1894 часть 2

— Хорошо, Франческа, схожу сейчас к ним. Поговорю, предложу им компенсации, — недовольно согласился Гусев.

Володя крайне не любил такие разговоры, скорее торговлю. Война! Они обязан был сделать полную страховку, но, видимо, показалось дорого, и теперь будут вымогать полную стоимость, включая прибыль. Гусев решил начать самый неприятный разговор, с торгашами. Их оказалось трое, четверо других клерки. Американцы!!! Их Ершов рассматривал как союзников, условно, конечно. Делать из них врагов было нельзя.

— Здравствуйте господа. Я главнокомандующий гавайской армии Владимир Гусев. Как вы знаете, Япония шесть месяцев назад, без объявления войны, трижды уничтожала наши острова. Бомбежка, десант. Бомбежка, десант, и снова, и снова. Нами, как вы знаете, был направлен в Японию господин Судзиловский, чрезвычайный и полномочный посол, для срочного заключения мира. Его арестовали под надуманным предлогом, не желая с нами мира. Наша армия здесь, чтобы захватить основные города Японии и вынудить её заключить мир. Начнем с финансовых претензий. Прошу вас, господа коммерсанты.

Гусев терпеливо выслушал долгие перечисления товаров и цен, убытков материальных и моральных. Это заняло у торгашей минут сорок. Два длинных монолога. Этому не помешал даже ужас, отчетливо проступивший на лицах коммерсантов, смотревших Гусеву в лицо.

— У нас мало времени, японцы подожгли старый дровяной склад, чтобы подать сигнал о помощи, в соседние города. Огонь перекинулся на соседние здания. Пожарные бездействуют и деревянный город вспыхнул, как свечка. У нас осталось полчаса на разговоры, мы вынуждены бежать из города. Я — старый солдат, я не знаю слов торговли. Мне нужны факты. Дайте мне ваши документы на груз, я проверю, получен ли он заказчиком. Предъявите ваши страховки, я должен удостовериться, что случай не страховой, и увидеть размер франшизы.

— Наши документы в офисе, — хором закричали торгаши.

— Я могу предложить вам выплату половины стоимости груза по ценам закупки, уверен, остальное погасит даже ваша урезанная страховка. Я гражданин США, и не хочу, чтобы мои сограждане терпели убытки. Предлагаю составить соглашение, вы предъявите его в нашем посольстве в Вашингтоне и получите деньги, — предложил Гусев.

Коммерсанты посовещались шепотом, и дружно замотали головами в знак несогласия. Они были страшно напуганы всем происходящим, им казалось, что казаки взяли их в плен и будут пытками вымогать огромный выкуп; они уже попрощались то ли со здоровьем, то ли с состоянием, то ли с самой жизнью. Попав из огня в полымя в лапы страшного человека, с ужасным лицом сказочного монстра, коммерсанты дрожали от страха, с трудом не наделав в штаны. И тут, неожиданно, ситуация поворачивается в цивилизованное русло, оказывается, потери можно возместить, а жуткий монстр говорит по-английски, да к тому же гражданин США. Принимать первое предложение? Сходу, без раздумий? Это потеря лица!

— Тогда, господа, пройдемте на причал, посмотрим груз и поговорим с моим интендантом. Там мы совместно оценим ущерб, — предложил Гусев, и добавил, обращаясь к корреспондентам газет, — Вы, господа, пожалуйте с нами.

"Жадность человеческая не имеет границ! В любой момент эти суки могут утонуть с камнем на шее, но будут торговаться до последнего вздоха! Коммерсанты, блин!" — бухтел про себя Гусев по дороге на причал.

Франческа сразу, без своих бумаг, вспомнила оба американских судна.

— Вон те большие парусники. Были гружены зерном, не целиком, две тысячи мешков в каждом. Сейчас в ближнем, в том, что поменьше, оружие и боеприпасы, "Маккой" называется. В дальнем, пузатом судне погружена амуниция в большой трюм, в малом трюме добыча. Но там для балласта половину зерна оставили. Оно в самом низу, его не видно, — сказала по-русски Франческа.

