Дракон и волчица

В восточной части площади и примыкающей к ней улице Юлия Цезаря было относительно спокойно и безопасно. Никаких драк и массовых беспорядков. Народ огромной массой покидал место кровавой коронации. Стража им почти не препятствовала. Возможно, к тому времени они уже получили приказ прекратить избивать и вязать всех подряд. У городского управления, наверное, просто закончились повозки для транспортировки арестантов и свободные места в тюрьмах. Две дюжины стражников стояли на тротуаре и лишь спокойно наблюдали за этой плотной массой перепуганных людей, спешно покидающих площадь. Время от времени они, правда, выхватывали из толпы кого-то, кто казался им особо подозрительным, крутили ему руки и укладывали, мордой в асфальт.

Когда Тюльпан и Лела оказались неподалёку, юноша обернулся и едва заметно сжал своей рукой ладонь девушки.

-Постарайся не привлекать внимание этих отморозков. Веди себя, как обычная горожанка. Не озирайся по сторонам, не показывай своё лицо и не смотри им в глаза... чёрт, побери!

Было уже слишком поздно. Лела к тому времени, чисто инстинктивно подняла голову и встретилась взглядом с одним из стражников. Тот, как будто, сразу переменился в лице. Затем внимательно осмотрел беглянку и, толкнув в бок своего напарника, указал пальцем в её сторону. То ли девушка, по его мнению, сильно отличалась от всех остальных, то ли он просто узнал её по портретам, расклеенным по всему городу.

-Ну, вот и попались...

Лела остановилась и виновато опустила глаза. Несмышлёное и наивное существо. Словно глупый деревенский ребёнок, первый раз в жизни оказавшийся в большом и опасном городе.

-Извини. Я сама не знаю, как это получилось. Если хочешь, я использую свои способности, чтобы уйти от стражи.

-Ну, уж нет,— Тюльпан резко обернулся и раздражённо покачал головой,— Лучше побереги свои силы. С этим я и сам справлюсь.

Сказав это, юноша с силой толкнул шедшего впереди здоровенного, жирного борова в сером плаще. На самом деле, это был даже не пинок, а несколько быстрых и скрытых ударов. Сначала в спину, а затем по внутренней связке колена и чуть выше локтя. Никто, ничего и не заметил. Вот только человек этот вдруг неожиданно полетел вперёд, громко ругаясь и размахивая на ходу руками. Со стороны могло показаться, что он просто решил напасть на стражников. Они, кстати, тоже так подумали. Удар прикладом в лицо, и здоровяк как подкошенный рухнул прямо на каменную мостовую. После этого несколько стальных кирас окружили его со всех сторон и принялись остервенело избивать ногами. Пока они занимались столь важным и увлекательным делом, Тюльпан схватил Лелу за плечи и, прячась за спинами других людей, незаметно прошмыгнул пост стражи. Когда они, наконец, оказались на безопасном расстоянии, девушка обернулась и с горечью посмотрела на, лежащего посреди дороги, избитого беднягу.

-Зачем ты это сделал?

-Ты хотела сама оказаться на его месте?

-Нет... но можно было найти какой-то другой выход.

-Выход был... самим перебить всех стражников или просто сдаться в плен. Что тебе больше подходит?

Лела промолчала. Напоследок, ещё раз обернулась назад и нахмурила губки. Тюльпан в ответ усмехнулся, а затем взял девушку за руку и с силой потянул за собой. По пути ещё про себя подумал: "Вот, нашлась святоша на мою голову. Лучше бы поблагодарила. Уже который спасаю её от всяких отморозков".

