-Избавь меня от деталей,— всего пару недель назад Айса могла бы ответить врачу громок и уверенно, отбросив все его сомнения прочь — но после случившегося она могла только глупо прошептать, едва двигая губами,— Время. Мне нужно только время.
Врач, явно понимая правильно сказанное, замешкался, прежде чем выдохнуть,— Неизвестно. При поддержке... Вашего Величества...
В этот момент доктор все же бросил взгляд на Джонатана, прежде чем выдохнуть,— Возможно мы сможем выиграть еще пару лет... Если хотя-бы один из препаратов окажется эффективен — возможно, мы сможем получить и больше...
Врач замешкался и Айса вяло махнула рукой. Ей было понятно и без слов.
Пара лет, значит, ха...
Айса не думала, что она будет жить вечно — но от рождения она была словно бы благословлена никогда не стареть. Всегда юная — юная настолько, что поколения, сменявшие друг друга никогда даже не задавались вопросом — когда же придет ее срок? Юной настолько — что она сама никогда не задумывалась о том моменте, когда она умрет.
Жаль, что смерть не принимает во внимание мысли людей.
-Я думаю, этого достаточно,— Джонатан все же проявил понимание и обратился к врачу. Тот, взглянув на Короля, немного поклонился, после чего, извинившись, двинулся из комнаты прочь, оставляя двух первых лиц Гленн наедине друг с другом.
Джонатан же, проследив за тем, как закрылась за врачом дверь, придвинул стул и сел в тот, глядя на Айсу. Та хотела было выдавить из себя ухмылку — но ее сил едва хватило на то, чтобы скорчить гримасу, которую можно было назвать улыбкой только с натяжкой.
-Ты умираешь,— Джонатан не стал скрывать, сказав сразу же самую важную информацию.
-Все мы умираем...— Айса согнулась в приступе кашля и Джонатан немного придержал ее тело,— Кто-то быстрее, кто-то медленнее.
-Мне будет не хватать твоего юмора,— Джонатан немного улыбнулся, глядя на Айсу с затаенной грустью, прежде чем выдохнуть.
Айсе было жалко парня.
Он не должен был быть Королем. Каким-нибудь философом, может быть учителем — или воспитателем, у него отлично удавалось ладить с детьми.
Но судьба имела свое собственное странное чувство юмора.
Айса была силой в Гленн — настоящей Королевой Гленн — хотя и без этого титула. Политика или армия, законы или товары — все это сводилось к ней.
Джонатан Гудман был идеальной публичной фигурой. Спаситель Гленн, могущественный охотник, герой трагедии, гуманист и филантроп, приближенный к народу реформатор и как не посмотри — именно то идеальное лицо, что люди хотели видеть смотрящим на них с очередного постера.
Такие люди становились идеальными любимцами публики — и никакими политиками.
Айса знала, что однажды наступит день, когда ее руки ослабнут окончательно — и кто-то должен будет поднять ее флаг ввысь вновь. Кто-то должен будет возложить ее ношу на себя.
Айса видела огромный потенциал в Синдер — девчонка росла самым настоящим волком, акулой среди мелкой рыбешки — но лишь росла.
Через десять лет? Через десять лет Синдер Фолл стало бы именем, что наводило бы ужас на людей по всему миру — и вызывало бы уважение даже в тех, кто боялся ее.
Через десять лет, которых у Айсы не было.
Старые союзники, ее армейские друзья покидали свои посты, оставляя своих наследников. Людей не хуже их самих — но других. Совсем других.
Тот, кто стал представителем Королевского Парламента сейчас шесть лет назад не был под ее командованием, не видел того ужаса в полной картине — не взваливал себе на плечи ту ношу, что пронесла Айса через года. Они стали правящей элитой тогда, когда обязанности этой правящей элиты уже были не так важны, как их права.
Было жестоко взваливать эту ответственность на Джонатана Гудмана. Видеть, как безобидный гуманист становится чем-то большим — и чем-то меньшим одновременно.
Но был ли кто-то еще, кто мог принять мантию правления Гленн теперь?
-Я надавила на парламент,— Айса ухмыльнулась слабо,— Парочку придется снять... Но проблем не будет.
-Понятно,— Джонатан ответил лишь это, погрузившись в размышления, глядя на Айсу.
Айсе было интересно, что именно думал он сейчас.
После покушения Джонатан Гудман изменился. В хорошую сторону для правителя — но вовсе необязательно в лучшую сторону для человека.
Экономические отчеты и пересмотр законодательства? Это было неплохо.
Увеличение финансирования секретных служб и расширение полномочий полиции? Уже не так радостно.
-Жаль, что я не застану...— Айса выдохнула,— Первый выпуск из "Гермеса".
Айса сделала столько, сколько могла на своем посту.
Вернула Гленн к уровню до трагедии — после чего вытянула Гленн выше, чем та была до. С помощью экономического сотрудничества с Менажери Гленн находилась всего в одном шаге, чтобы стать столь же влиятельной, как иные Королевства...
