Выныривает. Выныривает. Всё ещё продолжает выныривать. Что-то невероятное показывается из воды. Это не рубка подлодки. Она не может быть таких размеров.
Это... Почти все грэдские офицеры и многие матросы почти сразу поняли, с кем их свела судьба. Знаменитый 'Морской дракон' уникальной конструкции подводная лодка. Иногда называемая 'подводным крейсером'. Четыре двухсот десяти миллиметровых орудия в двух башнях. Спарка сто миллиметровых зениток. Зенитные автоматы. Ну, и главное восемнадцать торпедных труб. Есть даже гидросамолёт. Главный калибр можно зарядить и навести на цель на перископной глубине.
Когда-то миррены много экспериментировали с вооружением подлодок. Наряду с прочим создали и такой крейсер. Предполагалось, что артиллерией он будет топить транспорты и отбиваться от надводных кораблей. Огромная дальность позволит неожиданно появляться в самых отдалённых районах мирового океана.
Грэдские комендоры откровенно прохлаждались у орудий, поджидая обычную лодку. За что и были наказаны. Башни 'Дракона' уже развёрнуты на борт. Первым же залпом накрыт эсминец. У него даже орудия и торпедные аппараты на борт не развёрнуты. Были. Именно были, ибо снаряд 'Дракона' попал именно в торпедный аппарат. Корабль тонет, разломленный пополам.
'Дракон' тут же переносит огонь на два других корабля. Залпы ложатся часто. Грэдские корабли отвечают вразнобой. Хотя разрывы встают близко, 'Дракон' почти не повреждён. Молодые грэдские артиллеристы мажут. 'Дракон' в прошлом году получил императорский приз крейсерских сил 'За меткую стрельбу'. Эсминцы не слишком умело маневрирую, пытаясь ввести в дело побольше орудий, или выйти в торпедную атаку. На деле, только мешают друг другу вести огонь. Одному удаётся выпустить торпеды. Хотя лодка переключила на него внимание кормовой башни и спарки. Но почему-то залп только из одного аппарата, и от четырёх торпед лодке удаётся увернуться. Эсминец же качается на волнах, окутанный дымом пожара и паром от попаданий в котельное отделение. Один на один лодка бы его легко добила.
Но рядом ещё трое. И их стрельба начинает приносить плоды. Кажется, лодка получила пробоины и начинает оседать носом. Залпы башен уже не такие частые и меткие. Спарка молчит.
Ещё один эсминец радирует, что тонет. Не получил подводные пробоины, а именно тонет.
Кто знает, будь против 'Дракона' только эсминцы, он может и отбился бы. Слишком умел, опытен и отчаян капитан. Но среди столбов воды от снарядов 'стотридцаток' стали вставать столбы не меньше драконовских.
Зрелище, достойное кисти сюрреалиста — артиллерийский бой подводной лодки с авианосцем. Тяжёлый авианосец 'Разрушительный' построен больше двадцати лет назад. Тогда много спорили о составе вооружении недавно изобретённых кораблей. Допускалось, что он может вступать в артиллерийский бой в составе крейсерских эскадр. Крейсерскими орудиями его и решили снабдить. Правда, корабль уже строился, когда до такого додумались. Да и новые башни существовали только на чертежах. Проблему решили простейшим методом, и авианосец обзавёлся батарей, какой обзавидовался любой крейсер — шестнадцать орудий. Правда, расположенных устаревши — в казематах по бортам. Отчаянно борющийся сейчас с пожарами авианосец дождался-таки для себя четырёх двухорудийных башен. Но в результате задержки в постройке, вступил в строй почти на три года позже собрата.
Перед войной хотели поставить корабль на модернизацию, намереваясь, кроме прочего, ликвидировать казематы, оборудовав вместо них ещё один ангар. Не успели.
