— А там всё равно другой редактор указан.
Теперь уже Эр смешно. Улегшись на камнях, и благодушно щурясь, продолжает.
— Раз уж ты сама ту тему упомянула, то, может, мальчиков вспомним?
— Ну, это не ко мне, а как раз, к Софи.
Та тоже, излишне (для неё) добродушно настроена.
— Я не только их вспомнить смогу. Я могу сказать, что вы про них думаете, точнее, как в их глазах выглядите.
— О как! Ну, давай, только себя не забудь.
— Не забуду. Только, начну с тебя всё-таки, — показывает сестрёнке язык, та отвечает непристойным жестом, — Ну, так вот, ты типичная таранная мирренская кавалеристка, причём, тяжёлая, из тех, что в латах до ушей и даже выше. Копьё опустила — и вперёд. На таран! И чтобы из седла вылетел. Твой удар страшен. А кому это надо? Падать-то больно. Но, если найдётся, кто твой удар выдержит... То...
— То что? — зло спрашивает Марина.
— То ничего. Не держат люди твой удар, Марина. Но если найдётся кто... Просто счастливы будете. Оба. С шумом и гамом, но навек. Но ты реально в броне, Марина.
— В чём я, то моё дело. О себе лучше колись.
— Я степная лучница. Издали бью. Откуда хочу. Ни уйдёшь, ни ближе не подойдёшь. На каком расстоянии захочу, на таком держать и буду. Захочу — ускачу. Захочу — близко подпущу. Но дистанцию всегда буду держать. И не уйдёшь от меня.
— А я тогда кто? — спрашивает Эр. Непонятная интонация. Мало кто её знает, но Марине известно — это просто серьёзность. Та, которой с каждым днём становится всё больше в казавшейся беззаботной Эриде.
— Ты? На мой взгляд, как и большинство у нас в старину, смешанный тип. Можешь и в атаку пойти, и луком владеешь. Причём, ты не таран, ты фехтовальщица. Можешь и близко подпустить, и на расстоянии держать. Сама вот только никогда атаковать не будешь.
— Все типы перебрала? — с глухим раздражением интересуется Марина.
— Нет, конечно, к примеру ещё есть, условно скажем, мирренская пограничница — ну знаешь, что в старину у них по границам жили.
— Что на крылатых конях ездили?
— Хм. Насколько я помню, крылья на всаднике крепятся.
Марина на шпильку не реагирует. Софи, мысленно хмыкнув, продолжает.
— Ну да, те самые из кого процентов на девяносто мирренское дворянство состоит. Чья удаль и отвага считается воплощением мирренского духа...
— Угу. Ещё их спесь памятна ничуть не менее, если не более.
-Не без этого. Знаешь же, как они лихо атаковали. Бывало, особенно в начале войны той, что и прямо на нашу картечь. Налетит, саблей махнёт. Срубила, нет — плевать в сущности. Лишь бы не забыл, как на него летела. А что потом — потом и разберёмся. Видит — атакует. Думать не может в принципе. Всё на эмоциях и инстинктах. Зато от чистого сердца. Измены не простит.
— Измены вообще не прощают. И кто же это у нас такая красивая?
— Думала, ты сразу догадаешься.
Марина молчит. Софи, насладившись произведённым эффектом, заканчивает.
— Рэдрия!
Марина и не знает, что сказать. Эрида находится первой. Смеётся.
— Права ты, Софи. Рэд, похоже на самом деле из таких. Да и я тоже наверное.
Марина тоже на тяжелого кавалериста не обиделась.
— Вот ты так говоришь. Ну, что я атаковать не буду. А если я не хочу, чтобы... Ну, чтобы меня атаковали.
— Как так не пойму? Лезет, что ли кто тебе не нравится? Ну, так скажи и я или мы вместе так сделаем, что ему очень быстро приближаться к тебе разонравится.
— Нет. — Эр на шепот переходит, — Я не уверена, нравятся ли мне вообще мальчики.
Марина даже рот от удивления разевает, и Софи, в кои-то веки, не замечает, ибо сама поражена. Младшая Херктерент в себя приходит первой.
