— Но раз Сандерс действительно отдал этот приказ, это объяснимо. Он судил меня за Шербур. И, даже в свете всех обстоятельств, приговорил к изгнанию.
Ведь показания Хэммета не фигурировали на допросе. Несмотря на то, что профессор как можно более честно, лишь не упоминая про пластинку, ответил на все вопросы. Казалось, пытки солдата неизвестными личностями указывали на некромантов в стане ордене. Что не исключается, но подозревать Сандерса в том, что он преследует какие-то свои цели — опрометчиво. И Уильям это подтвердил.
— Он адепт порядка. Не упускал ни одного преступника без наказания.
— И охоту на магов объявил с наивысшим удовольствием, — подала со стороны голос Катерина, поднимаясь на второй этаж, невольно услышав последнюю часть разговора.
Она не могли и не собиралась прощать за это орден. И все это понимали. Поэтому бывший крестоносец избегал говорить о подобном с ней. Да и вообще избегал. Ибо, как ни крути, как не представляй ситуацию с другой позиции, ему нравилось то, что происходит сейчас. Нравилось укрепление мощи ордена и охота на магов, которых всегда считал опасными наравне с некромантами.
Он не говорил об этом вслух, но большинству оказалось достаточно одного взгляда, чтобы это понять.
— Значит, мы слишком хорошо показали себя в битве с наемниками, — сделал вывод солдат.
— Это было неизбежно. Нас обнаружили бы рано или поздно, — сказал Хэммет. — В Лондоне мы были на виду, но в безопасности. Некроманты в центре города — и орден навсегда оккупирует эту территорию. Поэтому готовилось покушение. И будет следующее. Пока мы в бегах, то можем временно прятаться в хаосе, что происходит в мире.
— Это рано или поздно кончится, — возразил Уильям.
— Именно поэтому мы делаем то, что делаем. Это было неизбежно, мой друг. С тех самых пор, когда мы прибыли в Шербур, все к этому шло.
— Но вы хотели этого. Это была ваша цель на протяжении скольки... двух тысяч лет?
— Чуть больше, — усмехнулся профессор. — Но я правда не думал об этом, когда попал в Шербур. И ничего не планировал, импровизировать приходилось находу.
— Можно сказать, что вы бросили поиски после Семнадцатого нашествия...
— Нет, не бросил. Но уже думал уходить в другой мир, чтобы не попасть под взор ангела.
Тут Уильям помрачнел. Но так и не объяснил причин.
Его давно мучили вопросы. На которые Михаил никогда не ответит. Поэтому в голове бывшего крестоносца шло расследование, как то, которое вел профессор в своей книжке.
И самым главным вопросом была математическая нестыковка. С возрастом собеседника...
Уже через три дня после громкого заявления Виктора и его изобретения о себе, пришло долгожданное тайное послание от Гроссе. Старик не стал подсылать убийц или атаковать в лоб, ибо мог почувствовать себя оскорбленным поведением своего бывшего ученика. Или посчитать его угрозой собственному авторитету в организации технологических некромантов.
Тем не менее, все были уверены, что приглашение ведет прямиком в ловушку. Тем более, что никто не пустит навстречу 'Герра Гроссе', для которого Ангус нашел отличного штурмана, одного из английских водителей так называемых 'танков'. Молодой парень был одержим всем, что было связано с мощью и крепкой броней. Поэтому посчитал за честь рискнуть жизнью, лишь бы побывать внутри нового изобретения.
— Помпезное место, — заметил гном, прохаживаясь по палубе собственного небольшого дирижабля.
Небольшой ирландский замок находился на красивой открытой равнине, по которой расстилался ночной туман. Образовывался некий паритет. Крепость, как и средство передвижения, располагалась на открытом пространстве, открытая для залпов мощных орудий, что были скрыты внутри палубы. Гном отчасти даже хотел, чтобы дело дошло до драки. Будет повод испытать на прочность крепкость старых стен. Вернее, насколько быстро они падут.