Комендоры авианосца особых чудес не проявляют, стреляя со средней меткостью. Но многотысячетонная громада (обводы подводной части корпуса аналогичны обводам новейших быстроходных линкоров) банально устойчивее как платформа для стрельбы, чем не дотягивающая размерами до тяжелого крейсера, подлодка. Снизившееся было огневое превосходство грэдов вновь становится подавляющим. Универсальный калибр авианосца — те же спаренные стотридцатки, что и на эсминцах. На борт могут бить семь установок. Четырнадцать орудий.
Под градом снарядов, лодки всё таки удаётся развернуться. 'Дракон' не пытался уйти. Он разворачивался, стремясь ввести в дело кормовые аппараты, и попытаться достать и второго гиганта. На огонь отвечает всего одна башня. Из второй уже вырывается пламя. Но залп приходится в борт гиганта. Броня казематов выдерживает. К кораблю несётся одинокая торпеда. От неё легко уворачиваются.
Лодка навеки скрывается в морской глубине.
Эсминцы подобрали пятерых из экипажа почти в двести человек. От них узнали — после похода лодка должна была встать на ремонт. Системы продутия цистерн начинали барахлить. Корабль всё-таки построен больше десяти лет назад. Гидросамолёт, правда, остался на берегу. Капитан и так его редко использовал, а тут он ещё и сломался. Системы продутия цистерн и вышли из строя от близкого разрыва глубинной бомбы. Оставалось только аварийное всплытие.
Надвигалась гроза, и самая большая в мире подлодка не могла не выйти в море.
Лодка из похода не вернулась. Но обрела бессмертие.
Фамилию капитана подлодки теперь будет знать каждый мирренский ребёнок. Да и грэдам не мешает помнить, насколько силён и опасен может быть даже обречённый на поражение, враг.
Хм. Вот интересно, что сами миррены о гибели 'Дракона' теперь напишут? До этого только один раз 'Дракон' упоминался в официальном списке потерь с формулировкой: 'тяжёлая подводная лодка 'Морской Дракон' пропала без вести, предположительно погибла'. Марина стала внимательно следить за поступающей в школу мирренской прессой. Новости не заставили себя ждать. В толстом иллюстрированном журнале, по сути дела являющемся неофициальном печатным органом императора лично появляется большая статья. Первая страница журнала украшена портретом командира 'Дракона' почему-то с погонами контр-адмирала, хотя он погиб каперангом. Сначала Марина подумала, что художники, как обычно, изобразили нечто, имеющее весьма слабое отношение к реальности. Начав читать, понимает журнал хотя и носит полу развлекательный характер, принадлежит вполне себе официальному лицу. 'Указы' императора время от времени публикуются. Выборочно, когда надо что-то важное подчеркнуть. Для признания пропавшего без вести официально живым или мёртвым, кроме тех случаях, когда он сам объявляется, требуется официальное решение специальной комиссии. Пока решения нет — человек вроде и не совсем мёртв. В журнале приведён 'Указ ' Тима V о производстве всего экипажа 'Дракона' (приводится поимённый список) в следующее звание. Почему-то ничего не сказано о награждениях. Хотя само по себе такое повышение определённая награда, касающаяся в первую очередь, семей погибших. У мирренов есть традиция — погибший в бою офицер считается автоматически произведённым в следующий чин, чтобы пенсия была выше. Так как официально мёртвым он пока не признан, то при решении вопроса о пенсии будет считаться, что погиб контр-адмирал, следовательно платить будут как семье вице-адмирала.
Потом последовало описание боя. Центральный разворот журнала украшен красочной иллюстрацией последнего боя. Хм. Если сам 'Дракон' на себя ещё похож, то с грэдскими кораблями всё как обычно, то есть плохо. Нет, мирренскую домохозяйку, никогда не видевшую не то что кораблей, но даже моря, изображение устроит вполне, но вот помешанной на оружии и военной технике юной грэдской принцессе изображение вовсе не нравится.
Корабль, обстреливающий горящего 'Дракона' должен изображать из себя авианосец. Но именно должен, ибо похож он на кого угодно, только не на 'Разрушительного', хотя его силуэты есть во всех справочниках и даже некоторых детских книжках. Верно, на грэдских кораблях всегда изображается рельефная красная или золотая пятиконечная звезда. Но звезда присутствует в носу, а никак не посередине корабля. К тому же, флотская звезда всегда двумя лучами вверх, а тут — одним.
