========== Глава 1. ==========
Глава 1.
Начался учебный год и события восьмого месяца постепенно стали забываться. Хотя за спинами Софи и, особенно, Марины перешептываться меньше не стали. Младшая Херктерент и раньше-то особым дружелюбием не страдала, а теперь стала настолько угрюмой и мрачной, что заслужила прозвище (за глаза, разумеется, "Чёрная"). При Софи однажды так Марину назвали... И ничего не произошло. Только ухмылка какая-то странная.
Осень на этот раз какая-то не золотая, а угрюмая. Обстановка всеобщей усталости коснулась своей тенью и знаменитой школы. У знаменитых Херктерент — и то неприятности. Что произошло — болтают разное, хотя все откуда-то знают, что младшая чуть не умерла и судачат о причинах. Но тоже как-то устало и лениво. Херктеренты вон они, тут, живые и здоровые. Их неприятности уже позади. А у других не неприятности — горе самое настоящее. У двоих отцы погибли, у троих — братья старшие. На столах появились фотографии в черных рамках.
Одна история из разряда врагу не пожелаешь, всю школу обошла: учится на гуманитарном тихоня и серая мышка. Особо ничем не выделялась, даже с младшей Херктерент ни разу не ссорилась, что для гуманитарного отделения редкость, ибо все с отделения Софи, кроме Эриды, негласно считаются личными врагами Марины.
Единственный ребенок. Приехала домой на лето... Через два дня пришла похоронка на отца. У матери не выдержало сердце. Родственники хотели забрать её из школы. Не потому что родственные чувства взыграли — рассчитывали наложить лапу на пенсию да и другие льготы, полагающиеся ей до совершеннолетия как ребёнку погибшего при защите Родины. Естественно, причины, по каким ребенка хотят забрать из лучшей школы страны вызвали большую заинтересованность у администрации школы, да и у главы попечительского совета.
Девочка, хоть и тихоня, жить у родственников категорически отказалась. К мнению ребёнка прислушались, тем более, учится она успешно, а большую часть года её содержание и так оплачивается за счёт Императорской стипендии. В "Правила" внесли пункт, допускающий пребывание учеников в школе в течении всего года по собственному желанию при условии успешной учебы.
Прочтя новую редакцию "Правил" Марина только грустно хмыкнула. Поговорка про подстилание соломы на месте падения в очередной раз оправдалась.
У других тоже за лето ничего хорошего не произошло. Отец Дмитрия, хотя и имел бронь как инженер-двигателист, изъявил желание пойти на фронт добровольцем. Администрация завода со скрипом согласилась. На фронт он так и не попал.
Зверея от обилия танков противника на фронтах, миррены к проблеме сокращения их количества, решили подойти самым радикальным способом, разбомбив крупнейший завод. До других промышленных центров авиации просто не дотянуться. А тут... Ко всему прочему, старейший индустриальный район, один из символов грэдской промышленности.
Кажется, впервые в истории в бой пошло чуть ли не три тысячи тяжелых бомбардировщиков разом. ВНОС и радары сработали. Истребители ПВО поднялись на перехват. Никто и подумать не мог, что прёт такая армада. Даже, думали, что радары врут, показывая такое количество целей. Думали, это бомбардировщики сбрасывают полоски фольги, чтобы ослепить радары. Но это шла армада.
ПВО города насчитывало многие сотни стволов, включая десятки чудовищных "близнецов". Истребителей было много. Схватки в небесах шли жесточайшие. Чудовищный строй бомбардировщиков встречал атакующие истребители огнём из тысяч стволов. Машины дымя устремлялись к земле. Машины горели и взрывались в воздухе. Машины шли сквозь отчаянные атаки истребителей и шапки разрывов зенитных снарядов. Машины дошли, и избавились от груза именно там, где хотели. Пожары и взрывы продолжались несколько дней. Среди руин тут и там можно было видеть закопченные корпуса так и не доделанных танков.
Разумеется, такие огромные заводы даже подобным налётом из строя так просто не выведешь. Часть цехов не пострадала вообще, уцелели и склады комплектующих.
Дмитрий говорил, что слышал много мощных взрывов и видел зарево страшных пожаров, хотя и жил в одном из городов-спутников промышленного центра. Его отец серьезно пострадал на пожаре и по сегодняшний день находился в госпитале. За мужество получил орден и был признан полностью негодным к военной службе.
Кое о чем Дмитрий говорил, откровенно злорадствуя. Миррены даже не повредили подземных цехов. Да и танки производятся не только здесь. О жертвах он ничего не сказал. В газетах в основном акцент делается, чуть ли не на людоедстве мирренов, уничтожающих гражданское население. Но большинство учеников школы относятся к тем, кто не слишком верят газетам. И тон здесь задают как раз представители аристократических фамилий, включая и сестёр Херктерент.
Лето у всех прошло в диапазоне от "неважно" до "ужасно". Яздункотту и то змея укусила, приехала в школу с рукой на перевязи. Несчастную жертву из себя поизображать хотела, но, узнав о случившемся у других, хватило ума этого не делать. Марина, к немалой тайной радости Софи и явной Эриды, узнав про Яздункотту съязвила в прежнем стиле: "Интересно, змея не отравилась?"
