Рождение Солнышка

* * *

Проснулись мы с первыми лучами солнышка, осветившими наш дом тьма тем солнечных зайчиков.

Яр разглядывал наше совместное творение удивлённо и восторженно.

— Это мы сотворили?

— Угу.

— Необыкновенно!

— Чудесно!

А лежали мы на постели из снежной перины.

— Пора возвращаться! — выдал Яр.

— Но... Мы ведь даже не осмотрели наш новый дом! — возмутилась я.

— А пары начинаются как обычно. Нам ехать с гостями, развозить их. Даже если дядя Боря подбросит, как в прошлый раз, всё равно уйма времени уйдёт.

Кивнула. Про подарок Мары подумала, но решила, что это — личное. Даже не представляю, как друзей в этот дом приглашать. Да и пока нас не будет, вдруг кто пожалует...

А дом вдруг стал таять на глазах, становясь будто тоньше, прозрачнее. И вскоре вообще растворился. Я дотронулась до недавней постели. Лишь снег лежит ровным слоем. По-прежнему не холодно и не тает, но не более того.

— И что это было?

— А о чём ты подумала?

— Что пока нас не будет, сюда может кто-то наведаться.

— Похоже, домик не любит незваных гостей.

— Думаешь, он появится вновь? — с надеждой спросила любимого.

— Он создан нашими мыслями. Думаю, что появится. Мы ведь не хотим, чтобы он исчез.

— Домик, ты появишься ведь?

В ответ почувствовала, будто меня тронули за плечо.

— Ты это ощутил?

— Что именно?

Похоже, домик отвечает лишь тому, кто к нему обращается.

— Да ладно, и правда, некогда. Давай возвращаться. А где моя одежда?

Только сейчас заметила, что в чём мама родила. Смутилась. Вчера, правда, любимый уже всё разглядел, но как-то не по себе разгуливать перед ним в таком виде.

— А пусть одежда здесь остаётся. Сейчас не время искать. Попробуем в общагу переместиться? — предложил муж.

Кивнула. Взялись за руки да представили комнату в общаге. Ничего не вышло.

— Что-то делаем неправильно или половинки сердца надо совмещать? — задумчиво молвил любимый.

— Я свою комнату представила.

— А я — свою.

— Дело в разных мыслях или в защите... — пробормотала я.

— Давай твою комнату.

Вновь представили. Вновь светом окутало всё вокруг, а когда он потух, мы стояли посреди нашей с девочками комнаты.

Сработало! Здорово!

— Давай быстренько, — Яр отскочил от меня.

Выбрала училищную форму, оделась быстро. Затем переместились к Яру. Если и сработала сирена, то мы не узнаем пока что.

Яр тоже оделся в форму.

— Теперь возвращаемся в нашу горницу в домике на колёсах! — задал направление любимый.

Представила и не успела взяться за любимого, как сияние окутало меня. И вот я уже стою возле чуть смятой кровати. А Яра рядом нет. Отгоняю плохие мысли. Всё хорошо, раз половинка сердца работает по отдельности, это значит, мы можем перемещаться куда захотим и не обязательно вместе.

Яр явился спустя пять минут.

Они длились мучительно долго.

— Сходил к тётушке в гости, перенёс наготовленную тобой стяпню в училище в холодильник, — понял меня без слов любимый.

Я повисла на его шее.

— Какой же ты молодец! — искренне восхитилась я, вызвав улыбку на любимых устах.

Но живот дал о себе знать.

— Давай в нужник да душ и пойдём завтракать...

Кивнула.

Разделились. Санузел был совмещённым, узеньким. Вдвоём только раздельно если. Ну да ладно!

Вот раздельно, не теряя времени и пошли.

Потом я начала расчёсывать спутанные за ночь волосы. Обычно сплю с косой, тогда почти не путаются. Яр же быстро расчесался. Я его переплела, а потом он за мои космы* взялся.

Переплёл, вдвоём надевали сороку. Благо, здесь вчера её оставили, как и шпильки.

— Ну что — идём завтракать? — наклонился к уху, заставляя испытать прилив жара к лицу.