Ну, да ладно, мирренов грэды тоже не всегда правильно рисуют. Статью лучше почитаем. Оказалось довольно забавно. Миррен, статью писавший, в кораблях разбирается если и лучше самой Марины, то ненамного. То есть о бое знает ровно столько же, сколько она. Одну и ту же статью читали. Когда там пленные вернутся домой, даже мирренскому богу неизвестно. Так что придётся лепить свою версию на основе грэдской. Марина, конечно, понимает, что грэдская версия боя тоже не факт, что отражает реально происходившее событие. Но тут уж начался безудержный полёт фантазии. Эсминцев стало десять. К ним добавилось два крейсера. Спасибо, что авианосец не удвоили.
Потопленными объявили четыре эсминца и крейсер. Авианосец сделан тяжело повреждённым. Тем более он всё равно погиб в этом сражении, правда значительно позже и при совсем других обстоятельствах. Название крейсера привести забыли. Эсминцы перечисли, благо их номера привели сами грэды. Всё бы ничего, но радировавший, что тонет эсминец не погиб. Марина точно знает, у одного из кавалеров Софи старший брат на нём служит. С течами удалось справиться, корабль вскоре смог дать ход, пережил налёт главных сил авианосного соединения. Даже сбил три самолёта. Стоит сейчас на ремонте.
Добивать пришлось эсминец, кому снаряды 'Дракона' разбили котельное отделение. Пламенная речь командира подлодки тоже вряд ли имеет отношение к реальности, во всяком случае, в грэдской статье о ней ничего не сказано.
Даже песню какую-то сочинили и ноты опубликовали. Марина читать не стала. Разделы со стихами она в грэдских-то журналах пропускает, нотной грамотой вообще не владеет. В школе всего музыкального хватает, но раз на отделении, где она учится, ничего обязательного музыкосодержащего нет, то и замечательно.
Отправляется к Эриде. Находит её чем-то расстроенную. Заодно, обнаруживается и журнал с портретом кап... ой, нет теперь уже контр-адмирала на обложке. Только сейчас вспоминает, что журнал-то один из любимых Эр. Не из-за политики, она про войну читать не любит. Читает только статьи по искусству, да и просто любит красивые фотографии и рисунки.
— Что грустная такая? Обидел кто?
— Нет, Марина. Я сама расстроилась. Стихи грустные прочла.
— Где?
Кивает на журнал. Вот те раз!
— Ты их тоже читала? Там ещё музыка есть...
— Нет, этого я не читала.
— Хочешь, я их тебе расскажу. Я их выучить успела уже.
Читает Эр по-мирренски, обе языком владеют блестяще. Мотив Марина узнаёт сразу. 'Песня о погибшем корабле'. Считается грэдской народной. Марина знает несколько иное. Песня пришла из другого мира. Возможно, даже принесена императором. Во всяком случае, когда Кэрдин обвиняла его в 'авторстве', он не отказывался. Но про погибший крейсер говорил: 'Песня сюда до меня пришла. Я был поражён, когда услышал здесь 'Последний парад наступает'. Кто принёс, я не знаю. Тут всё по-другому. И одновременно, так же'. Марина потом прочла про погибший корабль. Не то, чтобы сильно впечатлилась. Оба врага фактически не могли поступить по-иному. И бой бы она прекратила точно также, ибо Сордар уже объяснил ей, что чем дольше идёт бой, тем призрачнее шансы у корабля с меньшим количеством орудий нанести повреждения более крупному. Попытайся сбежать, умирай или сдавайся. Вот только крейсер Марина бы взорвала, ибо прекрасно знает — затопленное поднять можно, взорванное собрать обратно — нет.
У Эр даже осанка изменилась. Только сейчас чётко заметно, насколько же она стройна.
Наверх поднимаемся. Все по местам!