— Подходящее, — ответил примостивший у борта Хэммет, закурив очередную сигару.
Ангус чуть оттянул воротник идеально сидевшего на мускулистой фигуре смокинга. Ему не нравилось летать, он предпочитал землю. К несчастью, Ирландия являлась отдельным островом.
Да и негоже было заставлять хозяев этого замка ждать. Впрочем, ожидать радушия от тех, кто выбирает такие мрачные и угрюмые места не приходится.
В Ирландии, как и в северных частях Шотландии давно царила настоящая анархия. О первой правительство Англии и так не слишком-то заботилось. Оттого был регулярный отток населения на материк или в Новый свет.
Нападение же людей и созданий Гроссе окончательно добило страну, моментально разрушив все государственные институты. Высокопоставленные англичане бежали первыми, упрямые ирландцы долго сопротивлялись. Но постепенно земли начали увядать. И приход крестоносцев, что насильно пробились через флот англичан, считавший непобедимым, показав свою силу во всей красе.
Англичане до последнего противились приходу ордена. Хотели восстановить порядок своими силами, оставишись господствовать на этой земле. И не хотели укрепления влияния крестоносцев на островах. Разумеется, о простых людях, оказавшихся на перекрестном огне аж с трех сторон, никто задумываться не собирался.
Правда, в этот раз суровая организация обошлась без повального сжигая городов и деревень. Война шла против механизмом, а также людей, что вживили в свое тело механизмы. Никто не сочувствовал некромантам, даже если у них не было ни одной замененной части тела. Оттого орден сделал правильный вывод, что никто из гражданских не будет прятать у себя отступающие под натиском солдат отряды.
Казалось, силы Гроссе были разбиты. Его поход за людским материалом потерпел поражение. И ничто не мешало ордену укрепить власть в Ирландии. Но вместо этого они просто ушли.
Недоумевающие англичане пробовали сунуться на остров, но решили оставить восстановление земель до лучших времен. Формально протекторат англичан над разрушенным государством оставался незыблемым. Только оставшиеся жители, самые упрямые, уже не признавали ничьей власти, кроме своей собственной.
С северной частью Шотландии все было гораздо хуже. Ее просто сожгли, оставив после себя пепелище. Жгли как англичане, так и орден, так и сами шотландцы, боящиеся распространения некромантов с берегов вглубь страны. Даже сжигали живых людей при отступлении, дабы те не достались в качестве материала противнику.
И вот теперь, когда они зависли в воздухе недалеко от одной из цитадели зла, Хэммет и остальные порой задавали себе вопрос — какой из зол по-настоящему меньшее? И насколько сильно они уже стали его частью? То, что стали, даже не обсуждалось. Хорошие люди сидели в домах со своими семьями и пытались выжить, защитив тех, кто дорог. Или стояли во главе сопротивления, пытаясь помочь страдающим людям любыми возможными способами.
А они здесь, в этом дирижабле. Пытаются провернуть дело, последствия которого предугадать совершенно невозможно.
— Думаю, пора, — выкинув недокуренную сигару вниз, профессор обернулся к кузнецу и другим подоспевшим на палубу.
— Новый план, — поправил воротник на плотной серой шинели Хэммет. — Я, Виктор и Катерина пойдем на встречу. Уильям остается с Ангусом. А Салим, как было сказано раньше, прикрывает 'герра Гроссе' с расстояния.
Путешественники были сбиты с толку. Предполагалось, что Уильям пойдет на встречу вместо Катерины, которая должна остаться с гномом.
— Чем вызвано такое решение? — недовольно спросил бывший крестоносец.
Не то чтобы он хотел лезть в крепость, но оставаться на обочине не хотелось.
— У меня предчувствие, что дирижабль собьют. Я хочу, чтобы ты защитил моего друга, — коротко объяснил Михаил, и от этого бывший крестоносец почувствовал себя пристыженным.
