Невыносимость самой Марины весной увеличилась на порядок, если не на два. Так как в облаках Марина не витает, и в расстроенных чувствах не прибывает, то по учебе — очередной резкий рывок. Вновь первая, так как над всеми потенциальными конкурентами весна властвует, им не до формул. А вот Марине — не до весны. Что там в школьном ящике обнаруживается — ноль внимания. Как говорится, плавали, знаем. Розыгрышами с анонимными любовными записочками Марина сама бывало занималась. В прошлом году. А тут у многих физическое развитие намного опережает умственное. А уж уровень шуточек — так от детсадовских недалеко ушел... Хотя, там большинство детей письмом ещё не владеет. Так что выгребать содержимое ящика Марина выгребает. А читать — увольте. Запечатанные конверты без вести пропадают в куче бумаг Марины. Нет, если хоть один подписанный попадется, то она прочитает. Но пока таких не было.
Всё-таки это немыслимое сокровище соправителя иногда может реально мешать. Бесцеремонно вваливается... Нет уж, Софи, не надо на неё элементарно злиться. Она просто такая вот. Зайдёт к любому, кого неплохим считает (интересно было бы глянуть на тех, кого считает, раз уж в этот список Рэнд с Яздункоттой не попали). Ей элементарно сейчас поболтать хочется, а Марину и Рэд она не нашла. Софи только губы кусает. В жизни не признается, что чьим-то внешним данным завидует, а ведь это так и есть, и объект, как раз Эр. Если бы не её феноменальное неумение хорошо одеваться, то ещё неизвестно, кто бы тут была первой красавицей... Но уж в этом вопросе Софи ей помогать никогда не будет, хотя Эр к ней и так не обращалась. Но вот Бестия Младшая пару раз уже намекала, что хотела бы с дочерью соправителя поближе познакомиться... Нет уж, Пантера, обойдешься, сама ей приглашения шли. Софи до сих пор не забыла, во что сестра Кэрдин на Новый Год превратила откровенную не красавицу Марину. Если она до Эр доберётся... Только бы у сестрёнки не хватило бы ума или вредности затащить к младшей Ягр Эр. Но, не будем о грустном. Пока.
— Ой, Софи, а что ты рисуешь?
Та вздыхает с облегчением. Как художник, Эр ей сильно уступает. Обе это прекрасно знают. Хотя, если кто назовёт Эр бездарью, Софи первой заедет тому в глаз.
— А ты как думаешь?
Эр склоняет голову на бок. Чуть щурится. Софи мысленно шипит. Кажется, эту привычку Эр подцепила у Марины.
— Шлем времён Дины III... Нет, пожалуй, Второй. Тогда такие полумаски любили. Они в бою удобнее, обзор лучше.
Софи всегда поражало, что абсолютно миролюбивая Эр отлично разбирается в холодном оружии и доспехах классической эпохи. Ладно, хоть не умеет из тогдашних ружей стрелять. Софи не умеет тоже. Умеет Марина.
— Шлем женский.
Сказанула, как отрубила. И ведь правду чистую. У Дины III была, мягко говоря, бурная молодость. Развесёлых во всех смыслах, ровесниц в её окружении хватало. Да и сама она была не особо строгого нрава. Летела по жизни с грохотом и блеском. Прославились они многим. Вляпались тоже немало во что. Кроме прочего, частенько попадали они на полотна художников тех времён. Как с оружием и в доспехах, так и без них. Доспехи сохранились не только на картинах. Историки даже выделяют в отдельную категорию женское оружие времён Первых Еггтов. Хотя на деле, и сами Первые Еггты, и их ближайшее окружение, неважно какого пола, кому угодно могли по голове даже простым поленом настучать. С летальным исходом. Сами подруги Дины III в знаменитых доспехах обычно на парадах красовались. Воевали-то они в снаряжении попроще.
Классическими женскими мечами как раз и являются Золотая Змея Софи и Глаз Змеи Марины. Сами эти мечи слывут почти одушевлёнными существами. Женщинами. В отличии от многих других, богато отделанных, клинков, Змеи выпили немало крови. Впрочем, и Пламя Эр, хотя и не Еггтовский клинок, тоже крови хлебнула. Тоже женщина, хотя и принадлежала, по большей части, мужчинам.
