-Ты ведь уже не преступница,— Кроу взглянул на Рейвен внимательно,— Ты могла бы просто принять свою старую команду в Менажери. Все бы закрыли глаза на это — Озпин бы замял информацию...
Рейвен ощутила, как слова Кроу забираются ей под кожу, неприятно шевелясь где-то в районе ее живота, но лишь немного откинулась, разминая свои конечности, всем своим видом показывая, как сильно ей надоел этот разговор,— У тебя есть еще новости?
Кроу молчаливо поглядел на Рейвен, после чего сам поднялся со своего места,— Забудь. Это была бессмысленная встреча.
Рейвен ощутила, что за этими словами внутри Кроу кроется самая настоящая буря — обвинения, мысли, тирады...
-Провожать не буду,— Рейвен попыталась ухмыльнуться — то, что она делала всегда, пряча свои эмоции за напускной бравадой. Малыш Кроу старался всегда отшутиться — но у него не было такого же опыта, какой был у Рейвен.
Может быть действительно ей просто стоило позволить тому набивать свои собственные шишки, а не прятать его у себя под юбкой...
Кроу сделал несколько шагов до выходя из шатра, прежде чем все же остановиться и повернуться в сторону Рейвен, почти не глядя на ту,— Никогда не думал, что буду так презирать своего собственного близнеца...
После этого, не дождавшись ответа, через секунду Кроу выскользнул из шатра и, судя по тому, что звука шуршащего песка до ушей Рейвен не донеслось, уже трансформировался в ворона, улетая прочь.
Рейвен же, выждав еще несколько секунд, медленно поднялась со своего места, прежде чем медленно втянуть в себя воздух... Затем медленно выдохнуть...
И одним ударом снести стоящий деревянный ящик с места, заставив тот мгновенно свалиться деревянными обломками.
Несколько секунд молчаливо Рейвен стояла, наблюдая за обломками и желая ударить еще раз, но все же смогла расцепить руки, неожиданно и незаметно от нее сжавшиеся в кулаки, прежде чем развернуться, громко выдохнув весь объем в своих легких.
Каждое общение с Кроу заканчивалось для нее по одному сценарию.
Сперва молчаливое перекидывание незначительными фразами — а затем они расходились, оставляя Рейвен беспомощно сжимать свои кулаки, имея возможность лишь крушить окружающую ее мебель.
В былые времена иногда она срывалась на неудачливых бандитах, попавшихся ей под руку, но в новые времена заменить уже опытных бойцов новым сбродом было все сложнее — не говоря уже о просьбе Джонатана допускать как можно меньше подобного.
Поэтому Рейвен пришлось оставить эти методы для поддержания дисциплины, обходясь чем-то иным для снятия стресса.
Еще раз выдохнув, приходя в себя, Рейвен все же вытащила большой свиток из-за спины, после чего отбила по тому сообщение о необходимости отослать обратно дозорных, прежде чем все же выйти из шатра, глядя вслед Кроу.
Но птиц в воздухе пустыни более не было — только песок, светлеющее небо и бродящий среди бархан ветер.
* * *
Суперорда гримм двигалась медленно, неотвратимо. С каждым шагом она приближалась к цели — но вместе с тем с каждой секундой она крепла.
Гримм в Вакуо было очень много — незначительность количества гримм в Вакуо было заблуждением.
В Вакуо было мало гримм на поверхности.
Но под песком... Под землей... В оазисах...
Таились легионы, не уступающие иным. Огромные орды, ждущие своего часа. Самые различные — и столь малые крипы, и огромные дефсталкеры, и исполинские черви...
Гримм медленно двигались потому, что им не нужно было торопиться. Каждая секунда промедления позволяла еще одному или сотне гримм влиться в нестройный хор.
Вой, щелканье, шипение, хлопанье крыльев...
Суперорда не двигалась единой массой — пока нет — растягиваясь на многие километры, медленно и неумолимо продвигаясь вперед, но...
