают?
— А ты видишь какие-нибудь другие варианты? Лично я других вариантов придумать не могу.
— Что правда, всё так плохо?
— Почему плохо? Если будешь еду приносить, тебя уважать будут, советоваться с тобой, будешь людей от голодной смерти спасать. Что в этом плохого?
— Ага ... ещё скажи, что мне имя дадут ...
— Может и дадут. А почему нет?
— А смысл? Полноценным человеком меня всё равно считать не будут! Детей то у меня не будет никогда!
— Ну что ж теперь ... Эй! Ты чего? Тебе что, прямо сейчас дети понадобились? Ты вырасти сначала! Стань кем-нибудь! Хотя бы вон ... в деревяшку попадать научись! Что бы в лес не зря ходить! А то туда же! Даже в ухо пальцем попасть не можешь а уже детей ей вынь да положь!
— Да что толку? Да и потом, как тут вырастешь?
— Как исполняющая! Убьёшь сильного зверя и сразу подрастёшь.
— Ну и какой смысл расти-то вообще?
— Эк! А сильнее стать, выше ... красивее ... мало тебе? Не хочешь — не расти! Иди вон ... верёвочки делай или водяных вари. Без тебя то они не справятся! Да и умрут все, без верёвочек то! У тебя есть перспектива стать сильной, красивой, нужной и уважаемой! Ты сначала этого добейся а потом уж будешь дальше думать.
— Да как же я стану красивой с такими-то волосами?!
— Это ты кому сейчас сказала? — очень холодно поинтересовалась гладкая.
— Ой! Извини! Я не хотела.
— Стрелять иди! И что бы старалась у меня! И меня что бы догнала до вечера! — голос гладкой стал похож на звук камнепада.
'За что мне такое наказание?' — подумала гладкая, глядя на то, как белая пристраивается к отметке для стрельбы, — 'Я и старше то всего, меньше, чем на пол оборота а думать мне всегда приходится за двоих. А если бы не было никого, кому было бы хуже, чем ей? Как бы её пришлось убеждать? Жалостью? Ну уж нет! Жалостью тут ничего не добьёшься! Если не веришь — спроси у Зверя. Чувствую, не раз мне его поблагодарить ещё придётся за науку.'
271020
'Прядильная мастерская'
— А они что? — рукастый продолжал выпытывать у Улыбки все последние новости не забывая, при этом, заниматься своими основными обязанностями по обработке 'льна'. Впрочем, руки Улыбки, в это время тоже были заняты делом.
— А что они? Продолжают работу. Распределяющая не спрашивает у указующего, что такое непонятное он пытается сделать а указующий делает вид, что не замечает как распределяющая царапает что-то на полосках древесного покрова прежде чем начнёт из этого плести обещанную обувь. И кстати, вчера вечером распределяющая голод словила но так как время всё равно спать то никто этого не заметил. Указующий не может объяснить, откуда он взялся, говорит, единственный вариант, это её царапанье на покрове. Он просил меня посмотреть, что такое там нацарапано но я ничего не поняла. Формулы какие-то. Указующий тоже ничего не понял ... с моих слов. Говорит, как будет лучше видеть — прочитает.
— Рукастый! Прекрати уже долбить! Мне же ничего не слышно! — вдруг раздался голос левой из высокой травы. Надо сказать, что такая постановка вопроса несколько удивила рукастого. Даже не нашёлся, что сразу ответить.
— А ты иди ближе да слушай! Хватит уже в траве сидеть и делать вид, что работаешь и вообще, обиделась! — наконец сформулировал свою мысль рукастый.
— Что значит, делать вид?! Я работаю! — возмутилась левая.
— Вот и смени род деятельности! Вот сиди здесь и работай! Раз не обиделась ... — последняя фраза была сказана несколько неуверенно. Рукастый просто не помнил, говорила сегодня левая, что не обиделась или ещё нет. Впрочем, какая разница? Она всё равно каждый день это говорит по несколько раз.
— Ладно, — 'смилостивилась' левая, — я сейчас. Улыбка, не рассказывай пока ничего, — левая сделала вид, что ей трудно встать но оба собеседника поняли, что левая сейчас лихорадочно косит траву. Рукастый по звуку а Улыбка просто видела сквозь редкие поросли 'льна'. Оба ухмыльнулись но промолчали.
— Вот! — левая наконец вышла с охапкой травы к собеседникам. Охапку она бросила в небольшой стог уже скошенного 'льна' а собеседники сделали вид, что не заметили того, что в охапке этой присутствует не только 'лён' но и вообще, что попало. Левая уселась на своё привычное место рядом со вкопанной в землю деревянной 'вилкой' и не прекращая подготовку к процессу прядения спросила, — так что, говоришь, распределяющая принялась свои формулы вспоминать?
— Я этого не говорила! — тут же возмутилась Улыбка.
— Да знаем, знаем, — подтвердила своё согласие 'играть по правилам' левая. Правила были простые, Улыбка 'никому ничего не говорит' а остальные 'совершенно ничего не понимают из того, что им 'не говорят', — так зачем ей формулы то понадобились?
— Да не нужны ей формулы! Она так шифруется. Знает же, что её записи обязательно кто-нибудь увидит, вот и делает вид, что формулы вспоминает а на самом деле, писать учится! — уже не ломаясь прокомментировала Улыбка.
— Так может по этому её голод прихватил? — предположил рукастый.
— Ммм ... может быть. Я спрошу у указующего ... так, что бы распределяющая не услышала ... если получится.
— А с неспящей что? — спросила левая, — её вроде опять скоро 'лечить' надо будет.
— А! Уже не надо. Белая с гладкой вчера соревнования устроили ... по стрельбе. До вечера стреляли! Кучу стрел переломали. Вот неспящую и пристроили дальше стрелы делать. Но она не долго их делала. Пару дюжин всего сделала и всё, в спячку! Белая говорила, что плохие у неё стрелы. Летают они 'неправильно'. А сама делать их не хотела, говорит, ей гладкую догнать надо, что бы та не победила. Хотели ещё меня с ищущей к делу привлечь но ищущая к однобокой 'пошла', говорит, интересно ей стало, что же такое в этой работе, что однобокая с работой ни с кем делится не хочет.
— А ты что? — побудила к продолжению рассказа левая.
— А что я? Я бы и попробовала, если бы они тетиву не рвали. Три штуки порвали пока соревновались! Пришлось делать. Ещё и стрелы искала, которые они найти не могли. Так что, стрелы я не делала. Без меня обошлись.
