— Нет, именно тогда он строил первые прототипы. Без человеческой плоти, — сказал отдельно Хэммет, заметив уничтожающий взгляд бывшего крестоносца.
— Зачем вы вообще с ним связались? — спросила Катерина.
— Мне казались перспективными его идеи. Которые в будущем могут помочь в борьбе с ангелом... но... наши пути разошлись через три года. Когда он начал делать то, что делает до сих пор.
Бывший крестоносец даже после приведенных фактов не изменил своего отношения:
— Я многого ожидал, но не такого...
— Я не горжусь этим! — Хэммет медленно поднялся, все еще не до конца привыкнув к протезу. — Но теперь этого не исправишь, Уильям. Я совершил много грехов за свою жизнь, но этот не возьму на себя.
Солдат, помедлив, но все же уступил, перестав сверлить профессора взглядом.
— Теперь это не имеет значения, — выступил примиряющей стороной Ангус. — Как и то, что ты был некромантом. Раз путешествуешь с ученым, значит, твоя организация тебя отвергла, я ведь прав?
— Правы, — не стал скрывать Виктор. — Но это не значит, что я не собираюсь вернуться.
Уильям думал вскочить, но сидящий рядом Салим впился рукой в его плечо.
— Посудите сами, — допив вино, спокойно и уверенно продолжил Франкенштейн. — Мы все хотим остановить ангела. Мы видим, что не все изменения этого мира прошли как надо. Я никогда не хотел, чтобы моя организация стала огромной сектой, как наши вечные враги, которых даже противно именовать коллегами. И нам нужна пластинка. Которая у герра Гроссе. И я собираюсь вернуть ее. Вместе с уважением, которое заслуживаю. И, став во главе моей организации, я смогу направить тех неудачников, которых они понабрали, чтобы помочь вам добыть четвертую пластинку.
— Мы не доверяем тебе! — все-таки вскочил бывший крестоносец. — Черта с два мы позволим тебе это сделать!
— Я мог перерезать вам все глотки, когда вы спали! Могу прямо сейчас убить вас всех, пропустив ток по этому прекрасному паркету! — возразил в ответ собеседник. — Но мне это все неинтересно. Я лишь хочу вернуть утраченное и продолжить заниматься наукой. И без вмешательства внешних сил, которые могут мне помешать.
— Мне нравится его план, — поддержал некроманта Ангус, чем сразу записал себя во враги солдата.
Да и Салима тоже. Орк молчал, но полностью разделял чувства Уильяма.
Катерина же мыслила прагматично, без лишних эмоций. И пока что единственная здравая мысль, что делать дальше, очень даже импонировала. Хоть какой-то относительно ясный план действий. Не факт, что сработает, но лучше, чем ничего.
— План рискованный, — засомневался Хэммет. — Нужно придумать запасные варианты.
Он достал свою записную книжку, а потом выдрал солидную часть листов.
— Белл выпал из списка окончательно. Гилен, скорее всего, прислуживает ангелу. И вряд ли является главой некромантов...
— Как нам поможет это расследование? — возразила Катерина, не видя в этом никакого смысла. — Даже если мы определим личность того, кто ответственен за Шербур и все остальное, как это поможет?
— Потому что, если некроманты понимают всю важность пластинки, лидер будет держать ее при себе. Или у него будет ключ к хранилищу, — резонно отметил Михаил. — И я всегда привык знать своего врага в лицо. У нас нет времени, даже если план Виктора сработает. Потребуется затяжная война, к тому же придется разорваться на два фронта, воюя еще и с орденом. Поэтому два подозреваемых. Принц Артур и сэр Джеймс Ноттингемский. По одному из них мы должны ударить. Один раз. Но получить все, что нужно.
Ангус присвистнул. Да и все остальные замялись. Уильям был против и этой затеи. Она касалась британской короны и главнокомандующего его бывшего ордена. И то, и другое было совершенно неприемлимо.