— "Маккой" стоит ближе, предлагаю проверить: сколько зерна на судне, — бросил Гусев по-английски американцам, и пошел к трапу, не дожидаясь их.

Володя шел достаточно медленно, чтобы его успели догнать, и спускался в трюм он уже вместе с владельцем судна.

— Запах какой-то смазки? Не так ли, мистер Скотт?

— Ничего не понимаю, мистер Гусев. Этого не может быть!

Гусев поставил фонарь на ящики с оружием, дождался американского корреспондента Купера и англичанина Ли.

— Что скажете господа? Оружие! Боеприпасы! Вот вам для репортажа яркий пример нарушения договора об эмбарго! — обратился Гусев к Куперу и Ли, и добавил для торговца зерном, — По возвращении на родину вам, мистер Скотт, грозит суд. Хотя, для начала я доставлю вас в Шанхай, и подам на вас иск в китайский суд.

— Лично я напишу совершенно обратное. Вы, мистер Гусев, подбросили на судно патроны и оружие. Я и о ваших зверствах и грабежах здесь, в городе, напишу. Это вы приказали сжечь город! — закричал англичанин.

"Какой же Ли дурак!" — одновременно подумали Скотт, О'Хара и Купер. Скотт с ненавистью смотрел на англичанина, своими безумными словами накликивающими смерть на них всех. Торговец посмотрел на застывшее в маске холодного гнева лицо генерала, выбирающего способ их смерти. "Я такой же дурак, как и Ли. Что стоило мне согласиться на предложенную компенсацию, подписать соглашение и уехать домой?" Англичанин, в наступившей мертвой тишине, казалось что-то понял, побледнел, у него задрожала нижняя губа, а из уголка глаза покатилась слеза. "Меня нельзя трогать, я неприкосновенен. Англия отомстит за меня. Если узнает.."

"Слава богу!" — вздохнул с облегчением Купер, увидев, что лицо Гусева смягчилось. "Если бы генерал прочитал хоть один репортаж этого безумца Ли, наши дела были бы безнадежны! Англичанин, порой, переходит все меры приличия, выдумывая новости в пользу японцев. Такое впечатление, что они его купили с потрохами.

— А вас, господин Ли, я тоже приглашаю в Китай. Там мы проверим, готовы ли вы так беззастенчиво лгать, как обещаете. На клевету, знаете ли, тоже закон имеется, — холодно сказал Гусев, — Вы, мистер Купер, также думаете, как Ли, или допускаете гипотетическую возможность нарушения эмбарго нашим земляком Скоттом?

— Только гипотетическую, — нашел в себе мужество сказать, Купер, — Мы не застали команду на судне, а значит у Купера алиби.

— Алиби — это нечто иное, у мистера Купера скорее презумпция невиновности, — добродушно рассмеялся Гусев, и добавил, чтобы у всех не было сомнений о судьбе Ли и Скотта, — Останетесь в Японии?

— Я поеду с вами, если возможно, хочу морально поддержать английского коллегу. В цинской империи к Ли накопилось много ненависти, он допускал некоторые слова, которые могут разозлить тамошних патриотов.

"Да-а-а, дела. Нехорошо может получиться. Китаёзы забьют англичашку камнями, а виноват буду я. Но делать нечего, каждый борец за свободу слова, должен получить награду от читателей", — грустно подумал Гусев.

— Мистер О'Хара, ваша ирландская мудрость допускает принять, предложенный мною ранее договор? Или мы потеряем немного крайне драгоценного времени, чтобы обследовать и ваше судно? — Гусев выцепил взглядом, стоящего за спинами других, торговца.

— С моей стороны это будет подло, по отношению к мистеру Скотту, — сделав над собой усилие, тихо сказал О'Хара, — Знайте, генерал, вы разоряете честного человека.

— Нечего делать, осмотрим трюмы и вашей красавицы, — с улыбкой на лице, и горьким осадком в душе, произнес Гусев.

