Одну из ваз, по терминологии Хейс, Марина, оказывается, помнит. Только 'вазой' никогда бы её не назвала. Сордар говорил, что на Южном материке местные чёрные в таких кувшинах продают пиво. Надо думать, капитан кувшин не пустым покупал.

Роз в кувшин вошло немало. Но не все.

Марина вспомнила фотографии из того похода. Офицеры крейсеров сфотографировались с воинами одного из местных племён. Одни голые, даже не все в набедренных повязках, но все с копьями и листовидными щитами, с клыками львов, диких свиней и ещё каких-то зверей в волосах. На каждом — накидка из львиной шкуры — в тех краях мальчик считается мужчиной только после того, как в одиночку убьет льва.

Другие — в тропической форме, с кортиками и ручными пулемётами, взятыми исключительно из озорства.

Вполне такая типичная фотография из колоний. За одним но. Все изображённые на ней — чёрные, как сажа. И офицеры, и воины племени. Сордар потом говорил, экипажи на новые крейсера специально подбирали так, чтобы было побольше чернокожих южных грэдов.

Племя прибрежное, 'береговой' грэдский знают многие, так что с общением особых проблем не было. Кто-то из молодых лейтенантов даже с местными на охоту отправился и даже убил льва копьём.

Марина и другую фотографию помнит — может этот, а может, какой другой лейтенант, подговорил воина из местных на время поменяться с ним одеждой и так сфотографироваться.

Воин племени в грэдской форме смотрелся неотличимо от грэда. Лейтенант в накидке и с копьём тоже от охотника на львов ничем не отличался.

Другой старинной вазы грэдской работы Марине раньше видеть не приходилось. Причина ясна с первого взгляда. Марина хихикнула. Изображено несколько порнографических сцен самого откровенного характера. Понятно, почему адмирал вазу прятал. Приобрёл её, наверное, во время одного из своих легендарных загулов в каком-то крупном порту.

Увидев вазу, Эр ойкнула.

Марина только хмыкнула. Можно подумать, она не видела некоторых рисунков подруги.

Хейс вообще никак не среагировала. Ну да, соображает Марина, она же в сельской местности росла. С тем, что и как у животных происходит должна быть хорошо знакома.

— Только ты её куда-нибудь подальше поставь. А то мне на такое смотреть... Хейс саркастически хмыкнула.

— Только не говори, что совершенно не интересно.

Эр не нашлась, что ответить.

Впрочем, на виду эту вазу Хейс ставить не стала, отнеся в одну из комнат.

Марина и не знала, что Хейс с Эридой такие сластёны. С Эр-то отчасти понятно. Ей, вроде, много сладкого нельзя, но отец её с раннего детства приучил, что если нельзя, но очень хочется, то можно.

Неужто она и насчёт пристрастий Хейс угадала? Хотя, если логику включить: с продукцией данной кондитерской теоретически Хейс могла познакомиться в школе на праздниках. Да, но она же говорила, что ест только для восстановления энергии и совершенно не понимает, как от обжорства можно получать удовольствие. Марина с ней вполне согласна.

'Тортик' безжалостно уничтожается.

Хейс как-то странно посматривает на розы.

— Мой первый букет. И сразу такой...

— Не думала, что это тебя так волнует.

— Просто, я иногда не знаю, что правильно... Сестра уже замуж вышла. Ребёнок уже есть. А у меня только первый букет.

— Каждый сам выбирает, по каким законам жить. Кому-то землю пахать, кому-то моря рассекать.

— Иногда, Марина, ты слишком логична.

— Кто бы говорил...

— Ну да, я сама сделала свой выбор. Меня не тянет в родные края. Мой мир куда шире границы района...

— А какой он, твой мир? — неожиданно спрашивает Эр.

— Какой... Знаешь, даже я, иногда, совершаю нелогичные поступки. Тут много денег. Я не беру их. Почти. Но недавно... Понимаешь, телескоп увидела. Наверное, самый мощный из тех, что купить можно. Он тут теперь.