Нет, не гигант вроде Атласа — лишь что-то вроде Вакуо — но этого было достаточно для того, чтобы заставить весь мир считаться с Гленн — заставить весь мир признать мощь возрожденной монархии.
Создала, реформировала и возвысила армию, какой она должна была быть в этом государстве. Вернула Гленн на позиции сияющего маяка монархии Ремнанта.
И ничто так не говорило о мощи Гленн, как создание новой Академии Охотников.
Пока это был лишь проект — строящиеся здания и оборудование того, что в будущем станет пятой академией охотников — но сам факт существования подобного был знаком.
Знаком того, что Гленн собиралась занять свое место среди великих государств этого мира — по праву.
Охотники были важны для всего мира. Охотники были символом.
Охотники сильны и способны сражаться с ордами гримм в одиночку. Охотник — это тот, кто стоит на страже мира от чудовищ. Охотник это живая знаменитость — тот, кто вызывает страх и восхищение у всех вокруг.
Охотник это символ — символ могущества государства — символ величия своей академии.
Охотник — это гигантская дыра в бюджете. Специализированное оборудование, стоящее как полное обмундирование целого отряда армии, созданное по уникальным чертежам исключительно для одного человека. Это поезда праха, потраченные на несколько часов сражения. Это оплата месячным бюджетом небольшой деревни ради одной миссии.
Охотник это претензия — претензия на экономическую мощь — на великие амбиции.
Созданная школа будущих охотников была шагом в нужном направлении — но подготовительные школы существуют в каждом уважающем себя поселении, иногда по несколько штук. Академий же всегда было четыре — пятая академия станет величайшей претензией на весь мир.
Королевство Гленн не случайность. Мы — новая сила, поднявшая свою голову для того, чтобы взглянуть хищно на мир вокруг.
Мы здесь надолго.
Айса хотела бы, чтобы после ее смерти ее запомнили как человека, что заложил первые кирпичики в фундамент создания нового Королевства — нового государства на политической арене этого мира.
Ей не нужны были памятники, картины, бюсты, фильмы — ей было достаточно того, чтобы эти строки просто оказались правдой. Ей хватило бы правды без прикрас.
И все же — первый кирпич. Все, на что хватило ее самой.
Ее время подходило к концу — через год или два она умрет. Вот и вся правда жизни.
Она не увидит того момента, когда первый человек с гордостью скажет — "Я — охотник Гленн". Не увидит момента, когда Джонатан Гудман будет сидеть на полагающемся ему месте в ВИП-ложе Вайтельской Арены, поддерживая участников. Не увидит многое и многое, что ждет Гленн в будущем...
-Удачи тебе, Джонатан,— Айса слабо улыбнулась молчаливому Королю,— Иди. Меня клонит в сон.
Король Гленн поклонился самому могущественному человеку Гленн — и покинул ее палату.
Джонатан Гудман
Джонатан Гудман остановился на секунду, рассматривая свои записи, лежащие на столе в некотором творческом беспорядке.
Пометки на полях здесь и там делали документ трудным для чтения — но сам Джонатан знал, какие части он мог смело игнорировать, а какие на самом деле и несли в себе основную информационную нагрузку. Какие символы, нацарапанные в углах страниц, он мог отбросить с полной уверенностью, а какие требовали его полного сосредоточения и дальнейшего совершенствования.
Конечно же, кто, кроме как создатель этих записей и надписей мог знать об особенностях зашифрованного в строках сухого документа.
Впрочем, может быть кроме Джонатана еще несколько человек этого мира обратить на это внимание — но всем этим людям Джонатан доверял... Почти всем.
Джонатан Гудман. Маг, король, калека, герой, преступник, будущий директор Академии Охотников "Гермес".
Как много титулов Джонатан Гудман успел получить за свою не столь длинную жизнь.
Двадцать четыре года. Удивительно, сколь многое может произойти за двадцать четыре года жизни. За шесть лет. За один день.
Один день перевернул жизнь Джонатана Гудмана.
Один день, когда Джонатан Гудман оказался в столь непривычном, столь странном мире...
Один день, когда он протянул руку Синдер Фолл. Один день, когда он принял решение остаться в поселении Гленн. Один день, когда он обрушил осколки луны на землю. Один день, когда он объявил об организации монархии Гленн. Один день, когда он оказался на волоске от гибели, не ощутив приложенную к его шее удавку.
Всего один день мог так сильно изменить жизнь человека. Его будущее. Его личность.
Что было бы, если бы Джонатан Гудман оказался не в Атласе в свой первый день — а в Мантле? В Вейле? В землях гримм?
Кем был бы тогда Джонатан Гудман?
Джонатан взглянул в зеркало, поставленное на его стол, и отвел взгляд.
Кем он являлся сейчас?
Джонатан Гудман.
Это не было настоящим именем Джонатана.
Маги Ордена Гермеса всегда имели особенный пиетет к именам.
И каждого мага Ордена Гермеса было четыре имени.
Имя, данное им при рождении. Дарвин Александр Бредфорд.
Юный натуралист...
Натурфилософ, скорее.