— Идём, — подскочила, как ужаленная. Решила прояснить, чтоб не обиделся любимый: — Мне вчера всё понравилось, но учёбу никто не отменял, а гостей подводить не стоит. Им наверняка трудиться надобно. Да тот же Лёвушкин вести пары будет. Это у девочек и меня вечернее обучение, — но тут вспомнила, что у Яра учёба закончилась. — Яр, а ты... Ты уезжаешь на дипломную практику?

— Да, уезжаю. С дядей Борей. На оборонном предприятии буду работать.

— А мы?...

— Встретимся вечером. Около общаги можем или сама приходи домой. Благодаря Маре теперь это не представляет трудности.

— Благодарю, Мара! — прошептала я. И громче добавила: — Давай в обед, как раньше... Только у нас в общаге, на кухне. Ты ж мою стряпню ко мне в общагу перенёс.

— Ну да. Идёт!

И мы вышли из горницы, проверив, что наших вещей не сталось.

— Яр, а часы? — спросила я, ощущая пустоту на левом запястье.

— Часы снимали дома. Поедим, потом решим вопрос.

К завтраку уже спустились все.

— Поздравляем! — подскочили девочки, заставляя меня краснеть.

Пока дождались, что все сели, я окинула изучающим вхглядом присутствующих. Алёна обиженно сопела, поглядывая на Любомира. За Милой и Дашей ухаживали друзья Яра, причём, пары, похоже, не определились, поскольку сегодня поменялись. Пустовали лишь два места.

"Не ждите, мы не придём. Дела..." — услышала мыслеречь.

"Благодарю, мамочка!"

"Наслаждайся каждым мгновением своей жизни, дочка".

"Стараюсь!"

Подавальщица накрывала на стол.

— Садитесь с нами. Наши высокие гости не придут, — предложила ей я.

— Тогда я позову отца с мамой да братьев, — сказала девушка.

Я кивнула.

Стол удлинился, будто по мановению руки, и девушка постелила туда скатерть. Получилось так, что дочка хозяев — та самая подавальщица — села около Любомира. Завтракали душевно и по-семейному, разговаривали о жизни. Дела шли не очень у хозяина блинной. Даже колёса не спасали. В итоге они стали заниматься свадьбами, иначе не сводили концы с концами. Но и свадьбы лишь скромные принять могли, поэтому много не зарабатывали. А на расширение денег не хватало.

Слово за слово, разговорились. Оказалось, что местная мафия поборы жуткие устраивает. Потому и на колёса пересели. Но и так тоже не всегда везёт. То посетителей нет, то нарвутся на местного братка.

— Так может неправильно что делаете? Предков своих позабыли, что они отвернулись от вас? — высказался Борис Григорьевич.

— Так чтим их! — ответил хозяин.

— Подумайте, на чём спотыкаетесь, мысли неправильные или деяния.

— Дочка учиться пойти хочет. Да как же мы без неё?.. Сыновья маленькие. Кто матери помогать станет? Она ж готовит да порядок поддерживает, а я водителем автобуса подрабатываю, привожу к нам заказчиков.

— Вы верно говорите, но о её чувствах и жертве не думаете. Каждый должен быть на своём месте, — это уже Лёвушкин вступил в разговор. — У нас есть одна девушка. Так она на дневное поступала, поступила, а мачеха не пустила её бесплатно учиться. Но она не сдалась, перевелась на единственное заочное, совсем другое ремесло. А её заметили преподаватели. Перевели на дневное, общежитие дали, а когда поняли, что не сможет учиться на дневном, вечернюю группу ввели. Да предложили всем, кто сдаст сессию в срок, себя попробовать на вечернем отделении строительной специальности. Как дальше пойдёт, не знаем... Но пока вот обе сессии девушка сдала и заочную, и вечернюю. Учится на обоих специальностях.

— Может вы и правы... Попробовать стоит. Она рисует неплохо. Да не училась нигде. А тебе, Заима, ребятки подсобят...

Жена лишь кивнула в ответ.

Лёвушкин запустил голографичечкий поиск прямо со своих часов. У него есть выход в сеть?

