Рождение Солнышка

Осталась одна. Сменного белья у меня нет. В портках спать не ляжешь. Остаётся укороченная сорочка, едва прикрывающая пятую точку. Что же делать?

Раздался стук в дверь.

— Войдите...

Вошла та же девушка.

— Мы тут подумали, что вам не помешает ночная сорочка... Подарок от нас...

Даже неловко как-то.

— Благодарю, сестрица... Или мне нельзя тебя так называть... Кто ты?

Девушка глядела синими глазами в самую душу. А чёрная, как ночь, коса, стелилась до самого пола.

— Я — Снежа.

— Дочь Марены?

Девушка улыбнулась.

— Мама передаёт подарок, сестрёнка, — и протягивает мне свёрток.

— Мне так неловко... Зря мы согласились...

— Не бойся. Просто будь собою. Эта ночь растянется для вас двоих. Можете болтать, пока не устанете. А потом успеете ещё отдохнуть.

— Негоже девице до замужества спать вместе с молодым человеком.

— Это ваши людские заморочки. Просто будь честна с собой и с ним. Он — твой суженый.

Я вздохнула.

— Иди уже в душ. И косу распусти, как выйдешь. Да ложись.

Успокоиться? Легко сказать!

— Благодарю, Снежа.

— Пойду я, а то Яр уже мотоцикл пригнал. Задержу маленько.

И она ушла.

А я бегом в душ. Сделала всё, как велено, свет погасила да в постель забралась. А тело дрожит. Шёлковая чёрная сорочка до пят мало что скрывает в свете. Надеюсь, Яр обойдётся без освещения. Ой, что будет?

Тут вспомнила про косу, расплела её.

Яр вошёл почти бесшумно. Включил фонарик на часах и стал освещать дорогу к санузлу.

Долго его не было. А у меня и сон не идёт.

Яр вышел, в одном полотенце да с распущенными волосами. Мамочка!

Нет, я слышала, что в старину одно из испытаний для будущих супругов избирали ночь вместе. Причём, дозволялось почти всё кроме лишения девственности. Целью являлась совместимость тонких материй, душ... Через принятие тела другого. Но в наше время к этому обычаю редко когда обращаются. А христиане так вообще считают жутким позором.

Но Боги решили иначе. Неужто сомневаются в нашей совместимости? Или цель этого испытания в ином?

— Не спишь? — спросил Яр, проминая постель. Пропустила я, как он добрался до ложа.

— Н-не с-сплю, — а зубы чечётку отбивают. И ноги — тоже.

— Дрожишь? Замёрзла? Иди ко мне, — понял он по-своему. Издевается?

Но я не сдвинулась с места.

— Т-тебе не к-кажется это всё п-подозрительным? Домик в парке... Ни одного посетителя... Комната для нас...

— Да. Я уже осмотрел дом снаружи. Он явно не из нашего мира.

— А из какого?

— Навьего.

— Что? И ты так спокойно на это глядишь?

— Ну так Мара — твоя покровительница.

— Откуда знаешь?

— Видел тебя на Коляду. Поначалу решил, что сама Мара со мной играет. Но больше её рядом с тобой не чувствовал.

— А ты как к Маре относишься?

— Как и к остальным Предкам. Её подарок? — и он коснулся шёлковой ткани, скользя по моим изгибам. — На ощупь просто шёлк.

— Ч-что ты д-делаешь? — вновь задрожала я.

— Использую предоставленную нам возможность быть вместе.

— Н-но...

Вот только договорить мне не дали. Губы накрыли поцелуем. Нежным, заставляющим забыть обо всём на свете, ровно до тех пор, пока сорочка, под его горячими руками не заскользила вверх.

Я оттолкнула любимого.

— Яр, прекрати... Иначе мы доиграемся... — мои руки с его груди скользнули по бокам. И тут я поняла, что полотенца на нём нет.

— Я не обижу тебя, моя Машенька... — прошептал он. — И не переступлю черту... И если хочешь, то остановлюсь. Хочешь?

Чего я хочу?

Мою заминку понял по-своему и просто лёг рядом, сграбастав в охапку.