Но лишь на мгновение. Ибо профессор редко делал что-то просто так, под порывом чувств. Вопрос, к сожалению, уже считался решенным. Поэтому солдату пришлось промолчать.
— Я не хочу туда идти, — возразила Катерина. — И Салим тоже не пойдет. Нам достаточно ужасов, что мы насмотрелись в твоей крепости, Виктор.
— Поверьте, у моей организации все теперь предельно скучно, — с улыбкой, пока порыв ветра развевал волосы с седыми висками, сказал доктор. — Сомневаюсь, что мы увидим хоть один старый добрый сшитый из двух-трех частей труп.
Рыжеволосая вскоре сдалась, горестно вздохнув.
— У нас отнимут оружие на входе, — высказала она предположение, когда автомобиль, на котором они должны были добраться до замка, спустили на тросах вниз на разбитую дорогу.
— Сомневаюсь. Герр Гроссе и его люди крайне уверены в себе. И уверены в нашем благоразумии, — вновь не согласился Франкенштейн.
— А у нас оно присутствует?
— Мы суем голову в пасть льва. Мы противостоим простым аксиомам гениального Дарвина.
Что он хотел этим сказать, женщина даже не стала интересоваться, вместо этого полностью сосредоточившись на предстоящей встрече.
Спускаться пришлось также на платформе, которую согнал на землю сидящий за рулем Хэммет.
Ирландские дороги были ужасны по сравнению с английскому. Трясло так, что даже тренированную убийцу неприятно замутило от тряски.
Фонарь справа от капота освещал пространство далеко вперед. И каждый из присутствующих то и дело ловил взглядом странные силуэты, что оказывались либо иссохшим деревцем, либо большим камнем. А один раз Хэммет даже притормозил, ибо кто-то бросил самодельное чучело, которому место было в поле. Впрочем, это могло быть и не чучело...
— Где вы так хорошо научились управлять этой штукой? — просто для проформы спросила Катерина.
— А что ей, собственно, управлять? — в своей манере вопросом на вопрос ответил профессор.
Но здесь она была вынуждена согласиться, что ничего сверхестественного тут не наблюдалось. Две педали и штурвал, если, разумеется, именно так его называют...
Мост через глубокий ров был поднят. Казалось, что замок необитаем. Или хозяева не собираются их впускать. Скорее попытаются убить прямо здесь и сейчас.
Лишь после третьего гудка негромким клаксоном, установленным снаружи и заканчивающимся небольшим рупором, мост начал медленно опускаться.
— Чтобы там не произошло... — подал голос с заднего сиденья доктор, — я с вами от начала и до конца.
Такое заявление заставило Катерину в удивлении обернуться. Подобные слова казались дикостью от любого из их компании. Но из уст некроманта, что проводит эксперименты на людях, подобное слышать еще более дико.
— Не бойтесь, мной движет банальный расчет, — тут же вернул все на 'круги своя' Франкенштейн.
Рыжеволосая решила ничего не говорить. Ее мысли занимало происходящее. Взгляд скользил по стенам вокруг, ища дозорных. Но никого не было. Впереди во дворе лишь открылись двери, ведущие вглубь крепости.
Плутать по коридорам не пришлось. Все прочие двери были наглухо закрыты. Даже без сопровождающего путешественники оказались в месте назначения.
Стоило им переступить порог зала, как двери позади захлопнулись.
По бокам располагались стулья, где сидели мужчины и женщины в костюмах, что годятся для высоких приемов. Смокинги, платья, несколько раз мелькали традиционные одежды представителей других народов.
И в конце располагалось кресло герра Гроссе. Годы не пожалели старика. Теперь в его голове было проводов, ноги давно стали железными, и к ним шло еще больше кабелей, присоединенных к аппарату за его спиной.