— У тебя же недавно мальчик был. Как там его звали?
— Не звали его никак, — очень тихо говорит Эр, — Придумала я всё. У вас у обеих есть. Все вокруг только о них и говорят. Вот мне и захотелось, что опять как не все не оказаться. А кажется, снова опять оказалась. Читала, бывает так. Мне даже смотреть больше на девочек нравится.
— Сказанёшь ты, Эр, иногда, — отвечает Марина, без определённой интонации, — у меня, вон, тоже никого нет, но я же не переживаю.
— Но вас же столько раз вместе видели. Танцевала ты с ним.
— Кто что видел, меня совершенно не волнует. Особенно, в таких вопросах. Важно, только то, что я считаю. На девочек — сама смотрю иногда. Обалдевала, насколько Хейс красивая. На тебя как-то раз пялилась.
— Ой, правда! — неожиданно оживляется Эрида, — Когда это было?
— Зимой. Когда ты отца на войну провожала. Реально смотрелась ты, когда вслед ему глядела. Я, наверное, только тогда совсем поняла, как это — принцесса настоящая. Императрица так стоять не может. Тебе, Софи, такое не под силу. Мне — тем более.
— Марин... — в прищуре Софи что-то непонятное, — мне кажется, ты не совсем понимаешь, что именно Эр хочет сказать.
— А мне кажется, что мне плевать, на что там тебе кажется. Думаешь, я совсем-совсем определённой сферой не интересуюсь?
— Напоминаю цитату из тебя же: 'думать за других — вредно!'
— От ситуации сильно зависит.
— Опять лаяться начинаете, — грустно напоминает о себе Эр.
Сёстры переглядываются. Марина выразительно молчит, всем видом намекая, что как из ситуации выкручиваться — исключительно Сонькина компетенция. Видела же её с девочками целующейся. Другое дело что там дело не шло дальше проявления вроде как обычных дружеских чувств. Хотя с другой стороны, Марине прекрасно известно, что почти всё на свете можно трактовать десятками различных способов и многое на деле является совсем не тем, чем кажутся на первый взгляд. Вон многие выходки Эр теперь начинают... В другом свете выглядеть, что ли. Только вот, не пойми понятно, в каком.
— Эр, тебе, скорее всего, одиноко просто. Вот и начинаешь придумывать неизвестно что. А так как на фантазию не жалуешься, вот и начинает выходить что-то не совсем то. Я ведь вон тоже чужую красоту заметить могу. Да и тебе зачастую нравится тоже, что и мне. Только вот у меня так сказать, личная жизнь куда интенсивнее...
— Как у кошки в третьем месяце.
— Марин, за твои солдафонские шуточки я тебя как-нибудь потом поколочу.
— Если поймать сможешь.
— Мы сейчас на островке, если не забыла. На суше меня ты не столько быстрее, сколько маневреннее. Тут же, заметь, пространство для маневра довольно ограничено. Нам ведь обратно ещё плыть, а уж в воде-то все преимущества на моей стороне.
— Это мы ещё поглядим.
— Угу. Когда с вышки прыгать научишься.
Марина без особой злобы демонстрирует ей кулак.
— Так вот, Эр, кажется тебе эта сторона интереса. Именно, кажется. Я уже случаи видала, когда подруги начинали чуть ли не ненавидеть друг друга из-за того, что одна начинала дружить с мальчиком вместо неё. Подобные ссоры так смешны со стороны. Стоит другой приятеля завести — дружба сразу восстанавливается. Даже новая тема для разговоров появляется — косточки приятелям перемывать.
Эр неожиданно усмехается в кулачок.
— Конечно, всё сказанное верно только в том случае, если им не один и тот же мальчик понравился. Я, между прочим, как про твою, вымышленную любовь узнала, ни к одному с таким именем не приближалась. Двоих, кого знала, прогнала. Не хотелось обижать тебя, Эр. Ты вполне способна на чувства, только не встретился тебе ещё никто.
— Что, правда?
— Ну, когда я тебе врала?