— Ну да. Пишут, что Дине III когда-то принадлежал.
— Не, не её. Они в доспехах друг друга не ходили. Это не Дина III. И вообще ни на одну из них она не похожа.
— Можно подумать, ты их всех четырёх знала! — обижается Софи, она как раз Дину и хотела изобразить, вот только не решила, какую. Уверена, что именно не третью. Это Эр разглядела. А вот что на остальных не похожа... Софи думала, что рисует несколько лучше, — Я и не думала, что ты настолько старая, раз всех четверых знала
— Нет, их я не знала, — совершенно не обидевшись просто отвечает Эр, — Но Марину-то прекрасно знаю. Она тут старше, чем на самом деле. Ты не знаешь, одевала-ли она этот шлем?
— Ты хочешь сказать, что это Марина? — вопросом на вопрос отвечает удивлённая Софи. Кого-кого, а сестрёнку ей меньше всего хочется изображать сейчас.
— Ну да, а кто же ещё? Говорят, что она на Дин похожа, судя по старым картинам да статуям, это так и есть. Но тут у тебя именно она.
— Я вовсе не собиралась её изображать!
Эр подходит к картине. Держит руки так, что закрывает шлем и полуличину изображённой.
— Смотри! Совсем её взгляд. Она, хотя и не злая на самом деле, иногда любит очень злой казаться.
— Причём, почти всегда!
— Не скажи. Но тут она, и в самом деле, очень зло смотрит. Даже, как будто, очень сильно ненавидит кого-то. Совсем, как тогда, когда вы у бассейна поссорились. Ну, когда ты её в воду уронила.
— Она сама туда упала.
— После того, как ты в неё камнем кинула.
— До этого Марина меня в воду спихнула.
— Неправда. Ты туда сама упала.
— Когда её ловила, — неохотно признаётся Софи.
— Ну, вот! Она же тебя не роняла! Но разозлилась она тогда очень сильно.
— Я, между прочим, тоже. Она тогда реально не в своё дело полезла.
— Наверное, ты права. Но взгляд у тебя получился всё равно в точности, как у неё тогда был. Только здесь она взрослая и настоящего врага ненавидит.
Софи повнимательнее смотрит на собственное произведение. Насчёт ненависти Эр права. Зелёное пламя вышло обжигающим. О возрасте изображённой однозначно судить сложно. Может, двадцать. Может, сорок. Не поймёшь. С такой яростью и силой могла смотреть идущая в атаку Первая Дина. Она чаще всего сражалась пешей, хотя немало кто вылетел из седла благодаря ей. Хотя тут даже не скажешь, где находится изображенная, фон Софи оставила серым. Дина с таким взглядом могла и наводить легендарную бешеную стрелу, о них до сих пор спорят, что они из себя представляли. Но так же могла смотреть и флегматичная Дина II, по мнению Софи, лучший полководец из четырёх. В отличие от матери, её нечасто видели в первых рядах. В истории навеки остался знаменитый складной табурет и чёрная сучковатая палка. Хромой не была, но вот в ногу её ранили частенько. Многим памятно, что в иных сражениях она просто сидела на табурете, лишь изредка бросая команды в одно-два слова. Сражения были жуткими и кровопролитными. Дина сидела флегматично. Ибо она их уже выиграла до первого выстрела. Если свои сделают, что должны, то чужие смогут сделать только то, что нужно Дине. А нужно ей одно — их смерти в больших количествах. И они не смогут не умереть. Это они думают, что делают нужное им. Это не так. Атакуя, или ожидая атаки грэдов, они, сами того не желая, выполняют волю желающей их уничтожить, Дины.
Вот Дина III так смотреть не могла, в этом Софи уверена. Из всех Дин она была самой весёлой. Хотя и полководец не из последних. Другое дело, что разгромленные ей протогосударства были куда слабее Империи. Дине IV воевать практически не пришлось. Но, исходя из прочитанного, можно не сомневаться, она могла так глянуть.