* * *

До Шанхая флотилия добралась без приключений, лишь три судна, потеряв направление в ночном плаванье, напоролись утром на японский корабль, который взял их в плен. Казаков в Японии потом судили и приговорили к смертной казни, в надежде на ответные шаги со стороны Гавайской республики. Гусев, к этому времени, уставший от бессмысленных жертв среди простых японцев, собрался уезжать в Россию к Клячкину и Бузову. Известие о казни застало его в Шанхае. Гусев поручил, провожавшему его, Вилкоксу отправиться в Гонолулу, и заставить верховный суд принять решение о преступном режиме Японии. Сам он готовил новый налет, заранее приказав казнить в захваченном городе всех чиновников.

* * *

В Шанхае Гусев сдал в полицию англичанина, обвинив его в клевете. И, что интересно, совесть даже не шелохнулась. Торговцы зерном дождались таможни, Гусев подписал документы осмотра, американцы отказались. Они думали заручиться поддержкой американского консула, но знакомые Гусеву по прошлым визитам таможенники мгновенно передали дело в суд. Судья выделил торговцам адвоката со знанием английского, и суд начался до того, как появился второй помощник консула, вытащенный Скоттом прямо из-за обеденного стола. Дипломат был хорошо знаком с корреспондентом, они учились вместе в колледже. Скотт по дороге рассказал Джонсу о проблеме, тот его не обрадовал.

— Единственная возможность отложить суд, а потом консул будет ходатайствовать перед губернатором о прекращении дела. В любом местном суде Гусев легко выиграет дело. Тем более, он здесь герой! Многие офицеры местного гарнизона просили губернатора отпустить их воевать вместе с Гусевым. Будто они нужны генералу! У него каждый казак стоит пятерых местных офицеров.

— Джонс, ты что? Ты восхищаешься Гусевым? — удивился Скотт.

— Смелый, удачливый, богатый и щедрый. Он такие ужины для белой колонии закатывал!!! Ходили даже англичане, считающие его дикарем и выскочкой. Эти его шрамы поначалу пугают, неприятно смотреть, хочется отвести глаза в сторону, а они, как будто, притягивают взгляд. Потом привыкаешь. Боевой офицер попал в заварушку на Кавказе, достойно выбрался. Казаки его обожают. Поехали за ним в чужую страну, стоило ему их только позвать, — Джонс легко, не сбивая дыхания, говорил, поднимаясь по ступенькам в здание суда.

— Ну вот, не успели! — воскликнул Скотт с возмущением, заходя в зал суда.

— Тише, — зашипел Джонс, — а то нас удалят.

Гусев помахал им рукой, зовя к себе на заднюю скамейку.

— Я не стал выступать истцом, — шепотом сообщил он Джонсу, здороваясь за руку, — Надеюсь, у торговцев появятся хоть какие-то шансы. Атамана здесь не знают, рожа у него разбойничья.

— Разбойничья, то разбойничья, только ни хитринки в глазах. Прямой и честный вояка. Судья это видит, — тихонько возразил Джонс.

Атаман был одет в парадный наряд, борода свеже подстрижена, усы накручены, сабля в богатейших ножнах, кинжал в драгоценных камнях. Но рожа все равно казалась разбойничьей.

— Истец, вам известно, что находилось в трюмах судна "Маккой" утром, когда ваш отряд захватил порт? — задал очередной вопрос судья.

— Нет, ваша честь! — перевел клерк чинное мотание головы атамана.

При этом атаман так пошевелил бровью, и посмотрел на торговцев, что те поежились.

— Истец, вы отдавали приказ погрузить на судно "Маккой" оружие и боеприпасы?

— Нет, ваша честь! — снова перевел клерк.

— Истец, вам что либо известно о замене груза судна "Маккой"?

— Нет, ваша честь! — перевел клерк, даже не взглянув на атамана.

— Хотите выступить в суде, мистер Скотт, — спросил Гусев.

— Чтобы копировать вашего атамана? — поневоле хихикнул журналист.

— Мистер Гусев, судья готовится огласить вердикт. Я не успел захватить бумажник, Скотт уволок меня из-за стола без объяснения причин. Маленькая просьба: у вас не найдется пары тысяч, чтобы я заплатил за соотечественников штраф? — сконфузился Джонс.