Жизнь, впрочем, идёт свои чередом. Школу закончили Ленн, Хейс и Яроорт. В школьной жизни завершилась целая эпоха. Противостояние Ленн и Хейс ушло в историю. Равно как и влюбленность многих девочек в Яроорта.
После налета в газетах и на радио зачастили угрозы в адрес "южных людоедов" и заверения что "Армия нанесёт удар возмездия". Это был тот случай, когда пропаганда почти не расходилась с реальностью. Вскоре сообщили о бомбовом ударе по мирренской столице. Любители слушать мирренские радиостанции подтвердили — налёт был, хотя миррены и сказали "наши ВВС и ПВО дали налётчикам достойный отпор", но почему-то не сообщили о количестве самолётов.
После этой новости Софи впервые чуть ли не за месяц видели сияющей. Она словно знает, что-то неизвестное всем и гордиться своей причастностью к важному событию. Гордиться и правда есть чем. Ещё год назад Софи видела их. Мало кто знает, что у грэдов есть ещё и такие самолёты. Громадные серебристые гиганты с десятью моторами, легко забирающиеся на высоту 15 и более километров. Практически неуязвимые на такой высоте от любых атак. "Линкоры". Промышленность только-только и с трудом осваивает выпуск гигантов. В прошлом году Софи видела первые серийные образцы. "Линкоры" придерживали, рассчитывая накопив побольше, применить массово. Но дерзкий налёт нельзя было оставлять безнаказанным. "Линкоры" нанесли удар. Насколько разрушительным он оказался — можно долго гадать. Очевидным теперь стало только одно — даже на крайнем юге огромного материка, в бывших землях домена основателя империи великого Тима I, от войны не удастся отсидеться. Военная машина грэдов способна нанести удар по любой точке на континенте. "Ничто не останется безнаказанным!" — написано в сыпавшихся вперемешку с бомбами на мирренскую столицу, листовках. Одну из таких листовок Софи с гордостью демонстрировала всем желающим. В списке школьных редкостей, листовка на какое-то время прочно воцарилась на первых позициях.
Но налетом на столицу дело не кончилось. Если громадный бомбардировщик, пусть и прущий на запредельной высоте, теоретически всё-таки можно сбить, то падающую с небес баллистическую ракету не остановишь ничем.
О баллистических ракетах даже Софи, вроде бы знающей всё про все объекты, способные отрываться от земли, известна только теоретическая возможность их существования. Она думала, что боевые ракеты — запускаемые с самолётов реактивные снаряды, да недавно появившиеся установки залпового огня на шасси тяжелых грузовиков и устаревших танков. До школы уже успело добраться прозвище, данное таким установкам мирренской пехотой — "саргоновский ксилофон". А Софи страшно гордится грэдским прозвищем установок — почему-то грэдская пехота называет машины "Софи". Софи на свете много, но всё-таки, может, так впервые назвавший машину, совсем другую Софи имел в виду. Прозвище прижилось, тем более, что Софи, как и машина, весьма и весьма небезобидная.
Теперь уже мирренская пропаганда взвыла о "северных людоедах". Хотя любой, читавший географический справочник, обратит внимание — ракеты падают на города, известные большим количеством заводов или на крупные железнодорожные узлы. Попавшим под удары от этого, впрочем, не легче. К тому же, Софи сообразила, что ракеты применяют именно по городам, скорее всего, из-за того, что точно нацелить их невозможно, и при применении по линии фронта, велика вероятность поражения своих войск.
Одним из последствий ракетных обстрелов стала захлестнувшая школу эпидемия ракетостроения. А если учесть, что количество сосредоточенных в одном месте знатоков бытовой химии более чем достаточно. К тому же у многих, даже плохо химию знающих, ещё имеются сохранившиеся с прошлого Нового года, или уже запасаемые на нынешний, фейерверки, ракеты и петарды...
Все ждали, что участником, а то и организатором самых громких во всех смыслах слова, запусков, окажется Марина. Но ожидания, как обычно, с действительностью сильно разошлись. Марина даже не всегда среди зрителей обнаруживается, да и то радости особой не проявляет. Смотрит угрюмо, а ухмыляется так, что вскоре все узнали, как именно должна выглядеть саркастическая усмешка, и что значит слово "сарказм". Марина ходит угрюмая, смотрит в землю, берет на нос сдвинут, руки в карманах. Всё-то ей не так. Всё-то ей не нравится. И так маленькая, кажется ещё меньше. И злее. Ум-то с почти взрослым цинизмом и персональной безаппеляционностью Марины, никуда не делся. А всезнайство стало совершенно невыносимым. Хотя, казалось, что дальше уже некуда.
Кто-то даже сказал: "кошмар после кошмара стала ещё кошмарнее". Передали ли это Марине, осталось неизвестным, во всяком случае, она не обиделась. В противном случае, были бы пострадавшие.
Девочки по-прежнему втихую ненавидят Марину; количество поклонников Софи ничуть не уменьшилось. Всё где-то по-прежнему, а где-то нет.