— Ученый, я был уверен, что ты, будучи из другого времени, просто отличаешься от нас. Но все-таки ты сумасшедший... — почесал седую бороду гном. — Но, возможно, в нашем рисковом предприятии придется заниматься и не таким. Однако ты даже не знаешь место, где понадобятся эти ключи. Вдруг оно глубоко под землей?
— Гилен должен знать, — возразил профессор. — Смотри... ангел никогда не ускорял ход истории. По крайней мере, настолько масштабно. Значит, он к чему-то готовится. Значит, ему нужен Гилен, и нужны его средства, которые он заработает на этой войне. Чтобы построить что-то крупное... или просто профинансировать масштабные раскопки. Если это началось давно, то за эти годы, возможно, ему удалось найти нужное место.
— Если он прислуживают тому, кого боиться до колик... — задумчиво сказала рыжеволосая. — То вряд ли он испугается кого-то из нас. И не станет говорить вам, Хэммет, пусть вы и сохранили ему жизнь в прошлый раз.
— Мы найдем способ, — уверенно заявил профессор.
После неприятного разговора Салим и Уильям, вопреки возражениям Ангуса, отправились на улицы Лондона. Видимо, не желали находиться в одном доме с некромантом. И учеником некроманта. И вообще в доме того, кто поддерживает некромантов.
— Пусть идут, — возразила Катерина, оставшись с гномом наедине. — Их дело.
Тот махнул рукой в свою очередь, соглашаясь.
— Скажите, Ангус... — когда тот уже собрался уходить, поинтересовалась женщина. — Зачем вы помогаете Хэммету?
— А что, нельзя? — не понял тот вопроса.
Или сделал вид, что не понял.
— Я не об этом. Что побудило вас? Мы следуем за ним... не знаю, можно сказать, уже по привычке. Но вы? У вас есть все, о чем можно мечтать. И с мировой несправедливостью можно бороться и другими способами...
— Нет, весь этот хаос — не самая главная мировая несправедливость. Есть вещи гораздо хуже. Именно их, я считаю, нужно прекратить любой ценой.
— Какие... вещи? — осторожно спросила рыжеволосая.
— Зная о которых, твой век неминуемо сокращается. Моя удача тоже не будет длиться вечно. Хэммет, узнав правду, заплатил в свое время дорогую цену. Посмотрите на его шрам на груди. Но это еще мелочи, по сравнению с той болью, которую он испытывает каждый день. Я бы на его месте давно бы перестал улыбаться и просто от злости убивал каждого встречного.
Женщина не знала, что на это ответить и просто молчала, ожидая, что Ангус скажет что-то еще. Но тот отправился в свою спальню.
И все же, прежде чем гном скрылся за поворотом, Катерина рискнула спросить:
— Неужели Хэммет единственный, кто сможет совершить такого рода безумие?
— Возможно, не единственный. Но единственный, кого я знаю, — коротко и вежливо ответил кузнец и исчез окончательно.
Глава 12
Англия. Лондон. 2 неделя сентября. 3 день. 1902 год.
Последующие дни путешественники просто восстанавливали силы. Правда, Хэммет и Франкенштейн не останавливались в вынашивании своих планов. Ангус охотно подключался к дискуссиям.
Остальные не вмешивались, считая, что им там делать нечего. И если уж троица задумала что-то совсем отвратительное, повлиять на их решение не выйдет.
Тем не менее, гном, благодаря своему красноречию, сумел найти подход к Уильяму и даже помериться с ним. Неизвестно, какие слова пришлось использовать, но бывший крестоносец все-таки смирился с присутствием в своей жизни кузнеца. Да и на Хэммета он смотрел не с такой злостью, как на Виктора. Может, считал, что тот одумается. Или, наоборот, слишком хорошо контролирует ситуацию, чтобы попасться на уловку некроманта.