Последний наш бой наступает.
Врагу не сдаётся наш гордый Дракон,
Пощады никто не желает.
Торпеды несутся, к орудью — снаряд
Цистерны уже продувают
Готовятся к бою орудия в ряд
Глубины морские взрывая.
В последний раз мы в битву пойдем,
Навстречу грядущей нам смерти.
За родину в море открытом умрем,
Где ждут красно-чёрные демоны.
Свистит и гремит,
И грохочет кругом
Гром пушек, шипенье снарядов.
И стал наш бесстрашный и гордый 'Дракон''
Подобен кромешному аду.
В предсмертных мученьях
трепещут тела,
Гром пушек, дым и стенанья,
Охвачен корабль уж морем огня,
Настала минута прощанья.
Прощайте, товарищи, с богом, барра!
Кипящее море под нами.
Не думали мы еще с вами вчера,
Что нынче умрем под волнами.
От мирренского боевого клича Марина даже похолодела слегка. Уж очень энергично у неё получилось. Клич когда-то был грэдским. Во времена Архипелага. Подражание рёву диких слонов. Бредивший древними грэдами Тим I ввёл в своей армии этот боевой клич. Прижилось.
Не скажет ни камень, ни наша звезда,
Где смерть нас нашла
Во славу мирренского флота.
Лишь волны морские
Прославят вовек
Геройскую гибель 'Дракона'.
Когда Эр закончила читать, на глазах у неё слезы. Да и Марину проняло. Когда читаешь текст это одно, а когда слышишь — нечто совершенно другое. Особенно, если читают с чувством.
— Тебе понравилось?
— Да. Сильно. — Марина очень серьёзна.
— Они все погибли. Я не знаю, как относиться к ним. Они враги. Но где-то начинаешь их понимать.
— Брось-ка ты эти мысли, Эр, насчёт понимания.
— Но они... Что с ними случилось.
Эр в своём репертуаре. Прочла только то, что ей надо было. Как, впрочем, и Марина.
— А ты не знаешь?
— Сказано, что посвящается памяти героически погибшей в неравном бою подводной лодки 'Морской Дракон'. Больше не знаю ничего.
— Потоплена огнём авианосца 'Разрушительный', — как и следовало ожидать, Эр совершенно не реагирует на уникальный факт, — в плен захвачено пять человек.
— Жалко их.
Марина слегка обалдевает.
— Кого 'их'? Это был один из лучших подводников! Он столько наших кораблей потопил! Хорошо хоть он был клиническим волком-одиночкой, и больше, чем одной лодкой, причём не какой-нибудь, а именно этой, командовать просто не мог.
— Мне всех жалко. Наших, их. Все они жить хотели. Теперь их нет. Марина, это ведь не новая мирренская песня, это старая наша.
— Она не наша. Пришла из непонятных миров. Она уже и их, и наша, и мирренская. У мирренской совсем другая музыка.
— Ты же не слышала.
— Я прочитала. Там же были ноты. Я вижу, как что звучит. Наша песня — чётко на мужские голоса. А эту может исполнить и женщина. Так, что все плакать будут.
Контр-адмирала, никогда им не бывшего, явно решили сделать главным героем битвы. Что информацию о герое им подарили победители как-то неважно. Министерству пропаганды дали материал и велели работать. Они и стали, да так, что на другом конце материка слышно было. Примерно полмесяца после выхода памятного журнала с портретом. И началось. Первым делом Тим пожаловал потомственное дворянство всему экипажу лодки. За предыдущие годы правления Тим пожаловал дворянство 652 лицам. Тут разом принималось почти двести, правда на церемонии из них никто не присутствовал. Право на титул получали супруги погибших и дети, родившиеся в законном браке. Всех посмертно наградили следующими степенями военного ордена, ибо хоть одна степень и так у всех была. Сложности возникли только с последней наградой контр-адмирала, все степени военного ордена у него уже были. В итоге специально для него учредили Отличную Первую степень с мечами, короной, золотым венком и якорем.