— В квартире?

— Нет, на крыше стоит. В черте города на звёзды смотреть плохо. Светло слишком. Только очень поздно ночью, когда затемнение и нет воздушной тревоги, вид хороший... то ли дело в горах, там у нас самые мощные телескопы стоят. Всегда до звёзд дотянуться хотелось... Ну, или хоть до спутника для начала. И вот теперь думаю — смогу. Люди уже добрались до высоты в девятнадцать километров...

— Тот мирренский аэростат погиб.

— Я знаю. Но что смогли одни люди, когда-нибудь смогут сделать другие. Сложнее всего быть первым. Уже летают баллистические ракеты. А я хочу увидеть, как человек шагнёт на другую планету. И сделаю всё, чтобы так и произошло.

— Ты сможешь! — уверенно сказала Эр, — Я знаю.

— А покажи нам свой телескоп.

— Сейчас в него смотреть нечего. Вот ночью...

— Так мы подождём, — за двоих отвечает Эрида.

Марина тоже не против в принципе. Небо её никогда не занимала особенно, хотя о постройке телескопа с трёхметровым зеркалом пред самой войной читала.

— Подождёте... Ах, да, у вас же обеих есть отпускные билеты.

— Ты так скоро нарушать что-нибудь научишься.

— Пока только научился не замечать, как другие совершают что-нибудь невыдающееся. Жизнь тут как говорится, располагает.

— Что, так всё плохо?

— Нет, конечно. Просто школа — всё-таки разновидность идеального мира, а здесь всё-таки реальный. Вот например: для чего телескоп нужен?

— Как для чего? На звёзды смотреть.

Хейс усмехается.

— Вот и первый признак, что ты в идеальном, а не реальном мире живёшь. Для чего, не столь возвышенного ещё этот прибор можно использовать?

— Ну, для разведки, наверное. Я вот, читала, как у нас самый большой телескоп строили. Завод был указан, и я вспомнила, что у меня на бинокле клеймо этого же завода.

— Насчёт разведки — это тепло. Когда я телескоп только поставила, выбрался на крышу один из живущих тут. Свое общество мне навязывал, правда, не переходя дозволенного и не слишком активно. Видать, от смазливеньких мальчиков отдохнуть хотел, — Марина хихикает, Хейс невозмутимо продолжает, — у него, похоже, подсознательная тяга ко всем, кто выше его и причёску 'конский хвост' носит, пол тут особого значения не имеет. — тут уже Эр смешно становится.

— Ну, так вот, на крышу он выбирается и интересуется у меня, за кем я следить собираюсь, и можно ли будет посмотреть, если что интересное увижу. Ну, я без всяких задних мыслей и показала ему комету. Не слишком яркую, но периодическую. Он не понял, сказав, что Район Поместий в другой стороне, и что он может мне пару адресов подсказать, где можно кое-что интересное увидеть, а то и поучаствовать. Причём, как с мужчинами, так и с женщинами, по вкусу.

— Ты его с крыши не скинула? — с непонятной интонацией интересуется Марина.

— Нет. Но довольно доходчиво объяснила всю глубину и ошибочность его заблуждений относительно моей персоны и потребностей в телескопе. Он даже не обиделся.

— Странно... Обычно такие типы довольно злопамятны...

Хейс смеётся.

— Ты-то про них откуда знаешь?

— Кэрдин говорила.

— Тогда, понятно. Нет, этот тип мне опасным не показался. У него, кроме недостатков, и достоинства имеются...

Марина криво ухмыляется, демонстрируя совсем небольшое расстояние между большим и указательным пальцами. Эр прыскает в кулачок. Хейс, усмехнувшись, грозит им пальцем.

— Не знала, что вас настолько уже занимают эти вопросы.

— Не больше, чем всех... — начинает было Эр, заканчивает за неё Марина.

— И даже меньше, чем Соньку.