Что отличало просто огромную орду от суперорды?
Центральный, сильнейший гримм.
Поэтому, в самом центре этой орды медленно продолжал двигаться гримм.
Он уступал размером своим собратьям вокруг, и выглядел вовсе не так устрашающе, как его собратья, но вместе с тем казалось, будто бы все остальные гримм, чутко прислушиваются к его шагам, делая шаг только тогда, когда слышали его тихое перебирание ногами.
Похожий на дефсталкера — на огромного скорпиона — тем не менее, этот гримм, казалось, едва ли превышал размер автомобиля — его можно было назвать даже небольшим по сравнению с многими иными гримм — и вместе с тем на скорпиона тот был похож лишь ниже своего пояса. Или, правильнее было сказать, что все тело скорпиона присутсвовало в полном размере — но там, где должна была находиться его голова — возвышалось иное тело. Человека, от пояса и выше, оканчиваясь человеческой головой и даже двумя руками.
Впрочем, спутать с человеком это существо было нельзя — покрытое черной, едва дрожащей, слизью, его тело не имело ни глаз, ни ушей, ни волос, оканчиваясь лишь ртом, полным узких, длинных и острых зубов, словно бы торчащие из черных десен костяные иглы.
-Ну же, братья мои!— и самым кошмарным было то, что фигура эта, растянув улыбку и обнажая десятки костяных игл в своем рту, говорил,— Идем, братья мои! Ибо наша Богиня требует победы! И нестройный рев, вой и клекот ответил гримм, медленно продолжающему свой путь к своей цели.
Различие
Подобрать подходящий подарок для Нио было достаточно легко — любые сладости, хотя особенно мороженое, устраивали ту. Еще ее устраивала качественная одежда, бижутерия, журналы, техника и множество других вещей, которые, впрочем, было сложно найти в сувенирном магазине.
Подобрать подарки для Синдер было куда сложнее.
Нет, Джонатан не сомневался, что Синдер с благодарностью примет любой подарок — обрадуется ему по настоящему — и будет либо использовать тот, либо поставит на видное место в своей комнате — но настоящую радость ей приносили, разве что, книги. А подобрать книгу, которую Синдер еще бы не читала, и что удовлетворяла бы ее вкусам, было проблематично — также проблематично, как найти что-нибудь вроде книги "Традиционные яды Вакуо" в магазине сувениров.
Поэтому Джонатан потратил все свое время на разглядывание стеллажей и общение с Скарлетт, почти перестав обращать внимание на зудящие внутри него мысли.
Почти.
Так что, расплатившись за покупки, и подхватив рукой купленные сувениры для своей семьи, Джонатан отправился с Скарлетт в отель, в котором она также и остановилась — по совпадению обстоятельств тот же самый, который выбрал Джонатан, почти не обращая внимания на вцепившееся в его разум словно клещ осознание.
Почти.
Он уже почти привык не предлагать свою помощь старикам или женщинам, старающимся унести объемные и тяжелые покупки. Частично в этом был виноват его статус, но куда больше в этом было виновато его состояние. Если бы он предложил унести покупки — то его качающаяся фигура, неспособная нормально даже пройти десяток шагов, выглядела бы даже хуже, чем в том случае, когда он не сделал бы этого предложения.
Почти.
Добравшись обратно до отеля, Джонатан не стал провожать Скарлетт до ее двери, чтобы это не выглядело совсем уж странно — к тому же учитывая, что Скарлетт собиралась ложиться спать, сейчас, когда Солнце еще не так ярко светило и сильно жгло, что заснуть еще было возможно — и Джонатана почти не интересовало, чем именно Саммер была занята всю ночь, что планировала отправиться спать только сейчас.
Почти, почти, почти — Джонатан, сколько можно? Почти проиграл, почти погиб, почти Король — сколько мы будем топтаться на этом "почти"?