Ремесленное имя. Имя, которое маг получал в ходе своего обучения. Имя, под которым мага знали в его "профессиональных" кругах.
Джонатан Ариан Гудман, бани Герметика.
Теневое имя. Имя, которое маги использовали достаточно редко — комбинаторное имя, использующееся исключительно в старых ритуалах и церемониях. Это имя Джонатан официально так и не успел получить.
Теневое имя обычно составлялось из общей комбинации имени, данного при рождении, и ремесленного имени, дополнительно со списком титулов и метафорических описаний. Обычно это имя зачитывали только в редких случаях — назначение на пост Магистра, официальная дуэль — certamen — суд бани Квезитор.
Это имя обычно впервые получали из рук своего учителя, затем подтверждали перед лицом Совета Ордена, а после — добавляли по своему нраву.
Прямых правил составления этого имени не было. Любой мог добавить любой титул к любому словосочетанию, что он желал — и хотя громкие высказывания вроде самый сильный маг вселенной и вызывали, у кого-то лишь смешки, а у кого-то и злобу — строго говоря, официального запрета на подобное не существовало.
Джонатан так и не получил свое теневое имя.
Что он мог бы добавить к списку своих титулов?
Александр-Джонатан Дарвин-Ариан Бредфорд-Гудман, Король-под-горой, Победитель неостановимой тьмы, Спаситель обездоленных...
Тиран. Убийца. Палач.
Джонатан выдохнул и отвел взгляд, глядя на свой кабинет.
Стены, отделанные резными панелями. Каждый узор — множество завитушек и геометрических символов... Собирающихся в единый паттерн.
Печати. Символы. Пентаграммы.
Телепортационные точки. Анти-телепортационные ограничения. Готовые к работе порталы. Системы самоуничтожения. Источники квинтэссенции. Антимагические ограничения.
Пол, выложенный мозаичной плиткой. Ловушки. Множество множеств ловушек.
Неприступная крепость Джонатана Гудмана.
Второй этаж королевской резиденции Гленн. Официально — лишь небольшая комната. Одно из самых защищенных убежищ во всем мире.
И сам Король-под-горой, Джонатан Гудман.
Всего один день способен изменить судьбу человека. Может ли один день изменить судьбу целого государства? Всего мира?
Один день, когда Джонатан Гудман убил человека.
Не случайно, в пылу момента, действуя на эмоциях, из необходимости... Целенаправленно. Отдавая себе отчет. Приводя приговор в исполнение.
С этого дня у Джонатана Гудмана не было даже мнимого оправдания перед самим собой.
У нас на руках кровь человека. Не невинного — но живого.
Что дальше?
Дальше была жизнь.
Когда-то Джонатан спросил старика.
Тяжело ли убить человека?
Убить человека легко. Жить с этим тяжело.
Один день, меняющий жизнь.
Джонатан Гудман не хотел умирать. Очень не хотел. Ему нравилось жить, нравилось быть живым.
И он не хотел убивать.
Как жаль, что наши мысли материальны лишь весьма в определенных условиях, хах, Джонатан?
И вот он, Джонатан Гудман. Король Гленн. Любимец толпы. Переживший покушение герой.
Человек, утроивший финансирование специальных служб. Удвоивший их численность. Развязавший им руки.
Айса никогда не стеснялась в средствах достижения цели. Специальные службы существовали для того, чтобы выполнять грязную работу — а значит, что не существовало работы достаточно грязной для того, чтобы специальные службы ее не выполнили.
Человеком, поставившим финальную подпись на документе был Джонатан Гудман.
Право на досудебную конфискацию ликвидных и неликвидных активов физических и юридических лиц, обвиненных в государственной измене и приравненных к ним.
Бюрократическая формулировка, от которой так и разило сухостью строк и выцветшими чернилами, словно бы прямиком из старой книги законов, взятой с самой дальней и пыльной полки хранилища.
Право на полную конфискацию любого имущества и любых денег любого человека просто заподозренного в государственной измене — в любом преступлении, что было сочтено "достаточно серьезным".
По одному слову любой человек Гленн может лишится всего, что он когда-либо имел.
По одному его слову.
Право на досудебное задержание лиц, заподозренных в государственной измене и лиц приравненных к ним.
По одному его слову любой человек может быть схвачен на улице — и доставлен в любую точку Гленн.
Право на особую подсудность действий оперативников КРСА в отношении лиц, заподозренных в государственной измене, и лиц, приравненных к ним.
Право на особый порядок проведения судебных мероприятий в отношении лиц, обвиненных в государственной измене и лиц, приравненных к ним.
По одному его щелчку пальцев — любой человек мог исчезнуть с лица земли. С лица Ремнанта. Навсегда.
Не Джонатан Гудман предложил эти законы. Их составила Айса.
Подпись Джонатана Гудмана стояла на всех этих законах.
Джонатан Гудман мог бы отказаться подписывать их. Мог бы снять их с себя прямо сейчас, когда Айса уже не могла возразить ему. Мог.
Но не сделал этого.
Два раза Джонатан использовал эти возможности. Два раза.
Или, это были лишь те случаи, о которых он знал.