— Какова цель этого испытания? — я, правда, не понимала.

— Близость.

— Близость?

— Наши желания совпали не расставаться в эту ночь.

— И? При чём здесь испытание?

— Ни при чём.

— Я не понимаю, — приподняла голову, стараясь заглянуть в его глаза, но в кромешной темноте не было видно ни зги.

— Это не испытание, Марусь, а возможность до союза сблизиться, когда не хочется расставаться настолько, что не получается отринуть желание, хочется продлить этот миг... Просто быть рядом с любимым человеком, прикасаться к нему, дарить ему свою ласку, познавать его тело, чтобы в свадебную близость не испытывать смущения.

— А я слышала иное... Что так испытывали совместимость. Можно ли раскрутить обоюдный вихрь... И это было до сговора... Если пара раскрутила, то сговор состоялся...

— Вихрь... — Яр задумался. — Меня этому не учили...

— Меня — тоже.

— Ты рассказывал, что отца в пять лет лишился, а мамы?

— Мама умерла, когда мне пятнадцать исполнилось.

— Почему? Отчим обидел?

— Нет. Он, хоть и гад, но маму любил.

— Так может, не такой уж и плохой?

— Гад он. Я не хочу про него говорить.

— А мачеха?

— У меня их уже три было. Все такие стервы... Последняя при отчиме ещё ничего, но когда того дома нет — начинает приставать ко мне.

— В смысле приставать?

— С поцелуями лезет. А на неё без страха не взглянёшь. Ездила за границу, накачала себе губы, грудь... Да и отчим, если узнает, убьёт...

— Кого?

— Обоих...

Мда... Попал Яр. Ясное дело, что домой являться не хочет...

— А предыдущие мачехи?

— Преставились. Но боюсь, он помог им того... Он, правда, баб не бил... Зато меня драл за любую провинность ремнём...

Похоже, кого-то сильно обидели.

— А ты рос непослушным мальчиком?

— Маму слушался, а его — не обязан. Не отец он мне!

Значит, не сошлись нравами...

— Ладно, хватит обо мне, — перевёл он разговор. — О себе поведай.

Я задумалась. Что рассказать-то?

— Моя мама очень хорошо рисовала. И у неё была своя мастерская по пошиву одежды. Она расписывала ткань так красиво, что никакая вышивка не требовалась. А рисунок казался объёмный, точно настоящая вышивка. Народные сарафаны, сорочки шили, а ещё платья в том же стиле, кокошники. Правда, последние её девочки украшали жемчугом. А отец срубы строил без единого гвоздя, терема возводил. Да такие, что залюбуешься.

— Сапожник без сапог?

— После смерти мамы, она на самолёте разбилась, мы какое-то время жили в его тереме... Он его сам сделал... Пытался удержать её мастерскую, но без её рисунков не смог. А я пыталась продолжить расписывать, но выходило значительно хуже. Постепенно перестали заказывать одежду в нашей мастерской, вернувшись вновь к вышивке. Мастерская закрылась... Потом женился... Незадолго до своей смерти продал наш терем с маминой мастерской. Ему деньги на операцию нужны были... Купил участок с избушкой... Да до операции не дожил. Заплатил за операцию, деньги не вернули...

— Уверена?

— Не знаю.

Повисла тишина. Гнетущая такая. Я не желала думать о том, что мачеха могла убить отца. Он умирал...

— После смерти мамы его сердце начало барахлить, — озвучила молчание. — А операцию делать он не хотел. Боялся умереть на операционном столе. Всё хотел меня на ноги поставить. Потому и женился во второй раз. Что если он умрёт, я не останусь одна... Мачеха уговорила сделать операцию...

Любимый гладил по головке, отвлекая приятными ощущениями от горестных воспоминаний. Я лежала на его груди, иногда дотягиваясь до его губ и целуя, будто подпитываясь от него.

А когда замолчала, он перевернулся, оказавшись сверху. Приподнялся надо мною так, чтобы не задавить, но при этом иметь возможность целовать, даруя нежность.