Какое-то время они шли молча. Только крепко держались за руки, чтобы не потерять друг друга посреди всей этой бегущёй перепуганной толпы. Дальше улица поднималась на холм. Один из семи великих римских холмов с массивным зданием городского налогового управления на вершине. Добравшись туда, Тюльпан остановился и посмотрел назад. Площадь отсюда была видна, как на ладони. Теперь она почти опустела. Кое-где ещё, правда, продолжались мелкие стычки. Последние очаги уже второго в этом месяце неудавшегося восстания. Странные какие-то времена настали. Вряд ли городу и всей империи стоит ждать чего-то хорошего от этого нового правителя. Слишком это странный и непредсказуемый игрок, действия которого почти невозможно просчитать наперёд. Лично его победа Фалангуса также весьма озадачила. Теперь спасти учителя будет куда сложнее. После подавления восстания, меченосцы наверняка бросят все свои силы исключительно на поиски странной девушки из врат и её спутника.

Несколько секунд Тюльпан думал о чём-то своём. Лела стояла рядом и задумчиво смотрела на раскинувшуюся у её ног столицу этой чуждой и незнакомой страны. Красный диск солнца медленно уходил за горизонт. На город опускались долгие осенние сумерки.

-Смотри туда,— юноша вдруг поднял руку и указал пальцем куда-то вдаль,— Вот он — наш Дракон. Учитель часто говорил, что это единственное, что осталось у нашего народа от великого прошлого. Тот, кто никогда не лгал и не предавал свою империю.

Девушка проследила за его пальцем. Там на площади она сразу и заметила статую из-за своего невысокого роста. Отлитое из бронзы, исполинское существо, расправившее крылья и словно готовое в любой момент оторваться от земли и вспарить к небесам. Само олицетворение силы, многовековой мудрости и справедливости.

-Мне знаком этот силуэт...— увидев его, девушка вдруг замерла от неожиданности. Лицо её почему-то сразу побледнело, а по пальцам пробежала мелкая, предательская дрожь,— Мне страшно... Глупый и несчастный народ...

-Что случилось?— Тюльпан с тревогой посмотрел на Лелу и с силой дёрнул её за руку. Напрасно. В эти мгновения она, казалось, совершенно не замечает своего спутника.

-Что он здесь делает?.. Как такое может быть?.. Глупый и несчастный народ... Как вы можете поклоняться этому чудовищу?..

На следующий день, все римские газеты вышли с примерно одинаковыми заголовками: "Вчера на центральной площади столицы был торжественно коронован новый император Римской Империи Фалангус. На церемонии присутствовали: мэр города, премьер-министр, римский кардинал, председатель сената и другие высокопоставленные гости". И на этом всё. Больше не слова о политике. Никаких, там, подробностей или комментариев. Ничего о Драконе и драконокоронованном правителе, который на самом деле оказался не совсем драконокоронованным. Ничего о массовых беспорядках, столкновениях бунтовщиков со стражей, семидесяти четырёх погибших и сотнях раненных. Прямо таки, само воплощение политкорректности и беспристрастного нейтралитета.

Вообще-то в этой ситуации понять владельцев и редакторов газет было несложно. Они молчали, потому что боялись. Никто не хотел ссориться с новым императором. Это было слишком опасно. Все уже давно знали, как Фалангус поступает со своими политическими оппонентами. Ночной стук в дверь, арест, короткий бутафорский суд, конфискация имущества и длительный срок за решёткой в весёлой компании убийц и городских отбросов.

С другой стороны, всячески восхвалять тирана и узурпатора при данном раскладе было не менее опасно. Ещё неизвестно, сколько он вообще продержится на римском троне. Власть Фалангуса теперь, буквально, висела на волоске. Блестяще подавив восстание, он лишь на какое-то время отсрочил свою неминуемую погибель. После всенародного развенчания мифа о драконоизбранности нынешнего правителя, ничто уже больше не сможет остановить великих герцогов от открытого выступления против этого самозванца. А когда в императорском дворце, наконец, появится новый хозяин, то он может вместе с Фалангусом упрятать куда подальше и всех его сторонников и подхалимов. Поэтому для тех, кто жил в Риме или вёл там какие-то серьёзные дела, разумнее всего было сохранять полный нейтралитет. Так, кстати, почти все и поступили.