Даже первая в новом учебном году драка обошлась без участия Марины. Сцепились двое из вновь поступивших; сцепились совершенно зверски, не растащи их старосты, как минимум кончилось бы тяжкими телесными повреждениями. А причина драки заставила многих задуматься. В Империи есть ряд областей, заселенных этническими мирренами. Поклонники религиозного учения, которое религиозный фанатик император Тим III считал опасной ересью. На вполне лояльных поданных обрушились гонения. Многие ушли в степь, объединившись разбили несколько племенных ополчений и стали жить на отвоеванных землях. Их государства существовали около ста лет. Потом на северных границах появились грэды, а с юга стали подбираться миррены. За прошедшее время они стали куда более веротерпимыми, большинство дискриминационных указов Тима III уже отменено, хотя самый известный — "налог на иноверцев" по-прежнему действовал. Но старая неприязнь к отступникам осталась. Отступники тоже бывшим соотечественникам ничего не забыли. Руководители государств оказались достаточно умны, чтобы понять — ещё немного и их мирки окажутся между жерновами агрессивных империй. Дальнейшее существование возможно только при каком-либо виде союза с одной из них. Откровенно индифферентные в вопросах веры, грэды, официально не признающие существование каких-либо богов с одной стороны, пугали, но с другой — именно отсутствие интереса и привлекало. Пусть, с точки зрения самых радикальных богословов, безбожники грэды ещё хуже язычников. Времена таких богословов уже миновали. Тогдашнее руководство республик в вопросах веры было довольно прагматично. При всех недостатков грэдов, у них никто не додумался до мирренского налога на иноверцев, который обязаны были платить все не принадлежащие к господствующим церквям. Неприязнь к бывшим соотечественникам, да и откровенно бездарная деятельность колониальной администрации мирренов оказались последней каплей, толкнувшей республики на военный союз с грэдами. Ни одной из сторон о заключенном договоре жалеть не пришлось. Потом была война, и набранные у союзников стрелки показали себя на фронте с самой лучшей стороны. Кажется, вспомнив все древние обиды они теперь мстили говорившем с ним на родном языке. Ещё до окончания боевых действий заключили соглашение о добровольном присоединении республик к империи с предоставлением всем жителям имперского гражданства с сохранением культурной автономии. Одну из частей добровольцев даже зачислили в "молодую" гвардию. А основанные на "священных" книгах законы республик и так имперским почти не противоречили.
Оскорбительное прозвище мирренов — "индроки", как возникло — не каждый филолог объяснит, но прозвище считается оскорблением, и так назвать любого миррена — гарантированно получить хорошую драку. Даже на карикатурах слово "индрок" используется очень редко.
Один из вновь поступивших, уроженец столицы, назвал миррена индроком. Завязалась жестокая драка. Причем зачинщик ещё орал, что индроков гнать из школы надо. Наказать — наказали обоих. Миррена — за драку, столичного — за оскорбление, но он считал себя невинно пострадавшим и на каждом углу заявлял об этом. Мол его отец в Министерстве колоний работает, и с мирренами как с дикарями на островах в тропиках надо.
— А как с дикарями на островах поступают? — с не предвещающим ничего хорошего улыбочкой, поинтересовалась Софи.
Драчун осёкся. Он в школе недавно, кто такая эта красавица, ещё не уяснил, зато уже успел заметить, что она крайне редко ходит без свиты, где преобладают крепкие парни. А драчун ещё не смирился с тем, что он тут вовсе не самый важный. Что-либо внятное сказать не мог, ибо в основном он за другими повторять горазд.
— Я жду, — напомнила Софи.
— А-а-а... Э-э-э...
— Понятно. Советую поменьше повторять глупости. И сперва думать, а потом уже говорить... Кстати, Министерство колоний собираются расформировывать — управляемые им территории признаны достаточно цивилизованными, что бы быть включенными в состав Империи на правах областей. Так что, твоему отцу скоро придётся подыскивать другую работу. И не факт, что он сможет платить за твое обучение в следующем году. Пока! — Софи тоже умеет быть жестокой.
Марина всё время угрюма, даже череп на берете словно погрустнел, хотя и блестит по-прежнему. Даже на первый "официальный" полёт Софи не пошла. "Лётное дело", а также "планеризм" внесли в список факультативных занятий. Аэродром оборудовали по всем правилам, император подарил школе пять новеньких учебных бипланов, и даже две учебных "спарки" настоящих истребителей. Кроме того, привезли несколько длиннокрылых планеров, а бывший бомбардировщик-биплан — буксировщик для них прибыл "своим ходом". Хотя требования по здоровью, да и по возрасту, для полёта на планерах куда ниже, чем для полётах на самолётах, желающих все равно нашлось не очень много. Слишком уж всем запомнилась Софи в кабине истребителя.
Софи, разумеется, на "Лётное дело" записалась первой. Буквально через пару занятий, заявила, что готова сдать экзамены за весь курс, и получить допуск к полётам. С Еггтом, пожалуй, поспоришь... Экзамен сдан отлично, но в первый полёт всё-таки пришлось отправиться с инструктором. Хотя Софи и заявляла, что и сама прекрасно справиться.