Салим же пошел по пути Катерины, став, правда, еще более безразличным к ситуации. Когда кузнец велел путешественником покидать дом как можно реже и желательно ночью, он практически перестал выходить на улицу. А предпочитал коротко общаться с Уильямом. Или сидеть в своей комнате, впрочем, не запираясь.
Катерина пробовала несколько раз с ним поговорить, но каждый раз натыкалась на непробиваемую стену. И оставила любые попытки, в очередной раз убедившись, что орк, которого они знали еще в Александрии, давно умер. Осталась лишь пустая оболочка, полная ненависти. Это было видно в глазах. И, похоже, это было единственное, что держало наемника на ногах.
А ведь женщина пришла с искренним желанием помириться после того случая в доме Гамильтона. Даже рассказала о том, что произошло на самом деле между ней и профессором. Поделилась подозрениями, о чем могла пожалеть. Но это не расположило наемника. Или ему нужно было время, чтобы все осознать.
Ибо то, что он стал туго соображать, было видно невооруженным взглядом. Это слабо коснулось боевых навыков. Но в бытовых вопросах это стало заметно.
Стоило добраться до цивилизации, как выяснилось, что порой Салим путал вилку и нож местами, пользовался ложкой там, где она не нужна. И так во множестве мелочей.
Виктор еще во время 'осмотра' в своей крепости заметил симптомы повреждения мозга. И вновь, при всех предложил свою помощь.
Отчего удостоился нескольких 'теплых' слов от орка. Хэммет даже встал перед доктором, опасаясь, что они просто сцепятся друг с другом. Впрочем, у Франкенштейна подобная реакция вызвала лишь улыбку.
— Он наслаждается своим забвением, — уверенно сделал он тогда вывод. — И даже тот старый орк, которого вы знали, не кричит там глубоко внутри, моля о помощи.
На что Салим даже не разозлился. А, кажется... принял это, как должное, молча удалившись из комнаты.
Но все-таки Катерина догадалась, почему он даже не пытается уйти. Или связаться, на худой конец со своим народом, пусть для них он своей лишь наполовину.
Он хотел отомстить ангелу. А все, кто были в этом доме, ненавидели его. Именно поэтому орк был готов перетерпеть даже замашки профессора.
Уильям же просто думал о какой-то своей высшей справедливости. По его косвенному признанию. Рыжеволосая, впрочем, не поверила. Уж очень не понравился тогда взгляд солдата. Так смотрели люди, которые откровенно лгут...
Однако все эти мелкие неурядицы, на самом деле, занимали откровенно мало времени. Большинство занималось еще и тем, что постигали произошедшее за семнадцать лет. Пытались разобраться с новыми технологиями. И вообще невольно задумывались о своем новом месте в мире.
Бывший крестоносец делал это традиционным для себя способом. Тренировался. В том числе и с новым оружием. Пусть орден практически расстался с холодным оружием, перейдя целиком и полностью на практичные ножи из крепкой закаленной стали, он не собирался отказываться от меча.
Ангус был рад самолично выковать для него двуручный экземпляр по старой памяти. Возможно, это была одна из вещей, что помогла сгладить все неурядицы между ними.
А вот с огнестрельным оружием все было гораздо интереснее. Кузнец занимался многими вещами, в том числе испытывал и улучшая образцы, что производили различные компании. Хорошая возможность, чтобы узнать новые способы уничтожения других людей.
Это была единственная вещь, в которой Салим принимал активное участие.
Хэммет же не стал держаться за старый револьвер, а сменил его на более практичный пистолет, с которым теперь никогда не расставался. Остальные были уверены, что он с ним даже спит. Впрочем, все понимали причины.
Правда, чем дольше шло обсуждение, тем профессор выглядел все задумчивее. В последний день его из транса было вывести почти невозможно.
Ангус практически насильно заставил его выйти развеяться. Немного поразмыслив, Катерина решила присоединиться, как обычно натянув перед выходом капюшон.