— Прошу прощения, — муж встал из-за стола. — Я скоро вернусь.

У подавальщицы спросил что-то и ушёл в сторону кухни.

За часами отправился?

Вскоре возвратился.

— Ты наелась? — шепнул, садясь на своё место.

Кивнула. Съела, правда, немного, но после болезни желудок ужался, много еды не лезет.

— Вот, поблизости есть два училища живописи, но без предоставления общежития. И в Туле достаточно много разных средних и высших школ и училищ. У вас есть печатный станок, я бы вам вывел адреса?.. — у Лёвушкина поиск разродился.

— Да, станок печатный есть. Пойдёмте... — подскочил хозяин.

— Доедайте быстро! — командным голосом велел Борис Григорьевич.

Все стали быстро есть.

Любимый мне застегнул часы на запястье. Мы оба поели. Когда Вадим Борисович вернулся, военный дядька встал, подавая сигнал к завершению трапезы.

Встал и наш водитель.

— Пойду пару минут прогрею двигатель, собирайтесь!

Вспомнился вчерашний перенос автобуса. Интересно, а Борис Григорьевич использует такие же технологии, как у нас в половинках сердечка?

Борис Григорьевич использовал свою штуковину, и с любимым пришлось проститься до обеда. Мы с девочками болтали по пустякам, хотя и читался немой вопрос: каково это — быть замужем? Но я думала о предстоящем учебном периоде. Надо сдать как можно больше.

— Ну так рассказывай! — велела Мила, стоило посажённому отцу отсесть от нас. Любомир откровенно скучал и читал какие-то лекарские статьи, оставались лишь мы с девочками. Алёна изображала из себя обиженную, на нашего лекаря вообще не глядела. Сидела рядом с нами, молчала и делала вид, что слушает.

— Что рассказывать?

— Ну, пришли вы в горенку, а дальше что?

— Мил, что ты хочешь узнать? Было или нет? Было.

— А подробности?

— А зачем?

— Помечтать!

— Будешь представлять, как меня Яр раздевает и милуется со мной? Извращенка!

— Ну, а может я себя буду представлять на твоём месте!

— С Яром? — я прищурилась да кулак показала.

— Ну, не будь занудой!

— Девочки, всё здорово было. Но это — личное. Извините, подробностей не дождётесь.

Насупились все, даже Алёна, которая якобы была в своих мыслях.

— Сильно больно? — вдруг спросила она.

— Больно не было.

— О! — у нашей целительницы проснулся научный интерес.

— На этом всё!

— А кровь была?

— Я не глядела. Отстаньте, а?

— Но ты же девственница! — уточнила Алёна.

— Да. Теперь уже нет. Всё? — я уже на девочек волком глядела.

— А сколько раз это было за ночь?

— За какую ночь? Ночью надо спать!

— Ну хорошо, за день?

— Алён, тебе личной жизни не хватает? Пойди вон Любомира очаруй.

— А он на подавальщицу запал.

— Ну так она где? А ты рядом... У тебя преимущество! — это уже Мила подключилась.

— Верно! — поддержала Даша.

— Вы лучше о себе расскажите, кто вам нравится. А то вчера вы с одним парнем были, а сегодня с другим.

— А мы решили пока не спешить. Приглядеться к обоим, кто больше понравится, — ответила Даша.

Я закатила глаза. Да уж. Значит, ни один не пришёлся по душе. По-настоящему. Может, найдут в другом месте свою половинку.

А тут мы и приехали к училищу. Попрощались с Алёной, пошли в общагу. А Лёвушкин да Любомир — в учебный корпус.

Я села за вышивку. Столько заказов надо выполнить, тем более, что сейчас я могу перемещаться со скоростью света.

— Странно, дверца открыта. Когда мы уходили, мы всё закрывали, — настороженно заинтересовалась Мила.

Похоже, я в попыхах забыла закрыть.

— Может, сама открылась? — предположила Даша.

— Она же плотно закрывается! — возразила подруга. — А вдруг кто-то побывал в нашей комнате? Вдруг это та сумасшедшая, что чуть не убила нашу Машулю?