Совсем по-другому обстояли дела в провинциях. Местные владельцы газет могли здесь не опасаться за свою шкуру. Они находились под защитой своих герцогов, армия каждого из которых многократно превосходила императорскую городскую стражу. Естественно, когда весть о случившемся, наконец, докатилась до городов, контролируемых великими домами, там поднялся очень большой шум. "Палач и самозванец на императорском троне!", "Обман, потрясший всю империю!", "Величайшее святотатство в истории Рима!!!". Складывалось впечатление, что кто-то специально накалял и без того взрывоопасную обстановку. Специально будоражил народ в провинциях и подталкивал герцогов на решительные действия против нового императора. Было пока неизвестно, кто стоял за кулисами и руководил всем этим грандиозным спектаклем. Впрочем, кем бы он ни был, он явно хорошо знал своё дело. Ситуация в империи с каждым днём становилась всё напряжённее. Всё чаще и чаще в выступлениях уличных ораторов и видных политиков, звучали слова о праведной мести и наказании самозванца. Страна негодовала. В воздухе вот-вот должно было запахнуть жаренным.

Милан. Северная Италия. Владения дома Кардини. Несколько дней спустя.

Большой индустриальный город, застроенный одинаковыми шести и семиэтажными зданиями. Сотни заводских труб, тянувшихся вверх и извергающих в воздух тонны едкого, чёрного дыма. Прямые, широкие улицы, с бесконечным потоком паромобилей и паробусов. Непрерывный городской шум, рёв двигателей и свист клаксонов. Плотный людской поток на тротуарах. Десятки огромных грузовых дирижаблей, медленно летящих над головой и, время от времени, закрывающих собой солнце. Город был чем-то похож на один сплошной гигантский паровой двигатель, яростно ревущий, стучащий клапанами и шестернями и пожирающий ежедневно составы каменного угля. Местные ткацкие фабрики и заводы работали здесь круглые сутки, после чего товары, произведённые здесь, грузились в огромные и длинные товарные поезда и развозились по всей Европе и Ближнему Востоку. Милан был богатым и современным промышленным полисом. Почти таким же, как Гамбург, Лондон или Санкт Петербург. Иностранцы ещё часто любили повторять, что это единственный европейский город во всей Римской Империи. Они говорили правду. Никаких разбитых крестьянских телег на дорогах. Никаких назойливых попрошаек, напёрсточников или уличных музыкантов. Никаких дешёвых проституток за пределами борделей. Никаких скоплений уличных банд или торговцев опиумом, при свете дня во всё горло расхваливающих свой товар. Городская стража, в отличие от Рима, здесь явно занималась своим делом, вместо того, чтобы беспробудно пьянствовать в кабаках и открыто вымогать жалкие гроши у рыночных торговцев или мелких лавочников.

Своим нынешним порядком и благополучием Милан был обязан только одному человеку. Тому, кто находился в этом городе выше всех, как в переносном, так и в самом прямом смысле. Тот, чьё жилище и рабочий кабинет были расположены на самом верхнем этаже высокой башни-шпиля, построенной в центре делового района. Снизу прохожим ещё часто казалось, что крыша здания упирается в сами облака. Выше всех жилых зданий, выше заводских труб и даже выше, летящих по небу, дирижаблей. Во всём этом, так отчётливо, чувствовалось что-то загадочное и чарующее. Человек, живущий там наверху, был явно не такой как все они. Только он один мог позволить себе столь дорогие и необычные апартаменты. Ему просто нравилось иногда стоять у окна и смотреть сверху на свои владения. Люди казались отсюда такими маленькими и никчемными. Он был здесь хозяином всего и вся. Это был его собственный город. Город самого могущественного и влиятельного человека во всей Римской Империи.