— Я, вообще-то, имела в виду, что достоинством этого деятеля является понимание — в этом доме не живут случайные люди. Он, кстати, чин в каком-то министерстве...

— Тогда понятно, что при таких чиновниках у нас в стране такой бардак. Из какого он ведомства? Думаю, Кэрдин будет небезынтересно узнать его фамилию. Закон жизни — тараканы в голове по-одиночке не живут. Спорю, там интересом к чужим постельным игрищам дело, думаю, не ограничивается... Кстати, ты там что-то про его мальчиков говорила...

— Те, которых я видела, меня явно старше. Особо придираться не к чему — мне плевать, в сущности, чем там взрослые люди по обоюдному согласию занимаются.

Марина мнение, что она про таких взрослых людей думает, при себе придержала.

— Хейс, ты оружие купила? — Сордар как-то раз упомянул в письме, что пробил ей разрешение за пару дней вместо положенного срока. У адмирала-то, везде где он обитает, оружия полно, тут тоже есть. Пользоваться он и не думал запрещать, просто считает, что оружие должно быть своё.

— Купила.

— Показать можешь?

— Могу, конечно, только учти, тира тут нет, а где ближайший — не знаю.

Почему-то, Марина и не сомневалась в таком ответе. Пистолет, ладно, хоть обыкновенный армейский, и коробка патронов, мирно лежат в ящике стола. Похоже, купив, Хейс больше оружия не касалась. Разрешение покоится тут же. Плечевую кобуру Хейс далеко не сразу удаётся найти в вовсе не переполненном вещами, шкафу. И как она может быть настолько беспечной?

— Звёзды — голубые, белые и красные. Гиганты и карлики. Новые, сверхновые. Двойные... Самые разные. И наша солнце — одна из редчайших — жёлтая звезда. Видишь, сколько их в галактике?

— Да. Это так завораживающе, — тихо отвечает Эр, — похоже на застывший фейерверк зимой у Софи на празднике.

Марина раскачивается с пяток на носки. И почему упоминания о сестренке вылезают в самых неожиданных местах? Хейс говорит о звёздах, называет основные. Что-то рассказывает о каждой, Эрида слушает заворожено, даже рот полуоткрыт. Немой восторг на лице. Марине не столь интересно. По астрономии она читала кое-что. В звёздах разбирается немного. Как раз столько, чтобы было достаточно для ориентирования на местности. Ну, и для общего развития не помешает.

Хейс говорит и говорит. Будь кто другая, Марина решила, что ей лапшу на уши вешают, рассказывая о том, в чём она ничего не понимает. Но мелькают знакомые термины. Увлечённость Хейс всё больше, говорить она умеет, все знают. Но тут уже и Марина как-то по-другому стала на небо посматривать. Узнаёт знакомые очертания созвездий. Понимает, насколько больше неё видит Хейс в свете звёзд. Видит что-то такое, чего никогда не увидеть Марине. Кажется, понятно, как выглядит настоящая белая зависть. Что же, небеса в любом виде не для неё. Слишком уж она приземлённая. Что же, каждому своё, как говорили где-то не здесь.

— Ракеты уже летают.

— Я знаю. Только, это пока не то. Дальность наших ракет секретна, но я прикинула расстояние от фронта до поражённых городов. По их столице били бомбами, не ракетами. Значит, сейчас работают над теми, что могут столицу достать. По-другому быть просто не может. Дальность должна вырасти в разы. Многого не знаю, но и из анализа доступной информации узнаёшь немало. Это ещё несколько лет работы. Я уже успею, а там можно и о космосе подумать будет. Деньги будут, раз есть перспектива создать оружия, от которого нет защиты.

— Защита есть всегда, — угрюмо отвечает Марина, — если у врага защиты нет от твоего оружия, то и у тебя защиты от аналогичного вражеского нет.

— На каждое действие можно найти противодействие. Надо только искать хорошо.

— Это верно, — с мрачноватой усмешкой говорит Хейс, — подозреваю, средством против ракеты будет другая ракета. Поменьше...