— Это я забыла, все так торопились, вот, брала сменную одежду, да видно, не до конца закрыла.

— А, ну тогда порядок, — успокоилась бойкая подруга.

— А мне Любомир нравится, — вдруг тихо сказала Даша. Ого! — Но Алёна неровно к нему дышит... — вздохнула она. Вот и приходится делать вид, что принимаю ухаживания Гордея да Витана.

Мы приобняли её. Да, отбивать у подруги парня — непорядочно. Пусть Алёна иногда перегибает палку, пусть с нами совсем недавно, но мы включили её в свой круг, а значит, теперь она — одна из нас.

— А ты с ним говорила? Что он думает? — поинтересовалась Мила

— Мы с ним несколько раз сталкивались в лекарском секторе. Причём, в прямом смысле.

Она так тяжко вздохнула.

— Может, с Алёной поговорить? — предложила я.

— Она его ревнует к другим. Ты видела, как Алёна глядела на ту подавальщицу, когда она села около него, а он возьми и поухаживай за ней? — возмутилась Мила. — Она не поймёт. Обидится!

— Что ж мне делать?

Мы пожали плечами.

— А Мне Гордей больше нравится, — сказала Мила. — Ты не против?

Даша отмахнулась, мол, ей всё равно.

Я продолжила вышивать Ярову сорочку. Потом девочки ушли по магазинам, а я отказалась. Пришли к обеду.

— Идёшь с нами обедать?

— Нет. С Яром договорилась...

— Так он же далеко... — возразила Даша.

— Так у них самые современные технологии. Видала, как нас переносили на автобусе? — растолковала Мила.

— Ладно, не скучай.

Я пошла на кухню, нашла свой борщ, уже кем-то отполовиненный. Ну и хорошо, надеюсь, не пропадёт. Разогрела остатки.

Послышались чьи-то шаги. Вскоре на кухню пришёл Яр.

— Милая, надо поговорить...

— Не обождёт, пока поедим?

— Нет. Времени всего минут пять.

Я приготовилась внимать. Но Яр позвал в нашу комнату.

Мы и пошли.

— Меня не будут отпускать. Это военное предприятие. Разработки засекречены. Каждый мог шаг записывается. Увольнительных тоже не будет.

— Зачем тебя туда понесло? — имела в виду оборонку.

— Это моя служба в армии офицером. У студентов она растянута по всем курсам. А на последнем совместили вот с дипломной практикой. Иначе после училища ещё два лета пришлось бы служить.

Я грустно вздохнула.

— Не грусти. Перед Купалой свидимся. Мне диплом защищать... Мы ж и так собирались расстаться на время практики.

Кивнула. А в глазах слёзы стоят. Притянул к себе, поцеловал нежно.

Затем подарок Мары снял да надел на мою шею. Кулон засветился и слился в единое сердце.

— Нельзя! Велели сдать все украшения.

Снял своё свадебное колечко, взял со стола мулине и отмотал толстую связку нитей. Продел колечко и вновь надел на меня.

— Перенеси меня, будь добра, к тому корпусу военному, где мы с дядей Борей встречались.

— А камеры?

— В ту каморку, где спали. Там их нет.

— Поел бы...

— Прости, любовь моя.

Обняла любимого да представила обстановку каморки.

Перенеслись. Послышались шаги.

— Иди! — шепнул он.

Я и ушла тем же путём. Тоскливо так стало.

Часть 4. Испытание

Разлука давалась очень тяжело. Я загрузила себя всем, чем можно, ходила на лекции к студентам очникам, читала книги, вышивала на пределе возможностей. Со зрением была беда. Оно стремительно падало. Мне всё хуже удавалось разглядеть, куда иголку втыкать. Поэтому завершила все заказы и отнесла заказчикам, а новые брать не стала.

Яр писал письма. Иногда. Обычные бумажные. Отдавала их охранница общаги. А я не могла их читать. Прижму к себе, улегшись в постель, стараюсь вдохнуть, почувствовать его запах. А вскрыть нет сил.

Девочки за меня сильно переживали.

— Нельзя так себя изводить? Ты на свежем воздухе совсем не бываешь!

— Пойдём погуляем!