Теперь говорят, что таков взгляд Марины. Взгляд из прошлого, или, наоборот, из грядущего. Только... Что ещё за ненавистью скрыто? Софи просто хотела создать образ великого воина. Но уже не в первый раз люди видят совсем не то, что она хотела изобразить. И Софи не знает, как к этому относиться.
— Ты ей уже показывала?
— Нет ещё. Да и не хочется особо. Сама рисовать не умеет, зато других обругать всегда готова.
— Она умеет. Просто, не хочет, чтобы ты над ней смеялась. Ты ведь тоже обругать кого угодно можешь. Особенно, другого художника.
— Допустим, — не стала спорить Софи, резкостей про работы других школьных художников наговорено уже преизрядно. В ответ тоже наслушалась всякого. Язва Марина далеко не самая колючая.
— Ну, так позвони и позови её посмотреть.
— Сама звони, если хочешь, — делает полу-уступку Софи.
Эр направляется к телефону. Марина, к некоторому разочарованию сестры, обнаруживается у себя.
Является надутая, но, относительно миролюбиво настроенная. Раз Эрида позвала, то ничего особо пакостного от Соньки можно не ждать. Использовать дочь соправителя она будет только втихую, так, чтобы та не догадывалась ни о чём.
Софи и Эр вместе рассматривает какую-то картину. Марина приглядывается...
— Какого ты меня старухой изобразила? Да ещё в шлеме жены Яграна Ягр?
Софи разинув рот, удивлённо плюхается в кресло. Эр, радостно заверещав, бросается обнимать Марину. От неожиданности, увернуться не удаётся. Только через несколько минут, когда Эрида восстанавливает способность членораздельно разговаривать, Софи вновь приобретает стандартно надменный вид, Марина начинает разбираться, что же произошло.
— Так, ты сказала, что я никогда не приму изображенную за себя, а ты Эр, с чего-то сразу решила, что это мой портрет. Так?
— Да.
— Ну, в общем так: как не охота разочаровывать тебя, Софи, в очередной раз, Эр абсолютно права. Не знаю, с чего тебе взбрело в голову изобразить меня, неповторимую, такой. Может, красок каких перенюхала.
Софи показывает кулак. Марина отодвигается поближе к двери.
— С картинкой можешь делать что хочешь. При одном условии. Шлем мне правильный нарисуй!
— Это, простите, какой, ваше высочество? От вашего детского игрушечного доспеха что ли?
— Софи, даже ты смогла правильно изобразить личину. Можешь изобразить любой шлем, подходящий по типу, периода Войн Верховных. Как они выглядели, знаешь, или 'Детскую энциклопедию' прислать?
Софи вскакивает. Марина стремительно исчезает за дверью.
* * *
Очередной первый месяц весны! Да ещё и очень тёплый. Где уже травка лезет, где ещё снег лежит. 'Весенние обострение!' — опять шипит вечно всем недовольная Марина. Кому почки распускающиеся, да прочие цветочки. Кому — всё, что из-под снега вытаяло. Да сам снег грязный. Подснежнички всякие ищут, дурочки наивные. Марина как-то раз рассказала, что на жаргоне Безопасности значит 'подснежник' — вытаявший из-под снега труп убитого, или просто по-пьяни в сугробе замёрзшего. Лица у всех такими были. Много всяких интересных подробностей было добавлено. Ни одного 'подснежника' Марина не видела. Зато 'Чёрные книги' за последние двадцать пять лет все-все прочитаны.
Эрида сказала, что про Марину новая сплетня по школе гулять стала.
— Ну, и чи-то на этот раз?