Однако когда Скарлетт скрылась за дверями отеля, Джонатан остался наедине сам с собой вновь, ощущая, как медленно начинают опускаться уголки его губ, а взгляд его, словно бы манимый чьей-то рукой, устремляется вдаль.
Никто не спорит с тем, что каждый случай уникален, и должен оцениваться отдельно — но не кажется ли тебе, что при этом он хотя бы должен оцениваться? Ты ведь сделал столь много, так много решений — плохих решений, Джонатан. Плохих, но правильных?
Джонатану хотелось выпить — но его тело просто не могло теперь нормально переработать алкоголь, даже одну кружку пива.
Так что все, что оставалось Джонатану — это, развернувшись, медленно направится прочь, глядя на то, как постепенно просыпается город ото сна. Словно бы из-под песка выкапываются люди в городе призраке и узкие кривые улочки, которые можно было принять за брошенные, наполняются жизнью. Появляются прохожие — кто-то с лицом, изуродованным шрамами, пистолет на поясе для того, чтобы отбить всякое желание у прохожих пререкаться с идущим.
Завернутая в тряпье фигура, чье лицо было полностью замотано тряпками, волосы убраны под капюшон, а глаза прикрыты темными очками.
Торговец из каравана, закрытый на случае настигшей его песчаной бури? Или криминальный босс из Мистраля, скрывающийся от своих прошлых знакомцев?
Фавн, бредущий по своим делам — один рог торчал из-под копны черных неухоженных волос, а в руках, налитых мускулами, созданных годами упорного труда, большой деревянный ящик. Может быть в нем были блоки йогуртов, которые стоило выставить на полки. Может быть небольшой арсенал контрабанды...
Совсем не Гленн. Не твоя среда. Не твои люди.
В Гленн было странно даже думать о том, что замотанный в тряпье человек, ни одной черты которого нельзя было различить, пройдет дальше, чем до ближайшего поста полиции, что как минимум поинтересуется его ID.
Громила с оружием даже вне кобуры? Даже попадающим проездом охотникам приходилось туго, если их замечали в таком состоянии.
И было глупо даже предполагать, что таскающий ящики на главной улице Гленн фавн мог везти контрабандное оружие — безусловно, где-то до сих пор могли существовать подпольные дельцы, криминал был неискореним даже в самых совершенных государствах — но при одном только намеке на подобное в ближайшие минуты он мог ждать беседы с правоохранителями — а, если опасения подтвердятся...
Это не наша жизнь.
Вакуо не был Гленн, а Гленн не было Вакуо. Вот так просто.
И что теперь?
Джонатан продолжил двигаться по улицам, постепенно замечая, как все больше и больше людей появляется на тех — узкие улицы становились все более и более переполненными, где-то уже начали открываться уличные кафе, чьи владельцы выставляли столики на свои веранды, а где-то начали появляться зевающие рабочие млм упирающиеся дети, не желающие отправляться в школу...
Джонатан, глядя на это, лишь улыбнулся чуть через натянутые на лицо тряпки, прежде чем перевести взгляд чуть дальше.
-Сан,— голос взрослого мужчины заставил Джонатана найти взглядом фавна, по бокам головы которого виднелись два крупных обезьяньих уха,— Если ты не отправишься в школу — клянусь, ты не получишь больше сладостей до совершеннолетия!
-Если я не получу сладостей!— взгляд Джонатана переместился на ребенка, видимо самого вышеназванного Сана, что всеми силами упирался попытке своего, видимо, родственника, отправить того в школу, уцепившись даже своим длинным обезьяньим хвостом за ближайший фонарный столб,— Я не пойду в школу до самого со-вер-ше... Пока не стану взрослым!
Джонатан только хмыкнул на подобную картину, прежде чем продолжить свой путь дальше, глядя на город, что сбрасывал с себя утреннюю сонливость.
Впереди проехала машина, заставив какого-то прохожего, надеявшегося на то, что он успеет проскочить, отпрыгнуть в сторону и разразиться тирадой ругательств.