Радостно взвизгнув Эр, совсем как зимой, бросается ей на шею. Лезет целоваться. Софи, вроде бы отвечает. Марина не принадлежит к числу желающих на месте Софи оказаться. Поэтому, просто спихивает их обеих в воду.
— Вы обе явно на солнышке перегрелись! Остыньте!
Почему-то она уверена, ловить Софи её не будет. А Эр этого просто не умеет.
========== Глава 21. ==========
Глава 21.
Одна из прибрежных скал чем-то приглянулась Эр. Если не знаешь, где найти — там её ищи. Сидит, вдаль смотрит. Скалу уже так и звать стали, 'Скала Эриды'. Рядом с ней только Марину можно видеть и то сильно иногда. Та-то всегда себе занятие найдёт, хотя пока даже ни с кем не поссорилась и не подралась. Впрочем, Марина себя просто слишком благодушно чувствует. И как-то не дело скандалы с гостями своего дома затевать. Видимо, наслушалась уже их. Дома, если так можно выразится. Но здесь тоже её дом. Пусть Сонька тоже тут. По крайне мере, главные сейчас тут они. Софи слишком многим кажется совершенно не способной на конфликт личностью, хотя на деле провокатор она ещё тот.
Марине сейчас даже ощущения власти не нужно особо. Раз всё хорошо, то зачем во что-то вмешиваться? Это у Софи тяга иногда просыпается пытаться сделать всё лучше по её представлениям. Марина читала, что домохозяек пробивает иногда пыль везде где надо и не надо вытирать, хотя её там и так, в большинстве случаев, нет. Обычно таким от неума занимаются, когда мозг нечем занять. Мозги-то у Соньки имеются, но и черта придумывать абсолютно бессмысленные занятия, если делать больше нечего, тоже присутствует. Ладно, хоть не развлекухи в стиле Кэретты, напридумывать абсолютно бессмысленных поручений, вроде переставить вазочку из её кабинета куда-нибудь в зал на другом конце здания, а это со всеми переходами с полкилометра точно будет, а то и больше. Марину бесило, когда она начинала так развлекаться, чуть ли не вдвойне большее раздражение вызывало, что всё подобострастно выполнялось. Притом, Марина знала, что многие из обслуги дворца Императрицу откровенно презирают (в Загородном так все), не забывая побаиваться. Хуже всего то, что у Кэретты прекрасная память. Проверить, куда переставили ту или иную вещичку, зачастую легко помещавшуюся в карманах, она могла отправиться и через час, и через десятку. Могла и не отправиться вообще. Если всё было на месте, то ничего не происходило. Но если о чём-то забывали. В лучшем случае, у 'провинившегося' из жалования вычитался дневной заработок. В худшем случае, месячного жалования лишалась вся работавшая в тот день смена. Совсем уж без денег Кэретта людей не оставляла. Явно трудовое законодательство нарушать — при особо тяжких случаях можно даже на Безопасность и Саргона оптом нарваться. Но наказание в виде вычетов из заработка 'Законом о труде' вполне допускается. Запрещается, чтобы вычеты были более 50 процентов от зарплаты, или минимальной оплаты труда. Последним пунктом Кэретта и пользовалась время от времени, что для людей, привыкших к гораздо более высоким доходам, очень чувствительно.
Неужели императрице доставляло удовольствие упиваться властью, от ничтожной до абсолютной? Или просто нравилось людей унижать? Скорее всего, второе, ибо если человек что-то делает даже не задумываясь, то это умение перешло в разряд безусловных рефлексов. И никто уже не поверит, что человек может быть каким-то иным.
Хотя, что это её опять на всякие мысли невесёлые пробивает? Вон, Эр на своей скале сидит. Забраться и поболтать, тем более, аж почти сутки не виделись. Рэдрия на эту скалу не ходит. По камням попрыгать надо, а нога у неё ещё не совсем поправилась. Тут ей тоже какие-то процедуры делают, но Марина, как и все здоровые люди, не слишком любит к врачам заглядывать, а Рэд не из тех, кто любит трещать о своих болячках.