Эр на шепот почему-то переходит, хотя они в комнате одни. Дочь соправителя за столом сидит. Марина поперёк кровати лежит. Листает толстенный альбом по живописи из очередной посылки соправителя (ящик рабочие вчетвером несли, и видно было, что им тяжело). Не подарок, просто книги прислал. Грэдских издательств, мирренских, всяких, какие только есть. Открыть-то ящик рабочие открыли, только разбирает Эр сама. Если что приглянется, даже на уроки может несколько дней подряд с понравившейся книгой ходить. Хотя та может весить больше всего остального. Иногда появляются желающие ей книжки разобрать. Почти всегда не совсем бескорыстные, рассчитывающие что-нибудь у Эр выклянчить. Почти всегда удачно. Неудачи бывают только в тех случаях, когда некстати появляется Марина. Хотя Херктерент где-то даже с благожелательным нейтралитетом относится к тому, что Эр книги раздаёт. Комната у неё такая же, как у всех. Вот вещей намного больше. Они дочку соправителя так скоро в коридор выселят. Так что если некоторые предметы меняют хозяев (разумеется, с ведома и согласия Эр), то ничего плохого Марина не видит. У Эр места больше будет. И так уже не пройти почти. Бардачок ещё тот! Причём, по мнению вовсе не склонной поддерживать порядок в своей комнате, Херктерент. В прошлом году Хейс иногда удавалось заставить её убираться. Нынешняя же староста куда больше думает, как будет жить через несколько лет, чем о поддержании дисциплины сейчас. Марина, Софи, Эрида и ещё несколько девочек высокого происхождения могут делать всё, что угодно. Смотреть будут сквозь пальцы. Ладно, хоть по отношению к остальным староста более-менее справедлива, в отличие от Ленн.
— Понимаешь, говорить стали, что вы с Софи на самом деле только единокровные сёстры. И тогда... Зимой. Твоя настоящая мама приезжала.
Марина невозмутимо переворачивает лист. Пантера на императрицу (должность, а не человека) похожа весьма и весьма.
— Ну, и что такого? Чем больше вокруг тебя тайн, тем лучше, на самом деле. Не веришь — у Софи можешь спросить. Про неё знаешь сколько всего гуляет.
— Знаю. Про неё многие говорят, какая она загадочная.
— Угу. Туману подпустить она любит. Только не забывай — процентов девяносто слухов она сама в оборот и запустила. Кстати! Ты-то как узнала, что про меня болтают. Даже последние клуши знают, что мы дружим и лишнего про нас при тебе стараются не болтать.
Эр вздыхает. Так тяжко, что Марине даже смешно становится.
— Они вообще при мне стараются ничего не говорить. Только слова общие. Почти всё меня не касается. Я чужая для всех. Как была, так и буду. Пусть хоть не очень умной считают, но всё же иногда разговаривают.
Вот так Эр! Марина не знает, что сказать. Такое редко встречается. Эрида продолжает.
— Они не знали, что я там сижу. Потому и говорили так.
— Хм... Может, наоборот, прекрасно знали и специально говорили так, что бы ты слышала? Провокаторов разных калибров тут полным-полно, включая меня и Соньку.
— Не знаю я, если честно. Может да, а может и нет. Не могу я про всех плохо думать, как ты.
— Не можешь, так и не надо. Собой будь... У тебя они разузнать не пытались ничего?
Немного подумав, Эр отвечает.
— Напрямую, пожалуй, нет. Так, намёками. Но я-то знаю, что она тебе не мама. Хотя, она такая красивая!
— Этого у неё не отнять, — не стала спорить Марина. Подумывает, не прокатиться ли как-нибудь в столицу. К Пантере. Не за покупками. Так, поговорить просто надо. Может, и подскажет что Младшая Ягр. Лучше уж, конечно, со Старшей пообщаться. Но у той дел слишком много. Хотя иногда у неё время на Марину находилось. В отличие от некоторых, не будем пальцем показывать...
Зарождаются мысли о очередном розыгрыше.
— У тебя не спрашивали, кто Пантера такая?
— Просто говорили, явно рассчитывая, что я влезу с комментариями. Иногда так делаю, если уж слишком большие глупости несут. Вроде, слушают. Но, как мне кажется, не переубедила я никого, хотя и знаю, что права. Просто слушают, другого кого погнали бы, а то и смеяться стали. Ссориться не хотят. Я ведь всё-таки Эрида Херт. Почему они не верят, что я не злопамятна?
— Я вот не злая. Память просто у меня хорошая, — ещё не договорив, Марина соображает — шутку сложно назвать удачной. Под миленьким обликом столько злобы может скрываться... Только тут случай не тот. Что снаружи, то и внутри.