Эрида недовольно заявляет.

— Какие же вы обе!

— И какие? — за двоих интересуется Хейс. Эр вовремя в разговор встряла. Хейс решила сделать делом своей жизни, по сути дела, игру с огнём. Марина, похоже, тоже, только совсем с другим пламенем. Куда опаснее, чем её. И ведь в будущем один огонь вполне может станет служить другому. Марина иногда кажется откровенно страшной. Как отдыхающая змея, чей укус смертелен. И она уже осознаёт, что многие её именно такой змеёй воспринимают. Вовремя же Эр встряла.

— Мрачные. Даже страшно от вас немного. Ночь же такая красивая! Может, в город погулять сходим?

— Комендантский... — начинает было Марина.

— Действие приостановлено. Даже затемнение не особенно соблюдается. Сейчас что-то с маскировочной окраской крыш в целых районах мудрят. Вроде и с ложным освещением. Я не особо в этом разбираюсь.

— Мало их бомбили видать...

— Ты права, как обычно, наверное. Я почти не помню боевых воздушных тревог. Учебные — да, довольно часто бывают.

— Ну, так пойдём в город, — Эр даже вертится от предвкушения, хотя она сама и предложила. И никто ещё согласием не ответил. Хотя и не отказал.

У Хейс двойственные чувства — с одной стороны, отпускать их не очень хочется, с другой — не пустишь — всё равно убегут. Запретить она им уже не сможет, да на Марину и раньше запреты не особо действовали. Причём, ничьи. Хейс может в МИДв позвонить, но после подобного никто из них тут больше не появится. Да как бы и самой не пришлось бы искать жильё в другом месте. Как там на флоте дела обстоят, Хейс понятия не имеет, но здесь к мнению младшей сестрёнки адмирал прислушивается.

— Ладно, пойдём прогуляемся, — говорит Хейс, понимая, что совершает далеко не самый правильный поступок.

От ультразвукового визга Эр чуть стёкла не вылетают.

Пока собирались, Марина успевает прошептать Хейс.

— Оружие возьми...

— Хорошо...— не стала она спорить.

Всё-таки, не зря говорят, что Столица и Проспект Грёз никогда не спят. Празднично одетого народа тут в любое время дня и ночи больше чем достаточно. Эр вертит головой по сторонам, называя известные ей только по книгам, здания. Марина сосредоточенно-угрюма, смотрит под ноги, руки в карманах. Сутулится, хотя и так невысокая. Хейс слегка настороже. В этих районах города реальной опасности нет почти. Но Марина и Эрида куда ценнее золота. Случись с ними что — виновника в лучшем случае убивать будут долго и мучительно. Насчёт методов Саргона и Херта Хейс особых иллюзий не питает. Она их троих считает друзьями. Они вроде, тоже. Только вот, забывать не надо, кто они. Ведь, чем выше влезешь — тем больнее падать. Такие взлёты и падения не раз бывали. Незнатные друзья родов, подобных Еггтам, бывало, делали головокружительные карьеры. Бывали и замешаны в самых грязных пороках. С другой стороны, никто не отменял старой истины: 'Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты'.

Ещё Марине взбрело в голову прихватить на всякий случай крупную сумму. Где деньги лежат, знает не хуже Хейс. Но если Хейс брала оттуда очень понемногу (она и в институт поступить умудрилась в первых рядах, и получает теперь Императорскую стипендию Первого разряда) на жизнь ей хватает, но вот телескоп купить бы не смогла, хотя после покупки она оттуда и десятой части стоимости не взяла. Распакованную ей банковскую пачку купюр среднего номинала, Марина проигнорировала, распихав по карманам две не начатых крупного номинала. Показав оставленную записку: 'Привет! Это я за деньгами заходила. Ты разрешал брать. Если они нужны, я в свой Отдел МИДв чиркану пару строк — привезут куда скажешь. М. С.'.

Хейс впервые видела, как она пишет бумагу, где присутствует официальный статус и аббревиатура имени Марины.