В какое-то мгновение я почувствовала, как помимо ощущений прикасающегося тела любимого есть нечто большее между нами. Будто пульсирующая сила входила в меня в области груди, когда Яр нависал надо мною.

— Ч-что ты делаешь? — я задохнулась от очередной волны этой силы. Дыхание спёрло.

— Ничего, — он отстранился.

Я ему попыталась обрисовать свои ощущения.

— Чудно. Я ощущая нечто подобное, когда ты сверху.

— Тебе не кажется, что мы что-то делаем неправильно? Мне дышать становится невыносимо.

"Ты права, — услышала в своей голове. — Но дело не в ваших вихрях, а неправильном круговороте сил ваших тел. Вам нужны Жива и Лада".

В моей голове появилась картинка человека со светящимися вихрями-воронками проходящими сквозь тело спереди и сзади, кроме двух воронок — верхней и нижней, разных цветов радуги. Только нижняя была чёрная, а верхняя светилась белым светом. И направления круговорота, образующего крест между разными телами. Напоминало матрёшку.

http://samlib.ru/img/c/chiba_u_k/kolyada/krest.jpg

http://samlib.ru/img/c/chiba_u_k/kolyada/uzelok_9.jpg

"Что это?"

"Каждая светящаяся воронка отвечает за определённые желания, чувства, состояние здоровья. У вас не так. Поэтому стоит с этим разобраться, можно с помощью друг друга... Потом уже учиться общим вихрем управлять...Большим помочь я не могу, ведь не властна над живыми. Используйте эту ночь, пока в силах... Затем отдыхайте. Дальше я уже буду не во власти времени... Перед Комоедицей можем ещё раз так же встретиться... Потом уже всё... Аж до осени..."

"Благодарю, Марена!"

В ответ услышала смех.

— Ты слышал, что Мара сказала? — спросила у жениха.

— Нет.

Я села. И постаралась передать на словах картинку, показанную богиней ночи да зимы.

— Что думаешь? — спросил жених.

А мне вдруг вспомнилась сказка про встречу девочки с солнечной богиней жизни Живой, являющейся частью своего супруга Солнышка-Даждьбога и Творцом, рассказанную как-то на ночь мамочкой, когда я была ещё маленькой.

И если маленькая девочка — это я, то может, именно я должна встретиться с Творцом, его силой, пробудить в себе дух — частичку Созидателя, стать его частью? И точно так же стать частичкой Живы. Но при чём здесь Лада?

Я стала размышлять вслух.

— Сказку толком и не помню. Только стоит образ человека в бело-золотистом сиянии, идущего из Алатырь-камня.

— А у меня перед глазами другой образ. Человек в голубом сиянии, идущем из Земли-Матушки.

— Но ведь Земля-Матушка — женская сила! — поняла, что меня смутило.

— Да, а мужская — Небесная...

— Значит, силы поменяны? Попробуем наоборот сделать?

Решили, стали пытаться делать. Сели спиной друг к другу, скрестив перед собой ноги. В позе полулотоса. Но как-то выходило не очень.

— Что опять не так? — я готова была разрыдаться. Неужели мы несовместимы? Но ведь он — мой суженый. Почему же ничего не выходит?

— Спокойно, Марусь! Всё хорошо! — он взял и переплёл пальцы наших рук. Слегка сжал их. — Может, всё дело в разделении? Мы не должны разделяться. Мы ведь — одно целое. Как Жива является частью Даждьбога. Она дарит жизнь всем существам на физическом уровне, заставляя наши клеточки мутировать, а он — на духовном. Мы все — дети богов. А значит, в нас всех есть их частички, нужно только пробудить их. Давай вместе попробуем впитать свет Творца, а затем так же вместе силу Земли-Матушки.

— А Жива?

— До Живы тоже потихоньку доберёмся.