Несмотря на физическую немощь, его глаза были такими же живыми, как и при последней встрече. Отчего картина становилась еще более жутко. Катерине сложно было физически смириться с тем, что кто-то может так существовать. Даже демоническая форма Борджиа казалась образцом естественности.
Отвращение переполняло ее, заставляя невольно накинуть капюшон сильнее, глубже пряча в нем лицо, словно дряблые иссохшие руки собирались ее немедленно коснуться.
— Виктор, мой мальчик, — откинувшись поудобнее на спинке, Гроссе позволил себе беззубую улыбку.
Все прочие присутствующие бесстрастно смотрели на вошедшую троицу. У большинства отсутствовали оригинальные конечности, солидная их часть была заменена металлическими. Некоторые пошли дальше, меняли себе часть лица или все лицо. Черепную коробку. Что творилось под одеждой, даже не хотелось думать.
— Учитель, — стоявший вперед доктор сделал шаг вперед навстречу старику.
— Что же задержало тебя в Мертвом мире? Ты пропустил столько интересного...
— Наши общие враги, учитель, — коротко пояснил Франкенштейн.
Хэммет и Катерина молчали, наблюдая за происходящим. Дело было за доктором. Это, если все пойдет наперекосяк, должно стать его Лебединой песней. Словно осознавая это, Виктор не собирался упускать своего шанса.
Однако и Гроссе оказался не так прост.
— Ты больше не можешь называть меня учителем. Равно как и я тебя своим учеников. Среди собравшихся есть много моих новых протеже, которые гораздо умнее и талантливее тебя. Не думай, что ты особенный Виктор. Раньше, может, было так, но наша организация была немногочисленна. Но теперь времена изменились. Разве что я не забыл твоего вероломства...
— Количество никогда не сможет заменить качество, — возвразил Франкенштейн.
— Не льсти себе, — злобно усмехнулся старик. — Да, то что ты сделал, впечатляет. Я буду рад посмотреть начинку, что ты вложил внутрь своего творения. Но тебя интересуют более насущные вопросы, я прав? Ты хочешь потягаться со мной за место лидера, не так ли? Я знал, что рано или поздно ты бросишь мне вызов по-настоящему. Однако ты опоздал. В нашей организации ты на самой последней позиции.
— Любой может...
— Любой. Но есть одна загвоздка, Виктор, — поднял палец с желтым ногтем Гроссе. — Да, возможно, ты создал что-то, что превышает творения других моих учеников. И даже мои собственные. Но я знаю, что ты не справился бы один. И дело не в гноме, который прибился к вам, и который обеспечил тебя лучшим металлом, что можно достать на островах или за ближайшим рубежом.
После чего старик вновь усмехнулся. Его кресто поехало вперед, и остановился на одном уровне с Хэмметом.
— Называешь ли ты его учителем? Нет? Очень зря. Он очень хороший учитель. А я всегда учился у лучших, знаешь ли... Но он потерял все позиции в нашей организации давным-давно. Его изобретение заслуживает внимания. Однако он недостоин занять мое место. И в этом каждый из присутствующих солидарен.
Катерина внимательно посмотрела на профессора, но тот продолжал стоять с каменным лицом, отрешенно глядя на главу организации.
Но удивило ли ее подобное? Женщина уже устала удивляться подобным открытиям.
— Дело в том, что вы пришли сюда, думая, что заслужили хоть какое-то право хотя бы говорить здесь. Но нет. Виктор, я знаю, что ты не изменил своим взглядам, — в глазах герра Гроссе вновь заиграла усмешка. — Ты слишком упрям для этого. Поэтому ты был перспективным учеником. Но учить тебя было крайне сложно. Потому что ты не хотел учиться. Ты был уверен, что всегда прав и знаешь все наперед. И много раз жизнь обводила тебя вокруг пальца ,как мальчишку. Что ты станешь делать, когда займешь мое место? Если, конечно, мой дорогой учитель тебе позволит это сделать и не узурпирует власть поверх тебя. Или просто будет командовать тобой из тени...