Слух Джонатана уловил музыку — и ему потребовалось чуть повертеть головой, чтобы найти источник той — из открытого окна невысокого трехэтажного здания доносилось нечто, что, пожалуй, больше всего было похоже на рок — разобрать слова было трудно из-за плохого звучания динамика, хотя, судя по всему, слова значили в этом случае мало.
-Детишки, не дают спать с самого утра, — голос мужчины рядом заставил Джонатана развернуться, но тот успел увидеть лишь удаляющуюся от себя фигуру мужчины, на плечи которого был накинут белый плащ, а красная шевелюра которого была украшена шляпой-котелком — что-то, что Джонатан редко видел в Ремнанте.
То, что мужчина при ходьбе также опирался на трость заставило Джонатана ухмыльнуться чуть больше — хотя из своей богатой практики Джонатан мог сказать, что для ходьбы трость тому не была нужна — скорее, та использовалась как аксессуар в его случае.
-Вы потерялись?— голос, глубокий и низкий, заставил Джонатана осознать всего через мгновение, что его фигуру полностью накрыла огромная тень, словно бы от приблизившейся горы.
Развернувшись, Джонатан в полной мере смог подтвердить свое более раннее заключение — говорившим оказался огромный мужчина таких пропорций, что, казалось, он мог заглядывать в окна второго этажа при ходьбе. А мускулатура его тела, совершенно не скрытая его легким прикидом из майки и плаща сверху, совершенно не оставляла и шанса на то, что в случае столкновения с ним кто-либо и вовсе сможет уйти целым.
-Вам помочь?— впрочем, сам мужчина, хотя и смотрел на Джонатана с ровным выражением лица, спросил того и необходимости помощи...
-Нет, спасибо, — но Джонатан лишь покачал головой, прежде чем сделать шаг в сторону, пропуская огромного мужчину.
Тот, правильно поняв его намек, сделал шаг вперед, в один шаг оказываясь в паре метров от Джонатана.
-Хейзел, сколько можно! — голос девушки за спиной Джонатана не заставил того развернуться,— У нас большая партия!
-Гретчен, прости! — впрочем, когда огромный мужчина, напомнивший Джонатану медведя, неожиданно залебезил перед девушкой Джонатан не удержался от легкого смешка,— Мой будильник сломался, я сейчас все сделаю...
Джонатан сделал еще один шаг вперед, затем...
Как думаешь, кто из них умрет?
Затем Джонатан замер на середине второго шага.
Ребенок? Дети часто гибнут даже не от гримм — он может сбежать, попытаться укрыться где-нибудь в подвале — а затем, рухнувшее здание...
Джонатан сделал шаг вперед.
Модник с тростью? Думаешь, у него хватит сил сбежать от подступающей орды?
И еще один.
Здоровяк будет стоять до последнего, это правда. Он перегородит путь к этой Гретчен и будет отбиваться с яростью льва — но гримм все больше и больше...
Джонатан остановился вновь, глядя вверх.
Солнце медленно поднималось вверх над Вакуо, освещая город.
Совсем чуждый ему город...
Город, где тоже живут люди.
Когда Джонатан посещал Вакуо с дочками он обгорел так сильно, что потом ему пришлось еще месяц сдирать с себя обгоревшую пленку кожи.
А еще он отравился так, что три дня лежал дома.
И это не вспоминая о том случае, когда его попытались обокрасть на базаре — хорошо, что Синдер тогда заломала руки грабителю...
Да, Вакуо — это ад на земле. Но живут ли в этом аду демоны?
Джонатан засунул руку под свой плащ — прежде чем вытащить свиток.
8: 00
5 ноября (пн)
1738
Свиток Джонатана тускло поблескивал матовым экраном, мешая чтению, так что Джонатану пришлось прикрыть тот рукой, чтобы прочитать в тени время и дату.
Хах, восемь...
Джонатан не сдержался и хохотнул от неожиданности открытия.