От его слов и спокойного тона переживания ушли, освободив место ладу в душе. И тут я поняла, почему Марена Ладу упоминала. Лад* во всём, главное, в теле, в душе. Чувства, особенно негативные, порождающие страхи, раздражение, злость, приводят нарушению ладного состояния и к болезням. Отец сам себя в гроб загнал. Поначалу не желал жить без мамы, а потом жениться надумал. Мы могли и дальше жить вдвоём, а может, найти ему другую женщину, с которой он был бы счастлив. Но он не захотел. Да ещё и с дочкой взял женщину. Чтобы мне не так одиноко было. Ради меня. А вышло всё наоборот. Но сейчас я поняла, что благодарна мачехе за её отношение. Я научилась быть расторопной, чтобы дело спорилось, она сделала меня гибкой и в то же время сильной. Да и наши с Леной склоки помогали искать стороны соприкосновения, а не вражды. Во всяком случае, с моей стороны. И сейчас подумала, что водитель трамвая тоже неплохое ремесло. А учиться я хотела лишь на всякий случай, если муж попадётся неудачник. Я не против сидеть дома с детьми, заниматься хозяйством, благо, умею, вышивать да шить в своё удовольствие,не думая, как заработать копейку. А ещё надо попросить за девочек у Лёвушкина. Мила головастая и хотела стать изобретателем, может, сможет хотя бы она занять моё место. А мне нужно общежитие лишь временно, до свадьбы. Хотя... Я бы хотела наравне с мужем разбираться в зодчестве, дом обустраивать вместе. Что же делать?

— Яр...

— Да, любимая...

И я поведала ему свои переживания, метания.

— Не вздумай бросать!

— Почему? Я ведь всё равно не смогу учиться...

— Потому что у тебя талант. Даже если и не станешь трудиться по профессии, знания лишними не бывают. А что не сможешь — бред!

— Но ведь заочного нет!

— Для тебя введут!

— Думаешь?

— Уверен! А теперь давай попробуем исцеление.

Легко сказать! Но я уже успокоилась. Поэтому вытащила пальчики из его ладоней. Всё же медитацию стоит делать по-отдельности. Положила ладони тыльной стороной себе на колени.

Любимый заговорил медленно:

— Есть камень-Алатырь*, служащий вратами в Славь*. Представим, что он является открытой дверью для нас, из которого проникает луч бело-золотистого света, который входит на наш родничок и медленно проникает в нас, будто мёд. Проникает всюду: в каждую клеточку, каждую косточку, во все жидкости, сосуды, нервы, ткани. Наполняет их своим сиянием и движется дальше вниз по телу. В глаза, носоглотку...

Поток света проник всюду, сделав меня полностью светящимся существом, вышел через чару Корни* чёрного цвета. Откуда-то я знала, как она называется.

Затем Яр замолчал.

— Тело начинает светиться, и вот я — уже часть Создателя, а он — часть меня. Я представляю, как вижу чёрные сгустки в разных частях тела, в разных чарах, и свет расстворает их в себе, заполняет всё тело. А потом я вижу свой силовой контур. И вот через ладошки свет проникает внутрь этого кокона, наполняя его светом. Всё плотнее и плотнее, пока не становится густым, будто вода. Касается оболочки, уплотняет её, залечивая раны, наращивая её толщину до вершка*. Я вижу чёрные сгустки, которые расстворяются в свете. А теперь, что аура начинает надуваться, будто воздушный шарик. Всё больше и больше... Пока становится несколько неприятно. Вновь накачиваю её светом Творца... Я могу ощутить людей вокруг себя, стать их частью, могу ощутить здания, деревья, растения, и в то же время ощущаю себя большим и маленьким,всюду и нигде... — вновь замолчал. А я поняла, что настал мой черёд.

— Теперь представим, как луч голубого света поднимается из центра Земли-Матушки и входит в чару Корни. Наполняет каждую клеточку, сосудик, косточку, нерв голубым свечением. Поднимается вверх всё выше и выше, пока не выйдет через Родник и не войдёт в Алатырь... Растворяя в себе все материальные тёмные сгустки, наполняя тело силой, молодостью. Я могу ощущать, как сквозь меня проходят два луча, а потом они будто встречаются в области зелёного свечения — энергетического сердца. Становятся сверкающей белой звездой-душой. Белым кристаллом со множеством граней в разные стороны, — я замолчала. Не знаю, отчего пришёл такой образ души.