Великий герцог Лектор Кардини был мужчиной лет пятидесяти. Маленький рост, худощавое телосложение. Зачёсанные назад длинные, седые волосы. Сжатые в презрительной гримасе губы и холодный, высокомерный блеск в бесцветных глазах. Внешность явно не самая яркая и героическая. Впрочем, всё это никоим образом не помешало Лектору стать человеком, который на протяжении вот уже восемнадцати лет управлял империей из-за спины Иви Ленивого. Вся его жизнь была чем-то вроде длинной лестницы к власти, увенчанной скользкими, тернистыми ступенями, каждая из которых таила в себе множество ловушек и опасностей. Этот путь для него был единственным, на что стоило тратить силы и годы. Всё остальное вторично. Лектор даже не имел собственной семьи, из-за чего многие злые языки во всех частях империи шепотом говорили о его половой слабости или нетрадиционной сексуальной ориентации.

Первый и единственный раз Лектор был женат двадцать пять лет назад, по требованию своего отца Нарроса Кардини. Для того брак сына был лишь возможностью укрепить отношения с могущественным в те времена, соседним домом Марганиусов. Впрочем, после его быстрой и неожиданной для всех кончины, Лектор сразу сменил приоритеты во внешней политике. Дом Марганиусов всегда был для Кардини словно та кость в горле. Слишком много спорных вопросов и спорных территорий. Впрочем, к открытому противостоянию Лектор тогда ещё не был готов. Он вообще не любил рисковать, доверяя свою судьбу солдатам и генералам. Ввязываться в войну, по его мнению, стоило лишь, имея многократное превосходство над силами соперника. А до этого все проблемы необходимо решать исключительно чужими руками. Так всё, кстати, и произошло. В то время, тридцатидвухлетний Лектор Кардини уже был весьма опытным и искушённым политиком. Пол года напряжённых, закулисных интриг, и дом Марганиусов был полностью уничтожен руками повстанцев и армией сербского короля Стефана IV. Когда уже отгремели последние крупные битвы, Лектор, наконец, вступил в войну. Что самое смешное, он даже объявил себя защитником "союзного", римского дома Марганиусов. Формальным поводом была защита имперских провинций Венеция и Северная Далмация от армии сербов. За это глава дома Кардини, в своё время, даже получил лавры спасителя Римской Империи. Правда Лектору тогда так и не удалось "повоевать" с захватчиками. Это просто не входило в его планы. Когда его армия встретилась с армией Стефана IV у города Любляна, оба правителя, вместо того чтобы сразу двинуть друг на друга полки, подписали мирный договор и поделили между собой обширные земли на северо-западе Балканского полуострова.

В итоге Лектор Кардини практически без единого выстрела присоединил к своему дому территории Венеции и Северной Далмации и получил полный контроль над Адриатическим морем. Многие в империи тогда ещё шушукались о его тайных переговорах со Стефаном IV, но дальше разговоров дело так и не пошло. Ни у кого не было никаких доказательств. Лектор хорошо умел подчищать за собой следы. Единственная, кто владел кое-какой информацией по этому делу, была его жена — герцогиня Альба из поверженного дома Марганиусов. Впрочем, она так и не успела ничего поведать миру о тайных интригах своего мужа. Спустя всего месяц после окончания войны, она слегла от тяжкой неизвестной болезни и быстро скончалась, несмотря на все старания лучших докторов. На похоронах Лектор ещё так правдиво изобразил из себя несчастного, убитого горем супруга. Ради очередной ступеньки к власти он готов был пойти даже такой откровенный фарс. Для величия собственного дома, зачастую, приходится быть предельно жестоким и бескомпромиссным. На своём пути к власти, ему ещё не раз приходилось убивать и мучить в пыточных камерах своих врагов. Это вполне нормально. После смерти последнего драконокоронованного императора, такое ведение дел стало вполне уместным в среде финансовой и политической элиты государства.