— Конечно, возьмите! — Гусев достал бумажник и вынул пачку купюр, — Здесь десять тысяч. Слышите? Судья определил максимальный штраф. Хотя, пара часов в китайской тюрьме согнала бы гордыню с мистера О'Хара, и научила думать головой. Ей богу, лорд, а не торговец! Господа, вы не застали этот момент. Судья предлагал торговцам заключить мировое соглашение с атаманом. Удивительно! Тем торговцам, кто признался, что помогает врагу.

— Продовольствием? — уточнил Скотт.

— В Японии ожидается голод. Если перекрыть поставки зерна, мир наступит очень быстро.

— Но штраф судья назначил максимальный!

— Из-за глупости О'Хара. Заключи он со мной соглашение, Купера оштрафовали бы чисто символически. Судья счел бы это соглашение моими сомнениями в виновности торговца, и Купер отделался бы конфискацией груза и судна в мою пользу. А сейчас ему платить ...

— Джонс, чем выгодно судье мировое соглашение? — не понял Скотт.

— По негласным правилам атаман отдал бы половину суммы судье, — пояснил Джонс, — Тем самым торговцы только разозлили судью, ответив на его милость гордым отказом.

— Извините господа, делайте свои дела, мне нужно бежать в английское посольство. Мой коллега Ли в тюрьме, — сказал Скотт.

— Не в тюрьме, пока не в тюрьме, в полиции. Это разные вещи, — поправил Скотта Гусев, — Вы бегите, а мне нужно навестить моих китайских друзей-офицеров, выяснить, что за гусь этот ваш Ли.

— Похоже десятью тысячами долларов англичане не отделаются, — задумчиво сказал вслед Скотту и Гусеву Джонс, и улыбнулся, — Не одним нам нести расходы.

* * *

Через два часа Гусева нашел первый помощник английского посольства Харрисон, единственный, кто с ним ладил. Он как-то выиграл у Гусева соревнование по стрельбе на скорость, и тот его уважал. Володя сидел за столом, справа и слева стопками лежали бумаги. Два китайца в европейской одежде и Франческа торговались, а Гусев и атаман слушали.

Володя сделал жест продолжать, не ждать его, а сам увел англичанина на террасу, где стояли плетеные кресла и стол.

— У меня просьба, — начал Гаррисон прямо, зная характер Володи, — Снимите с Ли обвинения.

Гусев позвенел в колокольчик и попросил принести вина.

— Ужасный климат. Я вам, сочувствую, Харрисон. Воду пить нельзя, подцепишь заразу.

— Приходится пить вино по пять фунтов за бутылку, — пошутил англичанин.

— Я сегодня завершаю здесь свои дела, утром флот выходит в море.

Принесли вино, и Харрисон погрузился в наслаждение его запахом.

— Не боитесь мне это говорить?

— Тут полно шпионов без вас, — махнул рукой Гусев.

— Что с моей просьбой?

— Согласен, но Ли публично принесет мне свои извинения за сказанную им ложь. Четко подтвердив, что он лжец! Харрисон, а как же иски от местных офицеров? Они их тоже отзовут?

— Консул направился к губернатору. Видимо, предстоит публикация опровержения по статьям, написанным Ли, ссылаясь на его недобросовестность. Даже в полицейском участке Ли сидеть небезопасно, патриоты-полицейские успели сломать ему два пальца и ребро, "оказал сопротивление полиции". Давайте составим текст соглашения, и я уеду в участок ждать консула.

— Не торопитесь, губернатор промурыжит консула часа три, офицеры сообщили мне, что одна из статей Ли довела губернатора до взрыва ругани. Этот образец достоинства и выдержки две минуты сыпал такими словечками! Хотя, возможно, это лишь слухи, на губернатора не похоже. Видеть это мог только секретарь, а из того слова лишнего клещами не вытащишь.

— Крики мог слышать офицер на посылках внизу, в холле, — выдал свою гипотезу Харрисон, — Мальчишка любит похвастать своей значимостью. Помните, как он задирал нос, приглашенный на совместный званый вечер, хотя делать ему там было абсолютно нечего.