Порой к ней приставали констебли, велили показать лицо. Но стоило им увидеть шрам, как тут же отворачивались с отвращением на лице. Правда, подобное вызывало совсем другую реакцию. Не боль из-за утраченной красоты, а смех, что она могла даже стать контрабандисткой, и никто бы не стал ее обыскивать. Кроме, разве что, совсем уж из ряда вон выходящих случаев.
Потребовалось некоторое время, чтобы убедиться в одной простой вещи. Без влияния ордена на органы власти никакого розыска исчезнувшей семнадцать лет назад банды Хэммета, по крайней мере, в Британской Империи, не было.
У полицейских имелось слишком много других проблем, да и, как сказал кузнец, никаких конкретных обвинений по бумагам не было. То, что зачитал тогда в порту в Александрии полковник Сандерс было лишь внутренним делом крестоносцем.
А теперь, когда они лишились своего положения в Англии, те, кого считал преступниками орден вполне могли быть друзьями короны. И все же Ангус предложил не рисковать. Все-таки ничего не помешало сэру Джеймсу наводнить шпионами враждебное государство. И только ему известно, что удалось накопать организации за семнадцать лет по поводу пластинок. Впрочем, как и принцу Артуру. Так что сегодняшний безопасный Лондон мог в любой момент стать смертельной ловушкой.
Поэтому Михаил носил длинную серую шинель с высоким воротником, порой даже пряча внутри половину лица. И сменил поднадоевшее пенсне на очки, которые теперь никогда не снимал.
Катерина не могла не заметить это мастерское перевоплощение. Профессор быстро уследил за тенденциями моды, быстро сменив весь скромный гардероб, что предоставил хозяин дома.
Впрочем, неудивительно. Не сможешь подстроиться под новую эпоху — погибнешь сразу.
Отчасти рыжеволосая понимала скрытность их предводителя. Да, именно так. Его лидерство, пусть и неявное, было неоспоримо. Нет смысла более это скрывать.
Жить в разных эпохах, каждый раз встречать новых людей, не зная, стоит ли им доверять или нет...
Женщина не знала, смогла ли повторить подвиг Хэммета. Тем более, когда Ангус что-то говорил о бесконечном круге боли, который он испытывает. Ей было достаточно по горло уже произошедшего...
Но с другой стороны они все пережили столько, что такая скрытность и постоянное молчание в важных вещах невероятно раздражали. Катерина больше не пыталась говорить с ним о Гамильтоне. Абсолютно бесполезное занятие. Да и это дело уже не имело никакого значения.
Главное, что удалось в глазах Михаила увидеть горечь от утраты. Хотя бы ее отглоски. Все-таки он далеко не первый и не последний раз терял кого-то. А мисс Кейси была лишь студенткой, которую, как выяснилось позже, он практически не знал.
Тем не менее, у рыжеволосой как-то стало спокойнее на душе, когда она увидела, что хоть что-то профессору не безразлично. А если не безразлично многое, то достать подобные эмоции было невероятно сложно.
Но все-таки Катерина решила попытаться вновь хоть что-то выяснить. Хоть и предчувствовала, что может об этом пожалеть, получив лишь новую порцию ничего не значащих слов в качестве ответа.
Их присутствие на одном из лондонских мостов легко было заметить, даже не оборачиваясь. Каждый шаг протеза Хэммета громко отдавался вокруг. Но не привлекал лишнего внимания. Лишь несколько любопытных взглядом.
Профессор был не один, у кого отсутствовала конечность. Были и бедные люди на костылях, что не могли позволить себе такую роскошь. Классовое неравенство всегда было актуально.
И взгляды прохожих обращались именно на то, какой у Михаила имелся протез, а не на сам факт его наличия.
Утро не радовало глаз. Солнце и так заволокло облаками, а развитая промышленность так и вовсе окружила город смогом. Не слишком приятная атмсофера для разговора, но, тем не менее, весьма подходящая, учитывая контекст.