Какая-то Эрида сегодня серьёзная. На ней не поймёшь то ли платье белое, то ли купальник по старинным мотивам на слегка укороченное платье похожий. Смотрит вдаль. Марина машинально направляет взгляд в ту же сторону. Машинально отмечает стремящееся к нулю на небе количество облачков, ничуть не изменившееся количество зелёненьких островков, полное отсутствие на горизонте каких либо парусов или корабликов. Кораблики тут в принципе могут быть. Вполне настоящие и весьма зубастенькие. Не слишком далеко базируется дивизион, а может и больше сторожевых катеров безопасности. Так как ведомство Кэрдин строит катера в зависимости от потребностей, не особо контача с другими ведомствами, то силуэты опознает с трудом. Только ББМ — бронированный быстроходный монитор опознать и может. Остальные непонятные какие.
Пред Первой войной недалеко отсюда обнаружили банки, где ловилось много рыбы. По закону подлости, война недавно кончилась, а банки оказались в международных водах. Рыбаки обеих стран очень были заинтересованы, чтобы выжить оттуда конкурентов. На второй сезон грэдских флотилий миррены не увидели. Они увидели идущий самым малым ходом линкор. Рыбакам он просигналил, что у него в этом районе учения по испытанию гидропланов-бомбардировщиков продолжительностью три месяца (как раз самое удачное время для рыболовства). Вскоре должна прибыть флотилия радиоуправляемых судов— мишеней и корабли управления. Во избежание эксцессов рекомендуем вам покинуть район учений, ограниченный такими-то координатами. Ваш МИД об учениях с боевыми стрельбами в международных водах уже извещён.
Естественно, учения в тех же водах грэдам вздумалось провести и на следующий год.
Хотя вряд ли Эр про эту историю знает. Даже если и знает, то наверняка скажет что-то вроде: 'Опять всё как-то несправедливо было'. Вляпается она когда-нибудь во что-то неаппетитное со взглядами и представлениями своими. Видела Марина у неё дома серенькие книжечки МИД со штампом ДСП. Причём, валялись они где вещи, какими она постоянно пользуется. Сюда самой хватило ума не притащить, или просто не дали?
Министр рыбного хозяйства (это он додумался линкор послать, заодно сочинив и граничащий с утончённым издевательством текст ноты для мирренского МИД) получил за находчивость от Саргона золотую ленту на один из снопов своего герба. Лента значит — обладатель совершил нечто важное для Государства, удостоенное личной благодарности Императора. Марина больше запомнила саркастическую интонацию Кэрдин по поводу награждения. 'Скряга!' было сказано с совершенно непередаваемой интонацией.
— Марина, ты целовалась уже?
Вот так-так! Марина чуть в воду не свалилась. Эр со своим инстинктивным умением неудобные вопросы задавать... Да не будет ничего с ней! Ибо в противном случае голову и прочие части тела будут отрывать крайне медленно и мучительно.
— Нет ещё, — Эровскую логику сомнительно, что сама Эр понимает. Она же видела, что Марина способна на вещички, куда откровеннее поцелуев. Это без учёта того, чего Эр не видела. Хе-хе. Хотя, она не врёт, целоваться ей ещё не приходилось.
— Жалко...
'Р-р-р-р!!!' — мысленно рычит Марина.
— А Софи?
— Да.
— Ой! А с кем!
— Ты знаешь...
— Нет. Её со столькими видели, а ещё про стольких говорили. С кем же?
— Ты знаешь прекрасно...
— Ну, скажи, скажи, пожалуйста!
Марина вроде бы равнодушно пожимает плечами.
— Ладно, это не особо секретно вроде.
Наклоняется к уху и шепчет.
— Только не говори никому!
Эр торопливо кивает. Марина зачем-то по сторонам озирается. Хотя тут профессиональным диверсантом надо быть, чтобы в непосредственной близости от скалы спрятаться. Непрофессионалу же Херктерент подслушивать может быть сильно вредно для здоровья. Эрида тоже зачем-то головой вертит. Удовлетворённо вздохнув, Марина снова наклоняется к подруге.
